Читать мысли... кому и зачем?

— Знаете, я бизнесмен, или по-русски — предприниматель. А в нашем деле очень многое зависит от того, каков человек! Вот он при­шел ко мне со своим предложением. Заманчивое предложение. Ко­нечно, он не скрывает и своей выгоды в этом деле. Ну а нет ли здесь "второго

дна"? Кто сидит напротив меня: честный и порядочный или пройдоха, умный или не очень? И главное, что он замыслил на самом деле? Меня, конечно, не интересует его родословная или его глубин­ная психология, мне важно на этом этапе, что он думает на самом де­ле, обещая мне такие "дивиденды"...

— Извините, а вот мне, руководителю, как раз необходимо знать, так сказать, стабильные, глубинные характеристики моих подчинен­ных, ибо я с ними контактирую каждый день. Мне не безразлично, какого человека я принимаю на работу, поскольку от каждого из них будет зависеть благополучие моего отдела. Буду это знать — буду хо­зяином положения, не буду знать — как с завязанными глазами... В отличие от только что выступавшего мне важно знать не только что он думает, придя ко мне в кабинет, но и каков он как человек.

— Странные вы все-таки люди! Им предлагают дать информа­цию о человеке, так один говорит: "Мне бы только знать, что он там задумал!"; другой: "А какие у него комплексы?" Я, знаете ли, не биз­несмен (не та школа) и не руководитель, но мне и то, и другое нуж­но знать о людях, ибо я — судья* и мне важно: почему человек посту­пил так, а не иначе, почему украл, почему сообщил, почему полез в драку, почему... почему?.. А ведь все эти действия могут быть либо результатами ситуативности (под влиянием минуты), либо результа­том воспитания. И вот он сейчас передо мной и перед присяжными. И говорит. И хочет, чтобы ему верили. А я хочу знать, что у него на уме сейчас и что было тогда, когда произошли эти страшные события, и способен ли он на такие действия...

—Знаете, я поддерживаю судью, и, вероятно, потому, что наши профессии всегда ставят рядом: юрист и врач. И мне важно знать и постоянные характеристики личности, и то, о чем он думает в дан­ный момент, но почему-то не решается сказать вслух. Думаю, ко мне присоединятся и педагоги, и священники, и, вероятно, многие другие специалисты, которых психологи относят к профессиям типа "чело­век—человек".

Действительно, владеющему информацией о человеке (и о его сиюминутных желаниях, и о его фундаментальных установках) спе­циалисту (да и вообще любому человеку) будет значительно легче с ним общаться, и тем более работать, строить профессиональные от­ношения. И будет меньше риск нанести делу урон, меньше вероят­ность потратить время.

Итак, у многих специалистов есть потребность знать своего партнера по общению: знать его отношение к какому-либо конкрет­ному делу, к взаимодействию, знать его общий настрой на данную проблему, знать его фундаментальные характеристики: его взгляды, его установки, его характер... Но как?

— Ну, например, понаблюдать за ним или расспросить других, кто его знает, кто с ним тот самый "пуд соли съел".

— В отношении того, чтобы "расспросить", т.е. навести справ­ки, собрать досье, это, конечно, верно. Не следует вступать в дело­вые контакты с человеком, о котором нет никакой информации. Во­прос в другом: насколько информация, полученная от других людей, будет адекватна действительному статусу данного человека? Сделаны ли представленные Вам выводы на профессиональном уровне или на бытовом? Сравните: "Мне кажется, что это человек..." и "По

резуль­татам психологического тестирования выявлено, что этот человек..." Сравните, не забывая при этом о вероятности надежности: "мне ка­жется" и "по результатам исследования".

— Но ведь не собираетесь же Вы обучать читателя тестирова­нию, работать с психологическими тестами?

— Конечно, это было бы прекрасно, если бы Вашего будущего партнера специалист предварительно "пропустил" через свои инст­рументы. Прекрасно потому, что тесты, используемые профессио­нальными психологами, принципиально отличны от тех, которые публикуются в газетах или журналах под рубрикой "Ваш досуг". Психологические тесты, используемые профессиональными психо­логами, — это весьма сложный инструментарий; достаточно сказать, что на разработку каждого из них уходит до десяти лет напряженной работы

большого психологического отдела. Более того, в психологи­ческой практике есть такие тесты,

которыми владеют далеко не все и профессионалы в этой области. Например, чтобы овладеть

тестом Роршаха (тест "чернильные пятна"), необходимо специально учиться не менее трех лет. А теперь представьте, что произойдет, если за та­кой инструмент возьмется необученный человек?! Вот почему автор всегда выступает категорически против публикации таких тестов. И именно

поэтому в этой книге читатель не найдет ставшие привыч­ными в подобной литературе тестовые вопросы с инструкцией: "ес­ли Вы набрали столько-то баллов, то Вы определенно..." Автор про­тив профанирования и дискредитации серьезных инструментов. Но это вовсе не значит, что автор не поможет своему читателю разо­браться в психике его собеседника. Нет, автор вовсе не собирается представить читателю "что-нибудь попроще". Существует два вида тестов. Один из них, получивший название "инструментальные" те­сты, предназначен для измерения какого-либо качества психики. К числу таких тестов относятся, например, тесты на интеллект для из­мерения интеллектуального коэффициента (слава Богу, сегодня это уже никого не шокирует) или тесты на исследование характера, когда на полярной шкале откладывается степень выраженности, например, смелости (это тоже можно измерить). К другому виду относятся те­сты, с помощью которых измеряется не степень выраженности той или иной психической характеристики или поведенческого акта или параметра конституции, а наличие или отсутствие той или иной ха­рактеристики, того или иного поведенческого акта. Вот этим видом тестов мы и будем учиться владеть, но не только и не столько этому, сколько умению правильно, а главное, научно обоснованно интер­претировать то, что можно зафиксировать без измерительных инст­рументов, т.е. то, что видно невооруженным глазом. Главное, чтобы пользователь — читатель — был сам уверен в том, что этот поведен­ческий акт, это действие интерпретируется с большей вероятностью так, а не иначе, скорее означает это, а не другое. Вот почему основ­ное содержание данной книги — не перечень интерпретационных характеристик: "Если Вы видите то-то и то-то, то это означает...", а доказательства, аргументация, почему это говорит о такой характе­ристике, а не иной. Ибо приведенный выше пример с веткой над аллеей — это лишь интерпретация, а не доказательства. Читатель не одолжен верить автору на слово! Даже если автор — профессиональный психолог, то для некоторых это всё равно может ничего не значить. Даже если автор - доктор психологических наук и защитил докторскую по проблемам коммуникации. Это тоже для кого-то мало что значит. Даже если он автор нескольких книг на эту тему? Ну книжки все пишут. Даже если... Нет, верить только тогда, когда интерпретация такого-то признака будет для читателя аргументирован­ий! логичной, доказанной. Верьте только тому, что посчитали убедительным сами. К этому автор и стремится в этой книге.

Часть I

ЧЕЛОВЕК - НЕ ХОЗЯИН В СОБСТВЕННОМ ДОМЕ, ИЛИ ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ПОДСОЗНАНИИ ЛЮДЕЙ?

1. ВЕРИТЬ - НЕ ВЕРИТЬ, ИЛИ О СПЯЩЕМ МАЛО ЧТО СКАЖЕШЬ

Итак, Вы не уверены, что Ваш собеседник действительно гово­рит то, что думает... Значит, Вы нуждаетесь в истинной информации об этом человеке: и о том, что у него на уме, и о том, каков он по ха­рактеру. Каковы его истинные взгляды, жизненные установки?..

Если нуждаетесь, то психолог готов Вам помочь. Он даст Вам в руки "рентгеновский аппарат", с помощью которого Вы действи­тельно сможете "просветить" Вашего партнера по общению. Более того, психолог готов научить Вас работать на этом "аппарате", ибо, скорее всего, Вы, в его понимании, не "рентгенолог", а не обучив­шись, можно неправильно интерпретировать результаты.

... Хирург получил из рентгенокабинета снимок бедра пациента (у последнего — ранение). Кость на снимке без нарушений, но рядом какое-то пятно. Брак пленки, наверное, сказал бы человек, не знаю­щий рентгенологии. Но хирург ее изучал в институте и теперь знает, что обозначает это пятно на фоне мягких тканей бедра. Он знает, ибо знает возможности аппарата...

Вы сделали "снимок" поведения (или внешнего вида) Вашего партнера. Теперь необходима интерпретация: эта форма обозначает то-то, а эти действия свидетельствуют о том-то... И это несложно, ес­ли Вы знаете, чем обусловлены те или иные видимые Вами знаки, ес­ли Вы знаете, чем определяется поведение человека в целом.

А действительно, чем определяется поведение человека?

Очевидно, что человек проявляется через поступки. О спящем ничего не скажешь или скажешь мало. Следовательно, необходимо знать, чем определяются поступки людей, кто или что ими управляет.

Итак, вот логическая цепочка наших рассуждений:

Я сомневаюсь в искренности слов и поступков этого человека.

Следовательно, надо получить о нем достоверную информацию.

Для этого надо уметь ставить психологический диагноз человеку.

Для этого надо уметь правильно оценивать поведенческие акты человека.

Для этого надо знать, кем или чем управляются поведенческие акты человека.

Следовательно, возникает естественный вопрос: кто нами управ­ляет, когда мы делаем то-то и то-то?

1. КТО ЖЕ УПРАВЛЯЕТ НАШИМ ПОВЕДЕНИЕМ?

Вы ведете деловую беседу. Вы предлагаете Вашему партнеру но­вый вариант... или Вы просите Вашего партнера выделить Вам... или Вы настаиваете, чтобы Ваш партнер выполнил взятые обязательст­ва... или Ваш партнер предлагает... просит... настаивает...

Предположим, он высказывает Вам свое отрицательное отноше­ние к предмещу разговора— к Вашей, допустим, идее, предложению. Но ведь подобное негативное отношение к Вашему предложению, к Вашим словам может быть вызвано не самой идеей, а негативным от­ношением к Вам лично. Допустим, кто-то ему сказал, что Вы — не тот человек, с которым можно иметь дело. И он воспринимает все Ваши предложения через эту призму. Такое вполне возможно. И идея тут ни при чем. Как же узнать: так ли на самом деле? Узнать трудно, ибо Ваш партнер "хорошо воспитан": он Вам мило улыбает­ся, говорит комплименты и т.п. И далеко не все эту игру "воспитан­ности" могут "раскусить". Правда, некоторые "проницательные" лю­ди могут заметить в его поведении нечто такое, что не вполне согла­суется с его комплиментами в Ваш адрес. Но — лишь некоторые, и то не всегда, и то на уровне интуиции. А если бы знать, что скрыва­ется за тем

или иным поведенческим актом, если бы уметь "читать" поведение, знать механизмы его проявления...

Другой пример. Ваш партнер не отвергает Ваше предложение, слушает со вниманием ("Да-да, то, что Вы говорите, — это интерес­но"), а на самом деле у него уже сформировано определенное отно­шение к этой идее ("Кажется, это выеденного яйца не стоит"). Ах ес­ли бы заранее знать это его отношение, можно было бы построить бе­седу совсем по-другому. И опять же некоторые "проницательные" люди могут почувствовать какое-то противоречие в его поведении: с одной стороны, вроде бы и действительно ему интересно, а с дру­гой — что-то говорит об обратном. Но — "некоторые", "иногда", "что-то не то" — опять на уровне интуиции. Если бы знать происхо­ждение тех или иных поведенческих актов, тогда не будет этого чув­ства сомнения: "Что-то не то", а поступит четкая информация: "На самом-то деле он вот это не принимает... а к этому относится..." и т.д.

Итак, все упирается в знание механизмов поведенческих актов. А эти знания и есть информация о том, искусственный этот акт или ес­тественный. "Искусственный" — значит преднамеренно демонстри­руемый, имитируемый; "естественный" — значит отражающий ис­тинные чувства, истинное отношение. Как их различить? Идет ли это от разума или от души? Что в данный момент управляет поведе­нием: холодный расчет или истинные чувства? Иначе говоря, мы подходим к вопросу: что же управляет нашим поведением?

Если быть формалистом, то на этот вопрос необходимо ответить так: нашим поведением могут управлять другие люди (начальник, дежурный), законы ("правила поведения в...") и мы сами. Но приме­нительно к описываемой ситуации — беседе двух свободных партне­ров, когда действия, высказывания каждого из них вполне добро­вольны, мы не будем рассматривать ситуации принудительного пове­дения.

Итак, в ситуации беседы двух свободных партнеров наше пове­дение определяется нашим же состоянием, т.е. нами самими. Зна­чит, когда нас никто не заставляет насильственно что-либо делать, мы сами управляем нашим поведением, т.е. мы вольны делать так или иначе, поступать таким-то образом или по-другому. Мы управ­ляем своими словами, интонацией, темпом, движениями. Я захо­чу — пожму руку собеседнику, не захочу — не пожму; я захочу — сделаю ему комплимент, не захочу — не сделаю; я захочу — буду го­ворить мягко, захочу — резко. Как я захочу, ибо я в этой ситуации свободен в выборе поведенческих актов (никто мною не командует — ни начальник, ни учитель, ни родитель, ни милиционер). Но что значит "я хочу"?

— Ну ясно же — это моя воля! "Я хочу" — значит, это мое же­лание! И не стоит здесь теоретизировать, уважаемый автор! Если мне не запрещают правила или другие люди, то я поступаю так, как я хочу.

— Ах если бы это было так. Впрочем, не будем спорить, а лучше обратимся к практике, которую, как известно, именуют критерием истины.

Вы идете по улице. Идете и думаете о чем-то своем. Погода хоро­шая, весна наступает, скоро тепло будет... Ваше поведение ничем не от­личается от поведения обычного прохожего. Назовем его "поведением прохожего". Итак, Вы идете, идете, скользите взглядом по лужам, по лицам встречных, по витринам магазинов. И вдруг среди прохожих мелькнуло вроде бы знакомое лицо. Вы посмотрели повнимательнее и тотчас узнали: да это Ваш бывший одноклассник, друг детства! И он Вас узнал! Господи, сколько лет, сколько зим! Надо же, какая неожидан­ная и приятная встреча — друг детства! Ведь когда-то Вы с ним... Стоп! Сейчас не очень интересно знать, что Вы с ним лазили за яблоками в чужой сад или ухаживали за одной девчонкой. Сейчас для нас важно Ваше поведение. Итак, Вы увидели знакомое лицо, вспомнили, опозна­ли — друг детства, обрадовались... И Ваше поведение — это уже не "поведение прохожего", а "поведение при радостной встрече" (рис. 2): Ваше лицо расплылось в улыбке, Вы широко развели руки, затем обня­ли Вашего друга, затем похлопали его по спине, еще ткнули кулаком в грудь ("Ух какой он стал здоровый!"), и все это сопровождалось слова­ми: "Мишка, откуда ты здесь! Господи, да я тебя и не сразу узнал! Ну здоровяк! Ты как в нашем городе оказался, я же знаю, что ты теперь..." и т.д. Итак — целый комплекс поведенческих актов под названием ра­достная встреча". Вопрос: кто управлял этими поведенческими актами?

— Ну конечно, я! Кто же еще?!

Наивные все-таки люди! Они думают, что они собой управляют! Если бы так...

... Вы идете по улице и в толпе увидели знакомое лицо — друг дет­ства, с которым Вы не виделись двадцать лет. Впрочем, друзьями вы никогда и не были, хотя и жили в одном доме, хорошо знали друг дру­га с детства, но чаще — соперничали, нередко дрались, как это быва­ет у мальчишек. И вот теперь — эта встреча. Как себя вести? "Ладно, если подаст руку —■ пожму, все-таки столько уже лет прошло, а то ли было в детстве. Нечего старое поминать, хотя он был, конечно, кляуз­ник... Ну да ладно, чего уж там". И Вы делаете вежливую улыбку, в от­вет протягиваете руку. ("Ладно, кто старое помянет... А о чем гово­рить-то? Наверное, он здесь в командировке, а может быть, здесь и живет?") "Ты как в нашем городе оказался? В командировке или как?"

И здесь перед нами тоже целый комплекс поведенческих актов. Но под названием "вежливая встреча". Правда, здесь Вы, прежде чем что-либо сделать (подать руку, улыбнуться ли, спросить), сначала ду­мали, делать это или нет. И вся-то разница. Но и здесь тот же воп­рос: кто управлял этими поведенческими актами?

— Ну конечно же, я! Не он же!

— Верно, не он. Только сравните теперь эти две ситуации: во второй ситуации Вы каждый свой поведенческий акт совершали преднамеренно, осознанно, т.е. сначала обдумывали, сделать так или не сделать, а в первой — автоматически, машинально.

— Верно! "Автоматически" — значит как-то "само собой": и рас­простертые для объятия руки, и радостная улыбка на лице и т.д. И все это делалось помимо воли, как-то само собой. Здесь не надо было предварительно обдумывать, подать руку или не подать. Все ра­ботало как бы по автоматической программе, на "автомате".

И тогда получается, что в первом случае поведение определяется уже сформированной давным-давно программой (она называется 'стереотип поведения") и все поведенческие акты разворачиваются как бы "сами собой", без поэтапных конкретных команд сознания, а но втором случае поведение, точнее, те или иные поведенческие ак­ты регулируются, управляются сознанием.

Да, и в том, и в другом случае Ваш ответ "Конечно же, это я уп­равляю" верен, но оказывается, что этих "я" как бы два: одно управ­ляет, что называется, на "автопилоте", другое — в режиме "ручного управления". В одном случае "я" включает стереотипную программу Поведения и дальше только контролирует ее соответствие ситуации, ав другом — это "я" управляет чуть ли не каждым элементом пове­дения. А мы все это называем "я делаю". Как видно, наше "я" имеет довольно сложную архитектуру. Какова же она, какое же "я" на самом деле управляет нашим поведением?

1. ОБЩЕНИЕ НА "АВТОПИЛОТЕ" ИЛИ В РЕЖИМЕ "РУЧНОГО УПРАВЛЕНИЯ"?

Постараемся свести к минимуму теоретические положения и будем отталкиваться от практики, обыденного осознания этого "я". "Я сделалэто автоматически (машинально, непроизвольно, бессознательно,неосознанно)". Что же это такое? И еще: если "автоматически”,непроизвольно" — то уже не я? Попробуем разобраться (не забывая, для чего все это нам надо знать: можно ли по поведенческим актам узнать, что на самом деле испытывает наш партнер, когда стремится имитировать совсем другие отношения).

… "Станция работает в автоматическом режиме", "летчик перевел ­управление на автопилотирование", "космонавты перешли на ручное управление" — эти фразы нам хорошо знакомы и относительно понятны: либо управление кораблем, самолетом происходит по заранее заложенной программе, либо — по воле оператора (космонавта, летчика).

НО, как оказывается, в автоматическом режиме могут работать не только технические системы, но и... человек.

Самый простой пример такой работы человека в "автоматическом режиме':Вы случайно коснулись горячего предмета, и Ваша рука тотчас же отдернулась. (Тут уж не скажешь "я отдернул руку",рука"сама , помимо воли, отдернулась.) Сработала автоматика (а физиологи скажут — обычный безусловный рефлекс), без участия сознания, ибо Вы и подумать не успели.

Отметим, что этот поведенче­ский акт осуществился не только без участия сознания, но даже и без контроля с его стороны ("непроизвольно отдернул"). Еще пример — из практики опытного водителя: на проезжую часть внезапно выбе­гает человек, и нога водителя тотчас же нажимает на педаль тормо­за! Сработала автоматика (а психофизиологи скажут — обычный ус­ловный рефлекс), сработала без участия сознания ("Я даже подумать не успел, как нога вдавила педаль в пол!"). "Без участия сознания" — это не значит, что человек находился в бессознательном состоянии. -Нет, человек был в сознании, и в момент торможения он молил Бо­га только об одном — чтобы хватило тормозного пути! Но в его со­знании не было: "Надо правой ногой нажать на среднюю педаль". Та­кой команды сознание не давало. (Равно как не было такой команды, когда человек отдернул руку, коснувшись горячего предмета.) Сра­ботала автоматика. И еще один пример, который я уже приводил: радостная встреча со старым другом: "Старик! Откуда ты здесь, как я рад!.." — руки сами протянулись к нему навстречу, кисти рук при этом почему-то развернулись тыльной стороной книзу, голова отче­го-то склонилась чуть набок и подалась вперед, а мышцы: лица обра­зовали мимику "радостная улыбка". И опять — сработала автомати­ка, ибо и в этом случае человек вовсе не размышлял: протянуть ру­ки или нет, не говоря уж о кистях рук, о положении головы и т.п. Психологи скажут: это стереотипное поведение.

Итак, "безусловный рефлекс", "условный рефлекс", "стереотип­ное поведение" — все это работа нашей автоматики.

— Значит, то, что называется "автоматикой", распространяется на руки, мышцы лица, т.е. на наши движения? Но ведь отношение человека проявляется не только в движениях?!

— Не спешите, ибо мы не проанализировали еще один пример, когда за нас тоже работает наша автоматика. Из рассказа: «Стоим мы с ним на улице разговариваем, а я все думаю, где же мы с ним рань­ше встречались: лицо знакомое, а где, когда — не помню! Я ему: "Привет, как живешь?", а сам все перебираю в мыслях ситуацию: где мы с ним могли раньше встречаться?» Обратите внимание: "Разгова­риваем, а я все думаю". Но если я думаю, т.е. мое сознание занято мыслями о том, где мы с ним встречались, то тогда кто же ведет раз­говор: "Привет, как дела, как работа?" Оказывается, и здесь тоже ра­ботает автоматика — по программе вербальных стереотипов.

Итак, в одних случаях мы что-то осуществляем преднамеренно, или осознанно, а в других — непроизвольно, автоматически, неосоз­нанно.

И тогда получается, что в разных поведенческих актах наше со­знание управляет нашим поведением: либо детально (помните: при "вежливой встрече" — "подать руку или не подать, пожалуй, по­дам", "улыбнуться или не улыбнуться — пожалуй, стоит, чего уж там"), и мы тогда говорим о преднамеренных действиях, движени­ях; либо сознание только дает команду запустить программу (увидел в толпе знакомое лицо, осознал, что это лучший друг детства, и за­пускается программа "радостная встреча"). В последнем случае все Элементы этой программы протекают без поэтапной команды из сознания. Здесь сознание контролирует только внешнюю ситуацию: а вдруг лучший друг детства не пожелает по какой-то причине разговаривать, тогда сознание тотчас перейдет на поэтапное регулирова­ние действий.

И здесь важен вопрос: где формируется программа "вежливая встреча"? В сознании. А где находилась, откуда извлекалась программа 'радостная встреча"? Она была вне сознания. Где же тогда?

Психологи называют эту сферу "подсознанием''или "бессознательным".

Вывод: поведение человека (действия, последовательность действий) может регулироваться либо сознанием, либо подсознанием. Если Программы поведения строятся в сознании, тогда мы говорим о "сознательном", "осознанном", "умышленном", "осмысленном", "преднамеренном", "намеренном" поведении; если же они извлекаются из дознания, тогда мы говорим о "неосознанном", "невольном", "не­намеренном", "неумышленном", "машинальном", "автоматическомповедении.

Так мы вышли на два центральных понятия всей этой книги — «сознание" и "подсознание". И вполне естественна необходимость более подробно раскрыть их содержание, их психологическую сущность, оставаясь, разумеется, при этом в рамках нашей темы.

И тут перед автором возникает проблема. Дело в том, что среди Лей этой книги могут оказаться две особые категории. К первой относятся те, которым необходимо, чтобы все, что

упоминается), было, соответствующим образом обозначено, разъяснено, даже если для этого приходится отступать от практической направленности материала. Они предпочитают получать и иметь ответы на все вопросы, и не только как (делать), почему (так делать), но и как называется, что за этим скрывается, из чего оно состоит. Вторая категория читателей предпочитает не вдаваться и теоретиче­ские построения", а какой-либо, допустим лингвистический, анализ наводит на них скуку (если не видна непосредственная связь с прак­тикой). Естественно, автор не хотел бы терять ни первую категорию (чтобы не превращать книгу в "сборник рецептов" типа "делай, как я"), ни вторую (чтобы не превращать книгу в изложение совершен­но абстрактных понятий, никак не связанных "с жизнью"). Догады­ваетесь, вероятно, читатель, как трудно автору удовлетворить и тех, и других одновременно:. Но, взявшись за гуж... Попробуем на при­мерах из практики показать, что скрывается за выражением "Я это сделал машинально", а что значит "Я это сделал, абсолютно осознан­но"; попробуем определить границы интерпретаций "осознанно — неосознанно", "умышленно — невольно", "автоматически — пред­намеренно" и т.п. Ведь все-таки будет, наверное, не очень коррект­но описывать, подсознание, не расшифровав это понятие и не пред­ставив его визави — сознание. Итак, что есть "сознание", а что — "подсознание"?

1. О ДВУХ ЦЕНТРАЛЬНЫХ ПОНЯТИЯХ ЭТОЙ КНИГИ, ИЛИ ЧТО ЗНАЧИТ "Я ЭТО СДЕЛАЛ НЕОСОЗНАННО"?

Проще всего было бы адресовать читателя к учебникам или слова­рям по психологии, где понятия "сознание" и "подсознание" должны раскрываться. Но вот передо мною прекрасно изданный и очень инте­ресный учебник "Что такое психология?"². О подсознании — есть, а о сознании — нет. Как будто его и не существует вовсе. Ладно, этот учебник издан в Канаде. Но вот передо мной наш отечественный — и не очень старый (1986 г. издания³), и нет в нем ни раздела о сознании, ни раздела о подсознании. Нет таких феноменов в природе, и все тут. Зато авторы психологического словаря⁴ дают пространные статьи и о сознании, и о бессознательном. Но даже профессиональному психоло­гу надо "проникать" во фразу о том, что сознание — это «непрерывно меняющаяся совокупность чувственных и умственных образов, непо­средственно предстающих перед субъектом в его "внутреннем мире" и предвосхищающих его практическую деятельность» (с. 368—369). Ве­роятно, то следствие погони за "сжатостью изложения". Но ни это оп­ределение, ни им подобные в других словарях не вычленяют психологическое содержание данных феноменов. А ведь в жизни: "это дошло до его сознания", "наконец-то он это осознал", "он это сделал абсолют­но осознанно" — как это все связать с процитированным выше опре­делением? А ведь непрофессионалы тоже хотят знать...

Поэтому для непрофессионалов в области психологии попытаем­ся (в рамках данной книги) выявить психологическое содержание этих феноменов, идя не от теории к практике, а, наоборот, оттал­киваясь от эмпирического опыта читателя, от знакомых ему фраз, вы­ражений и действий.