Роли, штат Северная Каролина

Ноября 1994

09:30

По какой-то злой иронии центральная тюрьма штата, где отбывали заключение самые опасные преступники и где приводились в исполнение смертные приговоры, располагалась в прекрасном месте. В этом негустом смешанном леске мог бы разместиться летний лагерь для детей или что-то подобное. Здесь, наверное, было бы здорово отдыхать. «Хотя, – подумала Скалли, – многие здесь и отдыхают. Или получают путёвку на вечный отдых». Тюрьму устроили в здании старого форта, но внутри оборудовали вполне современно.

– Посмотри сюда, Скалли, – сказал Малдер.

Он подал Скалли газету. Дане сразу бросился в глаза заголовок: «Похищенные студенты найдены невредимыми».

– Невероятно! – воскликнула Скалли. – Кто их нашёл?

Малдер покачал головой:

– Нет. Пусть Боггз думает, что мы их нашли.

– Но почему полиция не поставила нас в известность?

– Потому что никто никого не нашёл. Статья – это выдумка. Газета «Континент» специально для нас напечатала один экземпляр. Только шесть человек знают об этом.

Скалли всё ещё непонимающе смотрела на напарника.

– Сегодня, – сказал тот, – Боггзу разрешат позвонить. Надеюсь, он свяжется со своим сообщником, чтобы узнать – что же произошло?

Шон О’Лири заглянул в «глазок» и некоторое время наблюдал за заключённым. Тот лежал но спине, глядя в потолок, и то ли нашёптывал, то ли напевал что-то. О’Лири напряг слух и разобрал некоторые слова. Заключённый напевал старую песенку в стиле «кантри», о ковбое, который не послушался старенькую, но умную мамочку и привёл себе в дом жену-мексиканку.

Шон вздрогнул, как от удара. Он хорошо помнил концовку этой песенки – пока ковбой проводил время в салуне с друзьями или перегонял скот, его жена развлекалась с другим. А когда ковбой её всё-таки уличил, то жена и её дружок убили и парня, и его мамашу.

О’Лири глубоко вздохнул, открыл окошечко для передачи пищи и сунул в него свежую газету. Заключённый сел на койке, внимательно поглядел на дверь.

– Я узнал тебя, бедный Шонни-малыш, – пропел он на мелодию песенки. – Мне очень жаль тебя, ковбой.

Заключённый встал, взял газету и развернул её. Пробежав глазами пару страниц, он вдруг тихо рассмеялся и подмигнул двери, словно зная, что О’Лири внимательно наблюдает за ним.

Малдер и Скалли сидели перед мониторами тюремной охраны и наблюдали за Боггзом. Вот он взял газету, просмотрел первую полосу, дошёл до статьи о похищенных и возвращённых студентах. Малдер напрягся. А Боггз неизвестно чему улыбнулся и отложил газету в сторону.

Фокс посмотрел на часы, вновь перевёл взгляд на монитор.

– Звонить он пойдет через два часа, – хрипло произнёс он.

Скалли с некоторым сомнением покачала головой. «Не думаю, что всё так уж просто», – сказала она себе.

Два часа тянулись долго и нудно. Боггз улёгся обратно на койку. Он неподвижно лежал, глядя в потолок, и лишь изредка улыбался неизвестно чему. Малдер и Скалли время то времени перебрасывались ничего не значащими фразами.

Оба облегчённо вздохнули, когда лязгнули решётки: за Боггзом пришли двое охранников, чтобы отвести его в комнату с телефоном. Скалли заметила, что один из охранников обращается с заключённым более… почтительно, что ли? Хм. Конечно, у каждого свои странности. Может быть, этот охранник является почитателем знаменитых преступников – чёрт его знает, какие заскоки бывают у тюремных служащих. Интересно, а его начальство об этом знает?

Агенты внимательно следили за тем, как Боггз сел у столика с аппаратом. Телекамера была расположена не совсем удачно, и увидеть, какой же номер набирает заключённый, было невозможно. Но это всё ерунда – через полминуты им и так сообщат, куда же звонит Боггз.

– Давай, – прошептала Скалли оператору охранной системы, словно Боггз мог их услышать.

Оператор кивнул и включил магнитофон. И в этот момент запищал вызов телефона в комнате контроля.

– Выключите! – потребовал Малдер. Все непонимающе завертели головами. Скалли прислушалась.

– Малдер, это твой, сотовый, – сказала она.

Фокс, чертыхнувшись про себя, полез в карман своего пиджака, висящего на спинке стула.

– Малдер, – сказал он в трубку.

– Почему ты мне не веришь? – раздался голос Боггза одновременно из динамиков системы прослушивания и трубки сотового телефона.

Малдер взглянул на монитор. Боггз, прижимая скованными руками трубку телефона к уху, смотрел в видеокамеру. Скалли даже на секунду показалось, что Боггз видит их, сидящих в этой комнате.

– Почему? – продолжал Боггз. – Агент Скалли мне верит. Верит!

– Агент Скалли верит в то, во что верим все мы, – резко ответил Малдер. – Что дети в твоих руках. Итак, где они?

Боггз со стуком уронил трубку и опустил голову. Скалли встала, не отрывая взгляда от экрана.

– Малдер, – произнесла она, – даже если он всё это подстроил и подставляет нас, у нас всё равно осталось только три дня.

– Девятнадцатого ноября Лиз Хоули и Джим Сандерс умрут, – отрешённо сказал Малдер.

– А потом, днём позже, наша единственная ниточка к похитителю будет тянуться в газовую камеру, – горячо продолжала Скалли, – чтобы там оборваться. Нам нужно пойти с ним на компромисс, нам надо с ним договориться.

– Мы не можем…

– Они всего лишь подростки! – Скалли чуть ли не кричала. – И они хотят жить! А спасти их жизни – это наша профессия, наш долг, в конце концов.

Малдер наклонил голову и махнул рукой. Скалли повернулась к начальнику охраны тюрьмы.

– Проводите заключённого в камеру для допросов, – сказала она.

– Слушаюсь, мэм, – со скрытой иронией ответил высоченный чернокожий мужчина, глядя сверху вниз на Скалли, и отдал распоряжение.

Через пять минут Скалли сидела за столом в знакомой комнате для допросов и привычно делала пометки в блокноте. Малдер же уселся напротив Боггза. А заключённый ломал комедию.

«Комедию ли? – усомнилась в который раз Скалли. – Слишком уж много реализма в его игре. Транс можно симулировать, что называется, “накрутить” себя. Но так всё распланировать, до секунды, и не имея связи с внешним миром… Не знаю, не знаю».

– Похититель возбуждён, он думает о близком убийстве, – тяжело дыша, говорил Боггз.

– Как его имя? – едва ли не по слогам зло спросил Малдер.

– Этого я не вижу. Мужчина…

– Опишите его, – потребовал Малдер. Скалли с удивлением посмотрела на него – обычно напарник был более терпелив.

– Маленький… тощий… Ему под тридцать… Череп…человеческий череп… серебристо-серый, – задыхаясь, произнёс Боггз.

В какой-то момент Скалли будто выпала из происходящего и увидела какое-то полутёмное помещение. Спиной к ней стоял человек – невысокий, тощий, темноволосый. Но вот он повернулся, и Скалли увидела его лицо. Точнее – глаза. Светло-серые, они смотрели на Дану с жестокостью и наслаждением. И – серебряная серьга в ухе в виде черепа.

– Глаза… холодные, очень холодные… – донёсся до неё откуда-то издалека голос Боггза. – Смотрит на Элизабет…

И тут Скалли увидела студентов. Они лежали, как куча тряпок, связанные. И незнакомец смотрел на них, а не на неё. И в руках человека была сложенная вдвое, перекрученная стальная проволока с петлёй на конце.

– Боже, – донёсся голос Боггза, – у него в руках трос… нет, толстая проволока… Пожалуйста, не надо…

Человек взмахнул проволокой, Скалли вздрогнула, и видение пропало. Она увидела, как Боггз дёрнулся, словно от удара. Дана шумно вздохнула. Малдер на секунду обернулся к ней, потом снова повернулся в Боггзу:

– Где они?

– Он… около окна… – сдавленным голосом произнёс Боггз. – Жаждет убивать… Ждёт… Лодочный сарай на озере Джордан.

– Записала? – Малдер живо обернулся к напарнице.

Она открыла глаза и нажала на кнопку вызова охраны. Агенты направились к двери, но тихий голос Боггза заставил их остановиться.

– Малдер, – произнёс заключённый, – не подходи к белому кресту. Я вижу, как ты лежишь, истекая кровью. И белый крест забрызган ею.

Скалли устремила взгляд на лицо напарника, но тот с отсутствующим выражением несколько секунд глядел на Боггза, затем вышел из камеры. Скалли пошла за ним.

Озеро Джордан,