Развитие сюжетной линии главного героя.

Дона Жуана Байрона, по сути, нельзя считать сложившейся личностью, что наводит читателя на мысль о просветительском романе. Связь с предшествующим столетием отметить тем более уместно, что к нему и приурочено время действия, завершающегося в период французской революции. В какой мере, в таком случае, герой Байрона отвечает просветительскому идеалу, можно ли его считать «естественным человеком»?

Ольга Верник пишет: «История литературы знает немало образов огромной общечеловеческой значимости, но тип Дон Жуана выделяется особой популярностью. В испанской, итальянской, французской, австрийской, чешской, русской, украинской и других литературах создано множество версий бессмертного героя: о Дон Жуане писали Тирсо де Молина и да Понте, Мольер и Мюссе, Байрон и Гофман, Мериме, Пушкин, А. К. Толстой, Блок, Брюсов, Цветаева, Ахматова, Чапек, Шоу, Леся Украинка и многие другие. Причем авторы, когда-либо обращавшиеся к Дон Жуану, несли отпечатки этого образа в собственной биографии. <…> Роман в стихах Байрона «Дон Жуан» — произведение новаторское для своего времени: с одной стороны, новым был жанр, с другой — образ Дон Жуана. Дон Жуан Байрона сатиричен и пародиен. Здесь не столько герой преследует женщин, сколько они его, что смягчает обличительную тональность произведения. В целом же Дон Жуан пассивен, не отягощен философствованием и самоанализом. С ним происходят похожие друг на друга приключения, которые при желании можно придумывать до бесконечности. Вместе с Байроном читатель прослеживает процесс становления героя, «воспитание чувств». Дон Жуан получает строгое воспитание от матери доньи Инесы – женщины властной и деспотичной, убежденной в том, что человек должен жить в согласии с окружающим обществом и здравым смыслом. Но естественность характера Дон Жуана, его природа побеждают строгие родительские наставления. Он не противостоит страстям, а неизменно следует за голосом чувства» [5].

По крайней мере, байроновская трактовка характера Дон Жуана заключается в том, что герою вряд ли под силу плести хитроумные интриги, расставлять коварные сети. Он прямодушен, искренен. Этих естественных черт в нем не смогло заглушить строгое воспитание доньей Инесой. В характере Дон Жуана природа берет верх над воспитательной системой. Герой не умеет противиться страстям. Он неизменно следует им, не вспоминая при этом ни школьных уроков, ни жизненных, хотя последние были для него весьма жестокими. Ночное бегство и скандал — завершение его первого романа, с донной Юлией, – последовавшее вынужденное плавание, кораблекрушение с опасностью быть съеденным (подобно его спаниелю и учителю) изголодавшимися спутниками, затем как будто бы счастливое спасение и новая любовь — к прекрасной Гайдэ – события в поэме развиваются с удивительной стремительностью. И все же здесь финал еще печальнее: тяжелораненый Дон Жуан продан в рабство, а Гайдэ умирает от разлуки с ним.

Наум Берковский делает интересный вывод: «У Байрона самый неожиданный Дон Жуан. В его Дон Жуане ничего демонического нет. В сущности, это жалкий мальчик из благородной испанской семьи, которого родители пустили постранствовать по свету в сопровождении его гувернера. <…> В легенде о Дон Жуане, как она сложилась, Дон Жуан — это гроза женщин, а у Байрона — это жертва женщин. Бедная жертва женщин. Вот этот хорошенький мальчик, Дон Жуан, должен испытать на себе женский натиск во всех странах мира. Его впутывают во множество любовных историй, которым он сам не рад. <…> Бедный, несчастный Дон Жуан, замученный женщинами всех стран. Он до того замучен этими навязанными ему любовными похождениями, что серьезно заболевает и уезжает в Англию лечиться. Он — несчастная жертва, этот Дон Жуан» [3].

Также требует внимания тот факт, что в поэме Байрона – чем более, как кажется читателю, сами события подсказывают традиционно романтические решения, тем откровеннее автор их отвергает. Сам Байрон говорил, что целью поэмы было разоблачить «мишуру чувств», тех самых чувств, воспев которые, он завоевал всеевропейскую славу романтика. То, что казалось значительным и высоким, теперь развенчивается, выступает лишенным своего бутафорского величия. В поэме есть трогательные страницы, посвященные, к примеру, любви Дона Жуана и Гайдэ, но и они оказываются лишь эпизодом, который теряется в общей атмосфере иронического повествования. Автор пишет не о трагической силе единственной, вечной любви, а о том, что искренность первого естественного чувства тускнеет, исчезает в калейдоскопе любовных случайностей. И если для Гайдэ такой исход означает вместе с тем и конец жизни, то для главного героя он становится, напротив, началом новой жизни – жизни человека, быстро постигающего науку безразличия и легких побед.

Волна обстоятельств, подхватившая Дона Жуана, продолжает нести его, забрасывая в гарем турецкого паши, в лагерь Суворова под Измаилом, ко двору русской императрицы и, наконец, в Англию, куда он попадает в Х песне и где остается, пока действие не обрывается на XVII. В противовес тезису философов XVIII в (Шафтсбери, Руссо) о неизменности доброго начала в человеческой душе, Байрон рисует героя, который под влиянием обстоятельств приобретает вместе с жизненным опытом и некую циническую мудрость.

Как показывает Байрон, Дон Жуан идет по верному пути успеха, не руководствуясь ни определенными корыстными намерениями, ни какими бы то ни было расчетами. Он просто следует своим инстинктам, а не логическим умозаключениям. Инстинкт же подсказывает не отвергать предоставляющиеся ему соблазнительные жизненные блага. Впрочем, стойкость Дон Жуан проявил лишь раз, когда, униженный своим положением переодетого в женский наряд раба и все еще скорбящий о потерянной любви, он отказывается от предложений султанши и тем самым утверждает свое моральное преимущество.

Участник и свидетель столь многих событий, Дон Жуан как будто бы не может не измениться. Однако Байрон не настаивает на внутренней эволюции героя, ибо сохраняет иллюзию эпического жанра, где психологизм неуместен, где герой представляет раз и навсегда заданную возможность оценки событий под неизменным углом зрения. В данном случае — под углом зрения «простодушного» человека, что не раз бывало в просветительской литературе. Однако теперь простодушие героя в полной мере компенсируется проницательностью и искушенностью автора. И независимо от того, в какой мере изменившимся читатель воспринимает Дона Жуана, обстоятельства его жизни, комментируемые автором, позволяют понять, как формировался характер современного человека. Реалистическая объективность существует в «Дон-Жуане» скорее как тенденция, как стремление: проблема формирующего, вернее – деформирующего, влияния среды на героя разрешается еще механически и непоследовательно – слишком стремителен, например, переход Жуана от состояния невинной непосредственности в первых песнях к изысканности российского вельможи. Уж очень быстро он становится «a very polished Russian» [X,21]. Диалектическое соотношение личности и среды, внутреннего мира и внешнего намечено, но не раскрыто. Байрон не решил эту задачу, хотя, бесспорно, и ставил её перед собой - что видно из известного письма Мерею, в котором он пишет, как «хотел бы изобразить своего героя «cavalier servente» в Италии, виновником развода в Англии, сентиментальным, в духе Вертера, в Германии, чтобы показать смешанные стороны общества во всех этих странах и наконец изобразить, как он с возрастом…постепенно становится «gâté» и «blasé».