Глава 11. Полная горница подозреваемых
Глава 11: Полная горница подозреваемых
Инспектор стоял в гостиной Маятника, сцепив руки за спиной. Мертвенно-бледный цвет лица наводил на мысль, будто он никогда не видел солнечного света или хуже того, полгода пробыл в гробу. Ненатуральная бледность в контрасте с черной шевелюрой сделали облик похожим на эскиз художника, нежели на реального человека.
Сегодня на нём не было мундира, и понять, где кончаются идеально белые рукава рубашки и начинаются запястья, было практически невозможно. Без своей привычной чёрной формы, оставленной, судя по всему, в прихожей, инспектор казался жутким привидением.
Кинжала на полу уже не было, но Уна заметила его блестящее металлическое лезвие на камине. Ничего больше в обстановке не изменилось. Стол, контракты и книжка Адлера были расположены так же, как запомнила Уна. Мантия Волшебника валялась на прежнем месте, и от её вида у сыщицы будто что-то сжалось в желудке.
Обычно тёплая, уютная обстановка гостиной сменилась куда менее приятной. Тени почему-то казались темнее, а портреты взирали на происходящее более холодными и осуждающими взглядами.
Портрет Освальда Великого производил особенно зловещее впечатление на Уну — он пристально рассматривал место преступления, готовый вынести всем присутствующим смертный приговор. Существа на гобеленах корчили подозрительные рожицы, пялясь на происходящее в комнате.
Констебль небрежно облокотился на стену у входа в гостиную, полностью погрузившись в чтение какого-то дешёвого бульварного романа, и, несмотря на полицейскую форму, больше смахивал на отдыхающего. В отличие от него, внимание инспектора Уайта было целиком приковано к месту преступления.
Он с подозрением оглядел всех, находящихся в комнате, а Уна тем временем присела на один из изящных диванчиков у стены. Дьякон беспокойно переминался с ноги на ногу на её плече.
Запах каминного пепла смешался со стойким смрадом от опаленной руки Самулигана.
— Это все? — претенциозно спросил у слуги инспектор.
Самулиган осмотрелся. Гектор Гримсби неуклюже скрючился в кресле у двери, окровавленная повязка на его лбу выглядела словно потрёпанный саван египетской мумии. Санора Крон явилась публике с чистым лицом, заняв местечко у противоположной стороны камина.
Исидора Айри нервно накручивала на палец локоны, рядом с ней сидел Адлер — близнецы заняли половину центрального гостевого дивана. Маятник качался так близко к Адлеру, что парень, казалось, рисковал получить балансиром по лицу. Ламонт Джон-Майкл Арлингтон Фитч Третий присел у входа, скромно сложив ладони на коленях.
— Да, — подтвердил Самулиган. — Все на месте.
Зачарованные огни с потолка отбрасывали нечеткие тени на лицо инспектора. Он громко хлопнул в ладоши, прежде чем начать.
— Я — инспектор Уайт. Полагаю, все знают, зачем я здесь?
Он взял заколдованный кинжал с каминной полки и бросил на пол. Клинок впился в ковер и завибрировал, словно камертон.
Санора открыла рот от изумления.
Ламонт испуганно выдохнул:
— Осторожно!
А Дьякон воскликнул:
— Испортили прекрасный ковер!
Инспектор проигнорировал его слова:
— Заявление о похищении данного кинжала, — начал Уайт, самодовольно расхаживая по комнате в ослепительно белой рубашке, сверкающей в волшебных огнях, — из закрытого хранилища Музея истории волшебства поступило ранее этим вечером.
При упоминании музея Уна покосилась на Гектора Гримсби, следя за его реакцией. Каменная физиономия калеки выражала лишь равнодушие и безразличие. Был ли Гектор слепцом или же притворялся, единственное, что могла сейчас видеть сыщица, как тот уставился своими бельмами на что-то позади Уны.
Инспектор вытащил записную книжку из заднего кармана и продолжил:
— Кабинет хранителя музея располагается внизу, в подвале. Для посетителей вход в подвал воспрещен и находится под охраной. Хранитель закрыл кабинет и отлучился из музея на несколько часов, чтобы осмотреть некоторые предполагаемые экспонаты. Возвратившись в четыре часа, он обнаружил, что дверь раскрыта настежь, витрина с двумя заколдованными кинжалами разбита, а сами кинжалы исчезли.
Служитель порядка захлопнул блокнот и бросил его перед собой, словно сам блокнот был частью неопровержимых доказательств.
— Ключ был только у хранителя, а охранник клянется, что никого в подвал не пропускал.
Уна сидела, как вкопанная, внимая каждому слову инспектора, её ум фиксировал каждый аргумент Уайта в поисках подсказок.
Блюститель порядка прокашлялся и продолжил:
— Очевидно, что вор в этой самой комнате, — в подтверждение своих слов он махнул в сторону торчащего из пола кинжала. — И тот же индивид использовал один из украденных клинков, чтобы убить Волшебника.
Уна покачала головой, вникая в слова инспектора:
— Вы сказали «убить»?
— Сказал, как есть, — ответил полицейский, раздражаясь, что вынужден отвечать на вопрос.
Уна повернулась к эльфу:
— Ты ему рассказал, Самулиган?
Самулиган печально цокнул языком:
— Я пытался, но...
— Рассказал мне что? — спросил полицейский.
— Мой дядя, возможно, не был убит, — сообщила Уна. — Вполне вероятно, что он еще жив.
Инспектор прошел в центр комнаты и поднял одежду Волшебника.
— И где же он тогда? — нервно спросил Уайт, тряся мантией перед носом Уны.
— Ну, если он жив, то может находиться в Гоблинской башне, — ответила сыщица.
— В Гоблинской башне? — переспросил инспектор. — Не смешите меня. Все в комнате были свидетелями, как его закололи кинжалом. Разве не так?
Он перевел взгляд на Ламонта. Мальчик настолько сконфузился, что под давлением подтвердил слова:
— Так, — а затем вытащил платочек из кармана и начал нервно протирать очки.
— Минуточку, инспектор, — возразил Дьякон, — один из кинжалов, действительно, мог убить мага, но другой мог также отослать его в Гоблинскую башню, как только что пояснила мисс Крейт.
Инспектор кинул мантию обратно на пол:
— Итак, мистер Говорун, вы, кажется, слишком много знаете об этом оружии?
— Дьякон знает всю «Арканнику», — вступилась Уна за друга.
— Надо же, как кстати, — саркастично заметил Уайт.
Девушка уставилась на сыщика:
— Вы Дьякона подозреваете?
Инспектор медленно покачал головой, потирая свои худые бледные ручищи:
— У главного входа в музей ведется регистрация посетителей. Все входящие должны вписать свои имена. Охрана музея следит, чтобы никто не прошел без регистрации, — инспектор резко отвернулся от всех и проводил взглядом маятник от одного до другого конца гостиной. — Оказалось, что всего несколько людей интересовались историей магии в эти дни... По крайней мере, по понедельникам... Потому что только два имени были зарегистрированы на сегодняшней странице. Знаете, кто это? — полицейский внезапно развернулся, впившись взглядом в близнецов. — Какое совпадение, что оба сейчас тут. Исидора и Адлер Айри!
Исидора приложила к груди ладонь:
— Да, я была этим утром в музее. Но только потому, что директриса Пуше из Академии светских девиц страстно желает, чтобы следующим подмастерьем Волшебника стала воспитанница ее учебного заведения. Я вообще на это место претендую только из-за неё, и именно она строго мне наказала сходить сегодня с утра в музей и освежить свои знания магической истории, а потом уже отправляться на собеседование в Маятник. И по правде сказать, я едва со скуки не двинулась. Вся эта магическая история — нудятина несусветная. Да ещё здание просто огроменное, и... И там довольно жутковато одной находиться.
— Но мисс Айри, — прервал её инспектор, раскрывая свой блокнот, — я так понимаю, вы пошли в музей не одна? Вы взяли с собой брата.
Исидора отрицательно помотала головой:
— Нет, одна. Хотя я знала, что Адлер тоже приходил: видела его имя в журнале регистрации. Но его самого не встретила. Музей такой большой, что, будь там хоть сотня посетителей, ни одной души не встретишь.
Инспектор недолго разглядывал девушку, затем спросил:
— И чем же вы занимались, когда покинули музей, мисс Айри?
— Я пошла в ателье к матери попить чаю. Помните, вы сами меня видели? Все её платья кто-то украл, — Исидора вздохнула. — Вы думаете, что кинжалы и платья похищены одним преступником?
— Я думаю, что скорее всего это вы украли и то, и другое, а потом пришли в Маятник, чтобы убить Волшебника! — выпалил инспектор.
— Я? Да мне-то, ради всего святого, зачем его убивать?
Вытянув руки, инспектор широкими шагами направился к молодой Айри, словно собираясь схватить девушку и вытрясти признание. Но он совершенно запамятовал о воткнутом в ковёр кинжале, запнулся об изящный эфес и рухнул на пол.
— Кто это сделал? — завопил он, вскочил на ноги и смахнул длинные черные пряди с лица.
— Я думаю, вы о кинжал споткнулись, инспектор, — ответила Уна.
Инспектор злобно покосился в её сторону.
— Я же вроде говорил вам не лезть в официальные полицейские разборки, мисс Крейт?
Уна удивлёно взметнула брови, но через миг вспомнила, с кем имеет дело. Признаться, она была даже удивлена, узнав, как много информации удалось раздобыть Уайту. Поход близнецов в музей в тот день стал шокирующим открытием.
Представить Исидору в роли злоумышленницы было не так сложно, но мысль о том, что Адлер мог быть причастен к преступлению или более того, напал на дядю, навевала печаль, если не сказать больше.
Уна сделала вдох, чтобы справиться с волнением, прежде чем поняла, что инспектор все еще ждет объяснений. Ее голос звучал спокойно и ровно.
— На моего дядю этой ночью напали, господин инспектор, а, может, даже убили, и я тому свидетель. Я не только имею все права тут находиться, я обязана быть тут. И еще, если сами до сих пор не поняли, то вас никто не толкал. Вы споткнулись о кинжал, — она кивнула в сторону клинка.
Инспектор обернулся в указанную сторону и состроил удивлённую мину:
— Ах да, конечно.
Адлер сдвинул цилиндр на затылок:
— Да, я был в музее, это так, — признался он. — Я провожу там много времени, если не занят в Юридическом союзе волшебников, так-то. Их библиотека весьма впечатляет. Я проводил исследование...
«Какое такое исследование?» — подумала Уна, но вслух спросила:
— Господин инспектор, вы уверены, что нет еще способа пройти мимо охраны без регистрации?
Боковым зрением сыщица наблюдала за Гримсби, следя за его реакцией. Под окровавленной повязкой выражение лица оставалось непроницаемым.
Инспектор нахмурился:
— Думаю, это возможно, но маловероятно. Стоило бы задать этот вопрос охране.
«Да, — подумала Уна, — расспрошу об этом завтра у музейного охранника».
А через секунду в голове уже звучал безжалостный внутренний голос:
— И когда ты собралась в музей? После того, как проникнешь в башню, перебьешь всех гоблинов и выяснишь, что Александра там нет, и Уайт прав насчет... Насчет того, что Волшебник убит?
Голос разозлил Уну так, что она вдруг выпалила:
— Мистер Гримсби, как вы поранились? Я сегодня вас видела у входа в музей целого и невредимого.
В гостиной стало очень тихо. Кто-то откашлялся. Казалось, можно услышать даже мышь, шныряющую за стеной. Сидя в кресле, Гектор выдвинулся вперед. Выражение его лица изменилось впервые за все время их совместного пребывания в Маятнике.
Ужасные бельма уставились прямо на Уну. Губы с яростью были плотно сжаты. Лицо побагровело, а ноздри раздулись до размеров грецкого ореха. А потом также неожиданно он скорчил жуткую улыбку, повторившую контур его экстравагантных усов.
— Порезался, когда брился, — ответил калека сквозь зубы.
Уна заморгала и закачала головой:
— Когда лоб свой брили? — парировала она, давая понять, что не верит слепцу. — Вы, конечно, понимаете, что это абсурд? Кто бреет лоб? — обратилась сыщица к инспектору.
Полицейский глубоко задумался, почесывая белым пальцем свой бледный подбородок.
— Я уже не знаю, чему верить, — ответил Уайт и продолжил к большому удивлению Уны, — Все свободны!
— Как? — завопила сыщица, вскочив на ноги. — Как это все свободны? Вы позволите преступнику, напавшему на моего дядю, преспокойно уйти отсюда?
— У меня нет достаточных оснований, чтобы кого-то задерживать, — объяснил инспектор. — Но я отдам приказ, чтобы констебль Траут занял пост у Железных Врат и проследил, чтобы никто не удрал с Темной улицы, пока убийца не будет пойман.
Постовой у двери продолжал увлеченно читать роман и полностью игнорировал все происходящее. Поэтому распоряжение инспектора давало Уне малую надежду на положительный исход дела.
— Ну, все, — заключил Уайт, отправившись на выход.
— Но, инспектор, — сделала Уна последнюю попытку, — не думаете ли вы, что есть смысл заключить всех под домашний арест? Например, в том же Маятнике? По крайней мере, пока не выяснится...
Уайт сказал, как отрезал:
— Мисс Крейт, когда вы перестанете совать свой нос в дела взрослых? Идите уже поиграйте со своей птичкой-говоруном и оставьте это дело профессионалам. У нас все под контролем, не так ли, Траут? — обратился он к констеблю.
Постовой перелистнул страничку. Что-то в книге его рассмешило.
— Все свободны! — снова повторил Уайт.
Уна взглянула на Гримсби, который скалился ей в лицо.
— Я оповещу Совет о смерти Волшебника, — добавил инспектор, — и они решат дальнейшую судьбу должности.
— Но Александр может быть жив! — заорала сыщица.
— Отрицание — первая стадия горестных переживаний, — сказал полицейский, покачав печально головой, и снова двинулся к выходу.
Уна лишь смотрела ему вслед. Отполированные до блеска ботинки скрипели весь путь следования до двери, пролегавший через длинный расписной ковер. Белая рубашка буквально слепила глаза в свете горящих вечных лампад.
Разочарование поглотило Уну. Этот человек был насмешкой, одной большой карикатурой на страже закона и порядка. Сыщица опустила глаза и поняла, что полицейский даже улику не забрал с пола.
Она наклонилась, чтобы поднять кинжал.
— Оружие не забудьте, инспектор, — сказала Уна с досадой, протянув кинжал.
Сперва она почувствовала небольшое тепло в руке, которое нарастало с каждой секундой, и вот уже казалось, что клинок вытащили не из пола, а из печного жерла. Пока Уайт доковылял до девушки и протянул руку, эфес уже невозможно было удерживать.
Уна ахнула, выпустив клинок из рук. Как только оружие ударилось об пол, мягко отскочив от ковра, боль прошла. Девушка с удивлением осмотрела обожженную ладонь. Никаких дымящихся пальцев, никакой опалившейся плоти, как у Самулигана. Лишь кожа слегка покраснела. Но тепло оставалось внутри ладони, и это была не игра воображения.
— Какие дурные манеры, — поддел Уну инспектор, наклонившись за оружием.
Уна едва ли слышала его. Повернувшись к эльфу, она растерянно произнесла:
— Я обожглась, Самулиган. Но я почувствовала... Клинок обжег меня...