Отчет пациента о заболевании № 2019 20 страница

Эти подробности подтверждались адресатами “чтений”, большинство из которых на побережье никогда не приезжало. В результате Хью Линн смог установить точное количество случаев для нового исследования. Оно называлось “100 случаев ясновидения”.

Следует отметить также отношение к “чтениям” остальных участников - Гертруды, Глэдис и других присутствующих, от чего зависела относительная ясность и совершенство самих “чтений”. Стало очевидно, что для их успеха особенно важны два фактора - искреннее желание пациента, получить помощь и не менее искреннее желание Эдгара такую помощь оказать. Для Гертруды идеальным считалось спокойное поведение во время сеанса, доброжелательность и восприимчивость.

Другая группа исследователей из числа местных жителей занялась изучением серии “чтений” о железах внутренней секреции с философской и метафизической точек зрения. Помимо всего прочего, они обнаружили до сих пор не известную науке железу - лайдин. Она располагалась над местом вхождения всех жизненных сил в организм. По крайней мере информация, полученная во время “чтений”, свидетельствовала именно об этом.

Так они оказались в ловушке. За пределами Ассоциации результаты исследований ничего не значили. Они могли рассчитывать только на тех, кто поверил в “чтения”.

Хью Линн часто слышал от врачей, профессоров, психологов и ученых возгласы и упреки такого рода: “Пусть ваши записи у вас и остаются. Они не прошли никакой проверки”. Хью Линн понимал, что наблюдения многих врачей, профессоров медицины, психологов и ученых тоже остаются известными только им самим, однако имелось и существенное различие. Психические феномены по-прежнему вызывали подозрение. Считалось, что медиумы не честнее уголовников и за ними нужен глаз да глаз.

Одно из “чтений” было проведено для выявления наилучшего метода научного наблюдения за психическими явлениями. В полученной информации сообщалось, что если какой-нибудь ученый приедет на побережье и будет изо дня в день наблюдать за диагностированием, читать отправляемую и поступающую корреспонденцию, проверять ее вместе с пациентами и врачами, то дело пойдет на лад. “Правда,- говорилось там,- этот человек не сможет убедить остальных. Ибо в чем коренной порок современного мира? Человек забыл о Боге. Он помнит лишь о себе. Итак, если вы хотите что-либо доказать другим, то прежде всего сами живите так, чтобы ваша жизнь стала примером, подтверждением Божьей истины и Божьего закона”.

Хью Линн был растерян. Он не знал, что ему делать. Он мечтал обратиться к ученым, особенно к психологам, но в то же время понимал, что это крепкие орешки и расколоть их будет трудно.

- Не трогай ты их,- посоветовал ему Эдгар.- Знаешь, чем больше времени я провожу тут на пирсе и ловлю рыбу в озере, тем чаще мне приходит в голову мысль о том, что если мы отправимся к ученым, то с нами произойдет то же, что и с этой рыбешкой. Мы заглотнем их наживку, и все вроде бы будет выглядеть вполне достойно, а они уже подцепят нас на крючок. У нас и в своих водах пищи хватит. Лучше нам здесь и оставаться.

Однажды Хью Линн пришел к нему на пирс с большой, по виду очень старой и потрепанной книгой.

- Может быть, вот это поможет нам в разговоре с учеными,- сказал он,- я уже давно искал эту книгу. Кто-то сказал мне о ней. Это биография человека, жившего здесь, в нашей стране. Он делал то же, что и ты, менее ста лет тому назад.

Эдгар отложил в сторону удочку и взял книгу. На обложке было написано: “Основы природы, ее Божественные откровения и голос к человечеству. Записано все, что случилось с Эндрю Джексоном Дэвисом, пророком и ясновидящим из Покипси. Опубликовано С. С. Лайоном и У. Фишбоу. Нью-Йорк: для продажи оптом и в розницу. Дж. С. Гедфилд. Клинтон-Холл. 1847 год”.

Глава 21

Эндрю Джексон Дэвис родился в Блумингтоне в округе Ориндж, штат Нью-Йорк, 11 августа 1826 года в семье сапожника. Его мать умерла, когда он был еще совсем юным. Впоследствии он писал о ней как “об одном из тех нежных созданий, которые проявляют себя при соприкосновении со слабостью и горем и для которых помощь страждущим является истинным счастьем”. Семья жила бедно, родители нуждались и не могли дать сыну образование. Он проучился в школе всего пять месяцев. Работать ему пришлось с раннего детства, на лето он несколько раз нанимался пастухом к мистеру У. У. Вудворту из Гайд-парка. В то время они жили в Гайд-парке.

В сентябре 1838 года отец и сын - матери уже не было в живых - перебрались в Покипси, где мистер Дэвис открыл сапожную мастерскую, а Эндрю стал ему помогать. В 1841 году Эндрю поступил на работу к мистеру Айре Армстронгу, который позднее сообщил нужные сведения составителю книги Дэвиса Уильяму Фишбоу:

“Мне понадобился мальчишка, немного знакомый с сапожным делом, и я нанял его на две недели. Он оказался очень смышленым и так мне понравился, что с разрешения его отца и его собственного согласия он стал моим подмастерьем. Он был не слишком-то образован, то есть мог с грехом пополам читать, писать и знал простейшие арифметические действия. Читать он был способен только легкие детские книжки. За два года работы подмастерьем он проявил себя на редкость честным и порядочным человеком”.

В то время когда Эндрю служил у мистера Армстронга, город посетил лектор, выступивший с докладом о месмеризме. Он продемонстрировал опыты с участием горожан, но в случае с Эндрю его ждала неудача. После отъезда этого мистера Граймса некоторые жители города начали сами проводить подобные эксперименты. Один из них, портной Уильям Ливингстон, добился определенного успеха в изучении психических явлений. Как-то Эндрю зашел к нему в ателье, и портной, вспомнив о неудаче лектора, спросил у мальчика, не согласится ли он чтобы его замагнетизировали. Эндрю не возражал.

Эксперимент оказался таким же успешным, как и у маркиза де Пуисегюра с пастухом Виктором. Эндрю впал в глубокий транс, обнаружив замечательные способности к ясновидению. Опыт решили повторить, вскоре о парнишке заговорил весь город, и в дом Ливингстона зачастили любопытные. Их пускали без каких-либо препятствий, и они могли следить за ходом экспериментов. Мальчика неоднократно и тщательно проверяли, и наконец, находясь в трансе, он сказал, что его силы можно использовать для помощи больным.

После этого Ливингстон покинул вместе с мальчиком город и занялся медициной. Они побывали в Данбери, а затем в Бриджпорте, штат Коннектикут. Там они познакомились с доктором С. С. Лайоном, который “прежде не верил в ясновидение, но, встретившись с Эндрю и убедившись в его способностях, понял, что сопротивляться очевидному бесполезно. Он не колеблясь предложил им свои услуги и сам прибегал к советам ясновидящего при лечении ряда сложных заболеваний”.

Это было в феврале 1845 года. А в мае Дэвис и Ливингстон встретились в Бриджпорте с Уильямом Фишбоу. В первых числах августа ясновидящий, уже согласившийся выступить с сеансами, посвященными космосу и судьбе человека, предложил доктору Лайону руководить опытами, а мистеру Фишбоу их записывать. За четырнадцать месяцев (с 28 ноября 1845 года по 25 января 1847 года) он провел в Нью-Йорке 147 сеансов. В те же годы отчеты о его экспериментах были опубликованы доктором Лайоном и мистером Фишбоу.

Об этом вкратце рассказал в своей вступительной статье к книге “Основы природы, ее Божественные откровения и голос к человечеству” биограф Эндрю Джексона Дэвиса мистер Фишбоу.

Эдгар читал напечатанные мелким шрифтом строки, а Хью Линн заглядывал ему через плечо. Эдгар испытывал странное чувство.

- Его судьба так похожа на мою, что у меня просто мороз по коже, - признался он.

Они посмотрели на копию стальной гравюры - портрет Эндрю на титульном листе - и прочли описание его, внешности, которое дал мистер Фишбоу:

“Он среднего роста, пропорционально сложен, по темпераменту желчный сангвиник. У него крупные черты лица, голова среднего размера и очень красивой формы, особенно лоб. Основание черепа также небольшое, а уши четко выделяются. Голову венчает огромная шевелюра густых, иссиня-черных волос. Выражение лица мягкое, спокойное, сразу обращают внимание его искренность и доброжелательность, а глаза излучают необычное сияние, которое ни у кого прежде не встречалось”.

Эдгар вновь глянул на гравюру. Эндрю был одет по моде того времени: галстук-бабочка и сюртук с атласными отворотами.

- Симпатичный парень, - сказал он.- Что с ним потом стало?

- Он сделал замечательную карьеру,- ответил Хью Линн.- Он продолжал выступать с сеансами еще целых тридцать пять лет после выхода этой большой книги - видишь, в ней семьсот восемьдесят две страницы. Затем он решил всерьез изучить медицину. Он получил диплом, когда ему было шестьдесят лет, и занялся медицинской практикой.

Эдгар перелистал книгу.

- Неужели этот Эндрю, уже будучи врачом, ставил диагнозы пациентам, впадая в транс? - спросил он.

- Дэвис применял обычные методы,- объяснил Хью Линн,- но больше всего узнавал о болезни, когда прикасался кончиками пальцев к ладони пациента. Очевидно, изменилась сама природа его ясновидения. Ему больше не надо было впадать в сонный транс, чтобы обрести сверхчувствительность.

- Он дотрагивался до пациента,- заметил Эдгар.- Это психометрия.

- Он прожил долгую жизнь,- продолжал Хью Линн,- и умер восьмидесяти четырех лет. Это была его первая книга, потом он написал еще много других. Они давно распроданы, и об их авторе, по-видимому, знают только ученые, исследующие психические явления, да маленькая группа энтузиастов. Но, как я понимаю, сейчас эта группа увеличилась. Возможно, Эндрю вновь ждет известность.

Эдгар опять раскрыл книгу и посмотрел на гравюру.

- Как он это делал? - задал Эдгар вопрос.- Часто ли он проводил свои сеансы?

- Дважды в день, - отозвался Хью Линн.- У него был магнетизер, он водил перед ним руками, а Эндрю при этом лежал. В остальном между вашими методами нет особых различий.

Эдгар закрыл книгу и ощупал пальцами ее потрепанный черный переплет. На корешке можно было различить выбитые золотом буквы “Откровения Э. Дж. Дэвиса, ясновидящего”.

Почти сто лет назад какой-то человек надеялся изменить мир с помощью Дэвиса и этой книги. Теперь книга значится в библиотечном каталоге, а Дэвис, хотя он прожил долгую жизнь и много написал, практически всеми забыт.

- По крайней мере ты не одинок,- заключил Хью Линн.- Были и Эндрю, и пастух Виктор, и сотни других, о ком удалось хоть что-то выяснить. Но Эндрю важнее прочих, потому что ученые, когда этим займутся, должны обратить внимание на то, что еще один человек, живший здесь, в Америке, много лет назад, делал то же, что и ты.

Эдгар покачал головой.

- Если бы этот парень, пастух Виктор и я собрались где-нибудь,- сказал он,- и провели “чтения” для одного и того же больного, и пришли бы к согласию, а потом врач, которому доверяют ученые, явился бы с нашими диагнозами к больному и поставил свой диагноз, подтвердив, что мы были правы, знаешь ли, чем бы все это кончилось? Ученые повесили бы врача за мошенничество, а нас выгнали бы из города.

Он отдал книгу Хью Линну и снова принялся удить рыбу.

- Оставь ты в покое Эндрю, Виктора и меня,- посоветовал он сыну.

Осенью 1935 года Эдгар Эванс Кейси поступил в Университет Дьюка на факультет электромашиностроения. Эдгар и Хью Линн отвезли его в Дарем, штат Северная Каролина, рассчитывая встретиться там с профессором Дж. Б. Райном с факультета психологии, проводившим свои знаменитые опыты по телепатии. Он им очень понравился. Его также заинтересовала их деятельность.

В марте, следующего года доктор Лусиан X. Уорнер, занимавшийся специальными исследовательскими разработками для Университета Дьюка, провел неделю на побережье. Он ознакомился с “чтениями”, прослушал их и сам получил несколько сеансов. Он горячо взялся за дело, и благодаря его подробному рассказу уже в апреле профессор Раин обратился к Эдгару с просьбой провести диагностирование для своей маленькой Дочери. Но потом профессор Райн написал, что “чтение” не улучшило состояния девочки, и явно охладел к деятельности Эдгара.

В июне доктор Уорнер договорился провести несколько “чтений” для профессора Гарднера Мерфи с факультета психологии Колумбийского университета в Нью-Йорке. “Чтения” проводились на побережье, а в Нью-Йорке должны были изучить их содержание и тщательно проверить. Имена и адреса условились выслать из Нью-Йорка на побережье особым письмом за день до начала сеансов.

Были отосланы два письма, по которым провели два “чтения”. Но тем временем заболел доктор Уорнер, и дело передоверили ассистентам профессора Мерфи, а они больше не отправляли писем и не составили отчета о полученных результатах.

- Я же тебе говорил,- заметил Эдгар Хью Линну.

Некоторые “чтения” для доктора Уорнера были посвящены телепатии. Он нуждался в теории, а во время “чтений” утверждалось, что все зависит от душевного состояния и общение возможно тогда, когда два сознания начинают понимать друг друга вне времени и пространства. В этих случаях они оба подсознательно чувствуют одно и то же. У одних это происходит прямо на уровне сознания, другие сначала ощущают и затем передают информацию своему сознанию. Одни хорошо воспринимают, но плохо передают, другие хорошо передают, но плохо воспринимают. Люди общаются благодаря любви и взаимопониманию, передавая мысли от одного другому, но не знают и не могут точно определить, как же это происходит.

Из сеансов стало известно, что в организме человека существуют врожденные особенности, которые создают определенные колебания в плазме крови, что позволяет осуществлять получение и передачу информации.

- Какими же должны быть пульс, сердечный ритм и частота колебаний при воздействии на тело?

- Соотношение циклов в каждом из кровяных телец должно быть равно одному к трем, частота колебания - восемьдесят семь и семь десятых, количество ударов сердца - от семидесяти двух до семидесяти восьми и шести десятых.

В декабре 1935 года семье пришлось снова столкнуться с законом. Они отправились в Детройт, где Эдгар провел “чтения” для одного из знакомых своих друзей. Они предназначались для маленькой девочки, но с ее отцом предварительно не проконсультировались. Это шло вразрез с постановлениями Ассоциации, но желание помочь ребенку пересилило создавшееся препятствие. Отцу дали запись “чтения”, а он отнес ее врачу. Врач не согласился с предложенным лечением, и отец заявил в полицию. Кейси арестовали за отсутствие лицензии на медицинскую практику.

В сущности говоря, буква закона была нарушена, но сам закон не предусматривал возбуждения уголовного дела. Обвинения против остальных участников признали недействительными, а Эдгара сочли виновным, но освободили, заставив его дать подписку о невыезде. На этот раз не выносили приговор и не требовали уплаты какого-либо штрафа.

1935 год сопровождался для Кейси печальными событиями. В апреле умерла мать Гертруды, миссис Эванз. В ноябре некоторыми членами Ассоциации из Нью-Йорка была учреждена “Домашняя аптека”. У этой корпорации была двоякая функция: сделать доступными для больных технические приспособления, которые так часто рекомендовались в “чтениях”, и предложить для продажи ряд лекарств, за долгие годы доказавших свою эффективность. В Норфолке открылась контора “Домашней аптеки”, и Томми Хауз стал в ней управляющим.

Среди отобранных лекарств были ипсаб - средство для укрепления десен, и тим - мазь от геморроя. К ним подобрали текст из “чтений” для коммерческого распространения, и Томми отдал лекарства на проверку терапевтам и стоматологам. Он сконструировал также прибор с мокрыми гальваническими батареями и приборы для больных, которым во время сеансов рекомендовались электропроцедуры, и составил отчеты о полученных результатах.

Это была тяжелая работа, и осложнения начались там, где их никто не ждал. Люди, получившие первые “чтения”, в которых рекомендовалось использовать Приборы и препараты из “Домашней аптеки”, заподозрили здесь мошенничество. Корпорация действительно обладала всеми признаками компании, продающей продукцию ради собственной прибыли и обогащения Ассоциации.

Томми обнаружил, что стоматологи и терапевты не спешат одобрить ипсаб и тим, несмотря на длинный, список излечившихся. Фонды корпорации стали сокращаться, ее активность постепенно сходила на нет. С конторой пришлось распроститься. Для Хью Линн “Домашняя аптека” превратилась в настоящее мучение. Он поневоле стал химиком и плотником, конструировал различную лечебную аппаратуру для всех, кто в ней нуждался.

Подвал дома Кейси стал напоминать лабораторию, Томми, собиравшийся вернуться в Хопкинсвилл, пока зал своему двоюродному брату, как делать батареи.

- Составные части для приборов с мокрыми гальваническими батареями стоят чуть больше восемнадцати долларов,- сказал он.- К тому времени, как ты их сюда перевезешь, они будут стоить девятнадцать долларов. Когда ты их продашь, цена возрастет до двадцати долларов. Вероятно, что за свой труд ты и получишь доллар.

- Не удивительно, что корпорация обанкротилась,- заметил Хью Линн.

- Многие жаловались на цены,- сказал Томми.- Считали, что они непомерно высоки. Я объяснял, что мы сделали всего несколько пробных аппаратов для членов Ассоциации, а компоненты стоят дорого, если закупать их в малых количествах.

- И как они на это реагировали? - поинтересовался Хью Линн.

- Они сказали, что цены слишком высоки,- повторил Томми.

Хью Линн взял молоток.

- Мы учимся,- проговорил он.

- Чему мы учимся? - удивился Томми.

- Не делать ошибок,- ответил Хью Линн. Он взмахнул молотком и ушиб себе палец.

Годы стремительно летели. Папки Хью Линна распухли от накопленных историй болезней, параллельного изучения психических явлений и записей “чтений” для исследовательских групп. Однако ученые по-прежнему не интересовались ими. Люди, приходившие обсудить, поспорить, узнать что-то новое, были заранее убеждены в существовании ясновидения, переселения душ или кармы. Некоторые из них были профессиональными психологами, изредка попадались психиатры, но все они хранили в тайне свою веру в сверхъестественные явления и не смешивали ее ни с научной теорией, ни с повседневной практикой.

- Еще не настало время, чтобы в это поверили все,- сказал как-то Хью Линн отцу,- но я убежден: рано или поздно такое случится. Мы должны работать и быть к этому готовы.

Эдгар согласился.

- Когда придет время, к нам обратятся,- подтвердил он.- Но запомни: нам не надо, чтобы сюда являлись люди, которым мы должны что-то доказывать. Пусть к нам приходят люди смиренные, которые будут держаться спокойно и вежливо и говорить примерно так: “Я желал бы узнать, что это такое. Не могли бы вы меня научить”. Мы должны посвятить себя и наш труд именно таким людям.

Постепенно Хью Линн понял, что лучшее доказательство истинности диагностирования - в свидетельствах тех людей, которые им пользовались. Речь шла о семьях, члены которых долгие годы считали Эдгара своим домашним врачом. Одной из таких была семья Фрэнка Мора: его племянница, ее муж и их ребенок - все они пользовались диагностированием. Так же обстояло дело и с семьей Дэйва Кана. Для его матери на протяжении семнадцати лет проводились “чтения”, которые помогли ей оставаться все это время вполне активной и здоровой, избавиться от болей, и, как считали врачи, именно “чтения” спасли ее от неизлечимой болезни. Сестры и братья Дэйва, их и его дети тоже лечились с помощью “чтений”. Когда младший сын Дэйва упал и в глаз ему вонзились ножницы, записи “чтений” с подробным описанием того, что надо делать, приходили регулярно, и образовавшаяся было катаракта благополучно рассосалась. Наверное, на семейный рекорд могли бы претендовать Хаузы: Керри, доктор Хауз и Томми. После краха “Домашней аптеки” Томми жил в Хопкинсвилле. Он женился на девушке, уроженке вирджинского побережья, и в сентябре 1939 года у них родилась дочь Кэролайн. Когда девочке исполнился год, она пододвинула с плиты чан с горячей водой и опрокинула его на себя. Томми позвонил Эдгару. Было проведено срочное “чтение”, во время которого Эдгар перечислил все необходимые лекарства, и ребенка удалось спасти: на теле у девочки не осталось ни единого шрама, а глаза также не были повреждены, хотя в первые минуты ожог повлиял именно на зрение.

В следующем году Кэролайн начала заикаться и с трудом переваривала пищу. В “чтении” утверждалось, что при падении она получила небольшую травму, отчего возникло давление в области второго, третьего и четвертого шейных позвонков. Ей прописали остеопатические процедуры, массаж, диету и слабительные. 30 сентября 1941 года Томми писал Эдгару: “Спешу сообщить, что мы получили “чтение” для Кэролайн и начали лечение. Доктор Б. столкнулся с рядом трудностей. Он довольно долго не мог найти нужный подход к Кэролайн, успокоить ее и провести полный курс лечения. Однако она хорошо перенесла это лечение. У нее почти исчезло заикание, правда, ее до сих пор мучает бронхиальное осложнение, отчего она продолжает кашлять, но общее состояние значительно улучшилось”.

Другим ценным источником, настоящим кладезем свидетельств стала почта.

Вот характерные образцы писем, приходивших каждый день. Они взяты наугад из папок за сентябрь 1941 года.

Молодая дама из Вашингтона с помощью “чтений” вылечилась от сильного отравления. Его причиной стало средство для удаления волос. Впоследствии это средство запретили продавать согласно решению Бюро по контролю за чистотой продуктов и лекарств. В письме эта женщина сообщает, что последнее время слишком много работала, переутомилась и хотела бы получить дополнительное “чтение”.

Женщина из Питтсбурга заинтересовалась деятельностью Эдгара, изучая символику. Для нее провели диагностирование, и в ответном письме она просит проверить детали рекомендованных ей механических приборов, желая убедиться, что все делает правильно.

Письмо из Дейтона, штат Огайо. Дочь женщины, написавшей это письмо, страдала от тяжелых приступов артрита. Девочка принимала лекарства в течение пяти лет. Мать сообщала, что в целом после курса лекарств дочь чувствует себя лучше, но у нее возобновились боли после одного случая. Она процитировала отрывок из письма дочери, которая на отдыхе во время каникул испугалась змеи и “отпрыгнула по крайней мере на восемь футов”. Женщина просила провести “чтения” для дочери и для своей восьмидесятилетней матери.

Жена морского офицера одно время жила в Норфолке, познакомилась там с Эдгаром и получила от него несколько “чтений”. Затем она переехала в Нью-Лондон и написала, что организовала там небольшую группу его сторонников. Она просит провести “чтение” для своего друга.

Молодая дама из Нью-Гэмпшира подтверждает, что получила запись “чтения”. Она сообщает имя и адрес врача, согласившегося сотрудничать с ними и проводить лечение.

Письмо от жителя Дариена, штат Коннектикут. Его дочь получила контрольное “чтение” несколько дней назад. Он сообщает, что ее перестали мучить боли и она быстро выздоравливает.

Д. С. из Вашингтона просит копию записи “чтения” для “Бюллетеня конгресса”. Его мать, для которой провели диагностирование, стала себя лучше чувствовать.

Молодая дама из Бостона, штат Массачусетс. “Чтение жизни” помогло ей изменить свою судьбу, и она обрела счастье. Теперь она просит о том же для своего брата, у которого, по ее словам, “разладились все дела”.

Жителя Делавэра, штат Огайо, к Эдгару направил врач. Он просит провести диагностирование для своей жены.

Пара из Нью-Йорка собиралась разводиться. Но, прочитав адресованную им обоим запись “чтения”, они решили помириться. Теперь они ждут ребенка.

Для женщины из Роанока, штат Вирджиния, провели диагностирование. Она пишет, что обрадовалась, узнав о поставленном диагнозе. Она мучилась уже не первый год, “чтение” сулило ей облегчение.

Дама из Гилфорда, штат Коннектикут, просит прислать ей литературу, которая помогла бы ей в работе.

Мужчина из Янгстауна, штат Огайо, просит изменить дату “чтения”. Он называет новую дату.

Имеется также и телеграмма от Дэйва Кана. Он сообщает, что находится по делам в Вашингтоне и завтра приедет на побережье.

Эдгар испытывал особое удовольствие, ежедневно получая множество писем. Они свидетельствовал о том, что “то здесь, то там, мысль за мыслью, строка за строкой, камешек за камешком” его усилия не проходят даром, о чем и говорилось в “чтении”: “Любая честная попытка зачтется вам как правильный шаг”. Именно работа Ассоциации, позволившая приобщиться к духовной деятельности множеству людей, делала реальными его мечты: город исцеления уже создан, но построили его сердца, а не руки. Это он понимал.

Согласно плану, принятому в 1931 году, Ассоциация старалась не привлекать к себе внимания, ее труды, а также выступления на конгрессе по-прежнему широко не публиковались. Члены Ассоциации вносили деньги в фонд строительства конторы, библиотеки и хранилища. Оно началось в 1940 году. Новое здание объединили в общий комплекс с домом Кейси. Однако посетителям трудно было найти его без посторонней помощи.

Новое здание стало своеобразным памятником увлеченно работавшим исследовательским группам и упорным попыткам семьи доказать и оправдать роль “чтений”. Его выстроили на скромные пожертвования: на пятицентовые и десятицентовые монеты, собранные за долгие годы. Одни группы платили взносы, другие проголосовали за отчисление процента с их заработка в течение определенного времени. На стройке Эдгар работал как плотник, навешивал двери и вставлял рамы, красил дом снаружи и изнутри, мостил дорогу перед входом.

В библиотеке стали собираться группы местных энтузиастов. Одна из них, занимавшаяся вечерами по вторникам, изучала Библию под руководством Эдгара. На первых порах в группе насчитывалось всего шесть человек, но вскоре число учащихся увеличилось до тридцати.

Число членов Ассоциации колебалось от пятисот до шестисот. Примерно половина из них ежегодно менялась, тогда как вторая половина оставалась стабильной основой для исследовательской работы Ассоциации: обсуждения и изучения той или иной темы, выпуска брошюр и бюллетеней, подготовки ежегодного сборника “Бюллетень конгресса”, содержащего записи “чтений” и доклады. Ассоциация хранила переписку с несколькими тысячами людей. Адресатов интересовало все, имеющее отношение к Эдгару. По-видимому, они о нем никогда не забывали. Хью Линн подсчитал, что из шестисот ежегодных “чтений” сорок три предназначались людям, впервые получившим “чтение” пять лет тому назад, тринадцать - пациентам, имевшим дело с “чтениями” в течение десяти лет, шесть - получавшим их пятнадцать лет подряд, и восемь - пациентам с двадцатилетним стажем знакомства с “чтениями”.

Однажды на исходе лета 1941 года Эдгару позвонил какой-то человек из Нью-Йорка. Эдгар не узнал его по голосу, имя человека также ничего ему не говорило.

- Я тот служащий банка в Дейтоне, который в 1924 году одолжил вам сто долларов,- сказал он.- Теперь вы меня припомнили?

- Да, конечно,- ответил Эдгар.

- Я не по поводу денег,- пояснил звонивший.- Вы со мной расплатились. Но сейчас у меня тяжелая пора, и я прошу вас провести для меня “чтение”.

Члены Ассоциации принадлежали к разным церквам. Среди них были протестанты едва ли не всех оттенков, католики римской, греческой, сирийской и армянской церквей, теософы, члены Общины христианской науки, спиритуалисты. Встречалось и много приверженцев восточных религий. Участие в “чтениях”, конечно, изначально предполагало христианскую веру, ведь основой всех философских и моральных рассуждений в “чтениях” был Христос как идеал человечества. “Если участие в “чтениях” сделает вас лучшим чадом вашей церкви, тогда хорошо, но если из-за него вы отречетесь от вашей церкви, это никуда не годится”,- любил повторять Эдгар новым участницам исследовательских групп, когда какая-нибудь из них спрашивала его, сможет ли вера в “чтения” укрепить ее веру в Церковь.

Программу Хью Линна так и не удалось полностью осуществить. Чтобы доказать правоту диагностирования, он нуждался в финансировании работ над “чтениями”, связанными со специфическими заболеваниями и состояниями организма, которые были подготовлены в самом общем виде, без обращения к конкретным случаям и пациентам. Бюджет Ассоциации был настолько скуден, что в нем отсутствовала статья расходов на изучение “чтений” о раке, старческих заболеваниях, сердечных недомоганиях, астме и т.д. Для поддержания достаточного уровня доходов записи “чтений” нужно было продавать, а для этого в свою очередь требовались спонсоры. Их сумели найти, но, узнав, что врачи не верят в эффективность предлагаемых в “чтениях” средств, спонсоры предпочли исследования таких тем, как жизнь Христа до Его служения, символы в “Апокалипсисе” и прошлое мира в доисторическую эру.

Что касается философии и метафизики, то понадобилась обширная система перекрестных указателей и проверки там, где информация “чтений” расходится с высказываниями теологов, еретиков, вероучителей и моралистов всех времен и народов. В этой области “чтения” были столь же демократичны, сколь и в сугубо медицинской: “Поскольку миром правит Единый Закон, истина существует”.

В “чтениях” формулировались жесткие этические принципы. Эдгара не удовлетворяло равнодушно-тепловатое одобрение добродетелей теологами. Он настаивал на абсолютном совершенстве как конечной цели. Любой ложный шаг должен быть искуплен, дурным деяниям нет места в жизни, всякую несправедливость необходимо исправлять. Нельзя терпеть и спокойно воспринимать новейшие излишне широкие и снисходительные толкования христианства. Например, к браку он относился так же, как и католики, хотя в “чтениях” это объяснялось иначе, чем отцами церкви. “Решайте возникающую проблему сразу же,- говорилось в посланиях,- а не то вы столкнетесь с ней позднее”. Лишь в крайних случаях, вроде тех, когда даже католическая церковь выступала за расторжение брака, “чтения” советовали развод - обычно имелись в виду ошибки или безнадежные заблуждения одного из супругов и невыносимо тяжелая ноша другого. Но как правило, “чтения” предназначались для людей, желающих сохранить семью и по-прежнему жить вместе, поскольку в этом сущность бытия и наш долг.