Экономическая эксплуатация оккупированных территорий

Кроме уничтожения советского строя и государства, кроме проведения расовой политики, одной из важнейших целей войны для Германии было экономическое ограбление захваченных территорий. Рассуждая о плане «Барбаросса», Гитлер говорил: «Необходимо напасть на Россию, захватить ее ресурсы, не считаясь с возможностью смерти миллионов людей в этой стране. Нам надо взять из России всё, что нам нужно. Пусть гибнут миллионы». Ему вторил министр нацистской пропаганды Геббельс: «Это война за пшеницу и хлеб, за обильно накрытый стол к завтраку, обеду и ужину, война за сырьё, за каучук, за железо и руды». В главнейшем документе, который регулировал экономическую политику Германии на оккупированных землях, так называемой «Зеленой папке», говорилось: «Получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти – вот главная экономическая цель кампании. Наряду с этим германской военной промышленности должны быть даны и прочие сырьевые продукты из оккупированных областей».

Местные немецкие чиновники, назначенные управлять захваченными землями, прекрасно понимали свои задачи. Так, В.Кубе на одном из совещаний в генеральном комиссариате Беларуси сказал: «Мы пришли в эту страну с одной мыслью: управлять ею и все ее блага использовать для войны с Востоком, взять из неё все полезное, чем она располагает».

В ходе войны вермахт захватил самые высокоразвитые и густонаселенные районы европейской части СССР: всю Украину, Беларусь, Молдавию, республики Прибалтики, многие области РСФСР, где к началу войны проживали 84,9 млн. человек, т.е. 45% населения Советского Союза. Здесь производилось 71% чугуна, 58% стали, 57% тракторов, 57% проката черных металлов, добывалось 71% железной руды. Сельское хозяйство этих территорий производило 38 % зерна, тут было сосредоточено 60 % всего поголовья свиней, 38 % крупного рогатого скота. В целом до войны оккупированные области давали 33 % всей валовой продукции СССР.

Исходя из главной задачи – ограбления, должна была строиться и вся экономическая политика оккупантов: те отрасли хозяйства и предприятия, которые возможно было использовать для нужд армии и Рейха, планировалось пустить в ход, все остальное должно было быть уничтожено. «Совершенно неуместно мнение о том, что оккупированные области должны быть возможно скорее приведены в порядок, а экономика их восстановлена», – отмечалось в «Зеленой папке».

Однако конкретные представления о методах немецкой экономической политики по использованию оккупированных территорий перед началом военных действий были весьма расплывчатыми. Существовали лишь установки общего характера, исходившие из концепции «блицкрига» и не имевшие детально разработанных планов использования тех или иных территорий и отраслей хозяйства СССР. Вопросами экономического планирования хозяйственного использования оккупированных территорий предполагалось заняться после успешного завершения военных действий. Но провал военных планов Германии и превращение войны из «молниеносной» в затяжную привели к корректировкам немецкой оккупационной политики на территории СССР. В результате немецкие органы местной военной и гражданской оккупационной администрации были вынуждены, помимо открытого грабежа захваченных территорий, использовать также и экономические методы и рычаги. Однако суть экономической политики фашистской Германии на территории СССР в целом и Беларуси, в частности, от этого не изменилась. Эта политика с первого до последнего дня была грабительской, колонизаторской и преследовала единственную цель – усиленную эксплуатацию всех сырьевых, продовольственных и трудовых ресурсов захваченных территорий.

Для хозяйственного использования оккупированной территории на базе созданного еще перед началом военных действий экономического штаба «Ольденбург», подчинявшегося Герингу как уполномоченному по проведению четырехлетнего плана, был организован Восточный штаб экономического руководства (хозяйственный штаб «Восток»). Он руководил деятельностью рейхскомиссаров и подчиненных им органов в областях, переданных под гражданское немецкое управление. Однако еще до прихода гражданских оккупационных властей экономическое ограбление занятых территорий производили военные части вермахта. При главном штабе вооруженных сил было создано Управление военной экономики и снаряжения. Ему подчинялись специальные органы по экономическому использованию оккупированных территорий на фронте и в зоне тыла: экономические отделы, офицеры-уполномоченные по сельскому хозяйству при штабах дивизий, полков и батальонов. В тыловой зоне группы армий создавалась хозяйственная инспекция, руководившая деятельностью хозяйственных управлений и команд при охранных дивизиях.

Подробные инструкции о том, как использовать экономический потенциал советских территорий, были разработаны еще до начала военных действий и вошли в «Директивы по руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях» (так называемая «Зелёная папка»). Позже, в 1942 г., будет создан еще один документ – «Коричневая папка» («Папка сельскохозяйственного фюрера»), в котором содержались указания по проведению агарной политики.

Общие указания относительно промышленности СССР сводились к тому, что на бывших советских территориях необходимо провести деиндустриализацию. Подлежали сохранению или восстановлению лишь предприятия добывающей отрасли, энергетики и производства по первичной обработке сельхозпродукции. Крупные заводы машиностроительного, металлургического и иных профилей, выпускавшие высокотехнологичную конечную продукцию, должны были быть уничтожены, а их оборудование, запасы сырья и готовой продукции вывезены в Германию.

На территории Беларуси основную массу предприятий составляли производства легкой, пищевой и деревообрабатывающей промышленности. Часть из них, особенно в западных и центральных районах БССР, где не успели провести эвакуацию, досталась врагу. На востоке республики оборудование, сырье и обслуживающий персонал большинства крупных заводов успели вывезти в тыл.

В первые месяцы оккупантам удалось организовать работу отдельных предприятий. При этом крупные производства находились под управлением немецких военных и гражданских руководящих органов, а средние и мелкие предприятия были отданы в ведение местной администрации. В первую очередь восстанавливались предприятия, обеспечивавшие работу аграрного сектора, снабжение немецкой армии предметами потребления и амуницией (кожевенные, металлообрабатывающие, текстильные), ремонтные и коммунальные предприятия. В меньшей степени возобновляли работу собственно военные производства. Большое внимание немцы уделяли торфоразработкам и лесообрабатывающим предприятиям, так как именно эти природные богатства Беларуси представляли для них огромный интерес. Однако эти производства находились за пределами городов и военных гарнизонов захватчиков, в сельской местности, где господствовали партизаны, поэтому их эксплуатация оказалась затрудненной или вовсе невозможной.

К осени 1941 г. в Минске действовало под руководством городского комиссариата и городской управы не менее 73 крупных предприятий. К апрелю 1943 г. промышленность города увеличилась: тут работало уже около 140 крупных предприятий, в том числе 20 металлургических, 14 текстильных и кожевенных, 15 целлюлозно-бумажных и полиграфических, 41 строительное, 21 транспортное, 6 деревообрабатывающих, 7 химических и стройматериалов,13 пищевых, 3 электростанции; кроме того, действовало 180 различных военных и гражданских учреждений

В Минском округе в декабре 1941 г. действовало всего 165 предприятий, из них: 81 (49%) – мельницы; 21 (12,7%) – смолокурни; 14 (8,5%) – мастерские и предприятия по производству предметов потребления; 13 (7,9%) – предприятия пищевой отрасли; 12 (7,2%) – лесообрабатывающие производства; 10 (6%) – торфзаводы; 7 (4,2%) – предприятия по производству стройматериалов; 6 (3,6%) – предприятия коммунального хозяйства; 1 (0,6%) – типография.

К 1 октября 1942 г. в Могилеве насчитывалось 35 крупных предприятий, из которых 10 (28,6%) относились к пищевой отрасли, 7 (20%) – к металлообрабатывающей, 4 (11,4%) – к деревообрабатывающей, 3 (8,6%) – к химической, 2 (5,7%) – к текстильной; также сюда включались 4 кирпичных завода, 4 бани и 1 музыкальная фабрика.

В Борисове в конце 1942 – начале 1943 г. в распоряжении военных властей находились следующие предприятия: деревообрабатывающие (2 лесозавода, фанерный завод, спичечная фабрика, предприятие по пропитке шпал, пианинная фабрика), пищевые (мармеладная фабрика, завод по производству крахмала, сушзавод, фабрика лимонадно-фруктовых вод), кожевенные (кожзавод, кожевенная база), гончарный завод, мыловаренный завод, колесная фабрика, стеклозавод, скипидарный завод, войлочная мастерская, производственные мастерские валеночных и веревочных изделий, военная типография.

Всего в 1942 г. на территории Беларуси, кроме областей, включенных в генерал-губернаторство, действовало не менее 800 крупных предприятий, на которых было занято более 150 тысяч человек.

Несмотря на то, что промышленные предприятия в годы оккупации были восстановлены, лишь мизерная часть выпускавшейся ими продукции доходила до местного населения, большинство использовалось на нужды вермахта. Положение рабочих было крайне плачевным. Избиения, штрафы, увеличенный рабочий день (по 12 и более часов), постоянный мелочный контроль, отсутствие нормальных условий труда – вот далеко не полный перечень проблем, с которыми сталкивалось работающее население оккупированных территорий.

С пропагандистской целью оккупантами было разрешено частное предпринимательство и ремесленное производство. Оккупационная пресса и пропагандисты в своих выступлениях постоянно подчеркивали, что введение частной собственности и свободного предпринимательства является «величайшим благом» для белорусского народа, первым шагом на пути в «Новую Европу под руководством великого фюрера Адольфа Гитлера». Некоторые коллаборационные газеты, описывая положение с ремеслом в городах Беларуси, даже употребляли такие выражения, как «расцвет хозяйственной и экономической жизни». Однако на практике все было совсем иначе. Для занятия промыслом необходимо было получить в городской или районной управе патент, стоимость которого зависела от вида промысла и в некоторых местностях доходила до 500 рублей (среднемесячная зарплата рабочего на заводе составляла 300-400 рублей). Кроме того, предприниматели платили большое количество налогов, находились под пристальным контролем властей и в любой момент могли лишиться права на занятие ремеслом. Часть продукции по фиксированным (явно заниженным по сравнению с рыночными) ценам кустари обязаны были сдавать оккупационным властям.

Среди профессий ремесленников преобладали связанные со сферой бытового обслуживания, более половины обычно составляли сапожники и портные, так как именно обувь и одежда в условиях военного времени представляли наибольшую ценность. Среди других профессий необходимо выделить большое количество фотографических мастерских (в основном производивших фото на документы) и точек общепита. Однако цены в частных ларьках, столовых и ресторанах, закупавших продукты на рынке по коммерческим ценам, были практически недосягаемы для рядового обывателя. Например, на Могилевском рынке в августе 1942 г. цена на хлеб колебалась в пределах от 50 до 70 рублей за килограмм, на картофель – от 150 до 200 руб.При средних зарплатахв 300-400 рублей и при соответствующих наценках мало кто мог позволить себе подобное питание. В основном рестораны посещались немецкими офицерами и высокопоставленными гражданскими чиновниками (в том числе и из коллаборационного актива).

Несмотря на внушительное количество кустарей-предпринимателей (только в генеральном округе Беларусь в апреле 1943 г. их насчитывалось более 5 тысяч), их реальный вклад в обеспечение населения необходимыми товарами и услугами был незначительным. Количество ремесленников на душу населения колебалось в разные периоды и в различных местностях оккупированной Беларуси от 0,3% до 1,8%. Даже учитывая неполноту данных и приблизительность подсчетов, вряд ли это количество было больше 3%. Разумеется, они вряд ли могли реально обеспечить даже минимальные потребности остального населения, поскольку производительность ремесленных мастерских была очень низкой.

Одним из важнейших вопросов для немецких оккупантов был вопрос продовольственного обеспечения своей армии и Рейха. В течение всего времени, пока вермахт находился на территории СССР, его снабжение осуществлялось за счет занятых территорий. В немецкую армию из Германии поставлялись лишь те продукты, которые не могли быть произведены на месте (например, кофе и шоколад). Для того, чтобы обеспечить сбор урожая осенью 1941 г., оккупанты сохранили систему колхозов, хотя в своих пропагандистских материалах утверждали, что принесли белорусскому крестьянству свободу от сталинского ига и колхозной системы. Часть сельского населения, особенно в западных районах Беларуси, еще перед приходом немецкой армии произвела самовольную ликвидацию колхозов и раздел их имущества. По приказу оккупантов коллективные хозяйства были восстановлены, заменено лишь их название – на «общинный двор».

Однако к началу 1942 г. стало ясно, что война приняла затяжной характер. Поэтому возникла необходимость в привлечении белорусских крестьян к добровольному сотрудничеству с немцами в плане обработки земли и поставок сельхозпродукции. Для этого в феврале 1942 г. на территории генерального округа «Беларусь» было объявлено о проведении аграрной реформы. Планировалось раздать земельные участки в частную собственность тем, кто проявил свою лояльность к новому режиму. Крестьяне должны были сдавать по низким фиксированным ценам часть своей продукции оккупантам, а за это им разрешалось излишки продавать на рынках по свободным ценам. Выполнивших обязательные поставки поощряли предоставлением талонов на приобретение необходимых непродовольственных товаров: спичек, мыла, посуды и т.д. Для осуществления закупок сельхозпродукции у населения была создана специальная организация – Центральное торговое общество «Восток» (ЦТО).

На самом деле нацистская аграрная реформа потерпела крах. Немцам так и не удалось наладить добровольную сдачу продовольствия крестьянами оккупированных территорий. Этому способствовали многие факторы: и патриотизм местных жителей, и развернувшаяся партизанская борьба, и отсутствие реальных экономических выгод от такого сотрудничества (например, была запрещена продажа мяса и мясопродуктов, масла, масличных семян). В результате лишь силовыми методами и прямым ограблением немецкие войска могли получить какую-то продукцию из белорусской деревни. Однако полностью выполнить свои планы нацисты не смогли. По сведениям немецких историков, группе армий «Центр» удалось получить из Беларуси только 17,5% необходимого зерна, 17,6% фуража, 12,6% картофеля, 32,6% мяса, 10,9% жиров, 38,2% сена. В январе 1943 г. хозяйственная команда «Витебск» смогла заготовить для обеспечивавшегося ею 59-го армейского корпуса лишь 17% необходимого зерна и 11% мяса. В Генеральном округе «Беларусь» за 1941/42 хозяйственный год немецкая администрация не получила более 60% запланированного зерна (85 тысяч тонн), 55% жиров (1700 тонн), 30% масла (750 тонн), при том, что сельхозналог здесь был установлен на самом низком уровне, по сравнению с другими оккупированными регионами. К маю 1943 г. в счет налога за 1942/43 хозяйственный год руководством Генерального округа «Беларусь» было недополучено 37,8% картофеля, 59,9% мяса, 61,5% жиров. По сведениям ЦТО «Восток», на подведомственной ему территории в тыловой зоне группы армий «Центр» в результате деятельности партизан плановые заготовки сельхозпродукции в 1942/43 году сократились по зерну – на 60 % (150 тысяч тонн), по мясу – на 75% (30 тысяч тонн), по жирам – на 20% (1000 тонн), по маслу, включая растительное, – на 32% (2000 тонн). В 1943 г. ЦТО «Восток» в «Остланде» сумело выполнить заготовки хлебного зерна лишь на 74%, а сена – на 58 %; в тыловой зоне группы армий «Центр» эти показатели составили соответственно 51 % и 75 %.

Кроме сырьевых и продовольственных ресурсов, оккупанты пытались использовать и главное богатство любой страны – труд ее граждан. 5 сентября 1941 г. рейхсминистр А.Розенберг подписал распоряжение о введении обязательной трудовой повинности для всех жителей оккупированных восточных территорий в возрасте от 18 до 45 лет. Местные органы власти получили право расширять возрастной коридор (фактически к труду привлекали и стариков, и малолетних детей). Был провозглашен принцип «Кто не работает – тот не ест», претворявшийся в жизнь буквально (только работающий человек получал карточки на питание для себя и своей семьи). Таким образом, труд на немецких предприятиях стал единственным источником продовольствия для миллионов жителей оккупированных территорий). За уклонение от трудовой повинности предусматривались различные наказания: от денежных штрафов, весьма существенных (до 1000 рублей!), до ареста и тюремного заключения. Наиболее жестокой мерой наказания стала отправка в трудовые лагеря (в тыловой зоне группы армий «Центр» они были созданы летом 1942 г.), где труд заключенных вообще не оплачивался, а содержались они как военнопленные. Их использовали для заготовки леса, торфа, на самых тяжелых физических работах. В период приближения фронта жителей Советского Союза немцы привлекали для строительства военных укреплений и коммуникаций.

Однако труд граждан СССР использовался не только на оккупированных землях. В 1942 г., в связи с затянувшейся войной и отправкой на фронт большого числа немецких рабочих, нацистское руководство приняло решение заменить их на выходцев из оккупированных территорий. Было создано специальное ведомство под руководством Ф.Заукеля – генерального уполномоченного по использованию рабочей силы. Ему поручалась вербовка и доставка в Германию трудовых ресурсов. Первоначально планировалось, что это будет добровольное перемещение. Немецкие пропагандисты обещали иностранным рабочим высокие зарплаты, хорошие условия проживания, возможность познакомиться с немецкой культурой и технологиями, которые в дальнейшем будут использованы этими рабочими и на своей родине. Родственникам, оставшимся на родине, должны были выплачивать ежемесячные пособия.

Однако на практике положение иностранцев в Германии больше напоминало заключение. Приехавших с территории СССР называли «остарбайтерами» – восточными рабочими. Им предписывалось нашивать на одежду специальные знаки «Ост» – «Восток», содержались они в лагерях в бараках, выход за территорию был запрещен. Остарбайтеров нещадно эксплуатировали на самых тяжелых работах, платили значительно меньше, чем немецким рабочим, при этом денег на руки не выдавали, зачисляя их на специальные сберегательные счета. Не зафиксировано ни одного случая перевода денег из Германии на территорию Беларуси или в другие оккупированные районы СССР! Питание восточных рабочих не обеспечивало даже поддержания элементарной работоспособности, оно было установлено на уровне норм для советских военнопленных. Дирекция одного из немецких заводов Круппа так описывала эту ситуацию своему начальству: «Питание русских непередаваемо скверно, поэтому они становятся слабее и слабее с каждым днем. Обследование показало, например, что некоторые русские не в силах повернуть винт, настолько они слабы физически».

Сведения о действительном положении остарбайтеров очень быстро распространились на их родине, несмотря на все ухищрения нацистской цензуры. Поэтому уже летом 1942 г. всякая добровольность была отброшена, и вербовка стала проводиться исключительно насильственными методами. Людей хватали на улицах и рынках, устраивали облавы в кинотеатрах. Часто в ходе карательных операций против партизан население целых деревень высылалось в Германию. По подсчетам историков, в Рейх было угнано приблизительно от 3 до 5 миллионов советских граждан, из них около 400 тысяч – с территории Беларуси.

Таков был «новый порядок» – режим террора и убийств, режим неприкрытого грабежа и насилия.

Коллаборационизм

Тем не менее, нашлись люди, которые по разным причинам пошли на добровольное сотрудничество с врагом, служили в немецких учреждениях, в полиции, в различного рода военных формированиях. Это явление получило название коллаборации (коллаборационизма). Сам термин пришел из Франции, где коллаборационизмом назвали сотрудничество с немцами правительства маршала Ф.Петена, созданное после капитуляции Франции в июне 1940 г. Явление коллаборационизма также было распространено и в ряде других европейских стран, где имелись партии профашистской ориентации, открыто поддерживавшие Гитлера.

Сотрудничество с фашистским режимом проявлялось в различных сферах, поэтому можно выделить и несколько разновидностей коллаборационизма. Наиболее явными были политический и военный коллаборационизм, проявившиеся в создании политических и военных организаций и учреждений (правительств, партий, армейских и полицейских подразделений), поддерживавших фашизм, прямое политико-административное сотрудничество и служба с оружием в руках на стороне Германии. Более сложным является гражданский коллаборационизм (сотрудничество в бытовой, экономической, административной сфере). Этот вид сотрудничества с врагом не был сопряжен с прямым предательством, зачастую был вынужденным и обусловленным необходимостью выживания в условиях войны и оккупации рядовых граждан, обывателей. Необходимость добывать пропитание для себя и своей семьи, обеспечить физическое выживание демонстрацией видимости лояльности к новому режиму толкали людей к таким формам сотрудничества, как работа на предприятиях и в учреждениях, в школах и больницах. Невозможно было обойтись и без бытовых контактов с оккупантами, общения и т.д. Оценка таких контактов не всегда однозначно негативная, так как это помогало людям выживать.

Причины, по которым граждане СССР становились на сторону захватчиков, были разными. Небольшая часть, особенно из числа эмигрантов, выехавших из России в годы революции или спасаясь от сталинских репрессий, считали, что таким образом ведут борьбу с преступным большевистским режимом. Кто-то, возможно, разделял нацистскую расовую теорию, особенно ее антисемитские положения. В среде крестьянства были недовольные колхозным строем и политикой раскулачивания, они руководствовались чувством мести. Были и откровенно уголовные элементы, удовлетворявшие таким образом свои садистские наклонности и стремление к легкому обогащению. Однако большая часть стала коллаборантами в силу обстоятельств, руководствуясь стратегией выживания в условиях войны. Среди них были и военнопленные, поставленные перед выбором: служба в коллаборационных частях или смерть. Не у всех находилась решимость выбрать второе, но не изменить присяге. Это и мирные обыватели, оказавшиеся в оккупированной зоне и вынужденные кормить свою семью, поступая на работу или на службу ради куска хлеба. Это и принудительно назначенные под дулом немецкого пистолета сельские старосты. Наконец, это и ряд патриотов, которые поступали на службу к оккупантам, чтоб под официальным прикрытием вести эффективную борьбу с врагом.

Со стороны германского руководства привлечение к сотрудничеству населения захваченных территорий было вынужденным явлением. Гитлер был ярым противником предоставления покоренным народам какого-либо самоуправления или права носить оружие. Однако с ухудшением ситуации на фронте фашистскому руководству пришлось пойти на нарушение своих принципов.

В Беларуси заигрывание с населением начал генеральный комиссар В.Кубе. По его разрешению 22 октября 1941 г. была создана Белорусская народная самопомощь (БНС) под руководством приехавшего из Праги белорусского эмигранта И.Ермаченко. Руководство БНС (так называемая Централь) назначалось и смещалось генеральным комиссаром. Целями БНС провозглашалось оказание помощи пострадавшим от войны, восстановление разрушенной Беларуси, развитие белоруской культуры. Однако на деле эта организация стала пропагандистом нацистского «нового порядка», собирала продукты и теплые вещи для немецких солдат, оказывала прямое пособничество в угоне населения Беларуси на принудительные работы в Германию.

Лидеры БНС пытались использовать эту организацию как первую ступень в создании белорусского национального правительства, предлагали организовать на ее базе вооруженные отряды для борьбы с партизанами. Долгое время немецкое руководство игнорировало эти предложения, однако в июне 1942 г. на базе БНС был создан Белорусский корпус самообороны (БКС). Возглавил это военное формирование И.Ермаченко. Планировалось создать 3 дивизии БКС, рассредоточенные по районам. Для подготовки белорусского офицерского корпуса в Минске были открыты специальные курсы, начальником которых стал бывший офицер польской армии Ф.Кушель. Однако трудности с набором добровольцев и опасения со стороны немецкого руководства о нелояльности членов БКС привели к ликвидации корпуса весной 1943 г. Гитлеровцы сделали ставку на создание полицейских батальонов из местного населения, но под непосредственным командованием немецких офицеров. В сентябре-ноябре 1943 г. была проведена мобилизация в эти формирования, зачастую принудительная. Однако к концу 1943 г. удалось набрать лишь 3 батальона в количестве 1481 человека. В 1944 г. путём насильственного призыва было создано 7 батальонов (3648 человек).

22 июня 1943 г. был создан Союз белорусской молодёжи (СБМ) во главе с М.Ганько и Н.Абрамовой. Образцом для данной молодёжной организации послужил фашистский Гитлерюгенд. Белорусских подростков пытались воспитывать на идеях национал-социализма, в духе преданности А.Гитлеру и Великой Германии. Однако завербовать в эту организацию смогли относительно немного юношей и девушек – около 12,5 тысяч.

Заигрывая с национальной белорусской интеллигенцией, по указанию Кубе создавались Белорусское научное общество, профсоюзы, открывались школы. Нацисты демагогически рассуждали о необходимости развития белорусской культуры и языка. 27 июня 1943 г. при генеральном комиссаре была создана Белорусская рада доверия – совещательный орган без каких-либо реальных полномочий.

Однако 22 сентября 1943 г. Кубе был убит, и его место занял группенфюрер СС Готтберг. Новый руководитель Беларуси был настроен более скептически, чем его предшественник, к возможности добровольного сотрудничества местного населения, поэтому чаще стал применять открытое насилие. Он не питал доверия к руководству БНС, поэтому Ермаченко был вынужден покинуть Беларусь.

В декабре 1943 г., когда часть территорий БССР была освобождена Красной Армией, Готтберг инициировал создание Белорусской Центральной Рады (БЦР) – марионеточного правительства под руководством президента Р.Островского. В целях мобилизации местных сил и ресурсов руководство БЦР получило полномочия по руководству вопросами школьного дела, культуры, социальной сферы. Также ему поручалось создание нового военного соединения – Белорусской краевой обороны (БКО). В марте 1944 г., накануне освобождения Беларуси, в БКО было принудительно мобилизовано около 25 тысяч человек.

27 июня 1943 г. в Минске был организован Второй всебелорусский конгресс – последний съезд белорусских коллаборантов, срежиссированный нацистским оккупационным руководством. Он объявил себя единственным законным правительством Беларуси, создавая прецедент для непризнания в дальнейшем советской власти. Делегаты съезда отправили приветственную телеграмму Гитлеру. Однако приближающиеся советские войска заставили съезд прервать свою работу, а его участники бежали вместе с отступающей немецкой армией.

Кроме белорусских коллаборационных организаций, на оккупированных территории БССР были размещены также части РОА – Русской освободительной армии под командованием перешедшего на сторону немцев советского генерала А.Власова. В 1943 г. на территорию Лепельского и Чашникского района была переброшена РОНА – Русская освободительная народная армия, которой командовал Б.Каминский, создавший до этого на условиях самоуправления Локотскую республику на Орловщине. Некоторые белорусы пошли служить и в эти формирования. Этих людей можно понять, однако сложно оправдать, так как своими действиями они объективно помогали врагу и не могли этого не видеть. Однако явление коллаборационизма до сих пор недостаточно изучено и вызывает массу споров.

Глава 5