Как мы понимаем эмоции

Поскольку познавательные факторы составляют мощные детерминанты эмоциональных состояний, необходимо ожидать, что именно этим состояниям физиологического возбуждения можно присвоить ярлыки «радость», «ярость» или «зависимость», или какие-либо другие из огромного разнообразия названий эмоций в зависимости от познавательных аспектов ситуации.

Шахтер и Сингер, 1962

Эмоция — это, по большому счету, значение, которое мы придаем ощущаемым нами состояниям возбуждения.

Харре и Секорд, 1972

Из самого определения чувства ясно, что появляется оно без нашей воли, а часто ей наперекор. Как только мы хотим чувствовать... чувство перестает быть чувством, становясь лишь имитацией чувства, демонстрацией.

Кундера. 1990

«Мыслю, значит, существую» — это утверждение интеллектуала, недооценивающего зубной боли. «Чувствую, значит, существую» — вот правда, значительно более универсальная, подходящая ко всему, что живо.

Кундера, 1990

Другой областью человеческого опыта, которую считают игнорируемой краткосрочными терапевта-

Краткосрочная психотерапия

ми, являются эмоции. Мы согласны с Клекнер и ее коллегами, что «отказ от чувств стратегическими терапевтами» является своеобразным мифом. Мы также согласны с ней, что краткосрочные/стратегические терапевты сами несут ответственность за сокрытие того факта, что они все же считают важными чувства клиента. Клекнер также пишет: «Дело не в том, что стратегические терапевты не занимаются чувствами, а в том, что не говорят друг с другом об этом, не пишут о них, не упоминают о них в разговоре со своими учениками» (1992).

Работая тренерами, в последние годы мы сильно акцентируем внимание не только на том, чтобы прислушиваться к клиенту, включая его эмоции, но также на том, чтобы искать способы показать ему, что его слушают. Если обратной информации недостаточно, клиент не знает, услышано ли то, что он сказал.

Сотрудница местного оздоровительного центра попросила консультации у терапевта. Сессию можно было наблюдать через зеркальное стекло, а сотрудница с определенным беспокойством ожидала этого нового опыта.

«Меня всегда пугала эта пациентка. Я не представляю, куда мы идем».

Она описала ее как женщину, измученную проблемами с двумя детьми-подростками и мужем, не слишком ее поддерживающим, много работающим, склонным к резким эмоциональным взрывам. Проблема состояла в том, что она не могла остановить то, что сама называла «волной горьких сожалений», обрушиваемых на нее пациенткой:

«Она никогда не слушает, что я говорю; не принимает ни одного совета. Многие центры

3 Психотерапия

Б.Кейд, В. О'Хэнлон

от нее уже отказались. Теперь лишь я готова заниматься ею. Однако мне не удалось еще ничего добиться. Я знаю, что ей необходима помощь, но чувствую себя бессильной и ощущаю чувство вины, поскольку она мне начинает нравиться». ,'•'..'"

Несмотря на то, что клиентка считала, что понимает представляемую ею проблему, оказалось, что она, опираясь на предыдущий опыт, из-за отсутствия ясной обратной информации решила, что никто ее по-настоящему не слушает и не понимает ее проблему. Поэтому она чувствовала необходимость постоянно повторять свою историю, без всякой надежды на понимание. Сотруднице центра посоветовали в течение следующей сессии отложить блокнот, сидеть, немного наклоняясь вперед, к клиентке (по мнению коллег, во время сессии с этой женщиной она отклонялась назад, как если бы сопротивлялась напору ветра), и ничего не говорить, ничего не советовать, лишь повторять что-нибудь вроде:

«Это ужасно!»

«Как вы можете это выносить?»

«У вас, наверное, такое чувство, что вас никто не понимает».

«Вы, вероятно, чувствуете себя очень одинокой».

«Как вы со всем этим справляетесь?»

«Многие на вашем месте давно бы уже опустили руки».

Женщина постепенно стала говорить медленнее, выглядеть спокойнее, слушать то, что ей говорили. И наконец, когда ее в очередной раз спросили,

Краткосрочная психотерапия

67

как она все это переносит в течение стольких лет, она улыбнулась и сказала: «Не знаю. Может быть, я сильнее, чем думала».

Под конец сессии она была явно спокойнее и более оптимистично настроена. После этого социальная работница сказала, что испытывает симпатию и уважение к этой женщине. Мы понимаем, что данная ей инструкция может быть расценена как тактический маневр со стороны консультанта для разрушения барьера, а не как пример работы с чувствами. Так происходит потому, что в описании консультации консультант мог не отметить охватывающее его чувство грусти, когда он слушал клиентку.

По нашему мнению, клиенты обычно слушают только тогда, когда чувствуют, что их тоже слушают, когда они чувствуют, что их опыт и эмоции признали важными. Мы считаем, что терапевт, независимо от представляемой школы, должен, если он желает быть эффективным, уделять этому достаточно много внимания. Различные терапевтические подходы отличаются друг от друга теми способами, с помощью которых они это делают, или определением того, что означает «достаточная доза внимания». Выражение чувств — естественная человеческая реакция, и часто очень важная, особенно в некоторые моменты грусти, радости, страха и т.п. Терапевты разделяются по своим взглядам не только в том смысле, в каких рамках, как они считают, нужно демонстрировать эмоции, но также и по той роли, которую играет выражение эмоций в процессе терапии и изменений. По нашему мнению, хотя выражение и изучение эмоций может быть полезным и очищающим, главным механизмом является конечная модификация конструктов,

Б.Кейд, В.О'Хэнлон

посредством которых воспринимается и обрабатывается действительность.

Краткосрочные терапевты много времени посвящают тому, что непосредственно доступно наблюдению. Джордж Гринберг дает следующее объяснение такой позиция:

«Несмотря на то, что Джексон и его сотрудники, создавая поведенческую модель, отошли от ментальных конструктов, не перечеркивая существования внутренних или внутрипсихи-ческих механизмов, влияющих на человеческое поведение, они изменяют и укрепляют его. Собственно, создавая такие техники, как «переформулировка», они частично обращаются к познавательным процессам и «перцепции». Принципиальное отличие состоит в том, что они признали, что мы не в состоянии понять перцепцию других и, таким образом, с научной точки зрения, можем получить лишь описание действий и поведения, воздействуя на наблюдаемые явления» (1977).

Артур Бодин, в свою очередь, объясняет:

«Чувства и мысли признаются важным фактором, однако поведение является основной линией в семейной терапии НИМ. Только с помощью поведения опыт может быть выражен аффективно и когнитивно» (1981).

В меньшей или большей степени в каждой области нашей жизни чувства присутствуют всегда, являясь сильной детерминантои наших реакций (или их отсутствия) на ситуацию. Мы уже говорили, что наши эмоции — это интерпретации состояний физиологического возбуждения тем способом, посредством которого наше тело готовится к

Краткосрочная психотерапия_____________________69

действиям, что они в значительной мере зависят от различных уровней конструктов, с помощью которых им придается смысл происходящей ситуации, а «также от памяти о прошлом опыте и от того, какие чувства мы ожидаем». Влияние на них оказывают также правила и запреты общества, а также требования, связанные с полом (Кроуфорд и другие, 1992). Вне зависимости от того, какое мы испытываем чувство, физиологические датчики состояния возбуждения (выделение адреналина, кровяное давление, ритм сердца, напряжение мышц) в общем одинаковы. Шахтер и Сингер пишут об этом так:

«Познавательные процессы, которые непосредственно вызваны ситуацией, интерпретированной сквозь призму прежнего опыта, дают возможность системе, ответственной за понимание, назвать чувство. Это познавательные процессы решают, будет ли состоянию возбуждения присвоена этикетка «злость», «радость», «страх» или что-нибудь другое (1962). Обычно существует более чем одна система интерпретации опыта и несколько способов (иногда конфликтных друг с другом) придания значений опыту физиологического возбуждения — или ряд возможностей их почувствовать. Например: многие из нас испытывали перед выходом на сцену, перед произнесением речи или другого типа выступления резкое изменение в самочувствии — от экзальтации в ожидании успеха до сильного страха и желания провалиться под землю. Мы можем одновременно предвидеть полный успех и бояться поражения. Каждое из этих чувств может быть верной интерпретацией состояния сильного возбуж-

Б.Кейд, В.О'Хэнлон

дения. Последние исследования показали, что интерпретация эмоций связана со способом, при помощи которого мы придаем смысл наблюдениям над собственным поведением» (Бем, 1965, 1968; Нисбетт и Шахтер, 1966; Стормс и Нисбетт,1970).

Помню, мне пришлось наблюдать через односторонний экран семью, которая должна была «войти в контакт» с чувством злости, которое испытывают члены семьи друг к другу. Без сомнения, они хорошо вошли в роль. Но были ли это действительно чувства членов этой семьи, или они реагировали «согласно единственно доступным объяснениям высокого уровня физиологического возбуждения, которое испытывали, объяснение которого могло быть, прямо или косвенно, навязано терапевтом, глубоко убежденным, что семейные проблемы этого типа происходят от подавления злости? Будучи обеспокоен возрастающим напряжением, которое представлялось столь опасным, сколь и непродуктивным, я вмешался и предложил другую интерпретацию высокого уровня физиологического возбуждения: «Грусть в виду настоящего положения дел». Почти мгновенно это привело к экспрессии грусти и росту дружеской активности. Какое из этих чувств было верным? Наверняка оба. Но одно из них оказалось более конструктивным, более оптимистичным для установления сотрудничества во время сессии (Кейд, 1992). Возможно, другие объяснения, такие как чувство вины, измена, страх и т.п. могли бы быть также приняты членами этой семьи.

Это не означает, что клиентам можно навязать любое чувство. В ситуации, особенно когда в игру вступают сложные интеракции, конструкты, кото-

Краткосрочная психотерапия

71

рыми пользуются вовлеченные в эту ситуацию для ее прояснения, обычно бывают явлены лишь как верхушка айсберга, построенного из многочисленных воспоминаний и ассоциаций. Гендлин пишет:

«Каждый момент характеризуется невыразимым богатством... Простейшее поведение охватывает неисчислимое множество сходств, взглядов на жизнь, людей и специфических черт актуальной ситуации...»( 1973).

Мы считаем, что, хотя признание существования разнородных, сильных эмоций может быть высоко терапевтично в процессе изучения себя, рекомендация постоянно выражать те эмоции, которые продлевают чувство беспомощности и отнимают веру в перемены, не имеет терапевтического смысла. Выражение злости, к примеру, может быть потенциально полезно тогда, когда эта злость касается чего-то, над чем мы имеем какой-нибудь контроль. В противном случае это приведет лишь к усилению чувства беспомощности.

Нужно быть осторожным в выражении эмоций, которые могут закрыть людей в ловушке негативных схем мышления и действия. Пример, демонстрирующий возбуждение перед публичным выступлением, показывает, что интерпретации посредством как «страха», так и «экзальтации» прекрасно объясняют это состояние. Обращение к страху возможно позволит нам понять свои эмоции, однако вторая интерпретация облегчит выполнение задания. Клехнер и другие пишут:

«Необходимо подчеркнуть... что стратегические терапевты не теряют много времени на сам разговор о чувствах, или склонение своих клиентов к их распознаванию; зато они концент-

12

Б.Кейд, В.О'Хэнлон

рируются на том, чтобы заставить клиентов выражать свои чувства так, чтобы это вело к лучшей жизни каждый день» (1992).

Глава 5

Определение проблемы

Значение имел первый шаг. Когда ты уже начал, нечто безжалостно берет власть над тобой.

Юлий Ромейн (1973)

Начинания всегда скромны.

Марк Тулий Цицерон

Процесс определения проблемы имеет решающее значение для направления, в котором пойдет терапия и часто обуславливает ее эффект. Ричард Раб-кин сравнивал терапию с игрой в шахматы (1977). Так же как в шахматах, в терапии успех или поражение зачастую решают первые движения, постановка вопроса, полученный ответ.

Все теории объясняются метафорами, хотя эти метафоры могут иметь весьма реальные последствия. Мы считаем, что существует множество теорий, которые могут помочь терапевту в работе. Однако, как мы уже говорили, когда мы принимаем теорию за реальность, мы реализуем ее. Вскоре пациент начинает воспринимать свои проблемы, самого себя и прогнозы в категориях убеждений терапевта, даже если эти убеждения не были высказаны напрямую.

Одна клиентка, которой приклеили этикетку «пограничное расстройство», пришла к новому терапевту, что было связано со сменой персонала в той клинике, где она проходила лечение. Позже

74

Б.Кейд, В.О'Хэнлон

она говорила, что после каждого визита чувствовала себя весьма угнетенной и бессильной. Когда ее спросили о разнице в стиле терапевта, она ответила: «Эта вторая терапевт такая пессимистка. Когда я вхожу, я иногда чувствую себя хорошо. Она, однако, приветствуя меня, говорит, что я выгляжу грустной. И я начинаю думать, так ли это. В конце сессии я уже действительно угнетена, независимо от того, что было вначале».

В традиционном понимании процесс оценки проблемы или диагноза состоит в том, чтобы объективно исследовать проблему клиента или семьи, идентифицировать и описать путь, согласно которому будет проходить терапия.

Поведенческие терапевты находят поведенческие проблемы, аналитически раскрывают интрапсихи-ческие проблемы, развитие которых идет из раннего детства; психиатры, ориентированные биологически, представляют доводы существования нейрологических проблем, структуралистские/ стратегические открывают неясности иерархии; контекстуальные терапевты выявляют последствия несправедливости, которая существует в отношениях между поколениями; краткосрочные терапевты находят самоподкрепляющиеся схемы поведения. Каждый из них может действовать с убеждением, что именно он открывает принципиальную причину проблемы (а что более печально, может отбросить другие модели и объяснения).

Все, что мы думаем и делаем, можно признать происходящим и зависимым от определенной иерархии влияний. Это всеобщие общественно-политические, а также личностные и генетические, или связанные со средой влияния. Например, анализируя сложное явление, называемое шизофре-

Краткосрочная психотерапия

нией, мы должны, по мнению Шефлен, учитывать различные влияния, по крайней мере, на восьми уровнях (1981). Эти уровни точно соответствуют восьми уровням объяснений, которые предлагает биолог Стивен Рос, как необходимый минимум для понимания поведения мозга (1976).

Шефлен	Рос
общественная перспектива	социологический уровень
институциональный уровень	социопсихологический
уровень семьи	психологический (ментальный)
взаимодействие между родителями и детьми	физиологический (системный)
состояние тела и эмоциональность	физиологический (личностный)
физиологические подсистемы	анатомо-биохимический
организация нервной системы	химический
неврологическая подструктура	физический

Сложность и богатство этого типа экзистенциальной ткани сюжетов означает, что каждый аспект нашего существования, включая возникновение и укрепление проблем, может рассматриваться как отражение явлений, происходящих на каждом уровне или на всех сразу. Это также означает, что мож-

Б.Кейд, В.О'Лэнлон

но найти факты, подтверждающие широкую гамму диагностических предложений. По нашему мнению, это даже доказывает, что однозначная идентификация настоящих причин любой проблемы вообще невозможна.

Краткосрочные терапевты в основном концентрируются на том, что можно наблюдать непосредственно, что можно ясно и конкретно описать в категории предметов и событий. О'Хэнлон и Вилк говорят об «описательных мнениях, основанных на наблюдении, которые в принципе не содержат информации, а их можно получить, изучая видеозаписи (1987).

Это не значит, что мы недооцениваем сложность человеческого опыта. Мы считаем, что, чем дальше отходят от непосредственного наблюдения за человеческими интеракциями, тем существует больший риск попасть в ловушку собственных метафор и, тем самым, навязать их клиенту.

Иногда оказывается, что первично обозначенная проблема всего лишь подтекст, а клиент, в действительности, обеспокоен другой проблемой, но чтобы ее выявить, он должен иметь достаточно времени и чувствовать доверие к терапевту.

Однако мы считаем, что, каким бы важным ни было создание подходящего климата, клиент должен сам выбрать предмет терапевтической работы. Люди не хотят работать над переменами, не оговоренными в контракте, хотя они были бы, по нашему мнению или по мнению их окружения, необходимы, желательны и полезны.

Традиционное понимание сопротивления кажется нам в свете этого ненужным. Хотя мы и пытаемся защищаться от существенных перемен, мы считаем, что люди, имеющие серьезные проблемы,

Краткосрочная психотерапия

77

хотят измениться несмотря на то, что они могут не знать как, а, даже зная как, быть не в состоянии по многим причинам начать этот процесс без помощи извне.

Этот существенный вопрос покупки терапевтических услуг затронула группа из «Центра краткосрочной терапии» в Пало-Альто (Фиш и другие, 1982; Вацлавик и другие, 1974; Викленд и другие, 1974). Кто желает помощи? В чем именно или для кого? Иногда человек, приходящий на терапию, хочет получить помощь, которая даст ему инструмент для изменения других людей — супруга, ребенка — и он не в состоянии понять, что сам может и должен изменить свой подход к этим людям. Часто человека на терапию присылают, например, педагог, суд, семья, жена и т. п. И в этом случае у него может абсолютно отсутствовать мотивация, или подход к терапии может быть негативным.

Это необязательно означает, что в этом случае ничего нельзя сделать, но терапевт должен начинать весьма осторожно, с определенным уважением к его позиции. То, что часто воспринимается как сопротивление, может быть во многих случаях непосредственным результатом того, что терапевт ясно не определяет, является человек клиентом или нет, пытаясь продать то, чем клиент в данный момент не интересуется. Случается также, что некто хочет купить, но не то, что предлагает терапевт, или, по крайней мере, он хочет иметь возможность выбора.

К терапевту пришел мужчина, которому посоветовал сделать это его страховой агент. Он сказал ему, что, возможно, его загипнотизируют, это освободит его от пристрастия к курению. Клиента

73

Б.Кейд, В.О'Хэнлон

проинформировали, что это неправда; терапевт не может избавить его от этого. Он может помочь ему бросить курить, но терапевт должен знать, хочет ли этого клиент. Клиент ответил, что не хочет. Его спросили, нет ли у него трудностей с дыханием, связанных с курением, и он отвечал, что не чувствует ничего такого. Когда сорок лет назад он уходил со службы в военно-морском флоте, врачи не давали ему более трех лет жизни из-за привычки к алкоголю и курению. Сейчас он был на пенсии, послушался врачей и перестал пить, ограничил потребление жиров в питании много лет назад. Курение осталось одной из немногих приятных вещей в его жизни. Через две недели он должен был увидеться со своим врачом.

Терапевт сказал ему, что если врач порекомендует ему бросить курить, то он сделает это без особых проблем, так же как бросил пить. Если же врач не порекомендует этого, то ни к чему отказываться от приятной привычки. «Спасибо вам, молодой человек. Думаю, что на самом деле я не хотел бросить курить, и разговор с вами помог мне это осознать. Это страховой агент хотел, чтобы я не курил», — сказал он. Этот пример показывает важный аспект проблемы «быть клиентом», представленный группой из Пало-Альто, а позднее принятой Стивом де Шазе и его коллегами (де Шазе, 1988):

«Гость» (определенный также Фишем как клиент «рекламных витрин») не имеет мотивации, часто он приходит на терапию под воздействием давления, непосредственного или скрытого. Даже если те, кто его заставляют, и мы сами ясно видим, что этот человек имеет серьезные проблемы, то он сам не готов говорить о них и принять по-

Краткосрочная психотерапия

79

мощь. Каждая попытка помощи обречена на поражение и то, что мы называем сопротивлением. Стив де Шазе рекомендует в таких случаях внимательное выслушивание, похвалу, если это возможно, но воздержанность от каких бы то ни было предложений или советов. «Жалобщик» имеет проблему (или целый их список), конкретную или несколько туманную, касающуюся его или других, о ком он готов говорить иногда весьма исчерпывающе. Однако, хотя сам себе он представляется относительно беспомощным или потенциально способным справиться с проблемой, не совсем ясно, направлена ли к терапевту просьба получить совет или помощь (часто жалобщик считает, что изменяться должны другие люди, а не он). В этом случае его необходимо воспринимать как «гостя», с сочувствием, но обойтись без советов и заданий. «Клиент-покупатель» — это тот, кто приходит с касающимися его или другого человека (людей) проблемами, он может ее относительно ясно обрисовать, он хочет что-нибудь сделать с ней, и потому ищет помощи у терапевта.

Не нужно воспринимать эти определения жестко, но всего лишь как указатели направления. Они описывают позиции, принимаемые клиентами в связи с позициями терапевтов, других членов семьи или профессионалов. Это довольно отличается от традиционного сопротивления, принимаемого за «внутреннюю» черту клиента.

Члены семьи принимают различные позиции по отношению друг к другу, а также разнообразные типы поведения, они представляют во время сессии отношение к другим членам семьи и терапевту, изменяются они и от сессии к сессии. Например, случается, женщина приводит мужа на терапию.

80

Б.Кейд, В.О'Хэнлон

Он, однако, не заинтересован ни в каких переменах, соглашаясь лишь для того, чтобы не спорить с ней и иметь возможность сказать: «Я пытался, но это ничего не дало, как, впрочем, я и ожидал». Когда окажется, что терапевт не указывает ему на его ошибки, а выражает понимание, муж под конец сессии может стать «клиентом-покупателем» терапевтических услуг. Поскольку жена может быть недовольна таким поворотом, она встает на позицию жалобщицы или даже гостя. Иногда люди остаются гостями так долго, пока их семьи, друзья, врачи не освободят их от своего давления по поводу необходимости подвергнуться терапии. В этом случае они могут прийти сами, имея в виду свои цели. А терапевт избегнет трудной роли чужого агента. Возможна также ситуация появления множества клиентов одновременно, причем каждый будет представлять различные проблемы. В семейной терапии часто случается, что на сессии появляется более чем один человек, что каждый из них имеет свои собственные, иногда взаимопе-ресекающиеся проблемы и цели.

Семья может, например, искать помощи терапевта по инициативе родителей, жалующихся на поведение пятнадцатилетней дочери. Она постоянно нарушает принятые правила семейной жизни, пропускает школу, не ночует дома, часто ссорится с родителями. Дочь вначале неохотно посещает терапевта, пока он не спросит ее (в присутствии родителей или без них), хочет ли она, чтобы родители оставили ее в покое. Вероятно, это предложение ее заинтересует, и, возможно, обе цели соединятся. Родители хотят, чтобы она подчинилась определенным правилам, а дочь желает большей свободы без скандалов. Здесь мы имеем две цели и двух различных клиентов.

Краткосрочная психотерапия___________________8/

Когда мы уже уверены в наличии клиента, появляется вопрос: какова его проблема? Какое поведение или переживание мешает жизни этого человека? Что он хотел бы изменить или убрать? Или, наоборот, какое поведение или переживание не возникает, которое он хотел бы ввести в свою жизнь. В некоторых случаях терапии решение относительно проблемы клиента опирается скорее на теории патологии, нежели на просьбы клиента. Нас интересует ясное определение в терминах поведения. Не принимая высказываний вроде «он просто ужасен» или «я расстроена», мы задаем вопросы: «Что он делает, что ты считаешь ужасным?» или «Как чувство грусти влияет на твое поведение?», что дает возможность более детального анализа. Иногда также важно установить, когда появилась проблема, как часто и при каких обстоятельствах она дает о себе знать и т.п. Далее необходимо точно определить решение, к которому будет идти работа.

Поскольку в краткосрочной терапии оценка проблемы ориентирована на настоящее и будущее (что клиент не принимает в настоящем и что хотел бы изменить в будущем), обычно не выискиваются причины проблем в прошлом, хотя мы отдаем себе отчет, что некоторым людям размещение актуальных проблем в контексте прошлых переживаний помогает при смене конструктов. При создании описания проблемы мы стараемся концентрироваться больше вокруг настоящего или на близком будущем, разыскивая внутренние, индивидуальные схемы, ассоциирующиеся с проблемой. Мы хотим также досконально понять, что описывает клиент, чтобы не пришлось гадать, рискуя быть неточным.

Краткосрочные терапевты заинтересованы в том, что не функционирует, поскольку хотят найти спо-

Б.Кейд, В.О'Кзнлон

соб заинтересовать клиентов испытать новые образцы поведения, или в том, что функционирует, поскольку хотят склонить их к увеличению числа такого рода поведений. Они также концентрируются на будущих решениях и, менее, на этиологии и прошлом (де Шазе, 1988, 1991; Фурман и Ахо-ла, 1992; О'Хенлон и Веснер-Девис, 1989).

Вот список вопросов, которые мы задали бы в поисках ясного определения проблемы и важных моментов, с ней связанных. Подходы, связанные с будущим, мы рассмотрим позднее.