Английская культура 20-х годов

Испытав в годы революционного подъема панический страх за свои капиталы и привилегии, английские капиталисты проника­лись ненавистью к демократическим институтам. Чем слабее ста­новились мировые позиции Англии, тем больше чувство надменно­го островного «превосходства» охватывало мистера Форсайта — ¥ это прекрасно показал Голсуорси в последних книгах своей «Са­ги». Тревога за колонии усиливала расизм. Боязнь народа, «тол­пы», освободительных бурь эпохи порождала стремление замк­нуться в своей среде, уйти от неразрешимых (для буржуа) соци­альных проблем в область интимных переживаний, религии, ир­рационализма. В конечном счете, именно этот пессимизм обречен­ного историей класса лежал в основе циничных и антигуманисти­ческих тенденций, характерных для модернистского искусства 20-х годов и последующего периода.

Почти полностью утрачивалось национальное своеобразие ан­глийской ЖИВОПИСР1, растворявшейся в общеевропейском, космо­политическом декадансе. На первый взгляд в картинах и росписях С. Спенсера (1891—1959) было нечто общее с орнаментом из сред­невековой миниатюры или с работами прерафаэлитов. Но это лишь внешнее подобие. Хаотическое нагромождение деформиро­ванных образов, по существу, не имело ничего общего с плодами народной фантазии, запечатленными в миниатюрах. В эти же го­ды начал завоевывать известность скульптор Г. Мур (р. 1898), создатель деформированных фигур — скорее человекоподобных, чем человеческих.

Деформация человеческого тела в живописи и скульптуре так же направлена на развенчание человека, как и изображение наро­чито алогичных и отвратительных поступков и эмоций в нашумев­шем романе Джемса Джойса «Улисс» (1922). В этом произведе­нии есть элементы сатиры на буржуазное общество, но пошлость, лицемерие, мещанская имитация мыслей и чувств предстают пе­ред читателем не как социально обусловленные явления, а как черты, будто бы извечно присущие человеку. Принадлежа к шко­ле «потока сознания», Джойс утрирует хаотичность мысли; точно так же художники-сюрреалисты, создавая абсурдные сочетания предметов, навязывали зрителю представление о хаотичности ми­ра вообще. Известный писатель-реалист Ричард Олдингтон (1892—1962) имел все основания сказать, что «Улисс» Джойса — «чудовищная клевета на человечество».

Между тем «Улисс» стал знаменем модернистского искусства. Его подняла на щит «психологическая школа», считавшая един­ственной задачей искусства проникновение в глубины подсозна­тельного. Кредо этой школы сформулировала Вирджиния Вульф — одаренная писательница, отдавшая, однако, свой талант внесоциальному, внеисторическому и потому бесперспективному психоанализу: «Давайте чертить узоры, которые оставляют в на-

Г. Мур. Лежащая женщина

шем сознании мимолетные впечатления и даже незначительные события, какими бы бессвязными и неясными они не представля­лись». Антигуманизм Джойса, Вульф и других писателей этого направления сочетался с антидемократизмом. Он выражался в крайней усложненности формы, а следовательно — в расчете на узкий круг читателей, на интеллектуальную элиту.

Эта антидемократическая тенденция едва ли не наиболее ярко проявилась в стихах и публицистике Томаса Элиота, одного из вождей идеологической реакции. В поэме «Бесплодная земля» '(1922) он сталкивает реальных людей современности с героями мифов и литературы. Калейдоскоп имен, которые не известны да­же читателю, прошедшему классическую школу Итона и Оксфор­да, разноязычные цитаты, исторические и литературные намеки, понятные лишь крайне узкому кругу «высоколобых»,—все это выражает презрение к читателю, к «необразованной демократии». «Бесплодная земля» — поэма ужаса перед гибелью цивилизации, ожидания катастрофы. При всей туманной символике поэмы не­трудно разглядеть, откуда пришли к автору его пессимистические прогнозы. Не столь уж туманен образ «орд в остроконечных шле­мах, кишащих на бескрайних равнинах»! Октябрьская революция, революционный подъем в Англии и во всем мире — вот что порож­дает ощущение надвигающегося краха буржуазной цивилизации,

В 20-е годы широкое распространение получила «массовая культура»; декадентское искусство и литература с их модернист­скими течениями были отличным орудием для интеллектуально­го и политического разоружения интеллигенции, но для такого же воздействия на миллионы трудящихся требовались иные сред­ства — развлекательное чтиво детективного или эротического ха-

рактера, неглубокие, но захватывающие зрелища, джазовая музы­ка. Одурманить сознание, развлечь, не дать человеку задумать­ся—такова социальная функция «массовой культуры», искусно насаждаемой «коммерческими» издательствами, театрами, газет­ными и журнальными империями. Огромную роль в комплексе идеологически отравляющих средств играло молодое киноискус­ство. В то время как его выдающиеся художественные возможно­сти были доказаны гениальными фильмами Чаплина и Эйзенштей­на, на английских экранах преобладали развлекательные фильмы голливудского происхождения.

В борьбе с реакционной, унижающей человека буржуазной культурой и эрзацами культуры, производимыми для массового потребления, росла и крепла подлинно народная демократическая культура. Выдающиеся писатели-реалисты старшего поколения Гарди, Шоу, Голсуорси, Уэллс остались верны реалистической традиции и продолжали развивать ее в новых условиях. В этот пе­риод Голсуорси пишет последние романы «Саги о Форсайтах» и три романа, составившие цикл «Современная комедия». Тем са­мым было завершено главное дело его жизни — создана художе­ственная история деградации английской буржуазии.

Сколь бы сложны и противоречивы ни были идейные и худо­жественные искания Г. Уэллса, он все же решительно выступил против политической реакции. Вместе с Гарди и Шоу он вступил в международную организацию прогрессивной интеллигенции «Клартэ», которая боролась против антисоветской интервенции. Во время известного визита в Советскую Россию (1920) он много­го не понял, и это отразилось на страницах книги «Россия во мгле». Но здесь же честный писатель заявил: «Большевики морально вы­ше всего того, что до сих пор с ними боролось».

Наибольшую идейную эволюцию в эти годы проделал Шоу: социалистическое строительство в СССР и общий кризис мирового капитализма углубили его сомнения в «фабианском социализме». В противовес модернистской аполитичности и асоциальности Шоу именно в эти годы переходит к собственно политической сатире, шаржу, гротеску. Беспощадному разоблачению подвергаются выс­шие слои политической иерархии — лидеры партий, министры и стоящие за их спиной подлинные хозяева — монополисты. В по­литической «экстраваганце» — «Тележке с яблоками» —- перед су­дом сатирика оказывается сама буржуазная демократия.

Несколько необычным для Шоу был созданный им в пьесе «Святая Иоанна» образ Жанны Д'Арк, Отбрасывая мистические наслоения в трактовке «чудес» Жанны, Шоу создает героический народный характер, обаятельный, чистый. Безоговорочно призна­вая право народа на национально-освободительную, справедливую войну, Шоу остается сатириком в изображении предателей роди­ны. Жанна написана как героиня народной трагедии, одерживаю­щая духовную победу над врагами. Конечно, для Шоу важна по­лемика не столько с другими трактовками образа Жанны, сколько

с декадентским представлением о ничтожности человека. Вот она — крупная личность, сказал Шоу своей пьесой; личность, об­ладающая силой, мудростью, поэтическим мировосприятием, свой* ственным народу. Недаром пьеса эта сразу же вошла в репертуар театров, придерживавшихся реалистического метода. В 1924 г. Жанну сыграла известная актриса Сибилла Торндайк. В 1929 г. в театре «Олд Вик» 25-летний актер Джон Гилгуд впервые сыграл Гамлета, причем, по свидетельству современников, вложил в этот образ все метания «потерянного потчоления». Актер незаурядного дарования, обладавший великолепной техникой, Гилгуд впослед­ствии сыграл множество шескпировских ролей и — в качестве ре­жиссера — поставил немало спектаклей.

Театры обращаются не только к Шекспиру, но и к другим классикам английской и мировой драматургии. Тяга передовых режиссеров и актеров к реализму, к глубокому воплощению «ди­алектики души» усилила интерес к русской драматургии, особен­но — к Чехову. В Англии издаются труды К. С. Станиславского, его «систему» тщательно изучают и осваивают мастера англий­ской сцены. Хотя модернистские веяния затронули некоторых де­ятелей английского театра, в целом он в этот период сделал шаг к углублению художественного анализа действительности.

В течение 20-х годов в рамках демократической культуры рос­ли элементы культуры социалистической. Но особенно велик был взлет прогрессивной культуры в следующем десятилетии.

ПРЕДВОЕННОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ

После непродолжительного периода относительной стабилиза­ции капитализма мировая капиталистическая система вступила в 1929 г. в полосу глубочайшего экономического кризиса. Выбрав­шись из кризиса в 1933 г., капиталистическая экономика долго находилась в состоянии депрессии, за которой (в нарушение обыч­ного цикла капиталистического производства) последовал в 1937 г. новый кризис. Только предвоенная гонка вооружений и начало второй мировой войны изменили экономическую ситуацию.

Обострившаяся в условиях мирового кризиса конкуренция на мировых рынках особенно больно ударила по старым отраслям английской промышленности: производство угля упало па 20%, стали и чугуна — примерно вдвое, а судостроительной промышлен­ности— на 90%. В результате в этих отраслях возникла чудовищ­ная безработица, составившая соответственно 34, 48 и 62% от об­щего числа застрахованных рабочих.

Именно те районы, которые исторически сложились как цент­ры промышленности с огромной концентрацией рабочего класса, были более всего поражены кризисом. Зарождавшаяся еще в 20-е годы проблема «райопов депрессии» превратилась теперь в одну из острейших национальных проблем. В угольных районах

Уэльса, например, безработные составляли 37,5%. К числу рай­онов депрессии относились также районы Клайда (судостроение), Ланкашира (текстильная промышленность). Предприниматели закрывали шахты, заводы, верфи, фабрики, и начался массовый отлив населения; некоторые города и рабочие поселки фактиче­ски обезлюдели.

В начале экономического кризиса у власти находилось второе лейбористское правительство (1929 — 1931). В ходе парламентских выборов 1929 г. лейбористы впервые получили больше мандатов, чем консерваторы,— 287 против 260, по все еще не располагали абсолютным большинством; 59 мест принадлежало либералам.

Исход выборов вполне устраивал партийную верхушку, так как отсутствие абсолютного большинства она использовала, как и в 1924 г., для «оправдания» своей антисоциалистической политики.

Только в вопросе о восстановлении дипломатических отноше­ний с Советским Союзом лейбористское правительство действовало в соответствии со своим предвыборным лозунгом да и то лишь под постоянным нажимом снизу. 3 октября 1929 г. протокол о вос­становлении дипломатических отношений с СССР был подписан.

Восстановление отношений с СССР подняло престиж лейбори­стского кабинета, но его внутренняя политика вызвала недоволь­ство, поскольку при поддержке «рабочего» правительства и пра­вых профсоюзных лидеров была снижена зарплата текстильщикам Ланкашира, железнодорожникам, шерстяникам, углекопам, строи­телям и рабочим других специальностей. За годы кризиса рабочий класс Англии потерял в результате снижепия заработной платы 62 млп. ф. ст.

Потери были бы еще большими, если бы решительное сопро­тивление масс не вынуждало время от времени предпринимателей отказываться от своих планов. Наиболее значительные стачки про­вели шерстяники Йоркшира (1930), углекопы Южного Уэльса (1931), ткачи Ланкашира (1931). Однако сам факт пребывания у власти лейбористского правительства тормозил нарастание клас­совой борьбы, порождал иллюзии о вмешательстве «сверху» в пользу рабочего класса. В действительности же буржуазия при поддержке Макдональда пыталась выйти из кризиса за счет «эко­номии» на пособиях по безработице и зарплате низших государст­венных служащих. Комиссия во главе с банкиром Л. Мэем реко­мендовала сократить государственные расходы на 96 млн. ф. ст.

Коммунистическая партия и Национальное движение безработ­ных требовали коренного улучшения социального обеспечения, которое действительно гарантировало бы прожиточный минимум. Этот лозунг получил массовую поддержку. От митингов протеста, обращенных к депутатам и министрам, Национальное движение безработных перешло к более эффективным методам борьбы. Ор­ганизованный им голодный поход на Лондон привлек внимание всей страны. Из далекого Эдинбурга, из Плимута, Нортумберленда и других промышленных районов безработные двинулись к столи-

це, чтобы вручить правительству свои требования. 30 апреля 1930 г. колонны безработных прибыли в Лондон, где их встретили 50 тыс. лондонских рабочих. Первого мая в Гайд-парке состоялся массовый митинг, а затем еще в течение недели митинги и демон­страции меньшего масштаба проходили на площадях столицы.

Вскоре после голодного похода КПВ совместно с Движением меньшинства разработала Рабочую Хартию — программу защиты интересов трудящихся, как работающих, так и безработных. Само название этого документа (как и то, что он состоял из шести пунк­тов) вызывало в памяти славные дни чартизма. Кампания в за­щиту Хартии проходила во многих промышленных районах, а в апреле 1931 г. в Лондоне состоялся национальный конвент Рабо­чей Хартии.

В таких условиях лидеры лейбористской партии вынуждены были маневрировать. Формально осуждая рекомендации комиссии Мэя, они вступили в тайный сговор с руководством консерватив­ной и либеральной партий, с тем чтобы в блоке с ними провести «экономию». Решающий момент наступил в августе 1931 г. Мак-дональд, Сноудеп, Томас высказались за принятие рекомендаций Мэя, хотя и с некоторыми изменениями. Но другие министры во главе с Геидерсоном, опираясь на поддержку Генсовета Конгрес­са тред-юнионов, не согласились на снижение пособий по безра­ботице (на 10%). Тогда Макдональд подал в отставку и на сле­дующий день фактически сформировал коалиционный кабинет, в который вошли и консерваторы (Болдуин, Невиль Чемберлен), и либералы.

Поскольку повое правительство получило название «националь­ного», небольшая группа, возглавляемая Макдональдом и Сноуде-ном, присвоила себе наименование «национал-лейбористов». Она имела ничтожную опору в парламенте, так что Рамзей Макдо­нальд— один из создателей «рабочей партии», «социалист» и па­цифист, стал премьер-министром торийского кабипета.

Во втором национальном правительстве (1931 — 1935) Макдо-пальд стал уже вовсе игрушкой в руках консерваторов. Проведен­ные в октябре 1931 г. выборы принесли «национал-лейбористам» всего 13 мест в парламенте, а консерваторам — 471. В любой момент они могли сместить Макдональда, но до поры до времени пред­почитали действовать его руками. Лейбористы во главе с Геидер­соном, хотя и получили 6,5 млн. голосов, имели в новом парла­менте лишь 54 места: предательство группы Макдональда — Сноу-дена, несмотря на то что они были исключены из лейбористской партии, все-таки ослабило ее влияние на избирателей.

Вместе с консерваторами Макдональд продолжал политику ре­акции и наступления на жизненный уровень рабочего класса. Уже в 1931 г. была снижена зарплата учителям, солдатам, матро­сам, пособия по безработице сокращены в среднем па 10%, причем они выплачивались только в течение 26 недель. В сентябре 1931 г. правительство решило снизить жалованье военным морякам — это

была составная часть политики «экономии» за счет трудящихся. В ответ на это матросы Атлантического флота, находившегося в гавани Ннвергордон, восстали и, изолировав офицеров, отказались выполнить приказ командования о выходе в море. Сам премьер-министр прибыл в Инвергордон и пытался уговорить матросов под­чиниться приказу. Но моряки держались стойко, и правительство поспешило восстановить прежнее жалованье.

Массовые демонстрации безработных, сопровождавшиеся на­стоящими боями с полицией, прошли осенью 1931 г. в Глазго, Ман­честере, Ливерпуле и других промышленных центрах.

Особенно усилились массовые выступления осенью 1932 г. По­чти ежедневно в том или ином городе происходили сражения де­монстрантов с полицией, причем передко невооруженные рабочие добивались победы. В течение трех дней (16—18 сентября) в Бир-кепхеде шли почти непрерывные бои рабочих с полицией, приме­нявшей самые жестокие методы. И все же рабочие выстояли и вырвали у местных властей существенные уступки. Не менее оже­сточенными были столкновения в столице Северной Ирландии — Белфасте — в октябре: власти даже вызвали войска и бронемаши­ны. Но и здесь борьба закончилась победой рабочих. Одновременно с этими событиями происходила всеобщая стачка ткачей Ланка­шира. Преданпые лидерами рабочие потерпели поражение, но все же заставили хозяев провести меньшее снижение зарплаты, чем первоначально планировалось (8% вместо 12%). На Лондон тем временем со всех сторон двигались колонны участников голод­ного похода. 30 октября опи вместе со 150 тысячами лондонских рабочих провели митинг на Трафальгарской площади. 1 ноября делегация безработных должна была вручить парламенту пети­цию, но район Вестминстера был блокирован полицейскими кор­донами. До ночи на улицах столицы продолжались схватки между рабочими и полицией.

Таковы были кулъминациопные месяцы подъема рабочего дви­жения. В последующие годы борьба продолжалась. Голодный по­ход в январе 1934 г. встретил поддержку многих профсоюзных организаций, местных советов тред-юнионов и даже части бур­жуазии, напуганной размахом движения. Если в 1932 г. уступки удавалось вырывать только у местных властей, то теперь вынуж­дено было уступить и правительство. Сокращение пособий, кото­рое было введено в 1931 г., теперь было отменено.

Рабочий класс Англии решительно выступил также против фа­шизма. Бывший лейбористский министр, миллионер Освальд Мос-ли создал Британский союз фашистов, построенный во многом по образцу гитлеровской партии. Бывшие офицеры, деклассирован­ные элементы, штрейкбрехеры, окруженные ненавистью рабочих, разоряющиеся мелкие буржуа вступали в штурмовые отряды; крупные промышленники финансировали их, а правительство и полиция фактически взяли под защиту эти банды чернорубашеч­ников.

7 июня 1934 г. фашисты устроили 15-тысячный митинг в лон~ донском зале Олимпия. Пришедших на митинг антифашистов чер~ норубашечники зверски избивали лишь только они открывали рот, чтобы бросить реплику Мосли. В тот же день состоялась массовая антифашистская демонстрация. 9 сентября чернорубашечники собрались на митипг в Гайд-парке, но в их жалком собрании уча­ствовало всего 2,5 тыс. человек, в то время как антифашистская демонстрация рабочих собрала около 150 тыс. Только полицейская охрана из 7 тыс. человек спасла фашистов от народного гнева. Благодаря энергичным действиям рабочих фашизм в Англии не приобрел сколько-нибудь широкой базы и уже накануне войны почти сошел со сцены.

Активная и во многом успешная борьба против реакции во всех ее проявлениях не могла не сказаться на положении организа­ций рабочего класса. В 30-х годах значительно вырос авторитет Коммунистической партии Великобритании. Хотя она не стала массовой партией, в течение бурного 1932 г. ее ряды удвоились п составляли к концу года 5600 человек.

Сложпые процессы проходили в этот период внутри лейборист­ской партии. Участие в схватках с буржуазией усиливало боевые настроения среди ее рядовых членов. Левые группировки в проф­союзах, входивших в лейбористскую партию, многие местные орга­низации партии, в особенности Независимая рабочая партия (НРП) требовали коренного изменения партийной политики. Не поднимаясь до марксистско-ленинского понимания обществен­ных явлений, левые лейбористы, однако, настаивали на том, что­бы партия проводила боевую, наступательную политику.

Убедившись в том, что изменить политику лейбористской пар­тии в данный момент не удастся, НРП в 1932 г. покинула ряды той самой партии, ядром которой она была в пору конституирова-ния. Часть членов НРП не одобрили решения о выходе из лейбо­ристской партии, так как считали своей главной задачей борьбу за изменение характера и политики лейборизма, а для этого целе­сообразно было продолжать работу внутри лейбористского движе­ния. Оставшись в лейбористской партии и организационно порвав с НРП, эта группа, вместе с левыми деятелями из других органи­заций, создала в 1932 г. Социалистическую лигу, которая была признана коллективным членом лейбористской партии.

Хотя Социалистическая лига не была массовой организацией (ее численность никогда не превышала 3000 членов), она сыграла значительную роль в леволейбористском движении. Это была пер­вая оформленная организация левых лейбористов, их теоретиче­ский штаб.

Лига развернула агитацию в низовых лейбористских организа­циях, в особенности в связи с тем, что специальная комиссия ис­полкома готовила новую программу партии. Гендерсон, сменив­ший его в 1932 г. на посту лидера партии Дж. Лэпсбери и другие представители руководства вынуждены были учесть, что пропа-

ганда Социалистической лиги падает на хорошо подготовленную почву. В программу «За социализм и мир» они сочли целесообраз­ным включить перечень тех отраслей промышленности, которые подлежат национализации. Это был известный шаг вперед, по­скольку в список вошли не только угледобыча, транспорт, банки, но и машиностроение, судостроение, химическая, текстильная про­мышленность.

Официальная программа категорически отвергла внепарла­ментские методы борьбы и, в особенности, необходимость дикта­туры для подавления эксплуататорских классов. «Мы осуждаем диктатуру как таковую»,— говорил один из представителей нового поколения лидеров Герберт Моррисон.

Когда КПВ в марте 1933 г. предложила всем рабочим органи­зациям Англии создать единый фронт борьбы против международ­ного фашизма и внутренней реакции, только НРП дала положи­тельный ответ. Коммунисты повели борьбу за единый фронт снизу. Несмотря на раскольническую тактику лейбористского и профсо­юзного руководства, идея единого фронта завоевывала все больше сторонников в массах рядовых рабочих и вообще в демократиче­ских слоях общества, включая интеллигенцию.

Широкий размах в этот период приобрело Рабочее театральное движение. Самодеятельные группы существовали и раньше, но в течение 1930—1931 гг. они были объединены под руководством отдела агитации и пропаганды. Скетчи и небольшие пьесы писа­ли, как правило, сами рабочие. Выступления проводились на мас­совых митингах, в помещениях местных профсоюзных организа­ций, в рабочих клубах. Это были агитационные спектакли, не от­личавшиеся ни литературными достоинствами, ни исполнительской культурой, но актуальность репертуара, искренность и револю­ционная страстность актеров-любителей обеспечивали их успех.

Усилившаяся работа КПВ в области культуры приносила нема­лые плоды. В 1934 г. британская секция Международного объеди­нения пролетарских писателей начала издавать свой ежемесячник «Лефт Ревью». Одновременно делаются первые шаги по объеди­нению прогрессивных художников: возникает британская секция «Международной ассоциации художников».

Коммунистам удалось получить в свое распоряжение дом, в ко­тором жил в Лондоне Маркс, и основать «Дом Маркса», а при нем — мемориальную библиотеку по истории рабочего движения и по социальным проблемам (1933). Здесь сложился один из важ­нейших центров марксистских исследований и пропаганды марк­сизма-ленинизма. Издательство Лоуренса приступило к широкой публикации на английском языке трудов Маркса, Энгельса, Ленина.

Важный вклад в развитие марксистских исследований внес в эти годы видный деятель английской демократической и социали­стической культуры Ральф Фокс (1900—1937). Партийный агита­тор и публицист, марксистский историк и литературовед, Фокс

был человеком исключительной работоспособности. Еще в 20-е го­ды он, посетив Советский Союз, выпустил две книги, направлен­ные против клеветнических измышлений буржуазной печати. Из исторических работ Фокса особое значение в те годы имела трехтомная «Классовая борьба в Британии в эпоху империализма» (1932—1933). Перу Фокса принадлежит также ярко написанная биография В. И. Ленина, книга о колониальной политике англий­ского империализма, статьи на политические и литературные темы в коммунистической печати.

В книге «Роман и народ» (1937) Фокс дает бой не только мо­дернистской эстетике, но и буржуазной фальсификации истории английской литературы. Он показывает ее прогрессивные тради­ции, ее здоровую реалистическую основу, хотя кое-где и отдает дань вульгарному социологизму.

В 1936 г. издательство Лоурепса объединилось с прогрессив­ным издательством Уишарта. Тем самым была создана солидная издательская база для публикации трудов основоположников марк­сизма-ленинизма. Это дало возможность выпустить 20-томное со­брание сочинений В. И. Ленина. Издательство «Лоуренс и Уишарт» печатало также переводы произведений советских писа­телей — Горького, Шолохова, Фадеева, Н. Островского, Леонова; здесь же издавались теоретические труды и художественные про­изведения прогрессивных английских ученых и писателей.

Начали развеиваться некоторые предубеждения, вызванные незнакомством интеллигенции с марксистским учением, и уже одно это способствовало сближению честных интеллигентов с уче­ными и деятелями культуры марксистского направления. К се­редине 30-х годов начал складываться своеобразный народный фронт в области культуры.

Прогрессивные сдвиги в рабочем движении и в духовной жиз­ни страны происходили в условиях реакционной внутренней и внешней политики «национального правительства». «Экономия» за счет трудящихся не могла вывести страну из кризиса и обеспе­чить стабильность английской валюты. Золотой стандарт фунта, установленный в 1925 г. Черчиллем, пришлось отменить (20 сен­тября 1931 г.).

Значение фунта как мировой валюты удалось сохранить благо­даря созданию стерлингового блока — группы стран, которые по-прежнему фиксировали курсы своих валют в соответствии с курсом фунта стерлингов. В стерлинговый блок вошли страны, в той или иной степени зависимые от Англии,— Португалия, Гре­ция, Финляндия, Скандинавские страны, некоторые страны Ла­тинской Америки. Почти половина мирового товарооборота про­должала обслуживаться стерлинговой валютой, что, конечно, приносило немалые выгоды лондонским банкирам. Отмена золо­того стандарта оказалась выгодной для промышленпиков, которые получили возможность продавать свои товары дешевле, требуя, например, вместо доллара 80 центов и все же получая прежнюю

цепу в фунтах. Благодаря этому еще в ходе кризиса английский экспорт начал довольно быстро расти.

Решительный поворот произошел и в области внешней эконо­мической политики. Старый спор между фритредерами и протек­ционистами был решен самой жизнью: без пошлинных барьеров английская промышленность не способна была выдержать иност­ранную конкуренцию. В 1932 г. парламент принял закон, устано­вивший пошлину в 10% на ввозимые в Англию товары.

Вскоре принципы протекционизма были распространены на всю Британскую империю. В июле — августе 1932 г. состоялась Оттавская конференция, в которой приняли участие Англия и все доминионы. На конференцию доминионы пришли, располагая полной юридической независимостью. Еще в 1931 г. английский парламент принял так называемый Вестминстерский статут, со­гласно которому английские законы могли распространяться па доминионы только с их согласия, а законы, принятые в доминио­нах, отныне не утверждались английским парламентом. В Оттаве было решено, что почти весь импорт из доминионов в Англию бу­дет производиться без оплаты пошлин, а в тех случаях, когда пошлина все же устанавливалась, она должна была быть предпо­чтительной, т. е. ниже, чем для любой другой страны. Взамен до­минионы тоже устанавливали для Англии предпочтительные та­рифы. Иначе говоря, весь рынок Британской империи был ограж­ден от иностранных, прежде всего американских конкурентов «имперскими преференциями» — предпочтительными тарифами.

В годы мирового экономического кризиса началось обострение международных противоречий, которое после долгих и сложных перипетий привело ко второй мировой войне. Правящие круги Англии, как и империалисты других стран, вынашивали планы антисоветской войны, которая сплотила бы силы мировой реак­ции и дала бы возможность разрешить противоречия за счет СССР.

Именно антисоветские цели преследовала прежде всего и по­литика национального правительства по отношению к Германии. План использования Германии в качестве ударной силы мирового империализма, направленной против СССР, начал приобретать особенно реальные очертания после прихода к власти Гитлера (январь, 1933). Надежда направить германскую агрессию на Вос­ток была так велика, что английская дипломатия делала все от нее зависящее, чтобы освободить Германию от всех ограничений, зафиксированных в Версальском договоре 1919 г. Отвергая неод­нократные советские предложения о создании системы коллектив­ной безопасности в Европе, английское министерство иностранных дел дало понять Гитлеру, что Англия одобрит одностороннее нару­шение ограничений. Опираясь на эту поддержку, Германия в мар­те 1935 г. объявила о создании военной авиации и введении всеоб­щей воинской повинности (и то и другое было запрещено Версаль­ским договором).

Угроза войны и фашистской реакции нарастала. В июне 1935 г. национальное правительство, готовясь к выборам, провело неко­торые изменения в своем составе. Макдональд, сыгравший уже свою позорную роль премьера-марионетки, больше не нужен был консерваторам. Их лидер Болдуин, который и раньше фактически управлял кабинетом, стал главой правительства. Сохранивший пост министра финансов Невиль Чемберлен (1869 — 1940) усилил свое влияние в кабинете, возглавив в нем сторонников политики «умиротворения» агрессоров, т. е. фактического блока с ними про­тив Советского Союза. Пост министра иностранных дел получил Сэмюэль Хор — прогермански настроенный представитель крайне правого крыла консерваторов.

Но формируя кабинет, Болдуин вынуждеп был несколько сба­лансировать представленные в нем группировки консерваторов. Он не мог вовсе игнорировать настроения широких слоев англий­ского народа. «Плебисцит мира», проведенный как раз в это время некоторыми пацифистскими организациями при поддержке лейбо­ристов, показал, что свыше 10 млн. англичан высказались за кол­лективную безопасность, а около 7 млн. из них — за применение военных санкций против агрессора (всего в плебисците участво­вало 11,5 млп. человек). В связи с этим Болдуин назначил на пост министра по делам Лиги Наций (фактически второго министра иностранных дел) Антони Идена. Принадлежа к группе «молодых консерваторов», которая еще в 20-е годы настаивала на более гиб­кой политике партии, Идеи и в вопросах внешней политики расхо­дился с Чемберлеиом, Хором и другими сторонниками «умиротво­рения» агрессоров. Он видел, какая опасность для мировых пози­ций британского империализма кроется в растущей мощи фашистских государств, и выступал за принцип коллективной безопасности. Престиж Идена возрос после его успешного визита в Москву весной 1935 г.

Консервативная партия предпочла провести избирательную кампанию в ноябре 1935 г. не под лозунгом «умиротворения» аг­рессоров, а под популярным лозунгом коллективной безопасности. Тем самым было выбито важнейшее оружие из рук лейбористской партии. Позиции консерваторов усиливались также благодаря то­му, что к этому времени Англия вышла из полосы кризиса. Лей­бористская партия получила всего 154 места, а консерваторы — 387 мест. Однако соотношение голосов, отданных за две главные партии, было пе столь трагичным для лейбористов. Они собрали 8,3 против 10,5 млн., отданных консерваторам. Свыше восьми мил­лионов человек — такова была сила, которую можно было призвать к активным массовым действиям вне парламента! Но ни о чем по­добном правые лидеры и не помышляли.

Теперь у власти стояло консервативное правительство, имев­шее прочное большинство. В мае 1937 г. Чемберлен возглавил пра­вительство (1937 —1940). С этого времени начались наиболее по­зорные страницы политики «умиротворения», которые поставили

Англию на грань катастрофы. Фанатическая пенависть к комму­низму, к Советскому Союзу лишала руководителей правительства способности к трезвому политическому расчету.

На консервативные кабинеты Болдуина и Чемберлена падает главная историческая ответственность за то, что фашистская аг­рессия не была остановлена коллективными действиями великих держав, как это многократно предлагал Советский Союз. Еще вес­ной 1935 г. английские джингоисты дали понять Муссолини, что не будут препятствовать его планам захвата Абиссинии. Когда же осенью итало-абиссинская война началась, Англия (вместе с Францией) сорвала применение действенных санкций против аг­рессора, хотя и поддержала соответствующее решение Лиги Наций.

Серьезному испытанию подверглась английская внешняя поли­тика в марте 1936 г., когда Гитлер открыто нарушил положение Версальского договора и последующих соглашений, запрещающее Германии иметь войска и возводить укрепления в 50-километровой зоне к востоку от Рейна. Весьма еще слабая в военном отношении Германия пошла на риск и ввела войска в демилитаризованную зону именно потому, что надеялась на пассивность английских правящих кругов. Недаром «Тайме» высказалась за «взаимопони­мание с Германией» и за предоставление ей «свободы рук» на Рейне. А ведь еще в 1934 г. Болдуин сформулировал внешнеполи­тическую доктрину — «Граница Англии — на Рейне!». Тем не ме­нее Болдуин и Идеи, ставший министром иностранных дел, фор­мально осудив парушение Версальского договора, решительно ук­лонились от применения санкций к Германии и даже оказывали давление на Францию в духе «умиротворения».

Безнаказанность все больше развязывала руки фашистским державам, и летом 1936 г. они предприняли давно подготовляв­шуюся агрессию в Испании. Консервативные лидеры при под­держке лейбористской верхушки не только не пришли на помощь законному правительству Испании, но фактически помогали Гит­леру, Муссолини и Франко.

На земле Испании развернулось первое прямое международ­ное столкновение сил демократии с фашизмом. Прогрессивные организации всего мира выступили в защиту испанского народа; мужественные и стойкие антифашисты из разных стран направи­лись в Испанию, чтобы с оружием в руках вступить в схватку с фашизмом. Не остался в стороне от этого движения и английский народ, причем борьба передовых рабочих в защиту демократии в Испании способствовала усилению тенденции к единству.

Еще в конце 1935 г. КПВ, подчеркнув, что необходимо объеди­нить отряды рабочего движения для «борьбы против националь­ного правительства, против фашизма и империалистической вой­ны», поставила вопрос о приеме компартии в лейбористкую пар­тию. Однако исполком лейбористской партии отверг предложение коммунистов. Массы, отдававшие себе отчет в величайшей опасно­сти, нависшей над человечеством, по-иному отнеслись к делу един-

ства. Такие коллективные члены лейбористской партии, как Фе­дерация углекопов Великобритании, союз паровозных машинистов и другие тред-юнионы, а также Социалистическая лига и множе­ство местных отделений партии, высказались за прием КПВ.

Массовое движение в защиту испанского народа шло вопреки политике лейбористского руководства. КПВ стала инициатором создания комитетов помощи Испании, в которых наряду с ком­мунистами работали рядовые члены тред-юнионов, лейбористы, а также немало представителей интеллигенции и прогрессивно на­строенных кругов буржуазии. В интерн<