Выдержит вес до 750 килограммов!

Мастер и Каролина

Посвящается всем писателям, когда-либо ваявшим о любви, но так ничего нового со времен Монтекки и Капулетти не придумавших.

Знаете, если сейчас модна шизень о трагической любови вампиров, о любови между, скажем, проституткой и проповедником, то почему бы не вспыхнуть чувствам между компьютерным креслом и кухонным стулом? На фоне всей той ереси, что сейчас читают с огромным удовольствием, оно не выбьется из общей массы современного чтива, претендующего на романтичность и художественность.

В данном рассказе присутствует и мистика, и сатира, и полная чушь а-ля рассказ Гоголя «Нос». Честно говоря, пишу такую ерунду в первый раз, и мне несколько оттого стыдно. Потому, прошу - читая, не забывайте, что сиё высмеивает, а не претендует.

Когда я впервые познакомился с Каролиной, я был еще молод и совершенно неопытен. Хотя, в принципе, я был старше её всего на пару-тройку месяцев.

Как только её внесли в сверкающий и празднично украшенный зал, я сразу понял, что с этих пор не смогу думать больше ни о чем другом. Её четыре стальных ножки, посеребренные и подбитые черной, приятно пахнущей резиной, её изящная полупрозрачная спинка и удобное, приятного серого цвета мягкое сидение навсегда остались в моей памяти.

Она была просто поразительно красива для своего возраста. Еще так молода, а уже совершенна.

Не думаю, что она меня тогда заметила. Я стоял в другом помещении, и собственно и увидел её случайно, так как обычно хозяйка квартиры, где я живу, всегда закрывала дверь в мою комнату, иной раз даже и на ключ. В этот же день по какой-то неведомой причине дверь на несколько минут оказалась открытой, и именно в тот момент, как на грех, я увидел её… и пропал. Она еще даже не была до конца распечатана, и на прозрачной полиэтиленовой пленке, покрывавшей её прекрасную спинку, я увидел белую магазинную наклейку, на которой значилось:

СТУЛ КУХОННЫЙ

«Каролина»

ЛЕССТРОЙ ГОСТ

Состав: медь, стекло полупрозрачное, бархат цвета металлик, резина черная, стальная труба хромированная

Именно оттуда узнал я её прекрасное имя, и ночами, пока все спали, тихо и нежно повторял его про себя, представляя, что шепчу ей. Но, к сожалению, то были лишь мечты…

Я родился 10 апреля 2009 года на заводе «МосГосБыт». Точной даты своего рождения, я, к сожалению, не запомнил, так как первые две или три недели своего существования провел в магазине «Икея» в роли образца качества. Там в меня, помещенного в специальный стеклянный колпак на потеху публике, тыкало непонятное устройство, изображающее якобы постоянно садящихся на меня людей. На самом же колпаке гордо и даже с некоторым вызовом было написано крупными красными буквами:

Выдержит вес до 750 килограммов!

То, конечно же, было неправдой, думаю, на пятисотом я бы издох, однако же, что не напишут ради рекламы?

Устройство тестировало меня изо дня в день, люди восхищались, и только я был глубоко недоволен сложившейся ситуацией от усталости. Режим работы с 10 утра и до 11 вечера и постоянные разглядывания меня жутко утомляли, а второе даже раздражало. Уже после первой недели работы я вообще пожалел о том, что появился на свет. Другие стулья моей серии спокойно стояли на складе, ожидая своей очереди, я же чуть ли не круглосуточно вертелся под давлением и прессом в стеклянном колпаке на радость толпе.

Уже тогда, собственно, я начал подозревать, что отличаюсь каким-то особым невезением. На заводе меня несколько раз переделывали, так как у меня постоянно отказывал механизм регулирования высоты, однако же я посчитал это простым совпадением. Попав же в «Икею» я все для себя прояснил окончательно, увы, - я неудачник.

Кстати говоря, я – компьютерный стул «Мастер», ГОСТ 112978. Строгого черного цвета, крутящийся, мягкий. Высота регулируется. Подлокотники есть. Но красивым или хотя бы милым назвать меня язык ни у кого не повернется. Я был удобен, приятен, и только. И уж никак не могло такое утонченное и нежное создание, как Каролина, обратить на меня хоть какое-нибудь внимание…

Жить в доме я стал приблизительно через месяц после своего рождения. Меня купили ребенку богатенькой дамочки вместе с компьютерным столом и непосредственно самим компьютером, в награду за хорошую успеваемость. Собственно, дамочку звали Ларисой, а её сына, учившегося в пятом классе какой-то престижной гимназии, Артемом. У Ларисы еще был муж Денис и доберман Лорд. Не правда ли, безумно оригинально? Узнав, как зовут собачку, я смеялся, наверное, дня три. Лорд, Барон, - есть ли у людей хоть какая-то фантазия? Императором бы лучше назвали или Царем, если не ошибаюсь, эти титулы в людской иерархии власти являются гораздо более значимыми, нежели какие-то пресловутые Бароны.

Хотя, следует отдать должное этой семье, жил я в этом доме вполне благополучно. Меня никто не третировал, не обижал, лишь этот Артем по малолетству любил до умопомрачения крутить меня, гордо восседая сверху, от чего у меня внутри все перемешивалось и некоторое время я не мог мыслить адекватно.

Квартира, в которой мы жили, была пятикомнатной, и каждая комната являла собой довольно-таки странное зрелище. Хозяева не знали меры в своем желании украсить родные пенаты, а поскольку деньги не являлись проблемой, вся квартира была забита дорогостоящей и совершенно ненужной аппаратурой, мягкими игрушками, позолоченными вазами с непонятными растениями и сотнями фигурок фарфоровых животных, которые собирала Лариса. Эти фигурки стояли повсюду: на полках, на столах, даже в нескольких туалетах и ваннах. Из-за них Лариса часто скандалила со своим мужем, так как он был довольно неаккуратен и по неосторожно часто разбивал злосчастных животных, которые падали на роскошный деревянный пол, прыская миллионами осколков. Жуткое и помпезное зрелище.

Комната, где жил я, была относительно небольшой, и, может быть, даже уютной. Приятного зеленоватого оттенка обои с незамысловатым узором, односпальная кровать с высокой резной спинкой, компьютерный стол, я, небольшой диван под цвет обоев, да полки с книгами и моделями машин и самолетов, которые собирал Артем. Вроде бы обстановка вполне приемлемая, хоть я и не особо разбираюсь в человеческом уюте.

Еще в доме жила кошка по кличке Джульетта, странно, я почему-то чуть не забыл о ней упомянуть. Персидская, с приплюснутой мордой и длинной рыжей шерстью, по началу вызывала она у меня какие-то непонятные эмоции. Познакомившись же с ней поближе (Джульетта очень любила на мне спать), я понял, что она очень умное и доброе создание, которое не раз мне в дальнейшем помогало. Впрочем, обо всем по порядку.

В гордом одиночестве я стоял приблизительно до конца августа. Числа же 28-29 в комнату Артема переставили до ужаса болтливую этажерку из мореного дуба. Целыми днями напролет рассказывала она мне какие-то небылицы, которые, скорей всего, сочиняла прямо по ходу дела. Сначала мне было интересно, после я впал в стадию инфантильного безразличия, а еще через пару дней этажерка стала дико меня раздражать, и в некоторой степени я её даже возненавидел. Мои тактичные намеки и просьбы о том, чтобы оставить меня в покое, она то ли не понимала, то ли не хотела понимать и в итоге я просто стал её игнорировать. Но как-то в порыве болтливости она, стоящая раньше на кухне недалеко от Каролины, стала рассказывать мне о ней…

***

Если сократить рассказ этажерки, пестрящий кучей ненужных подробностей, то жизнь Каролины была такой..:

Родилась она на несколько недель позже меня, совершенно в другом конце России – в Ярославской области. Впрочем, может, это и не столь далеко, как мне кажется, но по словам Каролины до Москвы они добирались несколько часов.

Почти сразу же после рождения Каролина попала в дешевый мебельный магазин, до которого ровным счетом никому не было никакого дела. Пылилась бы она там и дальше, если бы не один случай, коренным образом изменивший всю её жизнь.

Хозяин магазина, Черенков Алексей Сергеевич, был не совсем чист на руку. Дела его мебельной лавки шли плохо, затрапезные предметы быта в Ярославской области были гораздо дешевле, так как там много лесов. Все жители уже давно успели обзавестись нужной им обстановкой, и улучшать её никто не собирался. Лишь иной раз кто-нибудь приходил в магазин, и, зевая, покупал компьютерный стол или парочку дешевых громоздких шкафов. Алексею Сергеевичу грозило разорение.

Черенков решил поступить очень хитро: всю мебель, находящуюся в магазине, оптом продать в Москву или Питер, самому же сделать вид, что его обокрали. Удивительно, но его план с поразительной удачей и абсолютно безо всякого шума был приведен в исполнение. Лавка находилась на отшибе, хороших замков на дверях не было, как и сигнализации, а взлом действительно имел место быть. Черенков в то время уехал на несколько дней в командировку, обеспечивая себе алиби, а люди, предварительно отдавшие ему деньги, в одну из темных и прохладных ночей взломали магазин и погрузили всю мебель, там находящуюся, в товарный поезд, следовавший до Москвы.

По ощущениям Каролины, ехали они как минимум полдня. Всех трясло, было холодно и неуютно. Торшеры громоздились прямо на мягких диванах, кровати стоймя подпирали друг друга, а кресла почти что падали на стулья всех видов и мастей. Каролину зажало между одним из шкафов и огромной двуспальной кроватью. Она сама не понимала, как выжила, и предполагала, что спасли её исключительные Высшие силы. В ту ночь много стульев лишились своих ножек, а диваны потеряли былой блеск и лоск, в итоге оказавшись на свалке. Каролине повезло.

Спустя пару дней она уже красовалась в огромном торговом центре в отделе мебели, якобы сделанной в Италии. Еще одна забава для «богатеньких». Не зря Остап Бендер говорил, что вся контрабанда делается в Одессе.

Однако же, видимо, этот торговый центр не боялся никакого разоблачения, если даже забыл сдернуть этикетку с подлинным происхождением Каролины.

Еще спустя энное время Каролина оказалась в том же семействе, что и я. Собственно, о нем я уже рассказывал, лишь забыл упомянуть о том, что оно носило весьма прозаическую фамилию Тургеневы. Хоть и совершенно были далеки от мира литературы, скорее, даже наоборот. Денис Тургенев был успешным предпринимателем, сделавшим состояние в 90-ые годы, в принципе, не глупым, но далеким от искусства и духовного мира.

Мне следовало действовать, для того, чтобы хотя бы попытаться добиться расположения Каролины. Но как? Пусть мы и жили в одной квартире, расстояние между нами было огромно, как и разница в нашем социальном положении. Я обыкновенный компьютерный стул, а она невероятно красива, умна и уже столько пережила. Куда уж мне лезть в её жизнь со своей «Икеей» и вечно ломающимся механизмом регулирования высоты.

Но ведь хотя бы попробовать стоило. У меня была союзница – Джульетта, знавшая о моих чувствах и искренне мне сочувствующая. Как-то я подговорил её пробраться в кухню, чтобы она сообщила Каролине о моих чувствах – и будь что будет.

Дело это было непростое. Джульетту на кухню не пускали, справедливо полагая, что там кошкам не место. Приходящие на день горничная и кухарка ничтоже сумняшеся, хоть краем глаза увидев кошку, гнали её в комнаты.

Вообще кухня была огромной, пятнадцатиметровой, и естественно, с евроремонтом. Позолоченные краны, мебельный гарнитур из непонятного, но видно, что очень дорогого материала, небольшой стол и несколько стульев, в том числе Каролина. Обычно семья, конечно, обедала в столовой, тем и объясняется несколько фривольное и развязное отношение к кухне. Я уверен, если было бы иначе, стулья бы здесь стояли совершенно одинаковые, а обои были сделаны из каких-нибудь золотых брусков с платиновыми вкраплениями.

Кстати говоря, по рассказу этажерки выходило, что саму Каролину приобрела кухарка по просьбе хозяйки, а не сама Лариса. Да и действительно, чтобы Её Величество Лариса Тургенева приобретала мебель? Куда уж ей. Мебели.

Жаль, конечно, что кухня не была завалена каким-нибудь хламом, - так Джульетте было бы гораздо проще попасть туда незамеченной. Но что поделать. Рискуя, кошка несколько дней подряд пыталась пробраться туда, но все было напрасно. Или дверь туда вовсе оказывалась закрытой, или её сразу же выгоняли, даже не давая возможности дойти до угла, где стояла Каролина.

Пришлось ждать, вновь и вновь пытаясь проникнуть на кухню. Джулька, в отличие от меня, не расстраивалась и даже поддерживала меня. Просила не отчаиваться. Она была уверена, что рано или поздно такая возможность обязательно ей предоставится, следует лишь проявить терпение.

Мне очень, очень хотелось в это верить, но постепенно я стал впадать в депрессию и меланхолию. Мне не хотелось крутиться. Мне не хотелось собирать пыль и ловить солнечные блики своей спинкой. Постепенно я стал подумывать даже о том, чтобы сломаться, но никак не мог на это решиться. Все-таки во мне осталась еще какая-то инстинктивная жажда жизни, любви и покоя. Ради Джульетты и Каролины я терпел, да и откровенно говоря, все равно в моем сердце еще жила какая-то надежда.

Однако, Джульетта оказалась права. Приблизительно через полтора месяца вся семья на пару недель уехала отдыхать на Карибские острова. Тщательно заперев квартиру и поставив её на сигнализацию, Тургеневы исчезли на некоторое время и мой план наконец-то можно было привести в исполнение.

Кухню, они, конечно же, оставили закрытой. Но горничная теперь должна была приходить всего раз в день, чтобы покормить кошку и погулять с Лордом. Дверь на кухню она всегда запирала плотно, однако Лорд, в отличие от Джульетты, умел её открывать лапами, и мы вдвоем слезно умолили его помочь.

И вот, десятого декабря 2009 года, я признался в высших чувствах Каролине через Джульетту, которая долго беседовала с моей любимой. Притом о чем, кошка говорить не желала. Спасибо хоть, что сообщила отношение Каролины ко мне. Вопреки моим мыслям и обычности, я был ей симпатичен, и по её словам, у меня был «шанс». Только как им воспользоваться, я совершенно не знал. Попросил Джульетту поблагодарить Каролину за оказанное нам внимание и передать её, что обязательно что-нибудь придумаю.

Знали бы вы, как я волновался в тот день, как переживал,

***

Думал я ещё примерно месяц. Тургеневы уже успели вернуться домой, встретить Новый год, несколько раз поссориться и столько же раз помириться.

Всё, как у людей.

Наконец, где-то в середине января у меня появился определенный план. План побега из этого дома вместе с Каролиной. Я предложил Джульетте убежать вместе с нами, но она отказалась, объяснив это тем, что она исключительно домашнее животное и долго на улице не протянет.

Никто из людей, конечно же, даже и не подозревает, что некоторые предметы умеют мыслить. Спиливая иной раз огромный раскидистый дуб, которому уже не один век, человек и не думают о том, что дерево обладает разумом.

Откровенно говоря, конечно, далеко не все представители царства растений интеллектуальны или хотя бы просто не глупы. Какая-нибудь пятнадцатилетняя осинка, к примеру, ни в коем случае даже сравниться не может с деревьями старшими и опытными.

Еще реже бывает так, что предметы, созданные руками человека, обретают ясное и четкое создание. Как среди мебели можно встретить глупую болтливую этажерку, так и среди, скажем, чайников более чем вероятен напыщенный самовлюбленный дурачок.

Потому я был редкостью. Может быть, меня закалили пройденные на заводе и в «Икее» испытания. Ведь далеко не каждому компьютерному стулу удается пережить такое.

А может, просто с рождения досталось что-то этакое. Люди бы сказали «генетика» - но какая генетика может быть у компьютерного стула?! Может, в меня запихали интеллектуальный поролон, или я сделан из гениальной резины? Смешно даже предполагать. Хотя я, конечно же, иронизирую.

К чему я это все… Если уж люди даже не замечают, что мы живем и чувствуем, то уж как им заметить, что мы умеем двигаться. И чем умнее предмет, тем быстрее он может перемещаться. Ученые иной раз списывают это на «полтергейста», «телекинез» или просто какое-нибудь природное явление, но это не так. Мы умеем мыслить, мы умеем чувствовать и даже можем перемещаться. Медленно по сравнению с человеком, большинство из нас могут двигаться со скоростью среднестатистической улитки, но все же. Хотя разумные предметы чаще всего скрывают эти качества. Представьте, какой шум поднимет любой человек, если вдруг с ним заговорит, скажем, табуретка или ящик от стола?

Бежать следовало ночью. Хотя слово «бежать» весьма относительно. Часа за 3 мы были должны добраться до коридора, там сломать сигнализацию и незаметно попасть на сам этаж, пользуясь создавшейся суматохой. Как поступать дальше, я пока не придумал, и надеялся как-нибудь удачно сымпровизировать.

Я долго думал еще и над тем, как преподнести мою идею Каролине. Согласится ли она, испытывая ко мне лишь некого рода симпатию?

В конце концов, перенервничав, я решил - будь что будет, и отправил Джульетту к Каролине. Вопреки моим опасениям, Каролина сразу согласилась, что еще раз подтвердило её необычность, возвысив её для меня в ранг некого божества.

Бежать решили той же ночью – к чему тянуть? Но как назло, вечером к Тургеневым пришли гости, засидевшиеся чуть ли не за полночь. Долго бегали туда-сюда домработница и кухарка, долго в огромной гостиной раздавался смех и долго нес всякую рекламную чушь домашний кинотеатр. Я уже было решил, что сегодня ночью ни за что оно не удастся, но тут вдруг почти сразу все смолкло, и лишь горничная Елена, вздыхая, мыла на кухне гору грязной посуды.

Спустя пару часов я стал постепенно двигаться к кухне. Лорд накануне вновь по нашей просьбе открыл туда дверь, и путь был открыт. Первый раз был я с Каролиной наедине и так близко. У меня перехватило дыхание, и я стоял, совершенно смущенный, растерянный и ошеломленный, рядом с нею, наверное, минут 10. Потом она заговорила.

-Здравствуй. Ты Мастер? Очень приятно познакомиться.

Я не знал, что ответить, все мысли перемешались, и в ответ я лишь смог маловразумительно проблеять:

-Да… спасибо. Мне тоже.

Я так давно мечтал об этом моменте, и вот, когда он наступил, совершенно не знал, что можно ей сказать. Наверное, если бы я был человеком, то весь покраснел бы от смущения и стесненности. Но я был стулом, и к счастью, мне это не грозило.

-Каролина, может, пойдем? – с ужасом я заметил, что мой голос дрожит.

-Да, пожалуй.

Мы медленно стали продвигаться к прихожей по длинному коридору с закрытыми дверями. Не дай Бог, кто-нибудь услышит тихий скрип, и, проснувшись, затащит нас обратно.

Мне всегда нравился этот коридор, в отличие от всего остального, присутствовавшего в доме. Он был роскошен, но именно так, как следовало, а не нелепо-шикарен. Темно-зеленые стены с вкраплениями золотой ткани и картины (не знаю, подлинники ли, но очень на то похоже) импрессионистов 20 века, высокие потолки со свисающими медными лампами и мягкий ковер наводили на меня непонятную тоску по веку ушедшему. Наверное, я романтик – все эти цифровые технологии и прочие блага цивилизации казались мне глупой блажью. Лучше бы я был каким-нибудь старинным троном, или, на худой конец, красивым стулом с высокой царственной спинкой. Но, увы, природа или люди поиздевались, и душа романтика очутилась в гадком компьютерном стуле…

Мы с Каролиной двигались медленно, незаметно, но верно. Так, периодически обмениваясь ничего не значащими фразами, мы добрались до прихожей. Тут нам потребовалась помощь Джульетты, которая должна была нажать на тревожную кнопку вызова охраны, пока мы стояли, затаившись в небольшой нише между диковинным горшком с высоким бамбуком и одной из многочисленных позолоченных ваз.

Наверное, мы представляли собой до ужаса странное зрелище: темная прихожая, углубление в стене с вазами и цветами, и в ней стоят, притаившись, кухонный стул и компьютерное кресло.

Джульетта, кивнув мне, нажала когтистой лапой на черную, блестящую кнопку, спрятанную в стене. Мы стали ждать…

Когда устанавливали сигнализацию, было обещано, что охрана в случае тревоги должна примчаться как максимум за 10 минут. Скорей всего, в три часа ночи они прибежали еще быстрее, но эти минуты казались вечностью. Со страху я придвинулся вплотную к Каролине, и шептал ей слова утешения и надежды. Она молча стояла, дрожа от ужаса, вжавшись резиновыми наконечниками ножек в мощеный черно-белой плиткой пол.

Никогда еще мне не было так боязно. Казалось, что все вокруг замерло, слышно было, как секундная стрелка ползет по циферблату часов, висевших недалеко от нас.

Тут в дверь наконец-то стали стучать. Охрана, что поделать, горячие парни, им и в голову не придет, что их вызвали влюбленные предметы мебели и персидская кошка.

Постепенно стучать в дверь стали громче, экспрессивнее. Странно, насколько я знаю, у охраны имелся дубликат ключа, почему они им не воспользовались?

Как только я об этом подумал, в замочной скважине заскрежетал ключ и дверь распахнулась.

-Не двигаться! Всем стоять! – послышалось из дверного проёма.

-Сурово. Стоим. – Сказал я. Каролина хмыкнула.

Тут из комнаты Ларисы и Дениса послышался какой-то шорох. Охранники в своем гордом обмундировании кинулись туда, конечно же, оставив открытой дверь.

-Каролина, милая, как быстро ты сможешь добраться до двери? – взволнованно спросил я. Сейчас от скорости зависело всё.

-Минуты за две. Ты же понимаешь, что на четырех ножках двигаться гораздо неудобнее! – она вздохнула.

-Ничего. Главное - выбраться из квартиры.

Мы тихонько стали двигаться в сторону открытой двери.

Охрана тем временем выясняла отношения с сонным семейством Тургеневых. Лариса, ничего не понимая, хлопала глазами, а Денис рассерженно кричал на охранников. До нас долетали обрывки фраз:

-Да никого мы не вызывали!

-Как же.… Сработала… Эта…

-Вы нас разбудили! Как вы не понимаете, что нормальные люди в три часа ночи спят!

-Ну, так а вдруг воры? Мы же… того! Охраняем…

-Боже, уйдите уже с глаз моих долой! У меня завтра важная сделка! Ну что за остолопы!

И так далее, и тому подобное. Я и Каролина уже выбрались за порог, и нам следовало поторопиться, если мы хотели навсегда исчезнуть из этого дома.

Спустя пару минут извинений охранники вышли из комнаты Тургеневых. Лариса, сердитая как стадо бизонов, хлопнула было дверью, но тут заметила меня и Каролину.

-Господи! Что тут делают стулья?! Немедленно втащите их обратно! – кинулась она к уходящим охранникам. Те переглянулись между собой и двинулись обратно.

Я не знал, что и делать. Двигались мы так медленно, что не успели бы убежать. Каролина, я это чувствовал, тоже была жутко огорчена. Мечты и планы пошли прахом. Как жаль…

Один из охранников бесцеремонно меня пнул, и небрежно схватив Каролину, втащил нас в квартиру. Мадам Тургенева скептически наблюдала за этим действом, скрестив руки на груди, а как только нас поставили на пол,

произнесла:

-И кто из вас выволок стулья за дверь? Я так понимаю, что пока мы спали, кое-кто решил подчистить квартиру? В кухню заглянули, в комнату к моему сыну? Может, еще что спереть успели?

-Лариса Сергевна… - задумчиво почесывая затылок, произнес один из охранников, - Мы никуда не проходили, сразу к вам, услышали какой-то шорох. Думали, это ж эти… Воры.

Тургенева, опершись на косяк и сощурив ненакрашенные глаза, ядовито произнесла:

-Чтобы духу вашего здесь больше не было. Если у меня из квартиры хоть что-то еще пропало, то я на вас в суд подам. Всё ясно?

Охранники, понурив голову, молчали, боясь даже оправдываться.

-Замечательно, – закончила Лариса, и, выпихнув охранников, захлопнула тяжелую дверь, обитую красным дерматином. О нас она тут же забыла, и мы до 6 утра стояли в коридоре, обсуждая свой неудавшийся побег. Может быть, мне лишь показалось, но наши отношения с Каролиной с той ночи стали более открытыми и нежными. Побег не удался, что же, хотя бы удалось провести вместе несколько часов.

Напоследок, смущаясь, она сказала, что будет меня ждать. Я обнадежил её, но у самого на душе было мерзко и гадко. Что нам теперь делать?

***

Незаметно наступило душное, жаркое лето. Москва заполнилась гомонящими иностранными туристами и рабочими. Сильный южный ветер постоянно приносил запах гари и иной раз даже пепел – горели леса.

За прошедшие несколько месяцев мне ни разу не удалось поговорить с Каролиной. Только благодаря Джульетте и Лорду иногда удавалось передать ей какие-нибудь краткие весточки: о своем здоровье, об окружающей меня обстановке, о дальнейших планах. Каролина тоже передавала краткими урывками что-то о себе, и я был вполне доволен. Однако где-то в глубине себя все равно чувствовал я неприятный осадок сожаления и разочарования. Ночами, смотря в темное окно на луну или звезды, мне хотелось выть от огорчения и жалости к нашей любви, как волку.

Я не знал, что сейчас чувствует в отношении меня Каролина, но очень хотелось верить в то, что хоть изредка она думает обо мне, и вспоминает тот единственный раз, когда мы были вместе.

Тургеневы тем временем планировали переезд из квартиры, которая, по их мнению, стала тесноватой (всего-то 250 квадратных метров, где уж развернуться!). И вот часами они спорили относительно того, куда бы им переехать. Денис предлагал коттеджный поселок «Цаплино», Лариса мечтала о каком-то таинственном таунхаусе, а Артему было все равно, лишь бы по дороге не помялись его любимые самолеты и машины. Каждый вечер, сидя в столовой за ужином, они переругивались:

-«Цаплино».

-Таунхаус в «Куркино»!

-А я говорю «Цаплино»! Мои деньги!

-Мааам, а мои самолетики не помнутся при перевозке? Мааааам…

-Тёмочка, сынок, не переживай. Когда мы поедем в наш таунхаус в «Куркино», мы все очень аккуратно упакуем.

Тут обычно Денис Тургенев, совершенно красный от злости, благим матом начинал кричать о превосходстве «Цаплино». Его женушка тут же принималась плакать, а Артем, вцепившись в неё, умаливал папу примириться с таунхаусом.

И так каждый день. Интересно, им не надоело? Лично мне было абсолютно наплевать на то, где жить. Но случайно услышав, за сколько Тургенев собрался продавать квартиру, я просто стал презирать всю семью. Чего им не хватает?! Что им не так?

«Да, да. Планировка удачная, естественно. Нет, комнат 5, было 6, но мы две совместили и шикарный зал сделали. Нет, ну что вы, конечно, конечно. Ааа... Сейчас! На набережную Москвы-реки окна выходят, нет. Потолки высокие, сколько не знаем, но головой не стучим уж. Ха-ха-ха, конечно, конечно. Сколько прошу? Ну, знаете ли, сейчас кризис, прошу немного, сосед вот.… Всего-то, в общем, 150 миллионов рублей. Можно в евро, обязательно. 4 миллиона евро, ну и по мелочи несколько тысяч. Конечно, конечно. До свидания, до свидания, я вам обязательно перезвоню».

Услышав этот разговор, я окончательно потерял уважение к Тургеневым и немедля захотел отсюда исчезнуть. Что самое любопытное, идею подала мне та самая болтливая этажерка, сама того не подозревая. Как-то в очередном приступе болтливости, она стала жаловаться:

-Мастер, ой, знаешь, я так боюсь потеряться во время перевозки! Переезжать совершенно не хочу! Вдруг грузчик плохо закроет кузов машины! Мне моя подруга в магазине рассказывала, как на её глазах, это, целый стол вывалился, представляешь?! И никто ведь не заметил! Правда, кошмар?!

Я сочувственно что-то промычал в ответ, как вдруг увидел в этом переезде прекрасную перспективу совершенно случайно вывалиться из машины вместе с Каролиной. С того дня внимательнейшим образом я стал слушать все споры и ссоры Тургеневых, ожидая услышать, когда именно состоится переезд.

По всем моим расчетам, выходило, что приблизительно через месяц-полтора Тургеневы съедут в коттедж в «Цаплино», ну или куда там. По-моему, все-таки в «Цаплино», хоть оно и находилось от Москвы немного дальше. Впрочем, какая разница.

Я с нетерпением ждал переезда и даже, казалось бы, удача улыбалась мне. Джульетте целых 3 раза удалось поговорить с Каролиной, рассказав ей о моей идее. Единственное, о чем следовало подумать, - как попасть в одну машину с Каролиной? Мебели-то и помимо меня много. Может быть, ничего бы не вышло, может быть, мы бы сумели выбраться из грузовика – я не знаю, да и не суждено мне это никогда узнать. В дело вмешался господин Случай, и всё внезапно изменилось.

***

За три дня до планируемого переезда, как всегда, стоял я в комнате, погруженный в думы, как вдруг услышал странный шум в прихожей. Кто-то настойчиво пытался открыть дверь, притом явно не ключом, а отмычкой или чем-то подобным.

Следует сказать, что если раньше мою комнату закрывали, то накануне переезда всем стало совершенно все равно. Я бы мог добраться даже до кухни, но оно было бесполезно – кухня сейчас являлась единственным помещением, где дверь была закрыта совершенно наглухо.

Быстро откатившись к дверному проему, и, пользуясь тем, что я просто обычный компьютерный стул, стал наблюдать за развитием событий. Кто-то чертыхался, продолжая отпирать замок.

«В доме сейчас только Лариса и Джульетта. Первая спит, вторая черт знает где – думал я, - Воры! Наверное, думают, что никого нет дома. И убьют вообще всех!»

Как позже выяснилось, думал я не совсем верно, но рациональное зерно в моих рассуждениях имелось.

Спустя пару минут в прихожую ввалились два молодых парня с натянутыми на здоровенные морды черными колготками с прорезями для глаз. Я бы рассмеялся, но происходящее к тому не располагало, и мне пришлось просто молча смотреть.

Один парень был высокий, плечистый и крепкий, второй какой-то плюгавенький, маленький и тощий. Смотрелись они совершенными антиподами, зато оба были одеты в дорогие костюмы, явно купленные не на Черкизовском рынке. Переглядываясь, осматривались они в квартире, но тут из своей комнаты вышла Лариса, разбуженная шумом. Увидев людей с колготками на голове, она завизжала и понеслась в свою комнату, где находилась одна из тревожных кнопок.

Далеко уйти ей, однако, не удалось. В два прыжка Высокий догнал её и схватил за розовую ночнушку с рюшечками, в которой еще несколько минут назад Тургенева сладко спала. Раздался звук рвущейся ткани, и Лариса грохнулась на пол, запутавшись в собственном белье. Ничуть не смущаясь, она поползла на карачках в сторону своей комнаты, но ей не дали продвинуться и на пару шагов. Подняв её на руки и зажав рот, женщину поволокли на кухню. Лариса дрыгала ногами, царапалась и кусалась, но все было бесполезно.

Тут вся эта честная компания пропала из моего поля зрения, и мне пришлось выехать в другую комнату, постепенно подбираясь к коридору, ведущему на кухню. Пока что я слышал только их голоса.

Судя по всему, Ларису привязывали к стулу с какой-то непонятной целью. Притом к какому стулу! Судя по тому, что они все находились в дальнем углу кухни, то – к Каролине…

-Ну вот, Ларисочка, милая моя, слушай внимательно, – произнес кто-то голосом противным, гнусавым, тонким и визгливым. Казалось, будто бы кто-то скребет по окну ногтями. За такой голос следовало сажать в тюрьму и лишать жизни. Бррр.

-Да что ей тут рассказывать, начальник! В микроволновку головой и все выложит сразу!

-Ну-ну, Петя, не горячись. Сначала мы поговорим с уважаемой Ларисой Сергеевной по-хорошему.

Постепенно я стал понимать происходящее. Плюгавенький – начальник, Петя – телохранитель или что-то подобное. Им что-то надо от Ларисы, и судя по предложению относительно микроволновки, они ни перед чем не остановятся.

Лариса замычала. То ли в рот ей засунули кляп, то ли еще что-то. Я уже почти добрался до коридора и скоро мог увидеть картину почти целиком, притом оставаясь незаметным.

-Что мычите? Неудобно со скотчем говорить? Ай-ай-ай! – плюгавенький захихикал, - А мы не любим визжащих девушек, вы знаете? Если вы, Ларисочка, пообещаете нам не истерить, то мы скотч уберем. Нет, нет, не мычите, я ничего не понимаю. Если да, то просто кивните.

Сюда по всему, Лариса усиленно закивала. Я тем временем уже был в коридоре, и мог видеть спину Пети, занявшего половину огромной кухни, и голые ноги Тургеневой. Та действительно сидела на Каролине, её точеные ножки из стальной трубы я узнал бы всегда.

-Итак, Ларисочка, слушайте внимательно. – К Тургеневой подошли дорогие ботинки, судя по всему, принадлежащие этому начальнику (сам он тоже находился в ботинках, это не тот случай, когда обувь самостоятельно передвигается). – Как вам, несомненно, известно, ваш дражайший муж украл у меня одну очень важную вещь. Которую мне обязательно надо найти. Вы понимаете, о чем я говорю?

-Нет.

-Бросьте мне сказки рассказывать, Лариса Сергеевна. Мы взрослые люди, ваш муж весьма весомый человек в мире бизнеса, и если вы отдадите то, что он украл, я просто уйду. Если нет – то вам будет ой как нехорошо, обещаю.

Лариса вздохнула и начала плакать. Она вообще, я заметил, по любому поводу и даже без оного плачет. Не женщина, а бахчисарайский фонтан какой-то.

Теперь я видел почти всю кухню. Правда, меня тоже могли заметить, но я почему-то посчитал, что на меня сейчас всем будет наплевать.

-Что вы ревете, милая моя? Мы ревущих тоже не любим. Лучше говори, где ключ, дура. – неожиданно резко закончил плюгавенький, достал откуда-то дорогую сигару, и, вспомнив, что на его голове красуются женские колготки, вздохнул, засунув её в карман брюк.

-Я не знаю никакого ключа… - Тургенева выглядела страшно напуганной. На неё прямо-таки жалко было смотреть.

-Давайте все-таки в микроволновку, а! Или головой в унитаз. Быстренько запоет. – Петя в предвкушении как-то раздобрел и даже сквозь колготки была видна его широкая улыбка.

-Погоди, Петя, давай проявим терпение. Лариса, у вас есть пара минут на размышление. Мы пока выйдем, покурим.

Они вышли на лоджию, и, сняв с головы чулочные изделия, стали курить. Лариса сидела, поджав под себя ноги и продолжала рыдать, уже беззвучно. То ли ей было страшно, то ли жалко себя, то ли еще что.

Докурив и снова надев на голову колготки, мужчины вышли к Тургеневой. Та уже рыдать вроде бы перестала, и смотрела умоляюще.

-Итак, Ларисочка, вы надумали?

-Да.

-Замечательно. Внимательно вас слушаю.

-Я не знаю, где именно ключ и от чего он. Муж мне ничего об этом не рассказывал. Он вообще со мной не делится тем, что у него там за стенами дома происходит. Но три недели назад, я слышала, как он с кем-то говорил относительно сейфов, ключей и чего-то подобного. Оттуда же я знаю, что ключ у нас дома. Где конкретно – понятия не имею.

-Прекрасно, – бросил плюгавенький, обращайся к Пете. – Ты знаешь, что делать.

Петя кивнул, и тут же стал раскрывать все шкафы, полки и тумбочки. Вытаскивая оттуда банки с крупой, со специями и приправами, он методично разбивал их о край посудомоечной машины и внимательно рассматривал осколки. Скоро весь пол был усыпан гречкой, перловкой, молотым перцем и кедровыми орешками. Лариса сидела, словно громом пораженная, и с круглыми, безумными от страха глазами, наблюдала, как сокрушают её кухню.

Рассыпав и разбив все, что только можно было, Петя приступил к отрыванию и отламыванию. Через пару минут повсюду валялись детали мебели, в которых, по мнению Пети, можно было спрятать ключ. С ужасом я увидел, как он отвязывает Ларису от Каролины, и ножом разрезает мягкое бархатное сидение стула. Ничего там не найдя, он откинул Каролину куда-то в сторону и вышел в коридор, туда, где стоял я. Лариса продолжала стоять на кухне, как зомби, а плюгавенький, сурово на неё посмотрев, отправился вслед за своим Петей.

Конечно же, тут досталось мне, так как я стал первым, на что наткнулся в коридоре громадный телохранитель. Точно так же, как Каролину, меня стали потрошить. Я чувствовал, как в моем белом поролоне копаются холодные пальцы Пети и мысленно его проклинал. Наконец, ничего не обнаружив, Петя пошел дальше, ногой отодвинув меня в кухню. А я только и рад был.

Тут же, не обращая внимания на Ларису Сергеевну, я двинулся к Каролине, которая валялась в углу. У неё были погнуты две ножки, откололся кусок спинки и почти отсутствовало сидение. Но все равно она была прекрасна.

Я не мог её поднять, но и смотреть на это безобразие не собирался. Стремительно повернувшись к Тургеневой, продолжавшей безразлично стоять, я командным голосом произнес:

-Как не стыдно! А ну быстро стул подними!

Лариса обернулась, пытаясь понять, откуда исходит голос.

Я вновь, еще громче, чем в первый раз, рявкнул:

-Стул подними быстро!

Лариса, наверное, решила, что сходит с ума, но Каролину, тем не менее, подняла, безумно при том улыбаясь.

-Спасибо. Теперь идите.

Лариса, еле волоча босые ноги, пошла прямо по осколкам многочисленных банок, периодически подвывая от боли. Дойдя до коридора, она свернула в ванну, тоже уже целиком обшаренную, и быстро закрыла туда дверь.

Мы с Каролиной остались вдвоем во второй раз в жизни. Искалеченные, но счастливые от близости.

***

Этим же вечером, как только домой вернулся Денис, меня, Каролину и множество других поломанных вещей погрузили на огромный «КАМАЗ» и увезли на Фенинскую свалку. Уже полгода мы живем с ней здесь, в одной из многочисленных мусорных куч.

Истрию это пишет по моей просьбе Сергей Дмитриевич Бобриков, бывший филолог, ныне, увы, бомж. Он, конечно, жутко удивился, когда с ним заговорили два стула, но что тут поделать. Я, к сожалению, умею только читать, да и то плохо. Писать же никогда не пробовал, да и не знаю, как.

С Каролиной мы живем счастливо, поссорились только один раз – в день приезда на помойку. Уже даже не помню, из-за чего. По-моему, она иронически назвала меня Муцием Сцеволой[1], а я обиделся. Или наоборот.

Через пару дней мы познакомились с Сергеем Дмитриевичем, вытащившим нас из-под завала мусора. Каролине он распрямил ножки и зашил сидения нам обоим. Мы стали выглядеть как новенькие. Ну, почти. Именно тогда, на радостях, мы с ним впервые и заговорили, напугав его до полусмерти. Сначала он относился к нам недоверчиво и скептически, но через пару месяцев мы стали настоящими друзьями. Редкие люди будут уважительно относиться к вещам.

Что стало с семейством Тургеневых, я не знаю. Ключ вроде бы та компания так и не нашла. Этажерка, живущая по соседству, и, как всегда, собирающая сплетни, сказала, что Лариса с Денисом в срочном порядке эмигрировали в Америку, изменив внешность, и имена с фамилиями. Я уверен, что этажерка преувеличивает, но кто знает.

Единственное, за что я благодарен Тургеневым, так это за встречу с Каролиной. Если бы не они, никогда бы не нашел я такой прекрасной спутницы жизни.

[1] Муций Сцевола - легендарный герой римлян, при осаде Рима этрусским царем Порсеной, отправился в неприятельский лагерь, но был схвачен и, приведенный к царю, при угрозах пытками и смертью, в знак неустрашимости положил руку в огонь на жертвеннике и дал ей сгореть.