Восточная Африка и гражданская война в Нигерии
Одной из таких неспокойных стран является Кения. После восстания 1952–1956 годов почти все проявления политической деятельности африканского населения жестоко подавлялись британскими колонизаторами. Основной организацией, которая функционировала в тот период, была Федерация труда Кении, хотя ее отделения нередко подвергались облавам, а их персонал — преследованиям. Генеральным секретарем федерации [122] тогда был Том Мбойя, который после достижения страной в 1963 году независимости стал ведущим политическим лидером. Население страны было разделено по племенному признаку. Кикуйю — самая большая народность участвовала в большинстве восстаний, а представители некоторых племен поддерживали правительство. К 1956 году военные операции против восставших велись только в горных районах и восстание было в основном подавлено, но до 1960 года колониальные правители не отменяли в Кении чрезвычайного положения. В течение следующих четырех лет они смогли извлечь некоторые выгоды из своей репрессивной политики. Небольшие племенные группировки активно поощрялись к созданию политических организаций, но одновременно кикуйю в основном лишалась такой возможности. Наконец, правительство пыталось всячески очернить личность Кениаты, бывшего президента Национального союза африканцев Кении (КАНУ) — самой большой партии до введения чрезвычайного положения — и популярной фигуры в национально-освободительном движении Африки.
Чрезвычайное положение имело свои отрицательные последствия. В ходе репрессивной операции, проведенной после первой широкомасштабной атаки повстанцев, некоторые наиболее способные африканские политические деятели были интернированы. Тому, кого не интернировали, пришлось бежать из страны. Колониальное правительство понимало, что, если в целях безопасности ему придется арестовать большинство африканских политических деятелей, оно нанесет непоправимый удар отношениям населения к англичанам, которые будут играть важную роль после отмены чрезвычайного положения. Одним из бежавших из страны был Питер Окудо, талантливый кениец, который эмигрировал в Уганду, когда партию КАНУ запретили. Вместо того чтобы арестовать и выслать его обратно, губернатор Уганды предоставил Окудо работу на государственной службе, где тот сумел занять влиятельный пост. В другом случае Тому Мбойе, видному деятелю профсоюзного движения и активисту КАНУ, дали возможность выехать из Кении: в дополнение к стипендии, предоставленной Мбойе Всемирной конфедерацией труда, кенийские колониальные власти выделяли ему деньги для получения образования в Англии, чтобы «он не стремился получить финансовую поддержку от нежелательных политических организаций».
В 1957 году состоялись первые выборы в Законодательный совет, в котором африканцам предоставили восемь мест. Вскоре после этого избранные кандидаты образовали так называемую организацию африканцев и выступили против конституции Литтлтона, той самой, на основании которой они были избраны. Затем началась кампания за предоставление [123] африканцам 15 мест в Законодательном совете. После нескольких изменений положений конституции рабочая группа правительства, состоявшая из двух белых, занимавших высокие посты на государственной службе, — главного секретаря и министра юстиции, внесла предложение об организации новых избирательных округов, результаты выборов в которых шли бы в ущерб интересам народностей, поддерживавших партию КАНУ (кикуйю, луо, эмбу, меру, камба и киси). Диспропорциональность особенно наглядно иллюстрировалась, например, таким фактом: масаи выделялось два места, а кикуйю — всего четыре места, хотя их население составляло соответственно 60 тысяч и миллион. Луо, другой многочисленной народности Кении, поддерживавшей радикального Огингу Одингу, предоставлялось только три места, на одно больше, чем масаи. Большинство дискуссий развертывалось вокруг различных вариантов конституции. Колониальное правительство выступало за так называемую «многорасовую» конституцию, закреплявшую политические права белых поселенцев, которых в Кении в процентном выражении было гораздо меньше, чем в других африканских колониях Англии.
В Кении, одной из самых богатых восточноафриканских стран, действовали многие английские компании. Кроме того, в Кении размещалась штаб-квартира английских войск, находящихся в восточном и центральном регионах Африки. Ранее это командование подчинялось главной штаб-квартире в Каире, однако в 1953 году оно было выделено в отдельное командование после серии серьезных неудач в подавлении восстания в Кении. Несомненно, тут сыграл свою роль и военный переворот в Египте, происшедший в 1952 году. По мере расширения движения против колониального правления штаб-квартира армейского командования в Кении приобретала все большее значение.
Колониальные власти никак не могли на практике реализовать свою идею о закреплении привилегий представителей белой расы, так как у них не существовало для этого соответствующей политической организации. Поэтому влиятельному политическому деятелю из числа белых поселенцев Майклу Бланделлу была оказана колониальными властями помощь в создании своей политической группировки. Перед выборами 1961 года группировка Бланделла выражала интересы всех белых поселенцев и пыталась добиться какого-то согласия с умеренными политическими деятелями из числа африканцев. Самую большую проблему для Бланделла создавали поселенцы с правыми взглядами, которые не проявляли заинтересованности в достижении какого-либо согласия с африканцами. Первым шагом Бланделла явилось оказание содействия в создании партии, которая представляла бы умеренно [124] настроенных африканцев — Демократического союза африканцев Кении (КАДУ). Эта партия вобрала в себя все небольшие племенные политические ассоциации страны, поддерживавшие англичан.
Если на выборах 1961 года колониальные власти оказывали партии КАДУ широкую поддержку тайно, то в 1963 году, на последних выборах перед получением страной независимости, помощь предоставлялась уже открыто.
Назначенный губернатором Кении Малкольм Макдональд вспоминает: «По прибытии в Найроби я обнаружил, что чиновники британского колониального управления (с согласия Уайтхолла) тайно делали все возможное в отдаленных избирательных округах для поражения кандидатов партии КАНУ, с тем, чтобы в результате КАДУ в новом законодательном органе получила явное большинство. В этом случае Кениате и его сторонникам пришлось бы или войти в состав коалиционного правительства во главе с премьер-министром от КАДУ, или уйти в оппозицию».
Партия КАДУ секретно получала от британского правительства денежные средства, которые якобы предоставлял какой-то нейтральный фонд. По мнению Макдональда, эти средства шли из разведывательных источников. Подтверждение этому имеется в письме Майклу Бланделлу, написанному Уилфредом Хейлоком из Лондона 4 мая 1960 года: «Вчера я встретился с бригадным генералом Хоббсом (начальником службы по связи с общественностью министерства обороны Англии), и в результате нашей беседы вы получите 1000 фунтов стерлингов, как только откроется счет в банке для нашей «прогрессивной ассоциации». Эти деньги дадут нам возможность продолжить издание памфлетов с изложением наших взглядов. Обязательно сразу же поставьте меня в известность о регистрации «ассоциации» и об открытии счета. Важно также, чтобы Колин Худ (страховой агент из Найроби) выступил с идеей создания «прогрессивной ассоциации» как своей собственной, без какого-либо упоминания о том, что переданные ему средства пойдут на цели «ассоциации».
Политическая карьера Бланделла в основном финансировалась британской пивоваренной фирмой «Инд Кун», которая имела в Кении большие капиталовложения. Бланделл и лорд Ховик (бывший губернатор Кении Эвлин Беринг) убедили пивоваренную фирму выделить средства партии КАДУ, которые направлялись через специально созданную организацию — Фонд для экономического развития Восточной Африки.
Официально создание фонда было провозглашено только в 1961 году. Утверждалось, что фонд является не коммерческим просветительным учреждением, предоставляющим специализированную информацию лицам, заинтересованным [125] в экономическом развитии Восточной Африки. Его лондонская контора располагалась в офисах фирмы «Е. Д. Брайан». Именно эта фирма обеспечила рекламу сепаратистам Катанги и монархистам Северного Йемена. Первой задачей фонда было учреждение института экономического развития, который «осуществлял бы исследования, предоставлял бы заграничным ученым возможности для проведения научных разработок и координировал научно-исследовательскую работу. Одной из его задач являлось расширение того небольшого числа подготовленных африканцев, которые способны принимать участие в экономическом развитии и планировании».
Чтобы выполнить эту задачу, требовалось собрать 75 тысяч фунтов стерлингов. Маклеод, министр по делам колоний Великобритании, приветствовал учреждение фонда в письме на имя его президента графа Портсмутского. Это письмо, несомненно, имело целью содействовать получению средств: «Фонд не только поможет разрешить стоящие перед Кенией экономические и социальные проблемы. Являясь по своему характеру нейтральным учреждением, не отдающим предпочтения ни одной расе, он обозначит определенный подход, который вполне может оказаться полезным в других областях».
Среди учредителей фонда были Ага Хан, лорд Калитой, лорд Ховик, Элспет Хаксли (писатель) и Р. Е. М. Мейн (директор фирмы «Калтекс», которая, очевидно, оказывала Бланделлу финансовую помощь). Но более важно то, что в состав учредителей фонда входили пять умеренных членов партии КАНУ и все они стали министрами правительства после завоевания страной независимости. Эти пять членов парламента от партии КАНУ, очевидно, не знали, что именно через эту «неполитическую» организацию английское правительство и деловые круги направляли средства их главному противнику — партии КАДУ. Возможно, это простое совпадение, но как раз в период после выборов 1961 года колониальная администрация пыталась сформировать коалицию КАДУ с умеренными членами КАНУ.
Используя свои контакты с европейскими политическими деятелями, КАДУ смогла заручиться помощью члена парламента Великобритании от консервативной партии Фредерика Беннета, который на двух основных конференциях по выработке конституции Кении, состоявшихся в Ланкастер-хаусе Лондона, бесплатно давал этой партии политические консультации. Беннет, имевший семейные связи с банкирским домом «Кляйнуорт Бенсон», также оказывал КАДУ помощь в сборе средств. Он консультировал партию по щекотливому вопросу регионализма. Поскольку партия КАДУ провалилась на выборах, она настойчиво выступала за принятие конституции, [126] предоставлявшей более широкую автономию тем регионам Кении, которые заселены малочисленными племенами. (Впоследствии Беннета не пустили в Кению, когда он по приглашению КАДУ намеревался принять участие в празднествах по случаю предоставления стране независимости). Объясняя причины оказания КАДУ своей помощи, Беннет заявил: «На конференциях в Ланкастер-хаусе я бесплатно выполнял обязанности почетного консультанта этой партии, так как я помогал ей, когда она была у власти (до получения Кенией независимости) и позднее, когда она находилась в оппозиции. В обоих случаях я действовал с полного одобрения правительства Ее Величества».
В 1962 году во время переговоров в Лондоне в Ланкастер-хаусе по поводу конституции независимой Кении представителем партии КАДУ был Рональд Симе из фирмы «Индастриэл Эйдз». Симсу, который ранее был главным специалистом по общественным отношениям в центральном правлении консервативной партии Великобритании и позднее основал свою собственную фирму (в ней имел счет и шах Ирана), поручили навязать кенийцам региональную формулу конституции.
Когда Пол Нгей, вождь племени камба, незадолго до выборов 1963 года вышел из партии КАНУ, он обнаружил, что ему оказывает поддержку Симе и его фирма. За несколько месяцев до того Нгей, испытывавший финансовые затруднения, прибыл в Лондон, чтобы предстать перед парламентом Великобритании в качестве возможного претендента на место Кениаты.
Симе и компания «просто предложили ему свою помощь и в должное время приняли для этого необходимые меры».
На выборах 1961 года КАДУ получила 16% голосов и добилась 11 мест, а КАНУ — 19 мест. Однако правительство было сформировано партией КАДУ, поскольку КАНУ отказалась сделать это, пока не будет освобожден ее лидер Джомо Кениата, находившийся под арестом с начала восстания. Согласно сообщениям, Маклеод «почти ликовал». Вассерман отмечал:
«Англичане поддержали идею сформирования такого правительства, дав прием в честь делегации КАДУ, на котором присутствовал премьер-министр Макмиллан. У представителей прессы создалось впечатление, что англичане всецело поддерживают правительство КАДУ».
На состоявшейся в ноябре 1968 года конференции губернатор Кении Реннисон открыто солидаризировался с партией КАДУ, выступая за создание коалиционного правительства как ступени к самоуправлению. Он совершил большую ошибку, назвав Кениату «лидером на пути к темноте и смерти» и отказавшись освободить его. Правда, как в Великобритании, [127] так и среди белых поселенцев Кении были достаточно сильны настроения против освобождения Кениаты. Бывший министр по делам колоний Алэн Ленокс-Бойд даже отказывался поехать с правительственным поручением в Африку, если Кениата будет освобожден. Однако не требовалось большого воображения для уяснения того факта, что партия КАНУ в конце концов будет правящей партией. Голосование явилось убедительным свидетельством этому.
Проблема состояла в том, что покровительственное отношение Реннисона к некоторым африканским политическим лидерам и его негибкая позиция по вопросу о Кениате затрудняли поиск мирного решения. Поэтому Реннисон был смещен со своего поста и дальнейшее претворение в жизнь британской стратегии поручили его заместителю Гриффитс-Джоунсу. Касаясь существа данной стратегии, лорд Ховик в начале 1962 года в письме Бланделлу изложил содержание бесед, которые он имел с высшими правительственными чиновниками Великобритании. Ховик рассматривал Тома Мбойю как человека, заслуживающего его поддержки, «поскольку действительную опасность представляют те, кто смотрит на Восток независимо от того, относятся ли они к старой гвардии кикуйю или ассоциируются с Одингой». Ховик предложил сделать попытку объединить три группы: партию КАДУ, группу Мбойи и ее последователей, а также умеренных сторонников партии КАНУ из киси и камба. По его мнению, это удалось бы легче сделать, если бы у Мбойи истощились финансы, полученные главным образом от американских профсоюзов, и его позиции были бы вследствие этого ослаблены. Также важно, чтобы партия КАНУ не бойкотировала результаты выборов. Действия по недопущению этого оправдывают определенные расходы и использование имеющейся агентуры, которая поможет объединить КАДУ с ориентирующейся на Запад частью КАНУ, вне зависимости от названия этой объединенной организации и ее отношения к самому Кениате.
По словам одного английского журналиста, который в это время находился в Кении: «Когда стало очевидным, что англичане собираются передать власть африканцам, исполняющий обязанности губернатора Гриффитс-Джоунс близко подружился с Томом Мбойей. Метафорично выражаясь, он поднял его на холм и показал королевство. Это была явная попытка покончить с Кениатой».
По словам Бланделла, «Гриффитс-Джоунс был одержим идеей раскола партии КАНУ и выдвижения Мбойи в качестве национального лидера». Естественно, Мбойя занял осторожную позицию. Он предпочитал, чтобы лидером стал Кениата, который использовал бы свой престиж для изоляции Одинги, а затем пригласил бы представителей партии КАДУ в состав [128] своего правительства. Бланделл также сообщает, что, по мнению Мбойи, от Кениаты можно было бы потом довольно легко избавиться.
Оказавшись неспособным создать желаемую коалицию, британское правительство было вынуждено поддержать КАДУ, предоставив столь необходимую экономическую помощь ее неустойчивой администрации. В свою очередь для завоевания популярности правительство КАДУ обещало освободить Кениату (для него построили дом в Киамбу). Правда, это был, как заметил один очевидец, дом, «строительство которого двигалось немыслимо медленными шагами».
Перед предоставлением Кении независимости на последней конференции в Ланкастер-хаусе правительство Великобритании, понимая, что у него мало шансов не допустить прихода к власти партии КАНУ, приняло решение в интересах максимального обеспечения своих интересов об отходе от КАДУ и об оказании поддержки КАНУ. Маклеод, являясь хитрым политиком, умно обыграв изменение позиции английского правительства, использовал разработанный КАДУ план регионального государственного устройства в качестве средства давления на КАНУ для ослабления ее позиций после получения Кенией независимости. В то же время, выступая перед прессой, он подчеркивал, насколько умеренный и ответственный курс собирается проводить КАНУ после сформирования правительства. Впрочем, такая стратегия привела стоящих на правых позициях многих белых поселенцев и членов парламента Великобритании — консерваторов в состояние полного смятения и неопределенности.
Как отмечалось выше, предоставление образования рассматривалось англичанами в качестве верного средства для «привлечения» на свою сторону местных националистов и выдвижения на руководящие посты умеренных элементов из средних слоев населения. Благотворительность была наиболее подходящим механизмом для этого. Подобные соображения послужили причиной создания фонда «Ариэль».
«Ариэль» был зарегистрирован в 1960 году. Его официальной задачей являлось «поощрение» взаимопонимания между людьми. В одном из годовых докладов фонда говорилось:
«Ариэль» представляет особую ценность, поскольку он независим от правительства и от партий, свободен от политических или коммерческих интересов. Многие влиятельные, с творческим складом характера лица из развивающихся стран, которые сдержанно отнеслись бы к принятию помощи от официальных властей, добровольно участвовали в проектах «Ариэля», учитывая его независимый характер». [129]
Даже беглое изучение биографий членов попечительского совета фонда достаточно для того, чтобы усомниться в справедливости утверждений о его «независимости». Трое из них начинали политическую карьеру во Всемирной ассамблее молодежи: Чарльз Лонгбаттэм, бывший в то время членом парламента от графства Йорк, консерватор, являвшийся председателем группы компаний «Сискоуп»; Барни Хейхоу, член парламента от консервативной партии с 1970 года и Морис Фолей, сотрудник аппарата Европейского экономического сообщества и политический деятель лейбористской партии, который в качестве связника разведки участвовал в операциях во время гражданской войны в Нигерии. Четвертым членом попечительского совета был Деннис Греннан, до недавнего времени являвшийся директором фонда. Бывший президент Национального союза студентов Великобритании, он также косвенно был связан со Всемирной ассамблеей молодежи. Позднее он получил значительный опыт работы в сферах, не связанных со студенческими делами: был советником по африканским делам у Джеймса Каллагэна в бытность последнего министром иностранных дел. Греннан посетил Анголу, где инспектировал условия содержания в тюрьме британских наемников, захваченных МПЛА. Вскоре после того, как в 1965 году Ян Смит провозгласил независимость Южной Родезии, Греннан был направлен в аппарат президента Каунды, своего личного друга, для создания разведывательной службы. Как указывалось в журнале «Левеллер», неясно, где Греннан «приобрел опыт, необходимый для организации секретной службы». Примечательно также то, что министр колоний Маклеод принял активное участие в создании «Ариэля». Личным парламентским секретарем Маклеода в то время являлся Чарльз Лонгбаттэм.
Трудно проследить источники финансирования «Ариэля». Согласно Греннану, учредительный капитал «Ариэль» получил от профсоюза муниципальных работников, предоставившего 30 тысяч фунтов стерлингов, а также от профсоюза работников транспорта и коммунальных служб. Однако оба профсоюза отрицают факт предоставления «Ариэлю» каких-либо средств. Источник из министерства иностранных дел Великобритании, на который делались ссылки в журнале «Трибюн», считает, что «Ариэль» получил поддержку от МИД Великобритании и рассматривает ее в качестве «скорее осторожной, чем секретной операции». Еще один источник, имевший большой опыт работы в Африке в период деколонизации, рассказал авторам этой книги о финансировании «Ариэля» со стороны министерства иностранных дел, добавив немного загадочно, что, по его мнению, «Ариэль» «не совсем беспристрастен». Лондон с его большими финансовыми возможностями представлял собой еще один источник денежной [130] поддержки. Здесь наиболее удачливым «добытчиком денег» был известный легкоатлет Кристофер Чатавей.
Хотя «Ариэль» проявляет нежелание раскрывать источники своих средств, он дает подробные сведения об их расходовании. Одной из организаций, которая получала деньги, была Всемирная ассамблея молодежи, руководящий персонал которой занимал ответственные посты в фонде. В Африке, где проходила большая часть деятельности «Ариэля», он предоставлял молодым местным лидерам стипендии для получения образования в Великобритании и организовывал обмен визитами западных и африканских лидеров. Нет никаких данных о том, что кто-либо из указанных лиц знал о взаимоотношениях «Ариэля» с правительством Великобритании. Контакты «Ариэля» шли в основном по двум линиям: Британского совета, правительственной организации, призванной содействовать успеху Великобритании во всем мире, и обычных дипломатических кругов. Бывший сотрудник «Ариэля» разъяснял: «Мы имели прямую связь с министерством иностранных дел. Английские послы направляли нам списки лиц, которые выражали желание получить от нас приглашение. 25% мы привлекали на свою сторону». Пока эти африканцы находились в Великобритании, на них велись досье, с тем чтобы оценить их потенциальные способности к лидерству.
Особенно усиленно действовал «Ариэль» в Кении, где он предоставлял значительную по объему и различную по формам помощь умеренному лидеру Национального союза африканцев Кении Тому Мбойе. Фонд передал партии КАНУ доклад о потенциале Кении в социальной и экономической областях. Его автором являлся Артур Гейтскелл, опытный колониальный администратор, брат лидера лейбористов Хью. Доклад был взят в качестве основы для избирательного манифеста КАНУ 1963 года, и Мбойя сыграл решающую роль в его принятии партией. Мбойя также участвовал в проекте «Ариэля» по предоставлению стипендий лидерам коренного населения Зимбабве.
В качестве губернатора Кении правительство Великобритании направило Малкольма Макдональда, опытного дипломата, принимавшего участие в проведении сложных переговоров в Малайе. Макдональд должен был проводить в жизнь новую стратегию Великобритании. Он сразу же приостановил официальную поддержку партии КАДУ, наладил контакты с КАНУ, представлял себя в качестве близкого друга Кениаты. Тем временем разведка МИ-6 завербовала Брюса Маккензи, влиятельного политического деятеля из числа белых поселенцев, который тоже стал поддерживать партию КАНУ. Маккензи, прежде летчик-истребитель, носил длинные закрученные на концах усы и был хорошо [131] известен как автогонщик и специалист по продаже машин, человек с шумным, энергичным характером. Малкольм Макдональд рассказал, что Маккензи был агентом МИ-6 с 1963 года. Трудно установить дату его вербовки, однако известно, что он работал со службами безопасности еще в период восстания в Кении.
По словам Бланделла, «одно время Маккензи являлся моей правой рукой и постоянно давал мне советы». Маккензи разработал план решения проблемы землепользования белых поселенцев после получения страной независимости. На первой конференции в Ланкастер-хаусе в 1960 году делегация британского правительства, руководимая Маклеодом и лордом Пертом, предложила принять этот план в качестве основной политической линии.
В марте 1961 года после выборов Маккензи порвал с группировкой Бланделла и партией КАДУ и вступил в КАНУ. Хотя некоторые белые поселенцы сделали то же самое, в переходе самого Маккензи можно усмотреть коварные цели. По словам полковника Дэвида Стерлинга, Маккензи встретился с Кениатой, когда последний находился под арестом, изложил свои соображения по оказанию ему помощи. За несомненную смелость, проявленную Маккензи в перемене партийной принадлежности в то время, когда большинство белых поселенцев ориентировалось на КАДУ, он был вознагражден портфелем министра сельского хозяйства в кабинете оппозиции, где вновь выдвинул план урегулирования вопроса о земле белых поселенцев. Действительно, Маккензи всеми признается архитектором окончательного решения данной проблемы.
После получения страной независимости партия КАНУ сформировала первое правительство. Для англичан все еще нерешенной оставалась проблема, что делать с ее радикальным крылом, руководимым популярным лидером луо Огингой Одингой. Рассказ Малкольма Макдональда дает некоторое представление об отношении Великобритании к африканским политическим деятелям.
«Я сообщил правительству Великобритании, что Одинга не коммунист. Он — крайний националист. Он не является ставленником русских и китайцев». Я рассказал об этом Одинге. Он заявил: «Вы абсолютно правы. Я не коммунист. В некотором отношении я социалист и в некотором — капиталист. Я не собираюсь поддаваться влиянию русских и китайцев дальше определенной границы. Когда у меня появилось желание посвятить себя делам, я стал амбициозным и обратился за помощью к англичанам. Они отказали, американцы тоже. Те и другие дают деньги моему противнику Тому Мбойе. Поэтому я был вынужден обратиться за деньгами к другим».
Макдональд советовал Кениате попытаться «привлечь на свою сторону лучших людей из КАДУ» и вскоре после этого [132] несколько наиболее авторитетных ее членов вступили в КАНУ.
Еще до получения страной независимости правительство КАДУ и его британские советники оказывали на Одингу значительное давление. Появилась целая серия публикаций, в которых подробно рассказывалось о «финансовых средствах, полученных Одингой от стран Восточной Европы и Ганы» для раскола Федерации труда Кении, являвшейся базой влияния Тома Мбойи. Со своей стороны Федерация труда Кении получила более 25 тысяч долларов от поддерживаемого ЦРУ Международного фонда поощрения системы образования в социальной и экономической областях. В начале 60-х годов Международная конфедерация свободных профсоюзов ежемесячно переводила на счет фонда 1000 фунтов стерлингов.
Вскоре после получения Кенией независимости Кениата дал знать, что англичане не разрешили ему назначить Одингу в качестве министра финансов. Вместо этого Одинга стал министром внутренних дел, где ему пришлось решать вопрос об изменении конституции независимой Кении, в основу которой был положен региональный принцип. Кроме того, ему поручили депортировать Яна Гендерсона, офицера из числа белых, который ведал разведывательными делами в полиции, что сделало Одингу непопулярным у белых поселенцев. Впоследствии Гендерсон объявился в Бахрейне, где разрабатывал и внедрял сложную систему обеспечения внутренней безопасности.
После получения Кенией независимости Маккензи стал наиболее влиятельным человеком в стране из числа белых. Он был назначен министром сельского хозяйства и помог организовать международную конференцию по кофе, игравшему важную роль в экономике страны. Его позиция внушала уверенность в своем будущем белым поселенцам, которые начали испытывать беспокойство после окончательного ухода из страны англичан. Маккензи продолжал играть активную роль в военных делах и вопросах безопасности. До 1982 года основную угрозу стабильности Кении создавали непрекращающиеся политические убийства, которые подвергали серьезному испытанию структуру правящей партии КАНУ. Убийство в июле 1969 года вероятного преемника Кениаты Тома Мбойи и заключение Одинги под стражу вызвали широкие волнения. Союзу народа Кении, партии Одинги, отделившейся от КАНУ, было запрещено участвовать в предстоявших выборах. У администрации не было уверенности, в каком направлении будет развиваться ситуация, и спустя некоторое время Маккензи и министр обороны Ньёрогу Мунгаи прибыли в Лондон, чтобы договориться об использовании британских войск в случае возникновения беспорядков.
Смерть Мбойи нанесла серьезный удар по операциям [133] фонда «Ариэль» в Африке. Появившиеся за два года до этого в американском журнале «Рэмпертс» разоблачения финансирования ЦРУ международных студенческих организаций вызвали у национальных лидеров подозрения в отношении деятельности западных «благотворительных» групп. Это касалось и «Ариэля». «Ариэлем» был учрежден памятный Фонд Тома Мбойи, который действовал из штаб-квартиры «Ариэля» в Лондоне, в комитет которого входили два члена попечительского совета «Ариэля». Однако в 1976 году африканская программа фонда полностью провалилась. Пожертвования в фонд упали с 75 тысяч фунтов стерлингов в 1960 году до 25 тысяч фунтов стерлингов, и в основном это были вклады анонимных лиц. История «Ариэля» имеет определенное значение, поскольку подобный инструмент вполне может быть снова использован англичанами. Согласно сообщению журнала «Прайвит аи» за 1976 год, правительство Великобритании проявило интерес к созданию учреждения, подобного «Ариэлю», для «прикрытия сбора разведывательной информации и оказания тайной поддержки пробританским движениям».
В 1970 году Маккензи вышел из состава правительства. Он занял пост директора авиакомпании «Ист африкэн Эйруэйз», а позднее (после ее банкротства) — компании «Кения Эйруэйз». Будучи председателем совета директоров фирмы «Купер Моторз», занимавшейся продажей автомашин «фольксваген» и «лейленд» в Кении и Уганде, он поставлял лендроверы, а возможно, и броневики службам безопасности Кении. Эти подразделения были обучены англичанами в обмен на предоставление Великобритании определенных возможностей в военной области, в частности портов на побережье Индийского океана и тренировочных лагерей в джунглях около Ньери, примерно в 60 милях к северу от Найроби. Кенийские военные нередко жаловались на то, что англичане не полностью выполняют свои обязательства. У населения нет уверенности в том, что в случае гражданских беспорядков Великобритания не вмешается в дела Кении. Согласно неподтвержденным сообщениям, в марте 1975 года подразделение САС было переброшено в Кению в связи с волнениями, возникшими после убийства члена парламента Джозиа Кариуки, часто открыто выступавшего против правительства.
В начале 1978 года Маккензи вновь направился в Великобританию с целью организации приезда в Кению генерала Роланда Мэнса, который должен был оказать помощь в реорганизации кенийской армии и ее модернизации на случай возможных столкновений с Сомали. Предусматривалась также реорганизация кенийских разведывательных служб и доведение их действий до современного уровня. Однако осуществить это не удалось ввиду нехватки денег у британской стороны для финансирования данного проекта. Роль Маккензи в рейде [134] Израиля на аэродром Энтеббе сейчас хорошо известна. В основном она заключалась в обеспечении дозаправки израильских самолетов и оказании в кенийском аэропорту медицинской помощи пострадавшим.
В мае 1978 года, почти несомненно из-за помощи, оказанной Маккензи во время энтеббской операции, он погиб: в самолете, на котором Маккензи вместе с двумя знакомыми бизнесменами возвращался из Кампалы в Найроби, взорвалась бомба. В течение длительного времени Маккензи осуществлял деловые сделки с президентом Уганды Амином по продаже военного или полувоенного оборудования. В указанной поездке его сопровождал бывший служащий фирмы «Лорно», который после ухода из фирмы работал самостоятельно. Третий пассажир — Кейт Сэвидж продавал Амину оборудование для связи. В сообщении «Санди таймс», ответственность за взрыв возлагалась на двух бывших агентов ЦРУ Эдвина Уилсона и Фрэнка Терпила, которые работали на Амина. На похоронах Маккензи присутствовал офицер МИ-6 Фрэнк Стил, находившийся в Найроби с 1968 по 1971 год, и представитель королевы. В знак уважения к Маккензи правительство Израиля назвало его именем лесной район в Галилее.
Британские интересы в Кении, однако, не пострадали. Самым показательным признаком их прочности явилось назначение преемником Кениаты Даниэля Арапа Мои. Мои через одну из поддерживаемых правительством племенных ассоциаций вступил в партию КАДУ, из которой перешел в КАНУ. Очевидно, Брюс Маккензи начал устанавливать с Моиблизкие отношения и до своей смерти помогал ему делом и советом. Кстати, утверждения о том, что наиболее очевидным виновником смерти Маккензи является Амин, звучат иронически, поскольку получением поста президента Уганды тот обязан некоторым кругам в Кении и, вероятно, лично Маккензи.
Колонизованная англичанами на рубеже смены веков, современная Уганда включает в себя районы, традиционно входившие в состав четырех королевств: Буганда, Торо, Буньоро и Анколе. Буганда упорно сопротивлялась всем попыткам Великобритании объединить страну и до получения Угандой независимости пользовалась из-за своих размеров привилегированным положением. Беспорядки в соседней Кении в начале 50-х годов нашли отзвук в Уганде и стимулировали укрепление националистического курса, находившего поддержку у других, небугандийских племен. В 1960 году две главные националистические партии слились и образовали Народный конгресс Уганды (НКУ) во главе с Милтоном Оботе.
«Жемчужина Африки», как обычно называл ее Уинстон Черчилль, Уганда получила независимость в октябре 1962 года. Имея развитое зерновое хозяйство и большие залежи [135] меди, Уганда располагала хорошими возможностями для своего развития при условии мирного исхода политической борьбы между племенными элементами.
На выборах, проводившихся в апреле 1961 года для определения формы независимого правительства, партия НКУ не получила подавляющего большинства, хотя и заявила о себе как о самой большой партии. Оботе решил вступить в союз с Кабака екка (бугандийская партия), уступив некоторым требованиям провинции Буганда об автономии. Лидер Буганды кабака {11} Мутеса позднее стал президентом страны, а Оботе — премьер-министром. Не без оснований Оботе полагал, что позиция Буганды в конце концов изменится и ее территориальный статус будет изменен в соответствии со статусом остальной части страны. Возможно, он слишком рано начал настаивать на проведении в 1963 году референдума в районах, населенных баньоро, но управляемых Бугандой. Когда в результате голосования контроль над этими районами был передан баньоро, союз с Бугандой развалился. Но к тому времени значительное число членов парламента переметнулось на сторону партии НКУ, что дало Оботе возможность сохранить большинство в парламенте.