Статья 168 ГК РФ разграничивает ничтожность и оспоримость сделки исходя из критерия интереса

Идею, изложенную в Концепции, теоретики восприняли противоречиво. Например, А. Г. Карапетов в одной из своих работ отмечает, что предложенное разработчиками решение не представляется оптимальным, поскольку идея о выделении среди императивных норм особой их категории, нарушение которых договором не приводит к его недействительности, неминуемо ставит вопрос о том, каковы же последствия нарушения таких норм. Безусловно, в некоторых случаях может помочь некая публично-правовая санкция (например, административная ответственность), однако так выйти из положения можно не всегда. По его мнению, в нашем Гражданском кодексе подавляющее большинство норм договорного права в силу доминирующих воззрений являются императивными, поскольку в них отсутствуют фразы про возможность оговорить иное в договоре. Следовательно, в случае нарушения таких норм договором судам не останется ничего иного, кроме как констатировать недействительность. В этой связи, автор предлагает закрепить в Кодексе правило, согласно которому недействительность противозаконной сделки будет иметь место, если иное не вытекает не только из прямого указания в законе (как это было предусмотрено в предыдущей редакции), но и из существа самой нормы⁷.

Нельзя согласиться с мнением некоторых цивилистов, утверждавших, что критерии для толкования предлагаемого разработчиками запрета (или действительной воли законодателя) предложены не были. Так, пункты 2 , 3 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах», раскрывая понятие императивной нормы, прибегают к толкованию явно выраженного запрета на установление иного. Так же они признают норму императивной, если исходя из целей законодательного регулирования это необходимо для защиты особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и проч.). Далее, в п. 4 документа сделан акцент на том, что, если норма не содержит критериев императивности, указанных в п.п. 2 и 3 , она должна рассматриваться как диспозитивная. Из этого следует, что отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными по ст. 168 ГК РФ. Следовательно, можно констатировать, что предлагаемое разработчиками решение имело под собой не только теоретическую, но и прикладную базу.

Если говорить о действующей сегодня редакции ст. 168 ГК РФ, то следует отметить, что и она была подвергнута критике, получив в целом скорее негативные отзывы. К слову, у Д. О. Тузова имеется на этот счет интересная точка зрения, согласно которой новая редакция по существу не представляет собой общего правила об оспоримости. Он считает, что ст. 168 лишь разграничивает ничтожность и оспоримость исходя из критерия интереса: «сделка оспорима, если она нарушает интересы самих сторон сделки, и ничтожна во всех остальных случаях, то есть если она посягает на интересы третьих лиц или на публичные интересы»⁸.

О том, что ст. 168 ГК РФ сегодня сочетает в себе синтез двух норм, утверждает и представитель судейского сообщества К. И. Забоев, называя такую конструкцию не совсем удачной с точки зрения законодательной техники⁹.

Однако есть и те, кто отыскал плюсы в новой редакции. Например, Р. С. Бевзенко отмечает достоинства новой нормы в общей тенденции к снижению количества споров за счет появившихся усложнений, влекущих развитие навыков телеологического толкования, а также в более тщательном формулировании той или иной нормы со стороны законодателя. Он также совершенно справедливо обращает внимание на изменившееся наименование статьи, которое, по сути, не поменяло ничего, а лишь исказило замысел разработчиков Концепции¹⁰.