Международное право как особая правовая система

В отечественной науке сложилась характеристика между­народного права как особой правовой системы. Имеется в виду реальное сосуществование двух правовых систем: правовой сис­темы государства (внутригосударственной правовой системы) и правовой системы межгосударственного общения (международ­но-правовой системы).

В основе разграничения лежит прежде всего метод право­вого регулирования: внутригосударственное право создается в результате властных решений компетентных органов государ­ства, международное право — в процессе согласования интере­сов различных государств.

* Нередко один и тот же международный договор включает нормы, посвя­щенные отношениям между государствами, между государствами и юри­дическими и физическими лицами, а также между самими юридическими лицами и между индивидами различных государств (таковы, например, договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным де­лам, соглашения об избежании двойного налогообложения доходов и иму­щества, Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи то­варов и др.).

Существенное значение имеет и предмет правового регу­лирования: у внутригосударственного права— это отношения в пределах юрисдикции соответствующего государства; у меж­дународного права — это преимущественно межгосударствен­ные отношения и иные отношения, выходящие за рамки юрис­дикции отдельного государства, требующие совместного регу­лирования со стороны нескольких или многих государств либо международного сообщества государств в целом.

Итак, в принятом понимании международное право — это самостоятельная правовая система. Согласно же действующей Конституций Российской Федерации (ч. 4 ст. 15) "общепризнан­ные принципы и нормы международного права и международ­ные договоры Российской Федерации являются составной ча­стью ее правовой системы". Таким образом, в конституционной трактовке принятые Российской Федерацией международно-правовые нормы -— это составная часть правовой системы госу­дарства.

Как разрешить это разноречие? Дело в том, очевидно, что формулировка Конституции исходит из широкой трактовки правовой системы, не ограничивая ее совокупностью юридиче­ских норм, т. е. правом, если иметь в виду сложившуюся терми­нологию. Не случайно использовавшаяся в нескольких проек­тах Конституции формула, согласно которой принципы и нор­мы международного права, международные договоры рассмат­ривались как "часть права" Российской Федерации, была заме­нена при отработке окончательного текста.

Распространившееся в нашей науке понимание правовой системы как категории, воплощающей в себе и непосредствен­но право как совокупность юридических норм, и правосознание, и складывающиеся на основе норм правоотношения, и правоприменительный процесс в целом, ни в коей мере не препят­ствует "проникновению" международно-правовых принципов и норм в российскую правовую систему, как и в правовую систе­му любого другого государства. Иначе говоря, признаются воз­можность и реальное участие международно-правовых норм в регулировании определенных внутригосударственных отноше­ний, во внутригосударственном правоприменении.

В юридической литературе есть попытки усеченного вос­приятия и ограничительного толкования ч. 4 ст. 15 Конститу­ции РФ и ст. 5 Федерального закона "О международных дого­ворах Российской Федерации" применительно к отдельным от­раслям, которые будто бы в силу своей специфики не допускают прямого действия международно-правовых норм и их при­оритетного применения в случаях расхождения с нормами со­ответствующих законов. Наиболее распространенным стал та­кой подход к уголовному законодательству, что обусловлено, очевидно, тем, что. УКРФ„ как сказано в ч. 2 ст..1,: лишь "осно­вывается" на нормах международного права, и тем, что в нем отсутствует положение о применении правил международного договора в случаях иного, чем в УК, регулирования.

Такая концепция и такое официальное (в УК) решение как бы противопоставляют отдельную отрасль общему конституци­онному принципу.. Вместе с тем они противоречат нормам меж­дународного права — ст, ;15 Международного пакта о граждан­ских и политических правах, ,ст. 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 7 Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека, в соответствии с которыми квали­фикация деяния как уголовного преступления определяетсясо­гласно действовавшему в момент его совершения внутриго­сударственному законодательству или международному праву (формулировка Пакта; в Европейской конвенции — согласно внутреннему или международному праву, в Конвенции СНГ — согласно национальному законодательству или международно­му праву).

Не согласуется такой подход и с проектом Кодекса престу­плений против мира и безопасности человечества. В этом доку­менте, одобренном Комиссией Международного права ООН и ожидающем конвенционного воплощения, принцип уголовной ответственности выражен достаточно четко: "Преступления против мира и безопасности человечества являются преступле­ниями по международному праву и наказуются как таковые, вне зависимости от того, наказуемы ли они по внутригосудар­ственному праву" (п. 2 ст. 1).

Комментарий к этой формулировке проекта содержит, в частности, следующие положения.

Комиссия признала общий принцип прямой применимости международного права в отношении личной ответственности и наказания за преступления по международному праву (следу­ет ссылка на Принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского трибунала и приговором трибунала).

Можно представить себе ситуацию, при которой какой-либо вид поведения, квалифицируемый в качестве преступления по международному праву, не будет запрещаться по национально­му праву. Это обстоятельство не может служить препятствием для квалификаций этого вида поведения в качестве уголовно наказуемого по международному праву.

Комиссия признала общий принцип автономности между­народного права по отношению в национальному праву в связи с квалификацией поведения, представляющего собой преступ­ление по международному праву*.

В теории разработаны аргументы в пользу концепции раз­граничения создаваемого государством права, т. е. внутригосу­дарственного, "национального права, и применяемого государством и в государстве права. Второй комплекс значительно шире и сложнее первого, ибо наряду с собственным правом го­сударства он охватывает те находящиеся за рамками нацио­нального права нормы которые подлежат применению или же могут быть применены в сфере внутригосударственной юрис­дикции. Имеются в виду нормы межгосударственного права, принятые государством и предназначенные для внутреннего регулирования, и нормы иностранного права, применение кото­рых в предусмотренных ситуациях допускается отдельными законами и международными договорами.