Глава 25. Незваный гость

Катона вскочила на ноги.

— Санора, держи язык за зубами!

— Чудоземье? — переспросила Уна. — Как у Кровавого Мартина получается доставать корень турлока из Страны Фей? Проход защищает Стеклянный портал.

— Контрабандой, это точно! — ответила Санора. — Только он знает, как...

Катона двинулась вперед, словно хотела угомонить болтушку, но Уна встала между ними.

— Пусть говорит!

Катона отступила за стол, глядя на сыщицу глазами холодными, как лед.

— Кровавый Мартин нашел лазейку в Стеклянном портале, — продолжила ведьмочка. — Он провозил контрабандой корень — да и много еще чего — через границу с тех пор, как появился портал. Дело в том, что он всегда обеспечивал нас, ведьм, тем корнем, а мы расплачивались всякими камнями и золотом, которое добывали из недр Ведьминого Холма. Мы этим занимаемся на протяжении сотен лет. Даже после того, как Освальд закрыл портал, и магия начала исчезать. Раньше мы колдовали. Все мы. Но шли столетия, и мы старели, и заклинания, которые когда-то знали, начали выветриваться из нашей памяти.

Отчасти это произошло из-за того, что закрылся портал, сдерживающий магию. Но в основном из-за корня турлока. Каким-то образом он пагубно повлиял на нашу память и магические способности. И сейчас у нас не осталось выбора, как продолжить пользоваться кремом, — рассказчица коснулась полей своей остроконечной черной шляпы с каким-то чувством преданной нежности. — Вот поэтому мы всегда носим шляпы. Чтобы помнить, кем мы когда-то были. Настоящие ведьмы, которые колдовали по-настоящему, — на секунду она остановилась, выпрямившись. Санора расправила плечи и глянула на девушек за столом:

— Вот поэтому я хотела стать ученицей Волшебника. Чтобы почувствовать, как это — снова колдовать.

Какое- то время Уна только смотрела на ведьму, моргая в недоумении. Все это было так необычно. Наконец она сказала:

— Если все это время вы получали корень от Кровавого Мартина, значит Кровавый Мартин также пользовался кремом красоты. По крайней мере, он одного возраста с вами, и все эти нелепый слухи о его древности в действительности — правда.

— Только сейчас догадалась? — спросил незнакомый голос. — Я был уверен, что этот незначительный факт фигурировал в файлах твоего отца. Но, оказывается, он такой же тугодум, как и ты.

Этот голос, низкий и насмешливый, звучал из недр туннеля, и сыщице он не понравился.

Девушка обернулась, обнаружив довольно невзрачного мужчину, одетого в такой же невзрачный коричневый костюм и котелок. Мужчина прогулочным шагом вошел в комнату. Его лицо было обычным — такой тип лица, который мы видим сотни раз на улице и никогда не замечаем. Откровенно говоря, казалось, что в этом человек вообще ничего не было экстраординарного. Он улыбался совершенно неинтересно, и единственная выразительная черта заключалась в том, что несмотря на улыбку, глаза его жили какой-то отдельной жизнью. На первый и, возможно, на второй взгляд, глаза выглядели абсолютно заурядно. И все же при дальнейшем рассмотрении, было что-то очень жуткое в них. Какой-то угрожающий блеск, из-за которого у Уны даже мурашки по спине пробежали. Она сразу сообразила, что это те самые глаза, которые разглядывали ее через высокое окно отеля «Белладонна».

Двое верзил, одетые в красные костюмы, нарисовались позади вошедшего. Они остановились у входа в туннель, выпрямившись во весь свой угрожающий рост. Уна узнала в них близнецов из службы безопасности отеля. У каждого в руке была толстая деревянная дубинка.

— Кровавый Мартин! — воскликнула Катона.

— Как делишки? — поинтересовался невзрачный гость, не сводя с Уны глаз.

Сердце Уны бешено забилось. Определенно, она этого не ожидала. Кровавый Мартин — собственной персоной. Девушка не знала, что и сказать. Она встретилась с человеком, ответственным за многие злодеяния, совершенные на Темной улице, человеком, которого ее отец пытался засадить за решетку, пока не погиб от рук сообщников Кровавого Мартина. Уна часто представляла себе день, когда она, наконец-то, встретится лицом к лицу с человеком, стоящим за гибелью отца. Она представляла, что скажет ему. Доходило до того, что она репетировала свою речь в голове перед сном. Но именно сейчас, когда этот момент настал, у Уны пропал дар речи.

Кровавый Мартин обернулся к Катоне и произнес:

— Явился лично отблагодарить вас за чудесную работу в деле с кинжалами, Катона, и передать вот это, — он щелкнул пальцами, и по его сигналу верзила с усами продемонстрировал на вытянутой руке что-то, похожее на мешок с картошкой. — Забеспокоился, что у вас турлок уже кончается. И что я вижу? Вы обо всех наших тайнах этой глупой девчонке проболтались? Прескверно. Думаю, гостинец я оставлю себе.

Катона посмотрела на него с ужасом:

— Нет! Я не при чем. Это Санора. Она совсем в ребенка превратилась. Не может свойный болтливый язык держать за зубами.

Преступник лишь пожал плечами, словно детали его не особо волновали, и повернулся к Уне:

— А теперь решим следующую небольшую проблему. Мне жаль, мисс Крейт, но я не могу позволить вам покинуть холм. Вы слишком много знаете...

— Даже не подходи к ней, — сказал Дьякон, грозно нахохлившись.

Кровавый Мартин ухмыльнулся в ответ, достав из кармана тонкое блестящее лезвие. Уна признала в клинке точную копию того, который использовали в нападении на Волшебника.

— Не волнуйся, Пеструшка, мне не нужно подходить к ней, — он с восхищением взглянул на кинжал. — Этот маленький шедевр можно метать силой мысли, — он плотно обхватил рукоять и взглянул на Уну. — И поверьте мне, деточка, что этот кинжал не отправит вас в Черную Башню. Он даже не отправит вас к любимым и мертвым родственничкам.

Этот просто сотрет вас с лица земли, что куда как хуже. Возможно, в другой жизни вы могли бы рассказать папаше, как мне печально было его убивать. О! Не смотрите на меня букой. Его смерть была лишь необходимостью. Он напал на мой след, лишь поэтому я вынужден был его убрать, — Кровавый Мартин мрачно хихикнул. — Инспектор Уайт даже и не подозревает, как я повлиял на Совет, чтобы он получил свое местечко, неуклюжий идиот. Он настолько туп, что не понимает, что обязан именно мне своей работенкой. Однако жить стало определенно легче, когда он возглавил департамент.

Уна с силой сжала зубы. Ее подозрения подтвердились, что лишь усилило гневное возмущение:

— Это ты убил отца!

Мартин замотал головой, перекидывая кинжал из руки в руку.

— Тебе следовало бы знать, что я и мухи не убил. Для грязной работенки у меня есть помощники. В случае с твоим папашей ими оказалась парочка воришек, — злодей оскалился. — Но для тебя, думаю, сделаю исключение. И как удобно, что руки при этом останутся все равно чистыми.

Сердечко Уны бешено билось, мысли метались в поиске выхода. Хоть малейшего шанса на спасение! И вот в голову пришла идея:

— Ты не осмелишься сделать это при свидетелях, — выпалила она, но фраза предательски прозвучала неуверенно.

Мартина это попытка насмешила еще больше:

— Эти дамы живы по сей день лишь благодаря мне! Они и пары недель не протянут без корня, поэтому будут держать язык за зубами. И даже если решат пойти против меня, я прекращу все поставки турлока, и пусть себе катятся... Ведьмы, конечно, поставляют мне кое-какие камешки и золото, но будь уверена, у меня куча других возможностей покрыть убытки.

Уна сжала кулаки так сильно, что костяшки побелели:

— Другие возможности? Это ты о сносе Маятника и строительстве отвратительного гавайского отеля с казино?

Глаза убийцы засверкали:

— Только представь эту толпу тупых нью-йоркцев, которые потоком хлынут через Врата поглазеть на волшебную улицу. Им нужно будет роскошное местечко, где можно остановиться и распроститься со своими деньжатами!

— Отвратительно! — все, что смогла вымолвить сыщица.

Кровавый Мартин отвесил небольшой поклон.

— Но если не получится? — спросила Уна. — Если после остановки Маятника мы не будем больше соединены с Нью-Йорком, и Темная станет полностью изолированна? Или если Стеклянный Портал разом рухнет? Что тогда? Полчище фей нападет на Мир людей, и сделают с ними все, что заблагорассудится.

Мартин пожал плечами:

— Есть такие риски. Но я сомневаюсь, что это случится!

— И все равно ты ставишь на кон жизни всех нас? — недоумевала Уна, зная, каков будет ответ.

— Я по жизни рисковый игрок, и уверен, что выиграю. Я вообще никогда не проигрываю, мисс Крейт.

Глаза Уны сощурились до толщины бумажного листка:

— Кого из кандидатов ты подговорил напасть на Волшебника? — спросила она.

Мартин слегка ухмыльнулся:

— Тебе о том не суждено узнать. Пока, маленькая мисс! Печально тебя убивать, но такова необходимость. Думаю, тебе, как и всем, стоит это понимать. Ну, право же, даже я не заходил так далеко, чтобы прикончить свою мать и невинное дитя! Возможно, без тебя мир станет лучше.

Горло Уны сжалось, гневные слова затянулись тугим узлом на шее. Негодяй поднял над собой кинжал, стараясь произвести максимальное впечатление на окружающих, и сфокусировался на жертве взглядом.

Ведьмочки дружно ахнули.

— Остановитеся! — заорала Санора.

— Не-е-ет! — гаркнул Дьякон и, взлетев с плеча хозяйки, направился на врага. Он замахал своими огромными смоляными крыльями перед лицом Мартина, прикрывая Уну в поле зрения.

— Лети отсюда, Пеструшка! — заорал убийца. Лезвие метнулось вниз, на уровень Дьякона, готовое пронзить ворона в любой момент.

Все, что случилось потом, случилось меньше, чем за один стук сердца. За мгновение Уна вспомнила, как Самулиган стоял в ее спальне, сжав в кулак извивающуюся птицу. Он не произнес ни слова, но голос эльфа глухим эхом звучал в ее голове, словно тот пытался что-то сказать завязанным ртом. В следующий момент Дьякон уже сидел на ее туалетном столике, отходя от шока, а Самулиган остался возле двери с расческой в руке. Птица и щетка чудесным образом поменялись местами в один миг.

— Я только что придумал это, — произнес тогда Самулиган, и голос его снова прозвучал приглушенно, словно все это было старинным воспоминанием, утратившим краски. Но это не было настолько старое воспоминание, Уна знала. Это были события, произошедшие накануне. Всего лишь позавчера. И в то же мгновение Уна увидела, как Мартин приготовился ударить кинжалом Дьякона, чтобы убрать его с дороги и заодно порезать пополам. Она быстро решилась на то, к чему обещала никогда не возвращаться без надобности.

Магия прихлынула к ее устам, словно глоток ключевой воды из потока. Это было не только волнительно, Уну не покидало ощущение правильности всего происходящего.

— Обмен! — прокричала она, топнув ногой об пол в тот самый момент, когда лезвие впилось в развевающееся крыло Дьякона. Только в руках у Мартина при этом оказался не кинжал, а свеча, которую сыщица держала секунду назад. Дьякон отмахнулся от свечи, взмыв к потолку и вереща, как сумасшедший.

— Что за?.. — растерянно и испуганно произнес Кровавый Мартин. Он с непониманием рассматривал свечу в руке. — Куда делся кинжал?

— Не это ли ищешь? — окликнула его Уна. Она показала заколдованный клинок. Девушка ощущала, как магия оружия покалывает ладонь (чары против волшебной крови подействовали), и тепло стало нарастать. Но Уна не выпускала клинок несмотря ни на что, терпя боль и не позволяя себе уронить его.

Глаза у Мартина стали размером с колеса. Он судорожно глотнул воздух и кинул не зажженную свечку в Уну. Свеча размашисто полетела в сторону шкафа с газетами, а Дьякон тем временем вернулся на плечо хозяйки,

— Не стойте, как истуканы! — прикрикнул Мартин на верзил-близнецов. — Прикончите ее!

Негодяй повернулся и во весь опор рванул из комнаты, скрывшись в туннеле.

Парочка громил двинулась на Уну с поднятыми дубинами. На широких лицах читались хладнокровие, отрешенность и готовность атаковать. В это же время боль в руке стала нестерпимой, жар слишком обжигал, и Уна выпустила кинжал из рук на пол.