Калитка

(Rezitativ: 2’08)

Спать меньше надо. И сны дурацкие ни к чему!

На улицу не выйдешь, хотя там – ясный день. Весеннее солнце заливает улицу, двор, проникает даже сюда, в полутемную комнату.

Ждать. Пока – ждать!

Со мною – четверо, лиц не вижу, но ребята надежные, мы с ними вместе воевали. И не так важно, когда и где, «здесь» предателей не бывает.

А что за окном? Солнце за окном, булыжник мостовой, серые неровные плиты вместо привычного тротуара. Странная улица! Ведь это моя улица, чуть дальше – тот самый дом, куда так не хочется заходить, разрытый, развороченный двор, высокие старые тополя.

Сегодня мне туда не надо. Мне пока вообще ничего не требуется, только ждать. Ждать, ждать, ждать… Револьвер на месте, и патроны на месте, и фальшивое удостоверение.

Ждать!

[……………………………………………]

Возле занавешенного окна – колченогий стол в окружении табуретов, таких же колченогих и ветхих. На столе – белая скатерть, глиняный кувшин, треснутые тарелки. Это тебе не замок с гобеленом, Том Тим Тот! «Здесь» – не в файле, не в нелепой картинке, скучать не придется…

Пора? Нет еще, подождем, больше ждали. Должен быть сигнал. Караул вот‑вот сменят, а новой сменой командует верный человек.

Ждать!

Я‑неспящий напрасно думаю, что картинки Том Тим Тота – его (который «там») сны. Сны не заказываешь и в программе не прописываешь, они приходят сами, сваливаются с неведомых высот без всякой просьбы. И городок у моря, и австралийская акула, и бедная девушка в красном – все мое, мои сны, мои кошмары. А доктор Джекиль, кажется, решил поиграть в Царя Гипносферы. Жаль, запретить не могу. Неужели он не понимает? Реальность не заменить компьютерной игрой, ни которая «там», ни эту.

…Девчушка в странном черном платье не спеша идет по тротуару. Ах да, тротуар куда‑то исчез, а вот девчушка в черном…

Гимназическая форма! Гимназия как раз за углом, в сотне метров всего. Недавно построили, архитектор Покровский расстарался. Сам же себя и запечатлел – бюстом у входа. Эдакая очкастая сова в шляпе с кисточкой.

Девчушка в гимназической форме достает платок. Маленький белый платок в маленькой руке. Машет.

Сигнал! К бою!

[……………………………………………]

Скрип калитки. Мы на улице. Теперь посмотрим налево, посмотрим направо, как в детстве учили. Здесь же и учили, когда я с бабушкой переходил дорогу, где сейчас гимназия.

Какая гимназия? За углом была школа, 68‑я школа, потом райком комсомола, потом институт. Я там работал!

Направо – спокойно, налево… И налево тихо. Пустая улица, двухэтажные домики, заборы, зеленые кроны яблонь. Сзади… Сзади тем более все в порядке, там – маленький дом, окруженный яблоневым садом, надежная квартира, где живут давние друзья. Хороший дом, хороший сад, яблоки там вообще отличные.

Левое плечо вперед! Не спешить, идти медленно, до цели – всего полсотни шагов. Похожий дом, совсем рядом, за похожей калиткой.

[……………………………………………]

Дом я знаю, очень хорошо помню. А тот, откуда вышли… На его месте знакомая серая пятиэтажка, знакомый, перерытый траншеями двор! Моя улица, мой дом!..

[……………………………………………]

Не спешить, не спешить… Фальшивое удостоверение в кармане, но оно не понадобится, все пройдет хорошо, все пройдет быстро, авто ждет на противоположной стороне, там двор, достаточно открыть калитку – ту, что в саду.

Что бы Австралийская Акула ни говорила, все «здесь» – настоящее. Такое же, как и «там», в жизни, а не в файле. Зачем рисовать картинку со скучным пляжем, зачем заставлять девушку в красном платье общаться с призраками? Файлы Франкенштейна!

…А что за книгу такую я написал? Не помню, к счастью, не помню. «Здесь», как и «там», редко запоминаю сны.

– Старшего!..

Свой голос я слышу, ответ – нет. Не важно, серая тень неловко кивает, открывает калитку… Другая подходит ближе. Что у нее, у тени, в руках? Карабин? Да, карабин, как и у моих ребят.

Тени… «Здесь» враги – почти всегда тени. Враг – не человек, не личность, у него нет лица, нет имени, возраста.

– Вот мандат!

Голос повышать не надо. Тот, кто вышел, – свой, не тень, я его хорошо вижу. Не слышу, правда… Но откуда мандат? Такого слова сейчас нет!

…И гимназии нет. И дома с яблоневым садом.

Кажется, сказал правильно. И мои ребята все делают правильно. Тень, что осталась снаружи, сползает на землю.

Куда все‑таки тротуар делся?

Сейчас его (ее – тень) аккуратно занесут в калитку, двое уже там, разбираются с остальными. Этих остальных много, но старшой караула почти всех запер – в караулке. Правда, караулки настоящей там нет, обычный флигель, но дверь все‑таки железная, как и решетки на окнах.

Все! Вперед, время пошло!

[……………………………………………]

…У невысокого крыльца на свежей зеленой травке – еще две тени. Отвоевались, бродяги!

В дом!

Невысокий плечистый человек в военной гимнастерке шагает навстречу. Лица не увидеть, не разглядеть. Не важно. ОН!

Рука – под козырек. Почему, разве на мне – фуражка?

Ничего не слышу, даже собственный голос. Докладываю – коротко, очень коротко, лишней секунды нет. Человек в гимнастерке кивает, протягивает руку.

Одно авто – или два? Нам нужно два авто, я специально предупреждал!

Все! Теперь мое место – у калитки. Ребята сами справятся. Авто все‑таки два, вспомнил, значит, всех рассадить, провернуть «ручку дружбы» в моторе – и в разные стороны. Одно авто – к Бассейной…

…Почему Бассейной – к Петровского! Ее же еще до войны переименовали!

Второе – по Чернышева, затем переулком – и на Кладбищенскую.

[……………………………………………]

Выстрел «здесь» не всегда услышишь. Скверно, особенно в подобных передрягах. Не выстрел – просто хлопок, даже тише, чем шампанское. На улице? На улице! Парни у калитки ввязались, значит, им не уйти, еще двое нужны там, где авто…

Успеваю оглянуться. Человек в гимнастерке поддерживает под руку немолодую женщину, она больная, ей трудно идти. Рядом – девушки в странных белых шляпах, в руке у каждой – маленький чемодан. Все? Нет, там еще должен быть мальчик!

К калитке!

[……………………………………………]

Револьвер не поможет, зато есть пулемет. Раззявы‑охранники – раззявы‑тени даже ленту оставили. Сейчас моих ребят добьют, калитка распахнется.

Как там у дома? Все уходят, женщина идет сама, девушки оглядываются… А где же мальчишка? Я же приказал – его первого!..

На улице все еще стреляют. Долго держатся, молодцы. Как раз хватит времени поправить ленту в пулемете. Жаль, что я один, этой машинке нужен второй номер, ленту часто перекашивает.

Ушли? Ушли. Наверное, уже возле авто. А вот мне сегодня не уйти. Бабочка, ты тут? Привет, пластмасска, привет, mo3.jpg! Как ты думаешь, мистер Том Тим Тот остался бы? Он так любит комфорт!

[……………………………………………]

Лента? Кто поддерживает ленту? Мальчик, уходи, немедленно уходи, сзади калитка, дальше двор – и улица. Там авто, ты успеешь.

Мальчишка не уходит. Теперь я вижу его лицо – упрямое, красивое, очень похожее на лицо того, в гимнастерке (да, теперь вспомнил!). Но ведь это неправильно! Мы же пришли выручать вас, всех вас – и тебя в первую очередь. Уходи сейчас же!..

Не уходит, пытается объяснить. С каждым мгновением слышу все хуже и хуже, слова тонут, растворяются в хлопках шампанского. Вот‑вот распахнется калитка.

…Он умеет разбирать пулемет. Он умеет стрелять. В авто, даже в двух, все равно не хватит места.

Мальчик прав – не хватит. Кто‑то должен быть за рулем, авто совсем маленькие, других достать не успели.

Только теперь замечаю, что на нем тоже гимнастерка. Новая, с золотыми погонами. Мальчишка перехватывает мой взгляд, улыбается, начинает рассказывать. Погоны им носить запрещали, он надел их только утром, он знал, что случится сегодня…

Мгновения становятся долгими‑долгими, каждое – как целая жизнь. Можно не спеша беседовать, толковать о пустяках, любоваться ярким майским небом.

Калитка распахнута.

[……………………………………………]