ГЛАВА XXI. Лейб-Гвардии Атаманский полк

Пожалование полка в молодую гвардию. — Увеличение содержания офицерам. — Пожалование полку георгиевского штандарта. — Отвоз старого знамени в Новочеркасск.

Полковник Дмитрий Иванович Жиров был коренной атаманец. С полком он ходил усмирять поляков в 1831 году, провел лучшие дни своей жизни в полку на смотрах и ученьях, стяжавших мирную славу атаманцам. В1855 году он получил в командование Казачий № 64 полк и, не прокомандовав им и года, получил Лейб-Атаманский полк. В его время в полку случилось три крупных события: полк получил права и преимущества молодой гвардии, новый штандарт и принял участие в усмирении вновь взбунтовавшихся поляков. Наш полк уже давно служил в Петербурге наряду с гвардейскими полками, был прикомандирован к гвардейскому корпусу и состоял в 1-й кавалерийской дивизии. Он всюду считался гвардиею, офицеры наши вместе с другими гвардейскими офицерами ездили во дворец на выходы и балы, но именовался он Лейб-Атаманским и на шапках имел армейские гербы.

8 сентября 1859 года, в тот день, когда Шефу нашего полка Государю Наследнику Цесаревичу Николаю Александровичу минуло 16 лет, Государь Император Высочайше повелеть соизволил: Лейб-Атаманский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк именовать Лейб-Гвардией Атаманским Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича Полком с правом молодой гвардии. Гербы на шапках заменены были тогдашними гвардейскими орлами, над которыми помещено отличие «За Варшаву».

Служившие в нашем полку офицеры были по большей части люди небогатые. Всю свою жизнь они посвящали полку. Имения их и земли приходили в упадок, доходов было мало. Постоянная служба в Петербурге, разводы и парады требовали чистого обмундирования, а блестящая форма атаманских офицеров стоила недешево. Офицеры других гвардейских полков получали увеличенное жалованье, казачьи офицеры имели такое же жалованье, какое получали кавалерийские офицеры армейских регулярных полков. Это делало службу в нашем полку весьма тяжелой для офицеров в имущественном отношении. Многие зажиточные помещики на Дону, прослужив несколько лет в гвардии, беднели. Государь Император милостиво взглянул на офицерский быт гвардейских казачьих полков и

6 декабря 1857 г. в день тезоименитства Августейшего Атамана казачьих войск повелел: «По недостаточности средств большей части офицеров гвардейских казачьих частей отпускать им, во время нахождения на действительной службе, столовых деньги от казны в размере, определенном для гвардейской кавалерии».

В день рождения Августейшего Шефа полка, 8 сентября 1860 г. Государь Император Всемилостивейше соизволил пожаловать Л.-Гв. Атаманскому полку георгиевский штандарт по образцу штандартов Л.-Гв. Казачьего Его Величества полка вместо знамени, которое повелено хранить при войсковых регалиях Войска Донского. На штандарте вокруг орла как знака Государства — надпись: «За отличие, оказанное в войне с французами в 1812-13 и 1814 годах».

В углах, на синих бархатных кружках нашиты золотые буквы «А» — вензель Государя Императора, служить которому и охранять которого наш полк обязан. Светлые полосы с угла на угол штандарта, подобие креста, знаменуют имя Христово, православную веру христианскую, за которую крепко биться со врагом обязан всякий казак.

6 декабря в 8 часов вечера состоялась в Зимнем дворце прибивка к древку нового штандарта. На прибивке присутствовал Государь Император, Августейший Шеф полка, Великие Князья, командиры гвардейских частей, командир 3-го дивизиона подполковник Зверев, все офицеры этого дивизиона, все вахмистры и по одному портупей-юнкеру, унтер-офицеру и по 2 казака от каждого эскадрона.

На другой день, 7-го декабря в 1 час дня, в Михайловском экзерциргаузе, как тогда назывался Михайловский манеж, состоялось освящение штандарта. 5-й и 6-й эскадроны были собраны в парадной форме, в конном строю. После молебна новый штандарт был проведен вдоль фронта — и торжественно раздались слова присяги под знаменем. Потом были прочтены военные законы, касающиеся службы под штандартом, и командовавший Сводно-Казачьим полком генерал-майор Шамшев прочел казакам:

«Знамя в пехоте и штандарт в кавалерии есть священная хоругвь, под которой соединяются верные своему долгу воины. Знамя и штандарт — святыня, слава, честь и жизнь служащих. Честный, храбрый солдат умрет в руках со знаменем или штандартом, а не даст на поругание неприятелю, ибо знамя и штандарт заключают в себе священные драгоценности наши: Веру, Государя и Отечество!

За несохранение знамени или штандарта во время сражения, когда команда не употребила всех средств к спасению их, главные виновные, коим преимущественно вверено охранение знамени или штандарта, подлежат смертной казни, а команда, подвергшая себя таковому бесславию, или уничтожается расформированием оной по другим полкам, или лишается пожалованных ей отличий, доколе не смоет понесенного ею позора подвигом особенного мужества и храбрости…»

По окончании церемонии полк прошел пополуэскадронно мимо Государя Императора, а потом отнес свой новый штандарт в Зимний дворец в покои Наследника Цесаревича.

В августе месяце 1861 года следовавший на льготу на Дон третий дивизион нашего полка взял с собою старое полковое знамя. В станице Казанской, на роспускном пункте знамени были отданы последние почести, после чего оно было упаковано в ящик, поручик Ханженков был назначен отвезти его в Новочеркасск. Позднею осенью 4-го ноября свидетель возвышения и роста нашего полка, Платовское голубое знамя успокоилось в войсковом дежурстве г. Новочеркасска рядом с белым бунчуком и другими регалиями войска Донского.

ГЛАВА XXII. Перед походом

Образование офицеров Л.-Гв. Атаманского полка. — Перемена формы. — Постройка церкви. — Смотр полка перед походом в Польшу.

Со времени перехода нашего полка в Петербург и переименования его в гвардию много воды утекло, и жизнь офицеров и казаков круто переменилась.

Прежний офицер наш начинал службу простым казаком. Войны были частые. Был случай отличиться храбростью, расторопностью и мужеством, быть произведенным в урядники, потом в хорунжие и дойти до генеральских чинов. Атаманы войска Донского, Платов, Денисов и другие, начали службу свою простыми рядовыми казаками. Денисов в нашем полку, Платов в простом армейском. От офицера требовалось лишь, чтобы он «российской грамоте читать и писать умел». Уставы, уменье узнавать местность, пользоваться компасом, чертить карты, иностранные языки — все это приобреталось путем опыта, во время походов за границу, в разговорах с бывалыми людьми. Школ, гимназий почти не было. Они только начинали заводиться в те времена. Корпусов и университетов было мало, да и трудно было тогда, когда не существовало железных дорог, небогатому донскому помещику посылать детей своих в большие города, где были пансионы.

Но в царствование Императоров Александра Павловича и Николая Павловича густою сетью раскинулись по России кадетские корпуса, гимназии и школы. Войны стали реже, выделиться храбростью было труднее. От офицера потребовали образование. Он должен был кончить корпус, пробыть в училище, там научиться строю, выдержать экзамены и только тогда мог одеть офицерские эполеты. Кто не мог попасть в училище или корпус, тот поступал юнкером в полк, при полку изучал воинские уставы и держал экзамен.

Так молодые казаки, научившиеся грамоте, арифметике, изучившие Закон Божий, географию, историю и другие науки, поступали в Лейб-казачий полк, а с переходом нашего полка в Петербург стали поступать и к нам на правах юнкеров. В полку их производили в унтер-офицеры, или, как тогда называли, «портупей-юнкера», а потом они держали экзамен и на офицера. Таким образом, в нашем полку были офицеры из кадетских корпусов, главным образом Михайловского Воронежского или 1-го С.-Петербургского, из школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, нынешнего Николаевского Кавалерийского училища, из Пажеского Его Величества корпуса, из 1-го военного Павловского училища, из хорунжих и корнетов армейских казачьих и регулярных полков, но главным образом из юнкеров своего же Атаманского полка.

Окончив пансион в Новочеркасске, Воронеже, Москве или Петербурге, юноша 17–18 лет поступал юнкером в полк, покупал книги и уставы и готовился в полку к экзамену.

Весною 1862 года повелено было вместо прежних больших шапок носить шапки из черной крупной смушки. Низ шапки делался по голове, а верх на 1/4 вершка шире. Вышина шапки 3 вершка. Наверху светло-синий шлык, загнутый на правую сторону и пристегнутый к нижнему краю. Шапка эта носилась на ремешке, у офицеров с серебряной пряжкой, у казаков с кожаным костыль-ком. С левой стороны при парадной форме прикреплялся султан из белого, а у трубачей из красного волоса. Вышина султана была 6 вершков. Кверху он был рассыпчатый, остроконечно остриженный и наклоненный назад. У генералов султан был из страусовых перьев, вышиною 7 вершков с позолоченным прибором в 4 вершка. При походной форме на кивер надевался клеенчатый чехол. Вместо фуражки было дано кепи, сначала темно-синего цвета с голубым околышем, а потом, чрез 12 дней, оно было заменено голубым кепи с темно-синим околышем и кантами. По верхнему кругу кепи у штаб-офицеров было обшито серебряным шнуром. На кепи полагался черный подбородный ремешок.

Более двадцати лет прошло с тех пор, как гвардейские казачьи полки покинули старые гусарские бараки села Рыбацкого и поселились в громадных казачьих казармах, а казаки не имели церкви, и команды их по невылазной грязи ходили в Ямскую слободу, где стояла Крестовоздвиженская церковь.

Наконец, по случаю совершеннолетия Атамана Казачьих войск и Шефа Л.-Гв. Атаманского полка, Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Николая Александровича, в 1860 г. была сооружена домовая церковь при Уральском флигеле во имя св. Ерофея, покровителя Л.-Гв. Казачьего полка. Церковь эта именовалась церковью Л.-Гв. Сводно-Казачьего полка, а церковный причт был включен в штаты Л.-Гв. Казачьего Его Величества полка.

В январе месяце 1863 года атаманцы Петербургского дивизиона с радостным волнением прочли в рукописной приказной книге: «Холодное оружие отточить, огнестрельное тщательно осмотреть, а также проверить боевые патроны» — полк выступал в поход.

21 января на Адмиралтейской площади Государь Император смотрел Лейб-Казачий и Атаманский дивизионы и нашел их в прекрасном виде; проезжая по фронту, он произвел юнкера Порфирия Грекова в корнеты.

22 января наш дивизион был погружен на Варшавскую железную дорогу и отправлен в город Вильно.

Поляки волновались. Мятежные шайки собирались по деревням и провозглашали смерть русским и свободу Польши.