Субъективное право: притязание, защищаемое судом

Субъективное право – это обеспеченные действующим законодательством мера и вид возможного поведения управомоченного лица, соединенные с требованием должного поведения обязанных лиц.

Существует 2 подхода к понятию субъективного права: одни юристы отрицают понятие субъективное право, другие признают, что оно существует.

К ученым, которые отвергают понятие субъективного права, относится Дюнкер. Он пишет: “Мой взгляд может выразиться в следующем кратком положении: имеются только обязанности и нет никаких прав”. В настоящее время складывается общество, из которого подлежит устранению метафизическое представление о субъективном праве для того, чтобы дать место объективному праву, которое возлагает на каждого социальную обязанность выполнить определенное назначение и которое представляет совершить действия, какие требуются для выполнения этого назначения.

Второй подход более распространен. Всех авторов второго подхода можно разделить на несколько групп.

1) Первая видит в субъективном праве притязание. В советской доктрине М.М. Агарков развивает понятие субъективного права как притязание и характеризует его как представленную лицу возможность привести в действие аппарат государственного принуждения. Последователями М.М. Агаркова в данном вопросе можно назвать М.П. Карева и А.М. Айзенберга. Для них “субъективное право является установленной правовой нормой возможностью того или иного лица с помощью государственного аппарата заставить обязанное лицо выполнить свои обязательства”

2) Вторая группа рассматривает субъективное право как волю управомоченного субъекта, ограниченную объективным правом (“теория воли”). Виндшейд выдвигает известную формулу субъективного права Wollenduerfen (желать – мочь). Таким образом, по мнению Виндшейда, субъективное право – это воледозволенность. Однако хотеть можно безгранично, поэтому, в частности, Биндер несколько изменяет. Одним словом, по Биндеру, субъективное право – это возможность действовать под защитой объективного права, отражая противодействия других людей. Еще дореволюционными российскими юристами была признана ошибочность теории, поскольку объективное право не может ограничить волю, а может только запретить лицу действовать.

3) Для третьих субъективное право – это юридически защищенный интерес (“теория интереса”). Противники Виндшейда и Е. Трубецкого представляют “теорию интереса”. Ее основной представитель, Иеринг, определяет субъективное право как

“юридически защищенный интерес”. В России в конце девятнадцатого века ее придерживается выдающийся правовед и государствовед Н.М. Коркунов. Он понимает под субъективным правом или правомочием (по Коркунову, это равнозначные понятия) “возможность осуществления интереса, обусловленную соответствующей юридической обязанностью” Критики данной теории справедливо обращают внимание на то, что субъективное право существует и без защищаемого интереса. Г.Ф. Шершеневич подчеркивает, что интересы обеспечиваются действием объективного права и там, где нет субъективного права.

4) Представители четвертой группы сочетают в субъективном праве и “теорию воли”, и “теорию интереса”. В связи с тем, что ни с помощью “теории воли”, ни “теории интереса” не удается создать идеальное понятие субъективного гражданского права, в конце девятнадцатого века юристы придумывают новое определение, включающее одновременно и волю, и интерес. Ученые, относящиеся к данной группе, а именно Гольд фон Фернек, Шуппе, Регельсберг, Мишу, Меркель, Салейль, полагают, что субъективное право – это власть осуществлять интересы, обеспеченная и ограниченная нормами объективного права.

5) В пятой под субъективным правом понимают как меру дозволенного поведения управомоченного лица, так и возможность требовать определенного поведения от обязанных лиц. О.С. Иоффе отмечает, что “субъективное право есть отношение с государством и с обязанными лицами, заключающее в себе как меру дозволенного поведения, так и возможность требовать определенного поведения от обязанных лиц

По Четвернину:

Субъективному праву всегда соответствует юридическая обязанность. Абсолютному праву — обязанность “всех остальных” не препятствовать осуществлению субъективного права. Нормы об относительных правах нужно формулировать так, чтобы четко определять меру должного поведения обязанного субъекта. Если закон провозглашает нечто как субъективное право, но последнему не соответствует чья-либо обязанность, то это — бессмысленное

установление. Например, не может быть “права на труд”, ибо не может быть обязанности работодателя давать любому желающему оплачиваемую работу.

104. Факторы, определяющие содержание судебных решений.

Известно, что на судебное решение влияют много совершенно разноплановых факторов — психологических, производственных, организационных, экономических, временных, личностных и тому подобных. В их число можно включить также профессионализм судьи; организацию судебного процесса; состав участников процесса; территориальное расположение суда; процедурную форму принятия решения — устную или письменную; время года, день недели, часы рабочего дня и даже суток, семейные и личные обстоятельства как участников процесса, так и сотрудников суда и т.д.

Процесс принятия решений является важнейшим элементом управления, специфической формой и результатом познавательной деятельности личности или группы людей, являющихся субъектами принятия решений. В судебной системе к ним относятся судьи, прокуроры, адвокаты, судебные приставы, секретари судебных заседаний, делопроизводители, судебные консультанты, сотрудники канцелярий, архивариусы и т.д. На процесс принятий решений каждой из перечисленных категорий работников накладывают отпечаток социальные условия и социально-психологические факторы, в которых приходится жить и работать юристам.

Суд строит рассмотрение дел на принципах гласности, состязательности, независимости, объективности и профессионализме судей, подчиняясь только закону. Одним из отличительных признаков процесса принятия решений в судебном заседании является государственная нормативно-правовая регламентация, требующая строгого соблюдения процессуальных актов, процедур.

Следующей отличительной чертой процесса принятия решений в судебной практике является то, что оно носит ситуативный характер, ибо временные рамки данного процесса регламентированы, а подготовка выводов и обобщений по рассматриваемому делу происходит без четких количественных показателей оценки исследуемого события или явления. Обусловлено это в том числе и тем, что для определения «истинности знаний» по изучаемому делу практически нельзя использовать общественную практику, это неосуществимо. Не имея четких объективных критериев оценки результатов познания, судья использует только личный опыт, знания, опираясь на свою волю, нравственность, социальную зрелость и закон.

Таким образом, еще одной отличительной чертой процесса принятия решений в судебной практике является отсутствие количественных показателей миропонимания, мироощущения, миросозерцания, оценки исследуемого события или явления. Процесс подготовки и сама формулировка решения судом осуществляется посредством соотнесения, сопоставления, соизмерения, сравнения обобщений и выводов по исследованному делу с нормой права, но без конкретных количественных параметров осуществления данной процедуры. В результате, само решение (именуемое «приговор» в уголовном деле), например, в части определения меры наказания виновному лицу, помимо учета правовых составляющих, в значительной степени обусловливается этическими, волевыми качествами, степенью социальной зрелости, содержанием гражданской позиции прокурора, адвоката, судьи.

ЧЕТВЕРНИН: Поскольку судебная власть должна действовать в рамках своих специфических юрисдикционных задач, то ее решения должны быть правоприменительными актами, и даже высшие суды не должны издавать правоустановительные акты. Но это ограничение не препятствует правоустановительной деятельности судебной власти.

Судебная власть в лице высших судов может принимать правоустановительные решения, не подменяя при этом законодателя и оставаясь в пределах судебных юрисдикционных задач. Следовательно, разделению властей противоречит нормотворческая деятельность высших судов посредством абстрактного нормативного толкования конституции или закона.

Природа судебной власти предполагает лишь конкретное нормативное толкование конституции или закона – в связи с разрешением конкретного спора. Иначе говоря, с точки зрения разделения властей, допустимо лишь конкретное (инцидентное) нормативное толкование конституции или закона, в результате которого создается прецедент толкования. Пусть даже издается нормативный ("квазинормативный") акт, как это принято в некоторых постсоветских странах – например, разъяснение верховного суда, но это должно быть разъяснение, не предшествующее судебной практике, а обобщающее правовые позиции, уже выраженные посредством конкретного нормативного толкования.