Утрата монополии на мировом рынке и сдвиг в рабочем движении

Проходивший во всех капиталистических странах процесс пере­хода к империализму в Англии совпал с другим процессом, имев­шим место только в этой стране, — с утратой того чрезвычайно вы­годного положения, которым она пользовалась в 50—70-х годах XIX в. Быстрое промышленное развитие других стран, в особенно­сти США и Германии, привело к тому, что уже в середине 80-х го­дов монополия Англии на мировом рынке была утрачена. Более

молодые промышленные страны отгородились от английского кон­курента высокими протекционистскими тарифами. Вытесняя Анг­лию со своих внутренпых рынков, они успешно конкурировали с с английскими предпринимателями и на мировом рынке.

В последние десятилетия XIX в. техника производства быстро двигалась вперед. Совершенствовались станки и машины, доменные и мартеновские печи, паровозы и пароходы. Разрабатывалась новая технология, особенно в металлургии и химической промышленно­сти. Возникли новые отрасли производства — электротехническая, автомобильная, неорганических удобрений, нефтеперерабатываю­щая и др. Решение сложных научных и технических проблем пере­дачи электрической энергии на большие расстояния произвело ре­волюцию в энергетике.

Все эти структурные изменения повлекли за собой впоследствии существенные сдвиги в географии отдельных отраслей промышлен­ности и хозяйства в целом, в территориальном разделении труда. Однако в то время новые отрасли развивались в Англии сравни­тельно медленно, и в первом десятилетии XX в. их продукция со­ставляла лишь 6,5 % всей промышленной продукции страны. В ми­ровом производстве электротехнических изделий, например, доля Англии составила всего 13%, а Германии — почти 32%. В 1913 г. в Англии было произведено 34 тысячи автомобилей, а в США — почти полмиллпопа. Такие незначительные масштабы развития новых отраслей еще не требовали создания новых промышленных центров, и предприниматели размещали заводы в традиционных центрах индустрии. Так, автомобильные заводы появились в про­мышленном Мидленде, в Ковентри и в Манчестере, где был создай филиал американской фирмы Форда.

Существенно изменилась в конце XIX — начале XX в. лишь география судостроения. Переход от деревянных судов к металли­ческим пароходам вызвал перемещение их производства в такие райопы, где была развита черная металлургия, и в то же время имелись достаточно полноводные реки для строительства верфей и последующего спуска кораблей в море. Некоторые старые центры судостроения — низовья Темзы (близ Лондона), Мерсея (близ Ли­верпуля), Северна (близ Бристоля), ориентированные на построй­ку деревянных судов, постепенно утратили значение, хотя их и продолжали использовать для ремонта кораблей. Почти 90% паро­ходостроения сосредоточилось на Северо-Восточном побережье (в устьях Тайна, Уира и Тиса) и в Средней Шотландии, на ее запад-пом побережье (в устье Клайда).

Для развития новых и для технического перевооружения ста­рых отраслей нужны были крупные капиталовложения со стороны английских предпринимателей. И в подвалах Сити хватило бы зо­лота на первоклассное оснащение английской промышленности по носледпему слову техники. Но наличие огромной империи, могу­щественного флота, прочные позиции па международной арене обеспечивали в то время апглийским капиталистам практически

неограниченные возможности помещения капиталов в колониях и других странах. Именно за пределы страны, туда, где можно было получить особенно высокую прибыль, и устремилось широким по­током английское золото. Если в самом начале XX в. английские капиталовложения за границей составляли 2 млрд. ф. ст., то к 1913 г. они достигли почти 4 млрд. и приносили английским капи­талистам 200 млн. ф. ст. годового дохода.

В результате Англия в конце XIX — начале XX в. отстала от Германии и США сначала по темпам развития, а затем и по абсо­лютным показателям выпуска промышленной продукции. Уже в 1894 г. США обогнали Англию по производству чугуна, а в 1899 г. — по добыче каменного угля. Это означало, что Англия утратила положение ведущей промышленной державы мира. К 1913 г. отставание Англии по важнейшим видам продукции бы­ло весьма значительным. Так стали она производила 7,7 млн. т., в то время как Германия — 17,3 млн. т., а США — 31,3 млн. т.

Замедление темпов промышленного развития сразу сказалось на положении английского рабочего класса. Безработица преврати­лась буквально в национальное бедствие. В 1887 г. специальным обследованием некоторых районов Лондона было установлено, что безработных среди рабочих доков 55%, среди судостроителей — 44%, а средний процент безработицы равен 27.

В период кризиса 1885 — 1886 гг. впервые за долгие десятиле­тия начинается активное движение пролетариата. Оно началось с массовых демонстраций безработных. Толпы людей, которые в течение долгих месяцев не могли найти применения своим силам, стали собираться на окраинах Лондона, делиться своими горестя­ми, слушать ораторов, в том числе и социалистических агитаторов, пытавшихся разъяснить массам причины создавшегося положения, призвать их к более активной борьбе. Массовое движение безработ­ных, а также тех пролетариев, которые имели работу, переплета­лось с возрождением социалистических организаций в Англии.

В 1881 г. группа радикальных интеллигентов в Лондоне созда­ла Демократическую федерацию, которая в 1884 г. была переимено­вана в Социал-демократическую федерацию (СДФ). Основателем этой организации был Генри Майерс Гайндман — выходец из круп­нобуржуазной семьи, типичный представитель английской буржу­азной интеллигенции.

К массовым организациям английского рабочего класса — тред-юнионам — Гайндман относился пренебрежительно, считая, что коль скоро они не стоят за свержение капитализма, то социал-де­мократам не следует иметь с ними ничего общего. Отказываясь от работы внутри тред-юнионов, Гайндман обрекал свою организацию на превращение в секту, оторванную от масс.

Внутри СДФ было немало людей, которые сыграли значитель­ную роль в развитии английского рабочего движения. В Федерацию вступали не только представители радикальной интеллигенции, но Я передовые рабочие, такие, как Гарри Квелч, Джон Берне, Том

Манн, тесно связанные с широкими массами пролетариев. Они ак­тивно работали в тред-юнионах, противопоставляя сектантству Гайндмана свое чувство классовой солидарности.

Среди членов Федерации были также люди, которые расходи­лись с Гайндманом по многим коренным вопросам стратегии и так­тики. Наиболее крупным представителем этой группировки был Уильям Моррис. Приняв активное участие в политической борьбе в конце 70-х годов, Моррис прошел через радикализм к социали­стическому движению. Энгельс называл Морриса «социалистом чув­ства», подчеркивая тем самым теоретическую слабость Морриса. Главное расхождение между Моррисом и Гайндманом заключалось в том, что Моррис считал необходимым отказаться от чрезмерного внимания к парламентской борьбе, полагая, что этот путь может лишь отвлечь лучших деятелей рабочего движения от подлинно революционной борьбы.

Группа Морриса, в которую входили такие выдающиеся деяте­ли, как Б. Вакс, супруги Эвелинг, на рубеже 1884—1885 гг. вышла из СДФ и создала свою организацию под названием «Социалистиче­ская лига». По и Социалистическая лига оставалась всего лишь сек­той, так как ее руководители были так же далеки от действительно классового движения, как и группа Гайндмана.

Но в Социалистической лиге была одна, правда небольшая, группировка, которая сыграла особую роль в английском социали­стическом движении тех лет. Это были групировка, возглавлявшая­ся Элеонорой Маркс-Эвелинг и ее супругом Эдуардом Эвелингом. Тесно связанная с тред-юнионами, сама участвовавшая в создании ряда союзов, великолепно марксистски образованная, отличный оратор и полемист, Элеонора Маркс была видной представительни­цей левого революционного направления. Каждый шаг внутри Со­циалистической лиги и в других организациях Эвелинги согласовы­вали с Энгельсом, который был подлипным вдохновителем деятель­ности этой небольшой группы социалистов.

На почве всеобщего подъема массового движения и возрожде­ния социалистической пропаганды с 1885 г. стали возпикатъ так на­зываемые новые тред-юнионы. Это были организации неквалифи­цированных либо малоквалифицированных рабочих — докеров, ра­бочих газовых заводов, спичечных фабрик и т. п. Оставаясь на почве тред-юнионизма, новые союзы превращались в активную си­лу левого течения английского рабочего движения.

Большинство новых тред-юнионов начинало свою деятельность с проведения стачки. Выдающееся значение имела победоносная стачка лондонских докеров, проведенная летом 1889 г. Рабочие из разных концов Англии и даже из далекой Австралии присылали деньги в фонд стачки. На эти деньги было организовано питание забастовщиков и их семей. Ежедневно проводились митинги и де­монстрации на улицах столицы. Самый богатый порт мира, кото­рым так гордились господствующие классы Англии, замер.

Стачка докеров 1889 г. дала толчок дальнейшему развитию но-

бого тред-юнионизма и привела к активизации левых сил в старых тред-юнионах. В обстановке подъема рабочие глубже оценили зна­чение классовой солидарности. Быстро росли советы тред-юнионов, и в их руководстве видную роль начали играть социалисты. Вместе с тем росло и чувство интернационализма, стремление объединить­ся с рабочим движением других стран.

Главной задачей английского рабочего класса в условиях подъ­ема массового движения было создание своей политической партии. При этом Энгельс подчеркивал, что в английских условиях нельзя рассчитывать на то, что такая массовая партия с самого начала будет стоять на последовательных революционных марксистских позициях. Задача английских социалистов и заключалась в том, чтобы, преодолев сектантство, покончив с беспринципными интри­гами, добиться создания такой партии, а затем продолжать борьбу за повышение теоретического уровня этой партии, за превращение ее в марксистскую социалистическую партию.

В то время как Энгельс поднимал этот вопрос в своей перепис­ке и в беседах с английскими социаллстами, идеи создания само­стоятельной партии стали подпиматься и снизу, из самих глубин рабочего движения.

Летом 1892 г. происходили очередные парламентские выборы, и ряд местных организаций выдвинул своих независимых кандида­тов, причем трое из них собрали необходимое большинство голо­сов — Джеймс Кейр Гарди, Хавэлок Вильсон и Джон Берне.

Таким образом, впервые в английском парламенте возникла группа депутатов, не связанных с какой-либо старой партией. Прав­да, вскоре Джон Берне и Хавэлок Вильсон перешли к либералам и независимым оставался один Кейр Гарди. Но сама победа незави­симых кандидатов произвела сильное впечатление в Англии и спо­собствовала дальнейшему распространению идеи о создании само­стоятельной рабочей партии. При этом в сознании многих передо­вых рабочих идеи независимой партии смутно ассоциировались с социалистическими принципами, на которых должна быть основана эта партия.

Такая перспектива ни в какой мере не устраивала английскую буржуазию, и она бросила в бой против революционизирующегося рабочего класса все свое политическое искусство, своих идеологов, своих радикальных политиков, наконец,— свои деньги.

Наибольший ущерб делу соединения социализма с рабочим дви­жением и создания политической партии рабочего класса принесло ('Фабианское общество», основанпое в 1884 г.¹ Среди его учредите­лей и видных деятелей было немало талантливых представителей интеллигенции, сыгравших видную роль в развитии демократиче­ской культуры. Джордж Бернард Шоу тесно связал свою судьбу с ранним фабианством, хотя даже на этом этапе взгляды его часто

¹ По имени римского полководца Фабия Максима, знаменитого такти­кой «промедления».

выходили за пределы фабианской идеологии. Супруги Сидпей и Беатрисса Вебб в течение полувека были властителями дум до­вольно широкого слоя буржуазной и мелкобуржуазной молодежи, примыкавшей к крайне правому крылу социалистического движе-ния. Они были основателями целой школы историков, занимав­шихся изучением истории рабочего движения.

Веббы, вместе с Шоу и другими фабианцами, считали себя со­циалистами в том смысле, в каком этот термин часто применялся в буржуазной публицистике того времени, т. е. они были сторонни­ками усиленного государственного вмешательства в экономическую жизнь, а также считали, что необходимо пойти на серьезные уступ­ки массам рабочего класса, добиться повышения их жизненного уровня в рамках капитализма. В действительности ничего социа­листического в программе фабианцев не было. Фабианцы утвержда­ли, что Англии свойственно эволюционное развитие, что англий­ский рабочий класс может действовать только путем завоевания реформ, причем добиваться таких реформ следует исключительно давлением на парламент, на старые буржуазные партии. Как писал еще Энгельс, своевременно разгадавший подлинную сущность Фа­бианского общества, главным принципом фабианцев был страх перед революцией.

Отсюда и родилась их тактика «пропитывания» консервативной и либеральной партий идеями фабианского социализма. Фабиан­ское общество на деле не столько «пропитало» буржуазию идеями фабианского социализма, сколько рабочий класс — буржуазной ли­беральной идеологией.

В атмосфере острого столкновения между революционными и оппортунистическими элементами в рабочем движении в начале 1893 г. была учреждена новая партия, принявшая официальное название Независимой рабочей партии (НРП). Энгельс с большим удовлетворением писал о создании этой партии, отмечая, что мас­сы рядовых членов новой партии «определенно очень хороши», а «программа в основном совпадает с нашей» ¹; т. е. Энгельс подчер­кивал, что НРП была основана как социалистическая партия. Но НРП с самого начала попала под влияние реформистских вождей.

Главным лидером партии был Д. Кейр Гарди — человек, оста­вивший значительный след в истории английского рабочего движе­ния. По мировоззрению Кейр Гарди был типичным эклектиком, в его речах и статьях причудливо переплетались взгляды, почерп­нутые у буржуазных социологов и экономистов, религиозно-этиче­ские представления и воззрения, выросшие в массах английских пролетариев, среди которых родился углекоп Кейр Гарди и среди которых он жил и работал до конца своих дней. Оставаясь целиком на почве реформизма, Кейр Гарди повел руководимую им Незави­симую рабочую партию по пути подчинения либералам и фактиче­ского отказа от социалистических идеалов.

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 39, с. 7.

Еще в большей степени эта оппортунистическая тенденция про­явилась в деятельности Д. Р. Макдональда. Циничный и осторо­жный карьерист, Макдональд искал в рабочем движении только путей для своей политической карьеры. Под таким руководством НРП не стала подлинно социалистической партией рабочего класса. Как писал впоследствии Ленин, она была «независима» только от социализма, а от либерализма очень зависима» ^!.

Между тем 90-е годы были очень сложным периодом для анг­лийского рабочего движения. Ослабление позиций английской бур­жуазии на мировых рынках толкало ее на все более активное на­ступление на рабочий класс. Английские капиталисты начали снижать заработную плату, провоцируя рабочих на длительные изнуряющие стачки. Почти полгода бастовали машиностроители, но стачка закончилась победой предпринимателей. Неудачу потер­пели и углекопы Южного Уэльса и другие отряды рабочего класса. Английский пролетариат начал разочаровываться в традиционных тред-юнионистских методах борьбы.

В среде передовых рабочих усилилась тяга к социалистическо­му мировоззрению, росло понимание коренной порочности капита­листического строя, и эти настроения оказывали влияние даже на ход работы и решения конгрессов тред-юнионов, на которых пре­обладали оппортунистические лидеры. Уже конгресс 1898 г. спе­циальной резолюцией провозгласил, что «рабочий вопрос может быть разрешен только тогда, когда земля и все средства производ­ства, распределения и обмена станут общественной собственно­стью», и рекомендовал тред-юнионам «оказывать моральную и фи­нансовую поддержку социалистическим партиям рабочего класса».

Это было началом тех процессов, которые спустя несколько лет глубоко вскрыл В. И. Ленин: «...Английские тред-юнионы... стали... подходить к социализму, неловко, непоследовательно, криво, но все же подходить к социализму. Ч'то теперь в Англии быстро рас­тет социализм в рабочем классе, что социализм становится в этой стране опять массовым движением... — этого могут не видеть толь­ко слепые люди» ².

Приспосабливаясь к новой обстановке, реформистские лидеры объявили себя сторонниками политической независимости рабоче­го класса. Но, взяв дело организации партии в свои руки, вожди тред-юнионов и правые социалисты из НРП и Фабианского общест­ва добились создания такой партии, которая не выходила за рам­ки либерально-реформистской программы.

В 1899 г. Британский конгресс тред-юнионов постановил со­звать конференцию кооперативных, социалистических и тред-юнио­нистских организаций, «чтобы обсудить пути и средства для проведения в ближайший парламент большего числа рабочих пред­ставителей». Большинство ораторов требовали, чтобы новая партия

¹ Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 122.

² Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 17, с. 239.

приняла программу социалистического характера. Но эта ясно вы­раженная воля большинства конгресса не нашла отражения в ре­волюции и лидеры практически игнорировали ее.

В феврале 1900 г. состоялась учредительная конференция но­вой партии, которая в соответствии со своей главной задачей перво­начально получила название Комитета рабочего представитель­ства. Но уже в то время в рабочей печати и в устных выступлениях ее стали называть «рабочей» (лейбористской) партией, а в 1906 г. это название было принято официально.

Первоначально в новую партию вошли три социалистические организации — СДФ, НРП и Фабианское общество, а также ряд профсоюзов, причем индивидуальное членство не допускалось. В момент формирования лейбористской партии в ее составе было 376 тыс. членов, но ряды ее быстро росли, и в 1904 г. численность членов партии приближалась к миллиону. Столь интенсивный рост партии отражал стремление широких масс членов тред-юепонов выйти за рамки старой тактики, широко применять методы поли­тической борьбы. Немалую роль сыграла также реакция рабочего класса на наступление буржуазии в конце XIX и в первые годы XX в.

В атмосфере травли тред-юнионов английская реакция реши­лась посягнуть на давно завоеванное тред-юнионами право стачек. В 1900 г. одна железнодорожная компания предъявила тред-юнио­ну иск, потребовав возмещения за убытки, понесенные ею во время стачки железнодорожников в долине реки Тафф. Тред-юнион вы­нужден был заплатить 23 тыс. ф. ст. Так возник судебный преце­дент, на основе которого суды стали приговаривать к выплате ком­пенсации и другие профсоюзы. По существу это означало, что ра­бочие лишились права на стачку. Все больше рабочих понимали, что добиться отмены этого решения и защищать право на стачку можно лишь при помощи политической, в том числе парламент­ской борьбы.

Итак, впервые со времен чартизма рабочий класс Англии соз­дал политическую партию, состоящую почти исключительно из ра­бочих. Самый факт образования такой партии знаменовал серьез­ный сдвиг в английском рабочем движении. Но правооппортуни-стическое руководство повело партию по буржуазно-либеральному пути.

После того как первые конференции отказались признать целью партии «обобществление средств производства, распределения и обмена», СДФ вышла из лейбористской партии. Руководители СДФ считали, что, поскольку новая партия не признает себя социали­стической, социал-демократам нечего делать в такой партии. Изо­лировав себя от массовой политической партии, в рядах которой состояли сотни тысяч рабочих, социал-демократы тем самым лиши­ли себя возможности изнутри воздействовать на лейбористское движение, бороться за повышение его теоретического уровня, за подлинно массовую социалистическую партию.