Бой Дэнса в Малаккском проливе 14 февраля 1804 г.

Только в Пор-Луи Линуа узнал, с кем на самом деле сражался. Срам оказался велик — даже губернатор Иль-де-Франс резко осудил адмирала. Вынужденный оправдываться, Линуа писал, что после того, как три английских судна зашли ему в тыл, он начал опасаться координированной атаки и дал приказ повернуть назад. Объяснению мало кто поверил. Касаемо Дэнса и его товарищей — обрадованные господа из ОИК выделили премию в 50 тысяч фунтов смелым командам. Дэнс дополнительно получил 5000 от бомбейского торгового дома, получил рыцарство и 500 фунтов пожизненного пенсиона. Дэнс и здесь показал себя с лучшей стороны — отказался от вознаграждения Бомбейской фактории, сказав, что волею судеб оказался во главе конвоя и просто выполнял свою работу.

Напоследок, эпиграмма на Линуа, опубликованная в английской колониальной газете:

Quite debonair Linios left France
And on the ocean came to Dance.
Where when our tars began to play,
It charm’d him for he Dance’d away.

Юмор построен на игре слов — фамилия английского капитана переводится как «танец». Примерный перевод: «Весьма любезный Линуа покинул Францию. И в океане подошел к капитану Танцу. Лишь место, откуда растут наши ноги, начало играть. Линуа соблазнился от нас утанцевать».

Французский историк Шевалье писал: «Адмирал Линуа несомненно захватил бы если не весь конвой, то большую его часть, если бы просто решительно вел атаку».

Реакция Наполеона на этот бой оказалась запредельно жесткой, в письме морскому министру Бонапарт говорил о Линуа: «Он сделал Францию посмешищем всей Европы! <…> Я предпочел бы, чтобы он сохранил честь, а не несколько плавающих деревяшек с людьми! Я вообще мечтал бы, чтобы такого позора никогда не было; уж лучше было потерять три корабля».

Отметим самоуверенность ОИК и Ренье, оставивших конвой с товарами на 8 миллионов фунтов вообще без прикрытия. Не будь у коммодора Дэнса боевого запала, или атакуй французы смелее — все бы закончилось очень плачевно.

Вернемся к Линуа. Даже захват на обратном пути двух британских торговых судов не скрасил унизительность проигрыша в Маллакском проливе обычным купцам. Приведенные 2 апреля 1804 года в Пор-Луи призы с товаром на 505 тысяч фунтов, захваченные в крейсерствах и на Бенкулене, не помирили Линуа с губернатором Шарлем Деканом (будущим наполеоновским генералом), ибо Декан в лицо адмиралу крикнул: «505 тысяч, когда мы могли иметь 8 миллионов!»

Декан временно отстранил Линуа от командования эскадрой, с «Берко» послал депешу Наполеону, где помимо всего прочего писал: «Наш адмирал не понимает, что успех в войне не может быть достигнут без риска», а «Белль-Пуль» послал в отдельное рейдерство.

В июне 1804 года пришло письмо от Бонапарта, где тот давал второй шанс Линуа и требовал действовать «смелее и активнее». 16 июня французы вышли в море в следующем составе: 74-пушечный «Маренго», 44-пушечный «Семилан» и 40-пушечный «Аталанте». Сначала эскадра двинулась к Цейлону, а далее повернула на север. Проследовала в 60 милях восточнее Мадраса, дабы не столкнуться с кораблями Ренье, и у Масулипатама Линуа узнал, что чуть выше стоит небольшой конвой «ост-индийцев». Без охраны. Сопровождает его только 36-пушечный фрегат ОИК «Вильгельмина», но — как это обычно бывало — он вооружен коммерческими версиями карронад, что стреляют недалеко, как и положено карронадам, и часто взрываются, поскольку сделаны тонкостенными и из плохого металла. Вот он, второй шанс! Линуа срочно отбыл к Визагапатаму.

Что происходило у англичан? Ренье, обеспокоенный шастаньем у индийских берегов сильной французской эскадры, да к тому же подстегиваемый советом директоров ОИК, которые грозили снять британскую эскадру «с довольствия», в последний момент решил заменить охрану конвоя. «Вильгельмину» отозвали в Мадрас, а охранение составил 50-пушечный «Сенчурион», который вел 24-пушечные корабли Компании «Барнаби» и «Принцесс Шарлотт» с товаром в Калькутту.

15 сентября в 6.00 у Визагапатама появилась эскадра Шарля Линуа. В этот момент «Сенчурионом» номинально командовал смертельно больной Джон Спрат Ренье, по факту капитанские обязанности исполнял первый лейтенант Джеймс Линд.

Бой решили принять на рейде, уповая и на защиту береговых батарей. В 9.45 расстояние сократилось до 5 кабельтов (900 метров), и стороны открыли огонь. Капитан «Барнаби» при первых же выстрелах запаниковал и выбросил корабль на мель, тогда как «Принцесс Шарлотт» открыл огонь.

Основная ошибка Линуа — решение атаковать фрегатами, оставив «Маренго» в море. Когда «Семилан» и «Аталанте» сблизились на 200 ярдов, «Сенчурион» и «Принцесс Шарлотт» дали один за другим три точных залпа. Командир британского гарнизона Кэмпбелл послал в качестве помощи на «ост-индиец» 50 сипаев-артиллеристов. Линуа, понимая, что фрегатам не справиться, повел на сближение «Маренго». В 10.45 началась дуэль «Сенчуриона» и французского флагмана.

Французский 74-пушечник нес на нижнем деке двадцать восемь 36-фунтовых орудий, на средней палубе — тридцать 18-фунтовок, на квартердеке и форкасле — 8-фунтовые пушки. Таким образом, масса бортового залпа у него составляла 838 фунтов металла. Британец же был вооружен несоизмеримо хуже — двадцать две 24-фунтовки, двадцать две 12-фунтовки, и на верхней палубе шесть 6-фунтовых орудий. Масса бортового залпа — 414 фунтов. В два раза меньше! При этом часть пушек у «Сенчуриона» были карронадами, рассчитанными на малый радиус действия (на дальности более 200 ярдов карронады бесполезны). «Маренго» же начал неторопливый расстрел британца с дальней дистанции.

«Аталанте» и «Семилан» атаковали «Принцесс Шарлотт» и захватили корабль. «Сенчурион» в перестрелке с «Маренго» к 13.45 получил существенные повреждения, и по идее Линуа мог добить его даже фрегатами. Но обычная осторожность адмирала взяла верх, и он предпочел не рисковать. В результате французы с призом ушли на Иль-де-Франс, а «Сенчурион» выжил. И Декан, и Наполеон пришли в бешенство: «Линуа действует исключительно половинчато, видимо он не может иначе», писал император. Ему вторил Декан: «Новейший французский линкор, по всем статьям превосходящий противника, отказывается от боя и уходит — а как же честь?».

На захваченном «ост-индийце» оказалось товара на 340 тысяч фунтов. Всего эскадра Линуа за 16 месяцев награбила ценностей (включая и склады Бенкулена) на 948 тысяч фунтов стерлингов. Но, как мы понимаем, с конвоем Дэнса — это 9 миллионов. И это был бы действительно жестокий удар и по ОИК, и по Англии.

«Маренго» в неожиданно жестком бою потерял руль, получил несколько пробоин и встал в Пор-Луи на ремонт и переоснащение на 6 месяцев. 31 октября в гавань вернулся и «Белль-Пуль», захвативший в своем крейсерстве богатое торговое судно с товаром на 150 тысяч фунтов.

«Семилан» отослали к Филиппинам, наладить связь с испанцами (те 4 октября 1804 года тоже вступили в войну с Англией). В третий поход эскадра Линуа вышла лишь 22 мая 1805 года. Французы отправились к Красному морю, а оттуда проследовали по торговым путям к Цейлону. Верный расчет — 11 июля у Цейлона, в Пойнт де Галле (самая южная точка острова), Линуа перехватил идущие в Бомбей из Китая «ост-индийцы»: 1244-тонный «Брунсвик» (капитан Джеймс Грант) и 935-тонный «Сара» (Минтош). «Сара», преследуемый «Белль-Пулем», выбросился на берег. Тяжелогруженый «Брунсвик» последовать этому не успел. После короткой перестрелки с «Маренго» он сдался. На корабле оказался груз хлопка и сандалового дерева на сумму в 230 тысяч фунтов.

9 июля 1806 года англичане наконец-таки смогли захватить 32-пушечный капер «Беллона». Поймал корабль Перро у Цейлона шлюп «Рэттлснейк», и навел на корсара 74-пушечный корабль «Пауэрфул». Перро старался оторваться, очень грамотно строя защиту — не выпадая из носовых углов, когда «Пауэрфул» мог вести огонь только двумя-тремя пушками, «Беллона» изредка поворачивался бортом и давал залп, от которого линкор сильно страдал. Француз надеялся, что сможет сбить либо грот-мачту, либо бушприт, что замедлит ход противника и даст возможность каперу скрыться.

Необычная погоня длилась почти два часа. К 18.45 «Пауэрфул» почти нагнал француза и вскоре мог в позиции произвести полноценный бортовой залп. После такого поворота событий жизнь корабля Перро была бы яркой, но недолгой. Француз сдался. Англичане потеряли шестеро человек убитыми и 11 раненными, их враги — 2 человека убитыми и 6 раненными. Линейный корабль, противу всех законов физики, оказался довольно сильно поврежден, что произвело на англичан очень большое впечатление.

Британский историк Уильям Джеймс отмечает действия Перро как «великолепные», а Уильям Лиард Клоуз написал, что этот бой «продемонстрировал плачевное состояние британской артиллерии в Роял Неви по сравнению с французским флотом».

После захвата «Брунсвика» терпение директоров ОИК лопнуло. Ренье заменили на более агрессивного Эдварда Пэллью. 6 августа Линуа заметил конвой из 11 торговых судов, следующих с товарами в Мадрас. Начав осторожное сближение, француз увидел, что на самом деле это 10 «ост-индийцев» в сопровождении срезанного 74-пушечного корабля «Бленхейм» под флагом контр-адмирала Томаса Трубриджа. Все же Линуа решил атаковать. Однако понимая, что «Бленхейм» с его двадцатью восемью 32-фунтовками на гондеке представляет для «Маренго» смертельную опасность, собрался устроить перестрелку с концевым торговым кораблем. Замыкающим оказался ветеран боя Дэнса, 24-пушечный фрегат ОИК «Камберленд», который в 17.30 затеял перестрелку с «Белль-Пуль».

«Бленхейм» же, увидев атаку, срочно пошел на сближение с «Маренго» по касательной, ведя шквальный огонь из нижнего дека левого борта. Линуа сразу же отвернул, и в 18.00 стороны вышли за пределы эффективного огня.

По старой доброй традиции, англичане выстроились в линию. Французы рассчитывали на ночную атаку. Однако ночью Линуа конвой… потерял, и смог навалиться на британскую линию только в 7 утра 7 августа. Чтобы не получить повреждений, затеял перестрелку на расстоянии в 1000 ярдов. Для справки: излюбленная британская дистанция боя — 50–100 ярдов. Французы сражались на дистанциях до 300 ярдов. Это обусловлено тем, что на больших дистанциях точность стрельбы была фактически никакой, а скорость ядер снижалась настолько, что часто они не могли пробить борта. То есть цель стрельбы с 1000 ярдов одна — очистка совести.

Две колонны — английская и французская — следовали параллельно на расстоянии в 1000 ярдов и изредка вели беспокоящий огонь. Трубриджа это устраивало, ибо его главная задача заключалась в защите торговых судов. Линуа тоже был доволен — начальству можно отчитаться, что стрелял, да и корабли не повредят, а ведь ремонтировать их на Иль-де-Франсе и Реюньоне нечем.

При этом Трубриджу уже в сумерках совершенно случайно удалось попасть ядром на излете в грот-рею «Маренго», что и стало сигналом для Линуа о выходе из боя. На «Бленхейме» после двух дней столкновения было убиты 2 человека, на «Маренго» — 8 легко ранены, на «ост-индийце» «Ганджес» из-за взрыва собственной пушки убиты 2 и ранено 3 человека.

«Ост-индийцы» — военно-торговые корабли британской ОИК. Обратите внимание на нижние порты. Они нарисованы для отпугивания потенциальных пиратов и каперов

Линуа отошел к африканскому побережью. 13 сентября он достиг залива Саймон, Кейптаун, где надеялся соединиться с союзной голландской эскадрой. Но в Кейптауне он встретил только срезанный 74-пушечный «Бато», — на котором осталось лишь 36 пушек — текущий как решето и неспособный к выходу в море. Судно решили ремонтировать в порту, но работы затянулись — у голландцев склады оказались пусты. 15 сентября начался шторм. «Бато» и «Брунсвик» получили повреждения, «ост-индиец» в результате затонул, а фрегат «Аталанте» выбросило на берег, и для эскадры он оказался потерян.

10 ноября Линуа оставил Кейптаун и поплыл вдоль берегов Западной Африки в надежде перехватить британских купцов. Удача улыбнулась ему, в устье Конго он взял два приза, 29 января 1806 года у острова Святой Елены он столкнулся с американским торговым судном, от которого узнал, что Кейптаун захвачен британцами и как базу его использовать уже нельзя.

Корабли французов после трехлетнего плавания уже текли и настоятельно требовали полноценного ремонта. Линуа решил вернуться во Францию. 19 февраля французы пересекли экватор, и 13 марта 1806 года напоролись на эскадру Джона Борлэса Уоррена в следующем составе: 98-пушечный «Лондон», 80-пушечный «Фудроян» (флагман), 74-пушечные «Рамиллиес», «Хироу», «Намюр», «Фейм», «Корейджес» и 38-пушечный фрегат «Амазон».

За ночь 12 марта «Лондон», «Фудроян» и «Амазон» оторвались от остальных, и в результате оказались в 15 милях южнее своих 74-пушечников, когда заметили отряд Линуа, который к этому времени состоял лишь из «Маренго» и «Белль-Пуля». Капитан французского фрегата Ален-Аделаид-Мари Брюльяк доказывал Линуа, что скорее всего это боевые корабли и сближаться с ними не стоит. Но в этот самый неподходящий момент в Линуа взыграла гордость — он не забыл обвинений в трусости и осторожности от Наполеона и Декана. И пошел на сближение.

В 5.30 утра из предрассветного тумана на расстоянии в 10 кабельтов на «Маренго» вышел 98-пушечный «Лондон». Бежать было уже поздно, тем не менее французы попытались, пусть и безуспешно, это сделать.

«Амазон» затеял перестрелку с «Белль-Пуль», стараясь повредить последнему такелаж. Брюльяк решил помочь своему флагману и хоть как-то компенсировать его недостаток в вооружении относительно «Лондона». Пользуясь тем, что парусный корабль чаще всего сражается только на один борт, «Белль-Пуль» начал обстрел «Лондона» с «нерабочего» борта, не отвечая за залпы с «Амазон».

«Маренго» же вел спорадическую стрельбу, нанося повреждения британцу, но и сам получая по полной. К 8.30 «Амазон» сильно сблизился с французским фрегатом, и Брюльяк был принужден вступить в бой с британским 38-пушечником. В 10.25 подтянулся «Рипалс», который открыл огонь по «Маренго», в 10.50 — «Рамиллиес», и через 10 минут «Маренго» поднял белый флаг. Чуть ранее полностью изрешеченный «Белль-Пуль» капитулировал. Потери французов — 69 человек убитыми и 106 ранеными, в число последних вошли и адмирал Линуа, а также капитан «Маренго» Врино. Потери англичан — 13 убитыми, 27 раненными.

23 апреля британская эскадра вместе с призами попала в шторм. «Маренго» еле удержался на плаву, оказался сильно поврежден «Рамиллиес», однако корабли удалось спасти и вскоре они вошли на рейд Спидхеда. Французские суда вскоре восстановили и под собственными именами приняли в состав Роял Неви.

Последний бой Линуа провёл как следует. Его дуэль против «Лондона», который получил существенные повреждения, можно признать образцовой. Но общий результат крейсерства 1803–1806 годов плачевен — адмиралу не удалось нанести большие потери торговому судоходству англичан в Индийском океане. Общая сумма призов, захваченных эскадрой Линуа, составила 1.940.000 фунтов стерлингов, а это примерно 5 процентов от годового торгового оборота британской ОИК с Индией и Китаем.

Пушечный корабль «Лондон»

Прежде чем высадиться на сушу, отметим, что Наполеон, крайне недовольный действиями Линуа, отказался обменять его на английских пленных. Лишь в 1814 году адмирал вернулся во Францию, получил пост губернатора Мартиники, но во время Ста Дней поддержал реставрацию Наполеона. В результате Мартинику молниеносно захватили англичане.

Надо сказать, что разгром Линуа привел к интересным последствиям. Робер Сюркуф решил тряхнуть стариной и показать, как надо воевать на море. Из книги Можейко «Пираты, корсары, рейдеры»:

«На пути вокруг Африки Сюркуф, придававший большое значение подготовке экипажа, по нескольку часов в день учил моряков стрелять из пистолетов и драться на шпагах. Он даже не пожалел денег на то, чтобы нанять специальных инструкторов, понимая, что в корсарском ремесле главное — уметь брать корабли на абордаж.

Прибытие Сюркуфа в Индийский океан было встречено французами с энтузиазмом. К этому времени английская блокада практически прервала все связи с Европой, и французским владениям в Индийском океане угрожал голод. От Сюркуфа ждали, что он в одиночку прорвет блокаду и обеспечит острова продовольствием. И он постарался оправдать ожидания соотечественников. Уже само его имя было залогом успеха. Английские торговцы готовы были сдаться Сюркуфу без боя, да и военные фрегаты предпочитали в одиночку не встречаться с ним».

В Сен-Мало по собственным чертежам Сюркуф построил 20-пушечный капер «Ревенан», обшитый медными листами для скорости хода. 2 марта 1807 года он вышел к Иль-де-Франс, прибыл туда 10 июня, отремонтировался и в сентябре вышел в море, к Бенгальскому заливу. Победы следовали одна за другой — захвачены торговые суда «Трафальгар», «Мэнджес», «Адмирал Эльфин», «Сьюзанна Хантер», «Саксесс», «Форчун», «Нью Эндевор», «Колонель Макколей», «Уильям Берроуз», «Ориент» и «Жан Лабдам». Поставив в колонию 20 тысяч мешков риса вместе с призами, Сюркуф просто спас Иль-да-Франс от голодной смерти.

24 мая 1807 года Сюркуф атаковал идущий из Гоа «эн флюйт» 64-пушечный португальский корабль «Консесао-де-Санту-Антониу», реально несший 34 пушки (Португалия в конце 1807 года вступила в войну на стороне Англии). Корсар по старинке поставил все на старый добрый абордаж, подведя «Ревенан» вплотную к португальскому линкору и атаковав своими 120 матросами португальскую команду в 550 человек. После часа боя «Консесао-де-Санту-Антониу» захватили.

И опять, как бывало ранее, Сюркуф поругался с губернатором. На этот раз с Деканом. Тот реквизировал у корсара «Ревенан», переименовал в «Иену» и включил в состав регулярных морских сил колонии. Сюркуфу же отдал годящийся на дрова фрегат «Семилан» из эскадры Линуа, переименованный в «Карл», на который приказал загрузить пленных португальцев и доставить их во Францию. Опять цитата:

«Такое задание в момент, когда каждый французский моряк был нужен на месте, можно объяснить лишь ненавистью губернатора к счастливому корсару. Команда фрегата „Карл“ была сбродом, списанным с других кораблей, причем чуть ли не половину ее составляли португальцы, которые в свое время попали в плен и согласились служить Франции. Сюркуф пытался убедить губернатора, что с такой командой и таким числом пленных на борту корабль скорее всего кончит свой путь в Лиссабоне уже в качестве португальского судна, а сам Сюркуф и его офицеры будут выброшены за борт. Губернатор отказался слушать Сюркуфа. Он не имел ничего против такого конца корсара.

Тогда Сюркуф принял вызов. 21 ноября 1807 года он вышел в море в сопровождении лоцманского судна. Как только фрегат покинул бухту, Сюркуф приказал лоцманскому судну подойти к „Карлу“ и, угрожая утопить его, передал на борт маленького корабля большинство португальцев. Теперь опасность бунта уменьшилась.

Путешествие во Францию заняло больше года. Несколько раз Сюркуфу лишь чудом удавалось ускользнуть от англичан. К глубокому разочарованию губернатора, весенняя почта 1809 года принесла сообщение о том, что линейный корабль „Карл“ под командованием Робера Сюркуфа благополучно прибыл во Францию».