Вошло в моду вышло из моды

мини макси

высокие каблуки обувь на платформе

"Дэнди" трансформеры

гольфы чулки

африканский стиль

в прическах прямые волосы

ненапудренное лицо слой пудры

Китай Япония

домашние пельмени Биг-Мак

Бьорк Мадонна

оранжевый цвет черный цвет

Келвин Клайн Джанни Версаче

искусственный мех натуральный мех

лотереи казино

дневник книга домашних

расходов

Хью Грант Кину Ривз

дорогая мебель дорогая еда

трата времени трата денег

короткая стрижка длинные волосы

гольф теннис

йога экстрасенсы

"Белоснежка" динозавры

Надя Ауэрман Кейт Мосс

оптимизм фатализм

оголенный живот смелое декольте

Кстати, если чего-то из этого списка вам не удастся достичь, не волнуйтесь, наверняка это скоро выйдет из моды.

Для нашей действительности этот код выглядит достаточно отстраненным. Но он постепенно занимает все более важные по­зиции. К примеру, на Нью-Йоркской бирже есть строгая диффе­ренциация цветов одежды: "Каждой профессии соответствует свой цвет. Скажем, у брокеров пиджаки малиновые. У клерков - голубые. Так в биржевой толчее проще найти того, кто тебе нужен" ("Комсомольская правда", 1997, 19 июля). Как видим, цвет пиджака "нового русского" имеет весьма прозрачные корни.

Приведем некоторые оценки, которые дала ряду телевизионных звезд московский модельер Татьяна Русскова (примите во внимание, что в ряде случаев она полемизирует с самими звездами, чьи высказывания мы опустили):

"МАТВЕЙ ГАННОПОЛЬСКИЙ

("Эхо Москвы", "Бомонд", 1 канал)

Мне кажется, что Матвей совсем не занимается своим имид­жем. И если как-то характеризовать его стиль, то следует поменять местами слова в определении - "китч с элементами классики". Не верю, что у столь эксцентричного человека черный может быть любимым цветом. Наверное, в передаче "Бомонд" манера одеваться Матвея ему помогает - на контрасте зрителю проще оценить элегантность гостя студии. И все-таки имидж Матвея нуждается в доработке. Может быть, ему обратиться к стилисту?

ЕВГЕНИЙ КИСЕЛЕВ ("Итоги", НТВ)

Видно, что Евгений следит за своей внешностью и имидж для него значит многое. Он полностью соответствует его спокойной аналитической манере вести себя на экране. Одежда не отвлекает зрителей от темы ни нарочитой броскостью, ни неряшливостью, но если приглядеться, то манера одеваться Евгения свидетельствует о хорошем вкусе.

АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ (генеральный директор телекомпа­нии "ВИД", ведущий "Взгляда", 1 канал)

Со времен прежнего "Взгляда "стиль Александра претерпел сильные изменения. С моей точки зрения, раньше эта передача была выражением протеста, может быть, даже андерграунда. И стиль ее ведущих соответствовал этому. Теперь же Любимов стал одним из проповедников современного образа мышления, цивилизованного подхода к жизни. Он стал заметно респектабельнее. Что касается Версаче, то я абсолютно согласна с Александром. Характерный для Версаче богатый декор и бросающаяся в глаза вычурность, которую так любят "новые русские ", совершенно чужды имиджу Александра"(Неделя. 1995. 30 мая).

Мы привели столь длинную цитату, поскольку это анализ профессионала, к тому же, речь идет о людях, которые нам хорошо известны.

Отдельным кодом является такое явление, как запахи. Выше­упомянутые телезвезды назвали такие свои предпочтения:

Матвей Ганнопольский — одеколон с запахом сандалового дере­ва "Elisabeth Arden".

Евгений Киселев — часто меняет предпочтения. Александр Любимов — "Davidoff".

Л. Хазина написала достаточно необычную статью, озаглавлен­ную так: "Завлекательный запах", в которой она дает следующий совет:

"Большинство мужчин похлопают себя по щекам после бритья и считают, что дело сделано. Ах, господа, разве вы никогда не слышали о капле одеколона на шее, за ухом? Вы никогда не пытались использовать некоторые из приемов, которыми женщины пользуются уже несколько тысячелетий? По капле за уши, на запястья, на впадину под шеей, на грудь и — да! — пониже живота... Ну, что я могу сказать? Женщины в точности, как мужчины: их носы повернутся в вашу сторону" (Независимость. 1995. 28 июля).

Во Франции врачи выступают против духов для младенцев, по­скольку они не дают ребенку ощутить запах матери, что, соответ­ственно, грозит ему потерей чувства защищенности и уверенности (Киев, ведомости. 1995. 22 июля). Американские борцы за чистоту атмосферы после того, как они добились запрещения курения в общественных местах, принялись за косметическую продукцию, с целью добиться того, чтобы любителей парфюмерии выставляли из ресторанов и других общественных мест (Рос. газета. 1995. 5 авт.).

Правда, если вспомнить начало нашумевшего в Западной Ев­ропе романа Патрика Зюскинда "Парфюмер", то решение подоб­ного рода весьма опрометчиво. Книга повествует о восемнадцатом столетии: "В городах того времени стояла вонь, почти невообразимая для нас, современных людей. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни — скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни - грязными простынями, влажными перинами и остросладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло серой, из дубилен — едкими щелочами, со скотобоен — выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестираным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов — луковым соком, а их тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Воняли крестьяне и священники, под­мастерья и жены мастеров, воняло все дворянское сословие, вонял даже сам король — он вонял, как хищный зверь, а королева — как старая коза, зимой и летом. Ибо в восемнадцатом столетии еще не была поставлена преграда разлагающей активности бактерий, а потому всякая человеческая деятельность, как созидательная, так и разрушительная, всякое проявление зарождающейся или погибающей жизни сопровождалось вонью. И разумеется, в Париже стояла самая большая вонь, ибо Париж был самым большим городом Франции ".

Столь же значимую информацию несет и прическа, цвет волос. Лех Валенса расстался с усами, поскольку, как считает пресса,

польский президент озабочен созданием нового имиджа. Исходя из стереотипов блондинки считаются более сексуальными и легкомыс­ленными, в то время как брюнетки — более серьезными. И эти стерео­типы в сильной степени определяют поведение как одной, так и другой стороны. Как выяснено, 91% блондинок уверены в своем успехе у мужчин, 74% брюнеток придерживаются того же мнения, и лишь 64% столь же самоуверенны (Независимость. 1995. 11 авг.).

Тип внешности — это тоже довольно существенная характерис­тика. Летом 1995 года португальский президент Мариу Соареш открыл выставку политических карикатур, на которой представлен во всех видах. Интересный вывод, кстати, делает газета:

"Что касается толстых президентских щек, растиражированных карикатуристами, то нет, как говорится, худа без добра: во главе государства нации — полагают португальцы — свой, нашенский человек " (Рос. газета. 1995. 12 авг.).

Как видите, вывод из области не карикатуры, но чистой политики. Только свой человек, которому доверяют, может и быть настоящим президентом.

Внешность телезвезды — важный аспект телевизионной комму­никации. Человек должен видеть то, что его привлекает, а не отталкивает. Поэтому, сопоставляя американское телевидение с украинским, можно вполне согласиться с таким выводом:

"На американском телевидении не увидишь таких красавцев и красавиц, как на нашем СИТ-30 или Биг Бен " (Теленеделя. 1995. № 14).

Каждый тип внешности соответствует типу поставленной задачи. Сравним внешность банкира и нищего, сидящего на улице. Каждый типаж строго направлен именно на свою специфическую задачу и успешно ее выполняет.

V. Контекст как знак.

Под контекстом (с некоторым отступлением от схемы Романа Якобсона) мы будем понимать лишь канал коммуникации. Он может быть устным или письменным, он может быть тем или иным видом средств массовой коммуникации. В свое время чешские исследо­ватели различали устный, письменный и печатный каналы; то есть делали различие между написанным рукой, максимально индивидуа­лизированным сообщением, и напечатанным.

Именно телевизионный канал (его постепенное распростране­ние) продиктовал тот новый тип политика, к которому мы привыкли. Это политик, который симпатичен аудитории и умеет широко улыбаться, а не тот политик, который в состоянии породить умную мысль, которой нет места на экране.

Канал диктует не только выход на ту или иную аудиторию, но и сам тип сообщения. Поэтому мы переходим к следующему параметру.

VI. Сообщение как знак.

Сообщение должно соответствовать всем вышеотмеченным уровням. Поэтому инцидент со стаканом сока, "переданным" Вла­димиром Жириновским как сообщение Борису Немцову, пытается оправдать его сестра:

"Мы, Жириновские, вообще-то вспыльчивый народ, горячий. Так что не надо пытаться вывести нас из себя " (Всеукр. вед. 15 авг.).

Данный вариант коммуникативного поведения соответствует типу поведения, которому отдает предпочтение Владимир Вороши­лов в своей передаче "Что? Где? Когда?". Он следующим образом отвечает на вопрос "Вам безразлично, как они реагируют на ваши решения?":

"Мне нужно, чтобы они реагировали сильно. А с плюсом или ми­нусом — мне все равно" (Всеукр. ведомости. 1995. 15 июня).

Сообщение может быть ориентировано не на тот тип адресата. Например, после поездки Виктора Черномырдина в Минск и встре­чи с Александром Лукашенко он сказал корреспондентам:

"Давно меня никто не называл Витей "(Коме, правда. 1995. 4 авг.).

В целом, мы видим, что воздействие осуществляется по всем существующим направлениям. Ничто не должно оставаться вне внимания имиджмейкера. Это требует не только затрат интеллек­туальной энергии, но изначальных материальных ресурсов. Приведем одну из цифр, сообщенных в информационной программе "Воскресенье" (ОРТ, 1995, 20 авг.): для раскрутки партии или движения требуется от 3 до 5 миллионов долларов. Доля политических консультантов в этой сумме составляет порядка 200 тысяч долларов.

Логика толпы

Еще одним важным параметром, который следует принимать во внимание при построении убедительной коммуникации, является особый характер толпы, массового общения. Хотя и считается, что человечество резко прогрессирует, все же по каким-то основным характеристикам мы практически не меняемся из века в век. Карл Густав Юнг писал: "Открытием индивидуальных ценностей мы обязаны христианству; однако множество людей не открыли их еще и поныне " (Юнг К. Г. Либидо, его метаморфозы и символы. Спб. 1994. С. 229).

В числе первых акцентировал отличия поведения человека "мас­сового" и человека "индивидуального" французский исследователь Лебон. Анонимный характер поведения человека в толпе вызывает в нем его "первобытные" инстинкты. На человека в толпе, как считает Лебон, влияет два фактора: заражаемость и внушаемость (Лебон Г. Психология народов и масс. Спб. 1995). Он пишет: "Самой главной обязанностью государственных людей должно быть, следовательно, переименование и наименование популярными или же нейтральными названиями тех вещей, которых толпа уже не выносит более под их прежними именами. Могущество слов так велико, что стоит только придумать изысканные названия для каких-нибудь самых отвратитель­ных вещей, чтобы толпа тотчас же приняла их"(С. 225).

Зигмунд Фрейд в работе "Массовая психология и анализ че­ловеческого "Я" не видит ни одной характеристики, которую не смог

бы в этом случае объяснить психоанализ. "Масса легковерна и чрезвычайно легко поддается влиянию, она некритична, неправдопо­добного для нее не существует. Она думает образами, порождающими друг друга ассоциативно — как это бывает у отдельного человека, когда он свободно фантазирует,— не выверяющимися разумом на соответствие с действительностью. Чувства массы всегда весьма просты и весьма гиперболичны. Масса, таким образом, не знает ни сомнений, ни неуверенности" (Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия. М. 1992. С. 263). Фрейд повторяет за Лебоном очень значимые характеристики.

Во-первых, что касается отношений толпы и "сильной руки". "Она уважает силу, добротой же, которая представляется ей всего лишь разновидностью слабости, руководствуется лишь в незначительной мере. От своего героя она требует силы, даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели и ее подавляли, хочет бояться своего господина. Будучи в основе своей вполне консервативной, она испытывает глубокое отвращение ко всем новшествам и прогрессу и безграничное благоговение перед традицией " (Там же. С. 264).

В массе происходит определенное занижение уровня каждого. Александр Богданов в своей "Тектологии" (М., 1989) связывал это с тем, что толпа может быть выравнена только по низшим реакциям, которые одинаковы для всех, высшие же реакции у каждого различ­ны. Отсюда и следует определенная упрощенность толпы.

Мы видим, что развитие цивилизации все время пытается увлечь человечество от толпы в сторону индивидуального развития, которое и не дает возможности загнать человека в толпу. Сегодняшняя циви­лизация уже потеряла игры, к примеру, как вариант совместного про­вождения времени. Все ее находки — это принципиально индиви­дуальные варианты поведения. А ведь игра, как отмечал Дмитрий Лихачев, "...будь это лапта, волейбол, горелки или еще какая-нибудь — воспитывает социальность, она воспитывает умение держаться вместе, ощущать партнера, ощущать противника. Это очень важная воспитательная вещь — игра" (Лихачев Д. С. Письма о добром и прекрасном. 1988. С. 111). Цивилизация разрешает сегодня толпу только в виде скоплений футбольных болельщиков, но и тогда старается максимально обезопасить себя от ее разрушительной силы с помощью сил правопорядка.

Зигмунд Фрейд специально останавливался на таких образо­ваниях, как церковь и армия. Он рассматривал их как в известной степени искусственные структуры, поскольку требуется внешнее принуждение, дабы удержать их от распада. Общим же для того и другого образования он считал тот факт, что верховный властитель в подобной структуре (Христос — в одном случае, полководец — в другом) любит каждого отдельного участника этой структуры равной любовью. При этом он пользуется термином "либидо", понимая под этим энергию, связанную с понятием любви. Он даже пытается сквозь эту призму объяснить и такое явление, как паника. "Сущностью массы являются ее либидозные связи, на это указывает и феномен паники, который лучше всего изучать на военных массах. Паника возникает, когда масса разлагается. Характеристика паники в том, что ни один приказ начальника не удостаивается более внимания и каждый печется о себе, с другими не считаясь. Взаимные связи прекратились, и без­удержно вырывается на свободу гигантский бессмысленный страх. <...> Панический страх предполагает ослабление либидозной структуры массы и вполне оправданно на это ослабление реагирует, а никак не наоборот, то есть не в том, что будто бы либидозные связи массы гибнут от страха перед опасностью"(Фрейд. 3. По ту сторону удовольствия. М. 1992. С. 280-281).

Продолжил исследования Зигмунда Фрейда Карл Густав Юнг, который активно пытался исследовать "коллективное бессознатель­ное", то есть те архетипы, которые спрятаны в глубине души каждого из нас и восходят к самым древним этапам человеческого сущес­твования. Карл Густав Юнг считал, что бессознательное "начинает оказывать на сознание мощное влияние своими архаичными коллектив­ными содержаниями" (Юнг К. Г. Психология бессознательного. М. 1994. С. 140). В этом плане интересной представляется такая мысль:

"...Залы, где проходят рок-концерты, — это "машины времени", в которых к молодежи XX века на несколько часов возвращаются приглу­шенные цивилизацией индивидуализма древние инстинкты коллектив­ного действа"(Всеукр. ведомости. 1995. 13 авг.).

Логика толпы — это особая логика, далекая от логики рафини­рованного текста. Французский исследователь Рене Генон писал: "...Как же не удивляться, когда видишь, сколько мошеннических трюков, даже самых грубейших, с легкостью удается внушить толпе, и как, напротив, трудно после вывести ее из заблуждения? "Vulgus vult decipi" ("Толпа хочет быть обманутой"), как говорили уже древние в "клас­сическую " эпоху; и всегда, несомненно, найдутся люди, хотя их никогда не было так много, как в наши дни, расположенные добавить: "Ergo decipiatur" ("Следовательно, будем обманывать"!" (Генон Р. Царство количества и знамения времени. М. 1994. С. 204).

Идя вслед за Г. Тардом, который придавал особое значение сред­ствам коммуникации, Серж Московичи видит в сегодняшней действительности новый тип вождя толпы. "Средства коммуникации (...) баснословно увеличивают власть вождя, поскольку они концент­рируют авторитет на одном полюсе и преклонение — на другом. В то же время они создают новый тип вождя, а именно тот, который овладевает искусством прессы — публицист" (Московичи С. Век толпы. М. 1996. С. 253). Новый тип лидера в сильной степени становится зависимым от главного на тот период средства коммуникации. "У сегодняшних политических звезд есть необходимость только в пред­ставительности их голоса по радио и телегеничности".

Имиджмейкер должен четко знать болевые точки своей аудито­рии, то, что более всего ее волнует в данный момент. Максимальный эффект даст только та кампания, авторы которой предложат людям

решить их проблемы, пускай и самыми фантастическими способами. Ведь человек будет стремиться "выстроить" свою защиту против этих угроз, поэтому знание их весьма важно. Вот данные по проблемам, волнующим население России (КоммерсантЪ. 1995. 18 июля):

№ Проблема Высказавшиеся

за ее решение (в % от опрошенных)

1. Рост цен 76.5

2. Рост числа уголовных преступлений 59.2

3. Рост безработицы 49.6

4. Кризис в экономике, спад производства в промышленности и сельском

хозяйстве 48.4

5. Резкое расслоение на богатых и бедных, несправедливое распределение доходов

6. Вооруженные конфликты

на границах России 26.9

7. Слабость, беспомощность государственной власти 26.7

8. Кризис морали, культуры,

нравственности 26.6

9. Ухудшение состояния окружающей среды

10. Коррупция, взяточничество 24.5

11. Обострение межнациональных

отношений 21.4

12. Нехватка продуктов питания, товаров первой необходимости

13. Конфликты в руководстве страной 10.0

14. Угроза фашизма и экстремизма 6.0

15. Угроза военной диктатуры 3.4 Назвали другие проблемы,

затруднились ответить 6.0

Кстати, эта статья в "Коммерсанте" имеет весьма симптомати­чное название: "Будь проще — и народ к тебе потянется". Есть данные по проблемам, которые беспокоят население города Харькова (День. 1996. 20 дек.):

Материальное состояние 61%

Здоровье близких

Отношения между людьми 39%

Личная безопасность и безопасность семьи 20%

Проблемы в личной жизни 15%

Угроза потери работы

Политические проблемы 6%

Здесь следует обратить внимание на то. что политические про­блемы, как бы стоящие первыми в наших масс-медиа, лидирующие в парламентских дискуссиях, оказываются совершенно бессмыслен­ными с точки зрения населения. Одновременно население обладает четким пониманием, кого оно не уважает. Служба "Социс-Геллап" после опроса всей Украины дает следующие результаты по полюсу негативности (сумма ответов превосходит сто, поскольку можно было давать несколько ответов):

Депутаты 25%

Директора и начальники 22%

Богатые 17%

Коммунисты и чиновники 15%

Владельцы предприятий 10%

Демократы 8%

Иностранцы 3%

Люди другой национальности и фермеры 2%

Бедные 1%

Трудно ответить 39%

При построении любого текста надо исходить из данных кри­териев. Плюс к ним мы должны добавить и региональные особенности, те проблемы, которые считаются основными для дан­ного региона. И — плюс проблемы тех групп, на которые делится наша аудитория. А они принципиально различны для молодых и, к примеру, для людей пенсионного возраста. Следует учесть, что, например, при голосовании на выборах будет преобладать избиратель старшего возраста, а молодежь может предпочесть избирательным урнам пляжные зонтики и шезлонги.

Пример Владимира Жириновского красноречиво свидетельствует еще об одном феномене, упомянутом нами ранее: людей больше интересует результат и меньше — те способы, которыми он может быть достигнуто. Люди хотят найти защиту от своих страхов и тревог, и кандидат должен дать им эту надежду. Он порождает позитивно окрашенные тексты. Он выступает как компенсатор тех недостающих величин, которые необходимы человеку для комфортного, а иногда и просто безопасного существования. Только поэтому он имеет право быть в глазах избирателей умнее, привлекательнее, активнее, в конце концов. Мы голосуем за решение существующих проблем, а не за создание новых. Мы ленивы, потому хотим переложить свои заботы на плечи другого. Поэтому он и должен продемонстрировать нам достаточный "размах плечей". Уверенный в себе кандидат всегда привлечет нерешительных избирателей. Поэтому, кстати, правые партии всегда и везде находят отклик в душах избирателей. Ибо правые кандидаты всегда предлагают радикальные варианты решений, без сомнений и лишних раздумий. Вот проблема есть — и ее уже нет.

Еще одной важной особенностью коммуникации с массовой аудиторий является стремление не к оттенкам, а к основным цветам.

Текст, порождаемый для массовой аудитории, принципиально не может быть сродни интимному общению. "Долой нюансы!" Это должно стать заповедью для создателя массового сообщения. Приведем по этому поводу интересное мнение испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета: "Речь не о том, что массовый человек глуп. На­против, сегодня его умственные способности и возможности шире, чем когда-либо. Но это не идет ему впрок: на деле смутное ощущение своих возможностей лишь побуждает его закупориться и не пользоваться ими. Раз и навсегда освящает он ту мешанину прописных истин, несвязных мыслей и просто словесного мусора, что скопилась в нем по воле случая, и навя­зывает ее везде и всюду, действуя по простоте душевной, а потому без страха и упрека "(Ортега-и-Гассет X. Восстание масс: Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991. С. 322).

Поле политики в аспекте PR — это поле желаемого. Политик "продает" будущее своему электорату. И тут задействованы два фактора: сам "товар" (его соответствие, эквивалентность массовым желаниям) и доверие к "продавцу". Это защита от страха, продажа уверенности, в том числе и уверенности в себе. От страха преступности и страха жить на мизерную зарплату. Людям в сильной степени не хватает защитников, на которых они могли бы действи­тельно положиться. Поэтому в эту щель проскальзывают и псевдоза­щитники. Здесь может проскочить феномен жулика, например, Сергей Мавроди. Уверенно проходит по этой тропе и феномен говоруна — пример Владимира Жириновского.

В этой плоскости следует упомянуть и то, что сильным аргу­ментом становится одинаковость. Фридрих Ницше писал: "Упреки совести и у самого совестливого человека слабы по сравнению с чув­ством: "вот это и вон то противно хорошему тону твоегообщества ". Даже сильнейший все еще боитсяхолодного взгляда, искривленного гри­масой рта, со стороны тех, среди которых и для которых он воспитан. Чего же тут, собственно, бояться? Одиночества! — этого аргумента, перед которым отступают даже наилучшие аргументы в пользу какой-нибудь личности или дела! — Так вещает в нас стадный инстинкт " (Веселая наука: Ницше Ф. Сочинения. М. 1990. Т. 1. С. 546-547)

И напоследок повторимся: люди более близки и похожи друг на друга, чем это кажется. Их основные заботы, потребности, интересы одни и те же. И обладая такой близостью, они видят в другом своего. Питирим Сорокин называл это мономорфизмом, видя сущность этого явления в следующем: "...Индивиды, сходные друг с другом, взаимо-притягиваются. Люди, однородные с нами по языку, по мировоззрению, по идеалам, по внешнему виду, говоря коротко, сходные с нами и по внешнему облику и по внутренним свойствам, близки нам. Это сходство служит как бы притягательной силой, влекущей нас к социальносходным индивидам. Дети ищут общества себе подобных детей. Люди ищут общее-тва подобных себе людей. Люди одного социального положения понимают друг друга лучше, чем индивиды различных социальных классов, групп, сословий, профессий и т. д. "(Сорокин П. Социология. 1920. С. 277). И доводы на этом уровне ценятся по другим критериям, побеждают не рациональные доводы, а эмоциональные, поскольку они уходят сво­ими корнями в разделение свой/чужой. Свой всегда говорит правильно, с ним нет смысла спорить, он выше споров, он сам по себе истина. Решение и поиск истины путем спора есть приобретение позднее и ненужное, на этом уровне все всегда держатся своего мнения. Как писал Хосе Ортега-и-Гассет: "Массовый человек, втянутый в обсуждение, теряется, инстинктивно противится этой высшей инстан­ции и необходимости уважать то, что выходит за его пределы. Отсюда и последний европейский клич: "Хватит дискуссий!" — и ненависть к любому сосуществованию, по своей природе объективно упорядоченному, от разговора до парламента, не говоря о науке. Иными словами, отказ от сосуществования культурного, то есть упорядоченного, и откат к варварскому" (Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. С. 325). То есть рождение победителя идет здесь по другим направлениям, в которых, конечно, есть добро и зло, но они свои, а не книжные. И здесь по­беждает не общая статистика улучшения, а конкретный "магазинный прилавок".

Мифы — моя профессия

"Мифы - моя профессия". Так, вероятно, может сказать умудренный опытом имиджмейкер. Почему мифы столь важны для политики? Миф представляется структурой, претендующей на самозамкнутость, в ней свое собственное начало и свое окончание. Мифу не требуются дополнительные интерпретаторы, мы сразу узнаем его подлинность. Он понятен всем и вся. Это связано с тем, что миф отсылает нас к праструктурам, к архаическим формам. Они созданы до нас и покоятся в глубинах нашего сознания.

Прекрасные примеры этого рода — типажи политиков. Вспом­ним, сколь удачны были сравнения Леонида Кравчука и лиса ("А я между капельками..."), Бориса Ельцина и российского медведя. При этом хитрый лис у нас — явно негативный персонаж. Но когда я в футбольной команде города Фрайбурга (ФРГ) спрашивал об их символе — лисенке, то оказалось, что в их восприятии нет подобной негативности.

Владимир Топоров описывает мифопоэтическое пространство так, как будто говорит о нашей политике: "Универсальные мифо-поэтические схемы реализуются полнее всего в архаических текстах космологического содержания, описывающих решение некоей основной задачи (сверхзадачи), от которого зависит все остальное. Необходимость решения этой задачи возникает в кризисной ситуации, когда организо­ванному, предсказуемому ("видимому") космическому началу угрожает превращение в деструктивное, непредсказуемое ("невидимое"), хаотическое состояние. Решение задачи мыслится как испытание-поединок двух противоборствующих сил, как нахождение ответа на основной вопрос существования"(Топоров В. Н. Миф, Ритуал, Символ,

Образ. М., 1995. С. 194). В другой его работе мы можем найти как бы описание политической риторики: "Этому темному, слепому, "закры­тому ", хаотичному пространству гибели противопоставлено светлое, легко проницаемое и далеко видимое, "открытое " пространство жизни. Для не­го характерны множественность составляющих его элементов и их много­образие, которые, однако, не только не нарушают целъноединого пространства, но, напротив, усиливают роль этой его особенности" (Топоров В. Н. Эней — человек судьбы. М. 1993. С.56-57).

Мифы проникают в нашу обыденную жизнь. Поэтому столь естественны они оказываются в политике и в рекламе. Ролан Барт, к примеру, так описывает съедание бифштексов современным человеком. Когда человек ест он поглощает не только реальный объект, он наслаждается символической ценностью его. Бифштекс репрезентирует силу и аппетитность. Бифштекс представляет для нас как бы сердце самого мяса, мясо в самой чистой форме. То есть бифштекс окружает определенный культурный флер.

То же и с вином, которое представляет не только вкусовые качества, но и несет определенный визуальный имидж. Это цвет, это сверкающие бокалы. Оно хорошо сочетается со свечой в подсвечнике. Питье вина представляется весьма изощренным ритуалом, а в ритуале не нужна спешка.

Ролан Барт также объяснял, что мифы могут легко разрушаться и создаваться заново. Он писал, что "мифические концепты лишены всякой устойчивости: они могут создаваться, изменяться, разрушаться и исчезать совсем. Именно потому, что они историчны, история очень легко может их упразднить "(Барт Р. Из книги "Мифологии": Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М. 1989. С. 85).

Перед нами совсем недавно прошли герои новых мифов типа Лени Голубкова. Он был прост, как правда. И потому у каждого выз­вал чувство превосходства. Сериал из жизни Лени и Ивана Голубковых содержал отсылки к сидящему в каждом из нас желании победить без особого усилия, выйти в лидеры, не выбираясь из своего кресла.

Что касается политиков, то поскольку образ "медведя" предпо­лагает силу, его пытаются поддержать. В статье "Мужчина у власти" Олег Медведев пишет о работе с образом Бориса Ельцина:

"Он неплохо, между прочим, смотрелся в смокинге и бабочке. Применяются специальные приемы, рассчитанные на популяризацию образа президента среди женской аудитории. В числе таких приемов — публикации фотографий Ельцина в плавках, показывающих телосложение президента, на теннисном корте и так далее. Это нацелено на создание образа президента как "крепкого мужика ", что преследует главным образом цель подсознательно воздействовать на женщин с учетом того, что мало кто из других действующих политиков мог бы записать себе в актив спортивные наклонности "(Амадей. 1995. № 3-4).

Саша и Лолита, назвавшие себя кабаре-дуэтом "Академия", так проясняют это название:

"При слове "академия " люди представляют себе что-то большое, солидное, фундаментальное"(Всеукр. ведомости. 1995. 4 авг.).

А фамилии свои они скрывают, находя их неблагозвучными для эстрады.

В ряде случаев политик вдруг начинает работать на модель "про­стоты", как это случилось, к примеру, с новым президентом Франции Жаком Шираком. В своем первом "официальном" интервью жена президента Бернадетта Ширак сказала:

"Мой муж сторонник простоты, но и я выступаю за упрощение про­токола и, в частности, одобряю его решение ликвидировать официальные кортежи "(Известия. 1995. 19 авг.).

В этом же ряду и прибытие за рулем собственной "Таврии" к месту отдыха вице-премьера Виктора Пинзеника (Киев, ведомости. 1995. 22 авг.). Поэтому мнение Евгения Киселева, не исключающего того, что "Итоги" смотрит президент (Плейбой. 1995. июль), воспринимается куда приятнее заявления Василия Климчука о том, что его "Доброе утро, Украина" смотрит президент Украины (Всеукр. ведомости. 1995. 18 авг.).

Важной составляющей мифа является элемент чудесного. "Уми­ра чудесного,— пишет Яков Голосовкер,— существуют свои, неотъ­емлемые от него черты. Это абсолютность качеств и функций его существ и предметов, будь то боги, чудовища или волшебные (чудесные) предметы" (Голосовкер Я. Логика мифа. М.1987. С. 30). Сразу вспоминается программа "500 дней", ориентированная на принцип "раз — и готово".

Безмерная сексуальность приписывалась советским вождям типа Лаврентия Берии. Есть сходные рассказы и о латиноамериканских лидерах, включая Фиделя Кастро. Как пишет журнал "Амадей", "способность на исходе шестого десятка иметь молодую жену и детей младенцев вносит положительный штрих в образ Юрия Лужкова, складывающийся в общественном мнении". Правда, "новая русская Эммануэль" Дарья Асламова говорит следующее:

"Я вот даже их российских политиков никого бы не выделила. Мо­жет быть, этой какой-то комплекс, когда люди начинают заниматься политикой, они начинают терять свою сексуальность. Может быть, они как-то стремятся восполнить недостатки уверенности в себе. Я думаю, что чаще всего в политику идут люди с какими-то комплексами, они хотят доказать себе, что они герои, что они могут взять мир в свои руки. И политика у них просто отнимает столько сил, что ни на секс, ни на любовь уже не остается времени... " (Коме, правда. 1995.18 авг.).

Попытался войти в роль секс-символа России Владимир Жири­новский, выдавая журналистке "Плейбоя" сентенции типа "Я бы не смог любить одну конкретную женщину" и подсчитывая число этих конкретных женщин.

"Я плохо знакома с историей половых извращений,— говорит Ва­лерия Новодворская по этому поводу,— Если это секс-символ России, то, видимо, ему надо обратиться к психоневрологу".

Интересно ее мнение о Константине Боровом:

"Ему сознательно сделали имидж самого богатого человека в Рос­сии для того, чтобы люди питали к нему неприязнь "(Всеукр. ведомости. 1995. 18 авг.).

Мифологичность существования становится элементом жизни не только политиков, но и звезд эстрады. Они пытаются всеми си­лами держаться на слуху, активно используя в этом плане сенсации и скандалы. Михаил Задорнов говорит в своем интервью:

"Звезда эстрады поддерживает свой имидж, чтобы больше платили. Вот если я женюсь на внучке Ельцина, с которым, кстати, живу в одном доме, у меня сразу возрастет гонорар, потому что всем будет интересно посмотреть на человека, который женат на внучке Ельцина. Если я женюсь на внуке Ельцина, это будет еще сильнее. Есть артисты, для которых это как наркотик — когда их обсуждают. Но за всем, по большому счету, стоят деньги. И у артистов на это чутье. После того, как проходит какая-то серьезная сплетня о каком-то артисте, вырас­тают гонорары. Очень резко... "(Киев. вед. 1995. 22 июля).

Иосиф Дзялошинский предлагает три возможных типа идеали­зации лидера. Первый тип — это рыцарь-защитник, который защищает не себя, а всех. Он сильный, мощный в плечах, не страшась ничего, может резать правду-матку. Однако есть у него и недостаток — не умеет и не любит спокойно работать. Раз не может, с него этого и не потребуешь. К этому типу Иосиф Дзялошинский относит Бориса Ельцина.

Тип второй — это аскет, святой. Его характеризует мудрость и праведность жизни. К этому типу относится Андрей Сахаров.

Третий тип — это деловой человек. Это предприниматель, но образ этот еще не созрел для нашего избирателя.

Жириновский же, как считает Иосиф Дзялошинский, сыграл деда Щукаря.

"То, что он крыл "господ", очень понравилось людям с холопским сознанием. Поэтому они и голосовали за него, как за того самого юродивого, который говорит правду. Даже если на самом деле это никакая не правда " (Аргументы и факты. 1994. № 21).

В интервью во "Всеукраинских ведомостях" Андрей Архангель­ский спрашивает Александра Малинина:

"Костя Кинчев как-то разоткровенничался: "Вот мне идет образ шута, а, скажем, Шевчуку больше идет образ пророка...". А вам что идет?

— Мне сложно сказать. Я ни шутом, ни пророком себя не ощущал " (Всеукр. ведомости. 1995. 19 авг.).

Ответ довольно неопределенный.