ЧАСТЬ III. Проблемы общей теории перевода. слов на «1» для данного контекста придется откло­нить как маловероятные в устах

слов на «1» для данного контекста придется откло­нить как маловероятные в устах барышни (liaison, libido, lust) и отдать предпочтение либо отглагольно­му существительному liking, либо отглагольному существительному longing. При таком решении проблемы в трансляте в принципе можно передать референциальные значения слов «лампа — lamp», «лимон — lemon», «лира — lyre», «лава — lava», «лак — lacquer» (но не vanish) и «луна — lune» (но не moon), но нельзя сохранить референциальные зна­чения слов «лошадь» (horse), «лук» (onion, но может быть и bow), «лагерь» (camp), «лебедь» (swan). По­скольку передаваемая значениями этих слов ин­формация не является трансляционно-релевантной, все эти слова можно заменить любыми другими не­вульгарными английскими словами на букву «1», и это никоим образом не исказить содержание исход­ного сообщения. Трансляционно-релевантной явля­ется информация, содержащаяся в значении слова «люблю». Менее ценной является информация, со­держащаяся в значении слова «лихорадка». Важ­ным здесь является факт семантической близости этого слова к слову «люблю». Попутно заметим, что замена в русском оригинале слов на «л» (за исклю­чением слов «лихорадка» и «люблю») другими сло­вами на «л», равно как увеличение или уменьшение их количества, не привели бы к изменению сути за­гадки, так как они здесь являются «упаковочными средствами»²⁵¹.

Степень понимания текста, возможность полно­го извлечения из него информации зависит и от свойств самого текста, как объективных (не зави­сящих или относительно независящих от автора тек­ста), так и субъективных (зависящих от автора тек­ста). Вряд ли можно в данном случае согласиться с категоричным утверждением Г.-Г.Гадамера: «Если мы действительно хотим уразуметь место понима­ния в человеческом бытии, в том числе и в нашем

"'Там же. С.Ш-112.

186 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

социальном бытии, то, осмысляя этот феномен, мы должны перестать отдавать предпочтение вопросу о помехах в понимании. Там, где есть какие-либо помехи на пути к пониманию, оно уже дано как пред­посылка»²⁵². С точки зрения переводчика каждое препятствие на пути к пониманию текста, в том чис­ле связанное с особенностями формы и содержания текста, является важным, так как определяет воз­можность исчерпывающего понимания оригинала и, следовательно, возможность осуществления ка­чественного перевода. В литературе рассматрива­ют такие оппозиции, как «информационная избы­точность текста/информационная неполнота тек­ста» и «информационная определенность текста/ информационная неопределенность текста». Пос­ледняя оппозиция терминируется также как «ин­формационная однозначность текста/информаци­онная неоднозначность текста». Вместо прилага­тельного «информационная» во всех приведенных терминосочетаниях может встречаться прилага­тельное «смысловая»²⁵³. При анализе указанных оп­позиций речь чаще всего идет не о всем тексте как таковом, а о тех его элементах или фрагментах, в которых они проявляются и влияют на содержание текста как целого.

Различают объективную и субъективную избы­точность текста. Под объективной избыточностью подразумевают предсказуемость появления языко­вых элементов в синтагматических цепочках, воз­можность угадывания недостающих или искажен­ных по тем или иным причинам языковых элемен­тов и, следовательно, возможность понимания смысла текста с пропусками или искажениями (об­молвками, описками, опечатками), с нарушениями

²⁵² Г а д а м е р Г. — Г. Актуальность прекрасного. М: Искусство, 1991. С. 45.

^шСеикоС. А., Рябов Г. П.О герменевтическом аспекте перевода// Информационно-коммуникативные аспекты перевода: Сб. науч. трудов. Часть II. Нижний Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 1998. С. 117.

ЧАСТЫII. Проблемы общей теории перевода 187

языковых норм («Она женилась на он» и т.п.)²⁵⁴. Под субъективной избыточностью подразумевают ис­пользование автором текста большего количества языковых элементов, чем требуется для передачи данного сообщения (ненужное многословие, мало­информативные «длинноты», слова-паразиты), а также малую информативность многих фрагментов текста для данного адресата вследствие хорошего знания им предмета речи («ясно с полуслова»)²⁵⁴. Чрезмерная избыточность типа «длиннот» может затруднять смысловое восприятие сообщения. Но «полезную» и «вредную» избыточность не всегда легко разграничить, тем более что элементы, не из­быточные с точки зрения носителей ИЯ, могут ока­заться избыточными с точки зрения носителей ПЯ и наоборот. Как отмечают С.А.Семко и Г.П.Рябов, применяемые переводчиками приемы опущения и добавления лексических единиц во многом обус­ловлены несовпадением норм избыточности в тек­стах на ИЯ и ПЯ. Так, обязательное употребление притяжательных местоимений перед названиями частей тела и предметов одежды в английском язы­ке в большинстве случаев оказывается излишним в русском языке: «Не put his hands in his pockets» — «Он засунул руки в карманы»²⁵⁶. Следует также от­метить, что носителей ИЯ и ПЯ может различать нео­динаковая степень информационного запаса отно­сительно определенных фрагментов реальной дей­ствительности. Проще говоря, то, что известно представителям одного языкового коллектива, мо­жет быть неизвестно представителям другого язы­кового коллектива. В тексте может эксплицировать­ся информация, ненужная, неновая, известная с точ­ки зрения носителей ПЯ. В этом случае мы можем говорить о информационной (субъективной) избы­точности текста. И напротив, в тексте может не экс­плицироваться информация, известная носителям

²⁵⁴Там же. С. 118. ²⁵⁵Там же. С. 118-119.

188 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ТЕОРИЯПЕРЕВОДА

ИЯ. Восприятие этой, оставшейся на уровне импли­каций, информации носителями ПЯ будет затруд­нена или невозможна, если только переводчик не эксплицирует ее в тексте перевода. В таком случае мы можем говорить об информационной неполноте текста.

Таким образом, под информационной неполно­той текста подразумевают случаи, когда та или иная информация в тексте эксплицитно не выражена, но подразумевается или считается известной его адре­сату²⁵⁶. Информационная неполнота текста также может затруднять понимание текста, особенно в тех случаях, когда автор текста предполагает у его ад­ресатов такую же предварительную информиро­ванность, которая имеется у него, но которой у них на самом деле нет. Кроме того, автор оригинала обыч­но ориентируется на фоновые знания носителей языка оригинала, которых нет у носителей ПЯ и ко­торые переводчику приходится так или иначе эксп­лицировать либо в трансляте, либо в комментариях к нему. Некоторые исследователи указывают и на чисто лингвистические причины, могущие затруд­нять понимание переводчиком оригинала при той или иной его информационной неполноте. Так, пе­реводчика с английского могут затруднять эллипти-зированные атрибутивные словосочетания с препо­зитивными определениями типа solid engine (неэл-липтизированный вариант: solid fuel engine) — «двигатель на твердом топливе» (а не «твердый дви­гатель», как можно было бы подумать, исходя лишь из компонентов эллиптизированного варианта). Другой пример: специалист понимает терминосоче-тание the slow state capture time только как the capture time by slow states («время захвата медлен­ными состояниями»), в то время как неспециалист, даже будучи носителем английского языка, может семантизировать его как the capture time of slow states или как the capture time at slow states, то есть

²⁵⁶ Там же. С. 119.

ЧАСТЬ III. Проблемы общей теории перевода 189

неверно. При возникновении подобных неясностей выход из затруднительного положения может дать поиск неэллиптизированных вариантов таких тер­минов в англоязычной специальной литературе.

Под информационной определенностью (одно­значностью) текста подразумеваются случаи, ког­да текст имеет только «одно понимание», а под ин­формационной неопределенностью (неоднозначно­стью) — случаи, когда текст имеет несколько пониманий (интерпретаций)²⁵⁷. Информационная определенность текста оригинала отнюдь не озна­чает возможности перевода на другой язык только одним единственным способом. Например, во фра­зе «The battleworthiness of our armed forces should be improved» слово battleworthiness переводится на русский язык вполне однозначно — «боеспособ­ность», поскольку в русском языке нет синонимов этого слова. Однако при переводе этого слова с рус­ского языка на английский возможно большое ко­личество вариантов, так как в английском языке существуют много синонимов слова battleworthiness: «combat effectiveness», «combat efficiency», «fighting capacity», «fighting efficiency», «military efficiency», «war-making capacity»²⁵⁸.

Типичным случаем неопределенности является не устраняемая контекстом омонимия и полисемия лексических единиц и синтаксических конструк­ций. Количество возможных интерпретаций при этом обычно является исчерпаемым. Так, в предло­жении «Недостаток холодильных агрегатов тормо­зит выпуск всего торгово-холодильного оборудова­ния» слово «недостаток» может быть истолковано и как «нехватка», и как «дефект». По мнению неко­торых исследователей, если нет возможности внё-

²⁵⁷ Там же. С. 120.

²⁵⁸Semko S. A. On Some Perspectives of Translatology and Hermeneutical Aspects of Translation//Вопросы теории, практики и методики пере­вода: Сб. науч. трудов. Н.Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 1998. С.16-17.

190 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

сти ясность посредством контакта с самим автором текста, то при переводе следует приводить все воз­можные истолкования подобного рода фраз²⁵⁹.

Одной из разновидностей информационной нео­пределенности является так называемая смысловая многоплановость («полифония») слова, то есть слу­чаи, когда в тексте автором намеренно актуализи­руются сразу несколько значений многозначного слова. Смысловая многоплановость в принципе не порождает той двусмысленности, которая возника­ет при неснятой омонимии или полисемии, что, од­нако, не означает ни легкости понимания, ни легко­сти перевода таких фраз. Так, слово «дело» в загла­вии повести «Дело Артамоновых» М.Горького актуализировано в трех своих значениях: 1) пред­приятие, фабрика, 2) труд жизни, 3) судебное дело²⁵⁹. Впрочем, возможен и четвертый вариант интерпре­тации этого слова: проблема, конфликт, важный только для представителей этой семьи (ср. «Это их дело», «Нам нет до этого никакого дела»). Ясно, что русскоязычные читатели уловят эту полифонию не сразу, а лишь прочитав повесть до конца. Перевес­ти же заглавие повести, скажем, на английский язык без потерь коммуникативно-релевантной ин­формации практически невозможно, поскольку в английском языке нет столь же емкого по значению соответствия слову «дело». Возможны следующие варианты перевода: либо передача указанных зна­чений с помощью трех (четырех) разных слов, либо передача лишь одного значения с потерей всех ос­тальных, либо просто указание фамилии семьи («The Artamonovs»). С.А.Семко предлагает и более «изощренные» варианты перевода: «The Artamo­novs' Rise and Fall», «The Artamonovs' Ups and Downs», «The Artamonovs' Fortune and Misfortune»,

²⁵⁹ С е м к о С. А., Р я б о в Г. П. О герменевтическом аспекте перевода// Информационно-коммуникативные аспекты перевода: Сб. науч. трудов. Часть II. Нижний Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 1998. С. 121.

ЧАСТЬ III. Проблемы общей теории перевода 191

«The Artamonovs' Venture and Misadventure», «The Artamonovs' Boom and Doom», «The Artamonovs' Luck and Muck»²⁶⁰. Таким образом, смысловая мно­гоплановость оригинала является одной из лингвис­тических причин многовариантности перевода, по­скольку в подобных случаях возможны разные ре­шения и, следовательно, допустимы разные варианты.

К смысловой многоплановости относят также метафоризацию в широком смысле слова, включая символизацию. В качестве примера символизации С.А.Семко и Г.П.Рябов приводят песню «Что сто­ишь, качаясь, тонкая рябина...», в которой рябина символизирует женщину, мечтающую опереться на сильного мужчину (дуб)²⁶'. Несмотря на полную по­нятность оригинала в переводе на западноевропей­ские языки вряд ли удастся обеспечить исчерпыва­ющую понятность содержащихся в тексте симво­лов, так как подобные образы (рябина, дуб) не являются привычными поэтическими образами в западноевропейской культуре. Можно, правда, до­пустить, что переводчики все-таки захотят перене­сти эти образы в текст перевода, чтобы сохранить национально-культурную специфичность текста, либо чтобы показать особенности русского поэти­ческого мышления. Но и эта задача окажется труд­новыполнимой или вообще невыполнимой, так как в некоторых языках категории грамматического рода у прямых соответствий словам «рябина» и «дуб» не совпадают. Так оба французских соответ­ствия этим словам имеют мужской род («дуб» — chene, «рябина» — sorbier), а в немецком языке оба

²⁶⁰ S e m k о S. A. On Some Perspectives of Translatology and Hermeneutical
Aspects of Translation//Вопросы теории, практики и методики пере­
вода: Сб. науч. трудов. Н.Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 1998.
С. 16.

²⁶¹ С е м к о С. А., Р я б о в Г. П. О герменевтическом аспекте перевода//
Информационно-коммуникативные аспекты перевода: Сб. науч.
трудов. Часть II. Нижний Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 1998.
С. 122.

192 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

соответствия имеют женский род («рябина» — Eberesche, «дуб» — Eiche). Следовательно, чтобы обеспечить максимально возможное понимание этого текста получателем перевода, требуется ис­пользование иных образов, привычных для носите­лей ПЯ и выполняющих аналогичную функцию.

Информационная неопределенность может воз­никать и в результате использования в тексте так называемых широкозначных слов. Как писал Г.-Г.Га-дамер, «основу языка, похоже, образует способ­ность слов, вопреки определенности своих значе­ний, быть неоднозначными, то есть способность любого слова располагать гибким веером значений, и в этой именно гибкости проявляется своеобраз­ная дерзость такого предприятия, как речь»²⁶². Представляется, что это утверждение относится к широкозначным словам прежде всего. Семанти­ческий диапазон широкозначных слов ИЯ покры­вается в ПЯ лишь некоторой совокупностью слов, которые могут иметь некоторые общие семы, но не являются синонимами: «краска» — paint, dye, stain, «палец» — finger, toe, «часы» — clock, watch. При отсутствии достаточной контекстуальной информа­ции («палец на руке», «палец на ноге») сами носите­ли языка не в состоянии внести здесь какую-либо ясность, а что касается перевода, в этом случае он выполняется наугад. Так, из выражения blue wire на электросхеме цвет оплетки проводов не может быть установлен с «русской точностью» (голубой? си­ний?) до тех пор, пока переводчик сам ее не увидит, а такая возможность имеется у него не всегда. В ре­зультате будет дан «информационно определен­ный» перевод (либо «синий», либо «голубой»), но выбор варианта будет делаться наугад²⁶³. Впрочем,

²⁶²ГадамерГ.— Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991.С. 58. ²⁶³ С е м к о С. А., Р я б о в Г. П. О герменевтическом аспекте перевода// Информационно-коммуникативные аспекты перевода: Сб. науч. трудов. Часть II. Нижний Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 1998. С. 123.

ЧАСТЬ III. Проблемы общей теории перевода 193

можно возразить, что различие между «голубой» и «синий» в данном случае несущественно и может рассматриваться как коммуникативно (и трасляци-онно) нерелевантная информация. В некоторых слу­чаях даже микроконтекст помогает устранить нео­пределенность: blue sky будет переводиться скорее всего как «голубое небо», a blue eyes — как «голу­бые глаза». В некоторых случаях полезно обратить­ся к более широкому контексту, а иногда следует проанализировать текст всего произведения. Пред­ставляется, например, что перевод названия извес­тного музыкального произведения Дж.Гершвина «Rapsody in Blue» как «Рапсодия в голубых тонах» неточен, поскольку из самой стилистики музыки следует, что автор имел в виду нечто более темное, более грустное (вспомним английское выражение blue mood — «грусть, грустное настроение», а так­же этимологию слова blues в значении «блюз» как музыкальный жанр).

Широкозначными можно считать и такие слова ИЯ, которые могут переводиться на ПЯ рядом более или менее синонимичных слов: Не is courageous — «Он храбр» (варианты: «смел», «отважен»). Здесь выбор варианта зависит прежде всего от предпоч­тений переводчика. Как пишут СА.Семко и Г.П.Ря­бов, принципиальная неустранимость многовариан­тности перевода одного и того же оригинала на один и тот же язык порождает некоторую неопределен­ность перевода: оригинал-то ведь один²⁶⁴. Отсут­ствие грамматической категории рода в английском языке не позволяет идентифицировать пол лица, к которому обращается Шекспир во многих своих сонетах. А потому в переводе 57-го сонета В.Я.Брю-сова адресатом является мужчина, а в переводе того же сонета, выполненном С.Я.Маршаком, адресат — женщина. Как справедливо замечает Л.С.Бархуда­ров, в данном случае переводчику нелегко обосно­вать выбор формы того или иного рода при перево-

²⁶⁴ Там же. С. 124. 7-4274

194 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

де, поскольку исходный английский текст не дает никаких данных для однозначного решения, остав­ляя родовые различия невыраженными²⁶⁵. В любом случае перевод будет информационно определен­ным при информационной неопределенности ори­гинала.

Некоторые авторы полагают, что любой текст яв­ляется неопределенным в силу многозначности лю­бого слова, причем эта многозначность не снимает­ся контекстом. Так, Г.-Г.Гадамер пишет, что «слово имеет значение отнюдь не только в системе или кон­тексте, само его нахождение в контексте предпола­гает, что слово никогда нельзя отделить от той мно­гозначности, какой оно обладает само по себе — даже если контекстом ему придан однозначный смысл. Смысл, присущий данному слову в данном речевом событии, как видно, не исчерпывается наличным смыслом, присутствующим здесь и те­перь. Здесь и теперь присутствует еще нечто, и в присутствии всего многообразия соприсутствующе­го заяявляет о себе живущая в речи порождающая сила»²⁶⁶. Как мы видим, многозначность рассматри­вается Гадамером нетрадиционно, а именно: как многообразие связей данного слова с другими сло­вами, связей, благодаря которым «каждое слово в языке, так сказать, пробуждается другим, вызы­вая к жизни новые слова и открывая путь речевому потоку»²⁶⁶. Исходя из этого, Г.-Г.Гадамер довольно пессимистично смотрит на возможности перевода. «Настоящее бедствие перевода в том, что единство замысла, заключенное в предложении, невозмож­но передать путем простой замены его членов соот­ветствующими членами предложения другого язы­ка, и переведенные книги представляют собой обыч­но настоящие чудища, это набор букв, из которых вынули дух»²⁶⁶. Б.А.Ольховиков не отрицает столь

²⁶⁵ Бархударов Л. С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода). М.: Междунар. отношения, 1975. С. 151. ²⁶⁶ГадамерГ— Г. Актуальность прекрасною. М.: Искусство, 1991.С.59.