История Ост-Индской компании XIII: от акционерного общества до государства в государстве
Часть 13. 1806–1818 годы
Начнем с Веллурского мятежа.
Надо сказать, что Совет директоров ОИК был сильно недоволен войной с маратхами 1803–1805 годов, вернее — тратами на войну. Господа из Лондона считали, что местные офицеры и администраторы начинают конфликты, чтобы пограбить и поживиться на завоеванных территориях, тогда как ОИК это влетает в большую копеечку. В 1806 году началось сокращение расходов. Во-первых, отменили все надбавки и премии для солдат и офицеров типа «боевых», «провиантских» и т. д. выплат. Прекратили финансирование учений сипаев.
Чуть ранее, в 1805 году, прибывший в Индию генерал Джон Крэддок, новый командующий в Мадрасе, ввел новые порядки. Сипаев обязали брить бороды и усы, снять все перстни и серьги, столь любимые индусами, сменить тюрбаны на круглые шляпы и стереть всякие точки на лбу. Нововведениями Крэддок смог оскорбить как индуистов, так и мусульман.
Делегация сипаев получила аудиенцию в Форте Джордж и попросила отменить новые уставы. Крэддок к препирательствам не привык, парламентеров выпороли и выкинули из города. Дополнительно дали по 50 плетей еще пятидесяти индусам — ну, чтобы подавить сопротивление в зародыше. Как оказалось, это только ухудшило ситуацию.
10 июля 1806 года 1500 сипаев форта Веллур (Веллор), что в шестнадцати милях от Мадраса, восстали. Ситуация усугублялась тем, что в форте в качестве почетных пленников жили сыновья Типу-сахиба, а большая часть сипаев гарнизона были из Майсура. В два часа ночи индусы ворвались в казармы европейцев и буквально в считаные минуты убили 14 офицеров и 115 солдат. На рассвете форт захватили, и над ним взвилось знамя Майсура — с изображением тигра. Части европейцев (69 человек) удалось заблокироваться в пакгаузе, который был осажден, и белые яростно отстреливались.
Крепость Веллур
К 11.00 появились британские части из Аркота и Мадраса. 20 человек из 19-го полка легких драгун перебрались по веревкам через стену, атаковали охрану у входа и открыли ворота, куда ворвались солдаты 69-го пехотного полка и драгуны. Вмиг убили до 100 сипаев, пленных не брали — расстреливали на месте. Этому способствовали прекрасные виды внутри форта — разрубленные зверским образом белые тела с отрубленными головами, выколотыми глазами, отрезанными половыми органами.
Штурм закончился через полчаса. 350 сипаев убили, еще 350 — ранили. Трибунал 6 человек осудил быть разорванными выстрелом из пушек, пять — к расстрелу, восемь — к повешению, пять — к каторге на Андаманские острова. Сыновей Типу перевезли в Калькутту. Губернатора Мадраса Бентинка, генерала Крэддока и офицеров, которые проводили его политику, выслали из Индии в 24 часа. Руководство ОИК прекрасно понимало, что нельзя подходить с европейскими мерками к азиатам. Мятеж, по сути, возник на пустом месте, и слава богу, что его удалось быстро подавить.
Ну а теперь давайте вернемся к действиям на море.
Бомбейское представительство ОИК с одной стороны и Мадрасское с Калькуттским с другой совершенно по-разному организовывали торговые и коммерческие перевозки в Европу и Китай. Как мы помним, до недавних пор остров Сальсетт, фактически контролирующий гавань Бомбея, принадлежал маратхам. Оттуда постоянно действовали индийские корсары и пираты. Кроме того, практически все Малабарское побережье принадлежало Маратхской конфедерации. И атаки мусульманских и индийских каперов были обычным делом. Соответственно, в Бомбее еще со времен Ангриа ввели конвойную систему. Купеческие суда ОИК и частных торговцев собирались в большие караваны, которые эскортировались кораблями Роял Неви до южной оконечности Цейлона или до Джибутти, откуда дальше следовали либо в Европу, либо в Китай.
После завоевания Бенгалии и изгнания французов из Пондишерри у Мадраса и Калькутты такой проблемы не стояло. Уже в прошлой войне Сюркуф это наглядно доказал, а в новом противостоянии в Бенгальском заливе собрали богатую жатву и Потье, и Перро, и Линуа. Лишь из-за граничащей с трусостью осторожности Линуа не захватил богатейший караван судов в Китай. И все же судовладельцы из Мадраса и Калькутты просто презирали конвойную систему, хотя и терпели большие убытки от захватов французских корсаров. Они упорно посылали в море одиночные корабли без сопровождения, увеличивая трафик на морских путях и мешая военным организовать эффективную оборону купцов. Естественно, что только за два месяца (сентябрь и октябрь 1807 года) французы захватили 19 торговых судов в качестве призов. Захваты упали тяжким бременам на арматоров и страховщиков. Только страховые компании выплатили за эти захваты 291 256 фунтов стерлингов. Поэтому 10 декабря 1807 года они послали очень сердитый мемуар в Адмиралтейство, обвиняя в сложившейся ситуации всех и вся кроме себя. Писалось помимо прочего: «Эти захваты, произведенные всего двумя французскими фрегатами, производились в 400 милях от Калькутты и в 100 милях от Мадраса, а ведь последний — главная база нашего Адмиралтейства в регионе. Несмотря на постоянное присутствие нашей морской силы каперы врага с успехом грабят наши корабли и наше побережье, а это настолько разрушает торговлю, что моряки отказываются выходить в море, и страховые компании — выплачивать ущерб».
Что такое конвойная система во времена парусов? Да то же самое, что в Первую или Вторую мировую. Большие массы купцов собирались либо в порту, либо в точке рандеву в единый ордер, где определялся порядок и скорость следования. В зависимости от значимости и размеров конвоя ему назначался эскорт из военных кораблей. По ситуации охранение могло быть ближним или дальним.
Что давала система конвоев? Здесь лучше всего процитировать признанного мастера крейсерской войны — Карла Деница, держа в уме, что роль подводных лодок во времена парусов играли каперы:
«Во время Первой мировой войны немецкий подводный флот достиг больших успехов. Однако введение конвойной системы лишило его возможности стать решающей силой в войне. Моря сразу же опустели. Теперь подводные лодки, действовавшие в одиночку, могли долго не встретить ни одного судна, а потом неожиданно наткнуться на внушительное скопление судов (30–50 сразу), окруженное мощным эскортом военных кораблей всех типов. Одиночные подводные лодки обычно замечали конвои по чистой случайности, после чего предпринимали попытку атаки, причем обычно не одну. Они упорно нападали снова и снова, а если командир обладал крепкими нервами, преследование могло затянуться на несколько суток и прекращалось, только когда и командир и команда валились с ног от усталости. Одиночная подводная лодка вполне могла потопить одно или два судна, иногда даже больше, но эти результаты не впечатляли. Да и конвой продолжал следовать своим курсом. В большинстве случаев ни одной другой немецкой подлодке больше не удавалось наткнуться на этот конвой и он в положенный срок прибывал в Великобританию, доставив туда продовольствие и жизненно необходимое сырье».
Каперы были в том же положении, что и подводные лодки Первой мировой — связь только на расстоянии видимости либо посыльными судами, разведданные — отрывочные, и т. д. Причем даже конвой без военного эскорта сам по себе был большой силой, в чем мы могли убедиться на примере боя Дэнса.
А какие же тогда минусы у конвоев? Чисто экономические. Формирование конвоя занимало время. Допустим, ранее из Калькутты торговцы отсылали в Китай суда раз в два дня. А теперь — раз в две недели. Это требовало и больших вложений (надо нанять больше кораблей, чтобы компенсировать вынужденный простой), и новой системы финансового планирования (часть покупателей, привыкших оперативно получать товары, уходили к другим поставщикам), и больших вложений в систему складирования (для больших партий грузов нужны большие склады, либо свои, либо арендованные).
Траты совершенно не устраивали купцов из Калькутты и Бомбея. И в результате капер, попадавший на оживленные торговые пути, почти гарантированно снимал жатву и уходил до прихода военных кораблей. Флоту в этом случае, чтобы гарантированно избежать потерь среди торговых судов, надо было к каждому судну прикрепить по кораблю в качестве охранения, и тут проблема даже не в баснословной стоимости таких мероприятий, а в их полной невозможности. Ибо торговых судов в разы больше военных.
Но что недостаток с точки зрения коммерсантов, для военных было однозначным достоинством. Смотрите сами — капер приходит в зону действия, крейсирует две недели, и… ничего. Ни одного судна, на которое можно напасть и захватить. Наконец, он видит паруса, приближается — а там 30–40 торговых кораблей с охранением. Атака такого каравана — чистое самоубийство.
Морское командование раз за разом пыталось объяснить эту проблему генерал-губернатору Бенгалии и губернатору Мадраса, однако на тех давило лобби администраторов и арматоров Ост-Индской компании. Каждый раз бабло побеждало доводы разума. Однако решать проблему флоту все же пришлось. ОИК, разозленная потерями торговых судов, грозила снять моряков с денежного и продуктового довольствия. В связи с этим Эдвард Пэллью принял план захвата ключевых точек, способных контролировать морской трафик, а также морских баз французских и голландских каперов. Если у капера нет базы — значит, негде ремонтироваться, пополнить экипажи, провиант, боеприпасы. Такой капер — потенциальный мертвец. Захвати базы — и корсаров в регионе не останется. Все логично.
Прежде всего, следовало обеспечить свободное прохождение торговых судов ОИК в самой узкой точке — Молуккском проливе. Для этого нужно было нейтрализовать голландскую Яву, куда не так давно пришла небольшая эскадра коммандера Албенса в составе 40-пушечных «ост-индийцев» «Виктория» и «Батавия», а также 14-пушечного корвета «Виллем».
Чуть ранее, в 1805-м, в Батавию прибыла эскадра вице-адмирала Хартсинка в составе четырех линейных кораблей — 68-пушечных «Плуто» и «Револютие», «Схриквервеккер» (Schrikverwekker), «Кортенар» (пятый линкор — «Бато» — как мы помним, оставили в Кейптауне из-за ветхости), фрегатов «Паллас», «Мария Риггерберген», «Феникс» и нескольких мелких судов. Не уйди Линуа из Индийского океана, а соединись с голландцами, то франко-голландцы имели бы 5 линкоров, 2 хорошо вооруженных «ост-индийца», 6 фрегатов, и 12 шлюпов — довольно большая сила, с которой бы англичанам пришлось считаться: либо вызывать подмогу из метрополии, либо вводить столь ненавистную систему конвоев. В любом случае, французский адмирал, уйдя из Индийского океана, безмерно облегчил Пэллью задачу.
В июле 1806 года английский адмирал послал к Яве 32-пушечный фрегат «Грэйхаунд» и 18-пушечный шлюп «Харриер» с целью разведки. 26 июля британцы встретили в Маллакском проливе голландский конвой, состоявший из 36-пушечного фрегата «Паллас», фрегата ОИК «Батавия» с грузом пряностей, торгового 8-пушечного брига «Кристиан Элизабэт» и 12-пушечного шлюпа «Бельгика». Англичане энергично атаковали голландцев и захватили все корабли. Кэптен Эльфинстон по-гусарски сближался с голландцами чуть ли не вплотную, и после пары залпов неприятель сдавался. Повозиться пришлось лишь с фрегатом «Паллас», бой с которым шел полчаса. Англичане потеряли 1 человека убитым и 11 раненными, тогда как голландцы — 12 убитыми и 39 ранеными.
В октябре 1806 года 36-пушечный британский фрегат «Кэролайн» захватил у Явы несколько голландских судов и 18-го числа у Батавии был атакован 36-пушечным голландцем «Мария Риггерберген» при поддержке трех шлюпов («Уильям», «Зее-Плуг» и «Патриот»), а также канонерских лодок. Англичанин дерзко пошел на сближение, не открывая огня и терпя расстрел с дальней дистанции. На 40 ярдах «Кэролайн» развернулся бортом и начал ураганный огонь по голландскому фрегату. Голландцы не выдержали, захлопнули пушечные порты, и через полчаса подняли белый флаг. Остальные же голландцы отошли к берегу под защиту береговых батарей. Семь торговых судов выбросились на берег, дабы избежать захвата.
Далее «Кэролайн» проследовал к Филиппинам, где 4 апреля 1807 года взял, наверное, приз мечты — шедший из Лимы в Манилу испанский фрегат «Сан-Рафаэль» с серебряными монетами, слитками и 1700 центнерами медных листов на сумму в 1 миллион долларов (200 тысяч фунтов). Кэптен Питер Ренье получил 52 тысячи фунтов призовых, офицеры — по 1200 фунтов, матросы — по 350 фунтов.
Крейсерства «Грейхаунд» и «Кэролайн» сподвигли Пэллью на мысль полностью нейтрализовать голландцев. 31 августа к Яве подошли фрегаты «Кэролайн» и «Психея», которые произвели разведку местности и обнаружили, что линкоры «Плуто», «Револютие» и «Кортенар», а также «ост-индиец» «Рустлофф» и корвет «Сципион» переведены в Мадурский пролив, к форту Грайсси. «Сципион», вышедший на разведку, англичане захватили и вернулись к основным силам.
Пэллью вышел в море в следующем составе: 74-пушечные корабли «Пауэрфулл» и «Каллоден», фрегаты «Кэролайн» и «Фокс», шлюпы «Виктор», «Самаранг», «Сифлауэр», «Джэсер» (Jaseur), а также войсковой транспорт «Вустер», на который посадили 500 солдат 30 пехотного полка. Подойдя к Грайсси 5 декабря 1807 года, Пэллью послал парламентера с просьбой сдать корабли без боя на ответственное хранение. Властью короля обещал, что когда война закончится — корабли вернут Нидерландам, а если сгниют — заплатят как за новые. Голландский контр-адмирал Хартсинк надеялся на береговые батареи по обеим сторонам мелководного пролива, которые надежно прикрывали подходы к гавани, причем голландцы заранее поставили калить ядра, чтобы вызвать пожары у англичан. Пэллью же, прижавшись к одному берегу, сначала обрушил всю мощь орудий эскадры на первую батарею, а потом на вторую, высадил солдат, которые дожгли и добили остатки, и к вечеру 6 декабря проход освободили. Хартсинку ничего не оставалось, как начать переговоры. Контр-адмирал согласился со всеми условиями англичан и пообещал передать корабли утром 7 декабря. Однако когда Пэллью вошел на рейд Грайсси, он увидел, что голландцы затопили свои корабли на мелководье. Разъяренный англичанин приказал расстрелять их в воде и дожечь все то, что выступает из воды. На сушу высадили десант — сжечь все магазины и склады, взорвать и уничтожить пушки и батареи. Все запасы для флота снесли на британские корабли. Утром 11 декабря Пэллью покинул Яву и взял курс на Мадрас. Голландский флот на Яве погиб.
Батавия, 1806 г.
5 января 1808 года на Яву прибыл новый губернатор — Герман Виллем Дандальс, который сменил Альбертуса Хенрикуса Вейзе. Задача, поставленная ему королем Нидерландов Луи Бонапартом, была проста — укрепить остров и противостоять вторжению англичан. Новый начальник взял быка за рога. Прежде всего попытался пресечь коррупцию в Голландской Индии, повысив зарплату чиновников и ужесточив наказания за воровство. На 1808 год войска на Яве насчитывали 4000 солдат, и это было безумно мало. К концу года Дандальс увеличил контингент до 18000. Понадобились деньги, и власти устроили свободную распродажу земель, отменив феодальные порядки местных князьков. Это вызвало череду восстаний индонезийцев, которые жестко подавили. При этом замки местных феодалов разрушили, а богатства конфисковали в казну колонии.
Вовсю строились новые больницы и казармы, были основаны оружейные мануфактуры в Сурабае и Семаранге, капитально перестроена система обороны самой Батавии. Поскольку флота у голландцев уже не было, Дандальс начал гигантское строительство дорог — например, Великую Почтовую Дорогу между Батавией и Сурабаей (800 км) построили всего за год, не считаясь с потерями индонезийских рабочих.
Увеличили выработку кофе в полтора раза. Чтобы спасти колонию от голодной смерти, Дандальс приказал массово разводить буйволов, которые использовались и как тягловая сила, и как источник мяса. Губернатор укрепил Яву всего за год, и англичане временно отказались от проведения десанта на острове. Пока же свои взоры они обратили на французские острова Иль-де-Франс и Реюньон. Что же случилось?
Вспомним, как досаждали англичанам французские каперы. К 1808 году корабли, присланные в 1803–1806 годах, уже настоятельно требовали ремонта и по факту не могли действовать в отдаленных водах. Именно поэтому в воды Индийского океана была послана эскадра Жака Гамелена в составе 40-пушечных фрегатов «Венус», «Манш», «Каролина» и «Белонна». Построенные по одному проекту, несущие на главной палубе двадцать восемь 18-фунтовок, а на верхней — двенадцать 8-фунтовок, это были мощные, быстроходные корабли, способные доставить много головной боли британцам.
Чуть позже послали и пятый фрегат «Неман», однако его перехватили у Бреста 36-пушечники «Аметист», «Эмеральд» и «Аретьюз», и после двухчасового боя француза захватили. Как и все припасы для морских складов на Иль-де-Франсе.
Основная же эскадра успешно прибыла на французские острова. Корабли шли из разных портов поодиночке, «Венус» по пути захватил «ост-индийцы» «Хирэм» и «Альбион» с грузом на 60 тысяч фунтов стерлингов, «Манш» взял 16-пушечный шлюп «Сифлауэр» у Бенгуклу, «Каролина» — «ост-индиец» «Шарлотт» и каперский бриг «Сезар». С мая по сентябрь 1809 года французские каперы захватили 17 кораблей, из них 7 — большие «ост-индийцы». Сумма ущерба составила 1.4 миллиона фунтов серебром. И опять все захваты произошли в Бенгальском заливе, там, где коммерческие суда ходили вне системы конвоев. Купцы Мадраса и Калькутты бесновались, требуя крови.
И Роял Неви, подгоняемый угрозами из правительства и дворца генерал-губернатора, решил провести рейд против Реюньона. Нападать решили с тыла — для этого в захваченном Кейптауне была сформирована эскадра Джосайи Роули в следующем составе: 54-пушечный «Резонистейбл», 32-пушечный фрегат «Нереида», 40-пушечный «Кэролайн», 16-пушечный бриг, два торговых судна и два отбитых «ост-индийца» «Стрэхэм» и «Юэроп». В качестве базы поближе к Реюньону захватили остров Родригес, и из Мадраса перевезли 368 солдат. Был сформирован сводный отряд морской пехоты из 236 моряков. Ночью англичане пробрались в гавань Сен-Поль и открыли ураганный огонь.
Французы оказались застигнуты врасплох. Фрегат «Каролина», получив порцию ядер, выбросился на берег, то же самое сделали и другие французские корабли. Высаженная на берег десантная партия сожгла склады пороха и захватила награбленные в свое время у англичан запасы хлопка и шелка на 500 тысяч фунтов. Кэптены предложили Роули сжечь город дотла, однако коммодор, понимая, что сейчас идет набег, а остров еще предстоит захватывать, приказал вернуть всю собственность, включая рабов, владельцам, и за небольшой выкуп оставил Сен-Поль 22 сентября 1809 года. С собой англичане увели «Каролину», вступившую в состав британского флота под именем «Бурбонез».
18 ноября 1809 года Гамелен нанес ответный удар. Его фрегаты «Венус» и «Манш» захватили недалеко от Андаманских островов «ост-индийцы» «Виндхэм», «Юнайтед Киндом» и «Чарльстон», шедшие на закупки в Китай с 600 тысячами фунтов стерлингов серебром и товарами. Правда, «Виндхэм» смогли отбить, но только на время.
3 июля 1810 года французские фрегаты «Беллона» (капитан Дюперре) и «Минерва» (бывший португальский 52-пушечный корабль) атаковали еще один ост-индийский караван в составе уже знакомого нам «Виндхэма», «Цейлона» и «Эстелла». Из них только «Эстелл» смог бежать, остальные суда попались. На них взяли в плен 200 солдат, генерала Везерал (Wetherall) и его семью.
Взбешенные англичане решили провести экспедицию на Иль-де-Франс и уничтожить всех каперов французов в регионе. Это и стало отправной точкой для несчастливого рейда на Гранд-Порт. Сначала, 8 июля 1810 года, был взят остров Реюньон. 28 июля под началом коммодора Сэмьюэла Пима вышла эскадра к Иль-де-Франсу. Ее состав: 36-пушечный фрегат «Ифигения», 34-пушечный «Нереида», 32-пушечный фрегат «Мэджикэн», 30-пушечный «Сириус» и корвет «Стаунч» (Staunch). Изначально решили взять островок Пасс, который контролировал подход к Пор-Луи, что и сделали в ночь на 15 августа 1810 года. Там англичане быстро создали батарею из двенадцати 18-фунтовых орудий и четырех 10-дюймовых мортир, расселись и стали ждать.
20 августа к Пор-Луи возвращался из крейсерства капитан Дюперре с «Беллоной», «Миневрой», корветом «Виктор» и захваченными «ост-индийцами» «Виндхэм» и «Цейлон». Командующий британской батареей Уиллоугби приказал поднять французский флаг, дабы подманить французов поближе. По подошедшему корвету «Виктор» (это наш старый знакомец — «Ревенан», конфискованный в свое время у Сюркуфа) был открыт шквальный огонь. Француз тотчас же поднял белый флаг, англичане торопливо начали спускать шлюпки, чтобы перевести корабль к основным силам, но тут… триколор на «Викторе» снова полез наверх, а из-за мыса вылезли «Минерва», и два «ост-индица», открывшие огонь по батарее из пушек главного калибра. Шальное ядро попало в склад пороха, и раздался ужасный взрыв — часть пушек взлетела на воздух и упала в море.
Уиллоугби срочно послал за подмогой. Вышел фрегат «Нереида», за ним «Сириус». Но тут из-за мыса появился французский «Беллона», и англичане сразу же отказались от боя. Немного подсластило пилюлю то, что «Виндхэм» вылез на мель и застрял там, поэтому ночью «Сириус» смог захватить его. Остальные же корабли Дюперре вошли в гавань Гран-Порта.
Пока губернатор острова Шарль Декан строил батареи, чтобы помочь своим каперам, Дюперре приказал ночью сместить навигационные буйки и выстроил корабли следующим образом — вход в бухту у Иль дю Синж (Острова Обезьян) прикрывали «Белона» и «Минерва». Далее в линии стоял «Цейлон», «Виктор» же был оттянут чуть вглубь бухты для приема раненых. У берега дежурили два быстроходных рыбачьих баркаса — для доставки пороха и ядер на корабли, а также для отвода брандеров.
22 августа для поддержки Дюперре Гамелен отправил из Пор-Луи фрегаты «Венус», «Астре» и «Манш», и корвет «Энтрепренан», но из-за противных ветров они прибыли только 27 августа. Пим же решил атаковать 23 августа.
В 16.30 23-го числа он вошел в проход между островом Пасс и гаванью, головным шел «Виктор», далее «Нереида», следом — «Ифигения», и замыкал колонну «Мэджикен». Захваченный «Виндхэм» пустили чуть вперед — прорвать оборону. В 17.30 французы открыли огонь, англичане не отвечали, решив открыть огонь с пистолетной дистанции. Внезапно «Нереида» резко остановился, налетев на коралловый риф. За борт полетели грот- и бизань-мачта. На «Ифигении» сразу же бросили якорь — и тут заговорили укрытые Деканом в лесочке береговые батареи. В 18.00 на мель вылетели «Сириус» и «Мэджикен».
Тем временем между «Нереидой» и «Ифигенией» с одной стороны и «Беллоной», «Минервой» и «Цейлоном» с другой шел жесточайший бой. Англичане развили адский огонь, но получали залпы как от французских кораблей, так и со стороны берега. Корвет «Виктор», получив несколько попаданий, срочно выбросился на берег, дабы избежать затопления. До 20.00 бой шел практически на равных, далее началось сказываться превосходство в силах французов. Баркасы прекрасно отработали, пополняя боезапас фрегатов, а огонь англичан начал слабеть. К 22.00 он фактически прекратился, а в 23.00 совсем корабли совсем затихли.
За ночь «Ифигения» смог сняться с мели, остальные англичане сидели крепко. Но выйти из бухты фрегат не мог — «Сириус» и «Мэджикен» перегородили проход.
Днем 24 августа прибывшая на «Нереиду» французская призовая партия обнаружила страшную картину — весь фрегат разбит, из команды в 286 человек 88 убито, 144 — ранено. Англичане сдались без вопросов. «Сириус» же и «Мэджикен» возобновили огонь. Но на «Мэджикене» было 8 или 9 футов воды в трюмах, корабль медленно разрушался, в этой ситуации кэптен Кертис принял решение сжечь фрегат, а команду перевести ночью на «Ифигению» и «Сириус». В двенадцать ночи из фрегата вырвались языки пламени, а в 1.00 он взлетел на воздух.
Утром 25-го числа французские корабли и батареи начали обстрел «Сириуса». Понимая, что корабль обречен, коммодор Пим приказал сжечь фрегат. Остатки экипажей перешли на «Ифигению». Английский командир приказал отправить быстроходный катер к Роули с просьбой о помощи. К 27-му числу «Ифигения», дрейфовавшая к выходу в канал между островом Пасс и выходом из бухты, увидела паруса. Это оказалась эскадра Гамелена, о которой мы уже говорили ранее. Гамелен потребовал безусловной сдачи, или он открывает огонь. В обмен он обещал отправить всех пленников к Реюньону, который, как мы помним, был недавно захвачен англичанами. Пим думал недолго. На «Ифигении» медленно пополз вверх белый флаг. Теперь Гамелен, объединившийся с Дюперре, имел вместе с «Ифигенией» в строю 6 фрегатов, 2 «ост-индийца», 4 корвета, и вполне мог угрожать Роули с его 4 фрегатами, 2 «ост-индийцами» и бригом.
