ЗАНЯТИЕ 5. россия в эпоху буржуазной модернизации (ТЕМА 7)

1.Россия в первой половине XIX в.: складывание экономических и социально-политических предпосылок преобразований Александра II.

Общая характеристика. Россия представляла собой абсолютистское и крепостническое госу­дарство. Во главе империи стоял царь, все больше сосредоточивавший все нити управления в своих руках. Основной социально-политической силой оставались дворяне. Государство в лице самодержавия в своей внутренней и внешней политике всеми средствами поддерживало их и мало заботилось об интересах складывающейся российской буржуазии. Наиболее многочисленной частью населения были крестьяне, разделен­ные на несколько категорий (помещичьи), или частновладельческие, государственные, удельные, экономические — бывшие монастырские и др.). Жители городов — купцы и мещане — составляли всего несколько процентов населения.

Для экономики России первой половины XIX в. характерны глубо­кие контрасты. Обновление — расширение товарно-денежных отноше­ний и применение вольнонаемного труда, начало технического перевоо­ружения промышленности — сочеталось с натурально-патриархальным укладом, крепостнической системой хозяйствования, использованием внеэкономического принуждения, рутинным состоянием техники. Капи­талистический способ производства требует, во-первых, рынка свобод­ной наемной рабочей силы, во-вторых, капиталов, т.е. денежных средств, вложенных в производство, и, в-третьих, относительно высокой покупательной способности населения. Однако крепостническая систе­ма препятствовала складыванию этих условий, тормозила развитие про­изводительных сил и, следовательно, мешала модернизации страны.

Россия шла своим путем, во многом отличавшимся от Запада. Бур­жуазные революции, произошедшие в Англии, Франции и других стра­нах, миновали Россию. В течение первой половины XIX в. она сохраня­ла свое традиционное экономическое и социальное устройство. Тем не менее, объективные, общенациональные потребности государства и субъективные интересы самодержавия, постепенное развитие произво­дительных сил привели к падению крепостного права в 1861 г. и, следо­вательно, изменению экономического и социально-политического уст­ройства России.

Крестьянский вопрос.В первой половине XIX в. Россия оставалась аграрной страной. Ос­новную массу населения составляли крестьяне. Большинство принадле­жало помещикам и находилось в крепостной зависимости. В решении крестьянского вопроса Россия значительно отставала от других евро­пейских государств. Личная зависимость крестьян от помещиков и их незаинтересованность в результатах труда делали сельское хозяйство все менее эффективным. Отсутствие свободной рабочей силы сдержи­вало развитее промышленности. Уже во второй половине XVIII в. стала очевидной назревшая необходимость изменения существующего поло­жения.

Однако большинство помещиков и слышать не хотело об уменьше­нии своих привилегий. Будучи господствующим сословием и опорой самодержавия, дворянство отстаивало сохранение крепостничества в нетронутом виде. Поэтому правительство в начале XIX в. попыталось хотя бы прикрыть его наиболее уродливые и порицаемые обществом формы. Было запрещено печатать в газетах объявления о продаже кре­постных. Дворянство умело обходило этот указ, давая объявления о сдаче крепостных «в аренду». В 1803 г. был издан указ о свободных хлебопашцах, по которому помещики могли отпускать крестьян на во­лю с землей за выкуп. Однако эта мера фактически не повлияла на крепостническую систему, так как за первую четверть XIX в. было ос­вобождено лишь 47 тыс. частновладельческих крестьян. Одновременно была значительно сокращена раздача государственных крестьян в част­ные руки (что широко практиковала «щедрая» Екатерина II). Многие государственные деятели (М.М.Сперанский, А.А.Аракчеев, П.Д.Киселев и др.) разрабатывали, по поручению Александра I, проекты освобожде­ния крестьян. Однако практического воплощения они не получили.

При Николае I крестьянский вопрос обострился еще больше. Кре­стьяне и передовые общественные деятели требовали его немедленного решения. Создаваемые правительством Секретные комитеты для изы­скания средств к улучшению состояния крестьян сводили свою деятель­ность к бесплодным дискуссиям. Общее направление политики на кон­сервацию старых порядков мешало освобождению крестьян. Как и в первой четверти XIX в., так и во второй правительство предпринимало меры, направленные на смягчение крепостного права. Было запрещено отдавать крепостных на заводы и ограничено право помещиков ссылать крестьян в Сибирь. В 1841 г. принят закон, запрещавший продавать крестьян поодиночке и без земли. В 1843 г. безземельных дворян лиши­ли права приобретать крестьян. Так было покончено с самыми уродли­выми формами крепостничества, когда разрушались крестьянские се­мьи, а их члены использовались как домашние рабы. В 1842 г. был из­дан указ «Об обязанных крестьянах». Он продолжил линию, намечен­ную указом 1803 г. о свободных хлебопашцах. Он не обязывал помещи­ков предоставлять землю крестьянам, получавшим личную свободу без выкупа. За данный в пользование надел крестьянин обязан был отраба­тывать определенные повинности. Регламентация взаимоотношений ме­жду помещиками и крестьянами западных губерний выразилась во вве­дении инвентарей, которые определяли размеры крестьянских наделов и повинностей, способы возможного наказания крестьян. Однако все это были частичные меры, не менявшие сути крепостнических отношений в деревне.

В 1837-1841 гг. под руководством графа П.Д. Киселева была прове­дена широкая система мероприятий — реформа управления государст­венными крестьянами. Они составляли более трети сельского населе­ния, платившего подати, и находились в ведении Министерства финан­сов. Цель реформы — поднять благосостояние этой категории крестьян, чтобы облегчить сбор налогов, и показать помещикам пример отноше­ния к крестьянам.

Реформа улучшила правовое и материальное поло­жение государственных крестьян, ввела принцип крестьянского местно­го самоуправления. Созданное Министерство государственных иму­щество заботилось об удовлетворении хозяйственных и бытовых нужд подведомственных крестьян. Оно проводило размежевание земель и увеличивало наделы малоземельных крестьян, создавало семенной фонд и продовольственные магазины (склады) на случай неурожая, следило за справедливой раскладкой налогов, открывало в деревнях начальные школы и больницы.

В целом крестьянский вопрос в течение первой половины XIX в. не был окончательно решен и крепостное право оставалось незыблемым. Но к середине века в правительственных кругах был накоплен некото­рый опыт его решения, на который могли опереться государственные деятели 50-60-х годов.

Сельское хозяйство.В первой половине XIX в. Россия оставалась аграрной страной. В сельском хозяйстве было занято 9/10 ее населения. Около половины аграрного сектора составляло помещичье хозяйство, другую половину занимала система государственного феодализма, в которой владельцем земли и крестьян являлось само государство.

Процессы, начавшиеся во второй половине XVIII в., интенсивно продолжали развиваться и в первой половине XIX столетия. Главным явлением стало разложение натурального хозяйства и проникновение товарно-денежных отношений в деревню} В помещичьем хозяйстве все больше производилось продукции на продажу. Возрастало значение хлебного экспорта, который достиг к середине XIX в. около 70 млн. пудов.

Внедрение рыночных отношений стимулировало помещиков прини­мать меры для повышения эффективности хозяйства. В южных и севе- ро-западных районах это достигалось за счет применения наемного тру­да крестьян-отходников, расширения посевов пшеницы, улучшения тех­нического оснащения производства и совершенствования методов веде­ния хозяйства. Отдельные помещики перешли к многопольному сево­обороту, использовали сельскохозяйственные машины (сеялки, веялки, молотилки), расширяли ассортимент земледельческих культур. Карто­фель, становившийся основным продуктом питания населения, превра­тился в полевую культуру.

Однако в основной массе помещичьих имений продолжал приме­няться принудительный труд крепостных крестьян. В условиях крепост­ничества наиболее распространенным способом повышения эффектив­ности хозяйства было усиление эксплуатации крестьян. Они были вы­нуждены платить оброк (натуральный и денежный) и отрабатывать бар­щину. В течение первой половины столетия оброк вырос в 2-5 раз. Все больше увеличивалась барщина, при которой крестьяне должны были работать на помещика от 3 до 5 дней в неделю. Одним из средств ин­тенсификации барщины была так называемая «месячина», то есть ли­шение крестьян земли и полный перевод их на барщину. Растущий об­рок и барщина тормозили развитие собственного хозяйства крестьян, обрекали сельских тружеников на полуголодное существование.

Таким образом, усиление эксплуатации крепостных крестьян обусловливало застой и рутинность производительных сил в деревне.

Русское крестьянство традиционно было малоземельным. Наделы, полученные от помещика или государства для выплаты оброка и госу­дарственных налогов, не давали возможности развивать товарное хозяй­ство, едва обеспечивали прожиточный минимум.

В связи с этим аграрно-крестьянский вопрос был центральным в экономической и социально-политической жизни России на протяжении XIX и начала XX в. Он включал три стороны: личное освобождение крестьян, наделение их землей и изменение общинной системы земле­пользования.

Специфическая для России общинная система заключалась в том, что крестьяне сообща пользовались землей, которая делилась между крестьянскими дворами на мелкие наделы и время от времени перерас­пределялась. Это мешало подъему продуктивности крестьянского хозяй­ства и в целом развитию производительных сил в деревне. В социаль­ном отношении это препятствовало формированию собственнической психологии у крестьян, разделению их на богатых и бедных. Процесс расслоения крестьянства в первой половине XIX в. шел очень медленно. Лишь единицам крестьян, занимавшимся торговлей и промыслами, уда­валось скопить немалые средства. Деревня, в своей массе, оставалась нищей, голодной, темной, забитой и политически инертной.

Промышленность. В начале XIX в. промышленное производство находилось в рутинном состоянии. Урал и другие районы, где были ши­роко распространены частновладельческие и государственные мануфак­туры, основанные на принудительном труде, постепенно утрачивали свое прежде ведущее положение в экономике. Эти предприятия были нерентабельны, малопродуктивны и не могли удовлетворить возрастаю­щие запросы населения в промышленной продукции. Россия все больше отставала от развитых капиталистических стран по выплавке чугуна (6т Англии в 3,5 раза). Схожая ситуация наблюдалась и в других отраслях промышленности.

В 30-40-е годы XIX в., позднее, чем в Западной Европе, в России начался промышленный переворот, переход от мануфактуры к фабрике. С одной стороны, он был связан с техническим перевооружением про­мышленности, повсеместной заменой ручного труда на машинный и внедрением в производство различных двигателей. С другой стороны, он сопровождался глубокими социальными изменениями, появлением но­вых классов, характерных для капиталистического общества.

Предпосылки промышленного переворота складывались в России с середины XVIII столетия. Их появление было обусловлено, во-первых, научно-техническим прогрессом: созданием новых — паровых двигате­лей и различных механизмов, облегчавших процесс производства, по­зволявших углубить разделение труда и высвободить руки многих ра­ботников, труд которых заменялся машинным. Во-вторых, формирова­нию предпосылок промышленного переворота способствовало зарожде­ние элементов капиталистического уклада в хозяйстве: накопление ка­питалов, на основе которых отдельные предприниматели строили новые заводы, и постепенное формирование постоянного рынка вольнонаем­ной рабочей силы. Крепостное право затормаживало эти процессы. Его отмена в 1861 г. ускорила завершение промышленного переворота, ко­торое большинство историков относит к концу 70-х — началу 80-х годов XIX в.

Новые формы организации производства быстрее внедрялись в лег­кой промышленности (текстильной, пищевой и бумагоделательной). В этих отраслях ручной труд рабочих быстро заменялся машинным, соз­давались новые и реконструировались старые предприятия (текстильная Прохоровская мануфактура в Москве и др.). Несколько медленнее осуществлялись перемены в тяжелой промышленности. При производ­стве железа и чугуна стали использовать вместо конного привода паро­вые двигатели (Петербургский чугунолитейный завод и др.). Машинное оборудование было заграничного происхождения и ввозилось, в ос­новном, из Англии и Бельгии. Тем не менее в первой половине XIX в. начала зарождаться отечественная машиностроительная промышлен­ность. Первые заводы возникли в Петербурге, Нижнем Новгороде (Сор­мово) и других городах. Однако эта отрасль была недостаточно разви­той вплоть до конца XIX в. и слабо влияла на экономическое развитие страны.

С началом промышленного переворота связано формирование ново­го социального слоя — вольнонаемных рабочих. Работные люди, занятые на крепостных мануфактурах, не хотели приобретать необходимые про­изводственные навыки, нередко ломали и портили механизмы. Только с развитием вольнонаемного труда можно было перейти к эффективному фабричному производству. На мануфактуры и фабрики нанимались не­имущие горожане, государственные крестьяне и крепостные, уходившие на заработки с разрешения своих господ. К 1860 г. 4/5 рабочих состав­ляли вольнонаемные.

В России сложилась система жестокой эксплуатации рабочих. По сравнению с Западной Европой они получали меньшую заработную плату, имели более продолжительный рабочий день. Бесконтрольная эксплуатация рабочих, связанная во многом с традициями крепостного права, стала в дальнейшем причиной их мощного социального протеста.

На основе применения вольнонаемного труда в России начали формироваться основные промышленные районы — Северо-Западный (Петербургско-Прибалтийский), Центральный (Московский) и Южный (Харьковский). Концентрация промышленности в отдельных частях России была одной из специфических особенностей ее экономики.

Вдали от крупных городских центров и главных торговых путей процветало кустарное производство. Наряду с фабричным оно было характерно для многих отраслей легкой промышленности (текстильной, кожевенной, деревообрабатывающей). Даже некоторая часть металличе­ских изделий производилась кустарным способом. В многочисленных деревенских кузницах ковались плуги, лемехи, ножи, топоры и другие предметы крестьянского быта. Жители некоторых крестьянских дере­вень специализировались на художественных промыслах. Там возникали центры, известные до сегодняшнего дня: Палех, Гжель и др. Кустарное производство развивалось и во второй половине XIX в.

Следовательно, в первой половине XIX в. сосуществовали кустарная (мелкотоварная) промышленность, крепостная и вольнонаемная ману­фактуры, фабричное производство.

Для создания крупномасштабного производства требовались не толь­ко рынок свободной рабочей силы, но и значительные капиталы. В кре­постнической России они накапливались чрезвычайно медленно и со многими злоупотреблениями. Купцы наживали большие состояния на продаже вина и на крупных казенных (государственных) подрядах. Коммерческие и финансовые операции часто сопровождались незакон­ными действиями — казнокрадством, взяточничеством, вымогательством денежных средств у населения.

Постепенно складывались династии российской буржуазии — Сапожниковы, Морозовы, Гучковы, Бибиковы, Кондрашовы и др. Деньги, на­житые в торговле, вкладывались в промышленность. Например, выходец из торговых кругов И.М.Кондратов построил крупные шелковые фаб­рики, продукция которых славилась по всей Европе. Морозовы стали производителями хлопчатобумажных тканей. Многие родоначальники буржуазных династий выходили из крепостных, сохраняя крестьянский менталитет, благоговение перед царем и дворянами. В целом российская буржуазия была еще экономически слабой, политически аморфной. Она не играла активной роли в социальной жизни страны. Прави­тельство мало помогало развитию крупного промышленного производ­ства, настороженно следило за формированием нового общественного слоя.

Финансы. В начале XIX в. для финансирования войн против Напо­леона и поддержки дворянского землевладения русское правительство производило крупные выпуски (эмиссии) ассигнаций — бумажных денег, впервые введенных в середине XVIII в. В первой четверти XIX в. эмис­сия ассигнаций выросла в 4 раза. В результате они резко обесценились. Попытки Павла I и Александра I преодолеть инфляцию не удались.

Поэтому в 1839-1844 гг. по инициативе министра финансов графа Е.Ф.Канкрина была проведена финансовая реформа. В основу денежно­го обращения был положен серебряный рубль. С 1843 г. ассигнации стали постепенно изыматься у населения путем обмена по обязательному курсу (3,5 рубля ассигнациями приравнивались к 1 рублю сереб­ром) на кредитные билеты, которые, в свою очередь, свободно обмени­вались на серебро. Реформа на некоторое время укрепила финансовую систему России. Однако неурожаи 30-40-х годов, интервенция в Венг­рию в 1848 г. и Крымская война 1853-1856 гг. вызвали новые финансо­вые трудности. Внутренний и внешний долг государства увеличился в несколько раз.

Торговля. В первой половине XIX в. продолжал формироваться все­российский рынок. Этот процесс тормозила низкая покупательная спо­собность населения, обусловленная крепостным состоянием крестьян и нищенским существованием значительной массы населения. Основными покупателями могли быть только дворяне, купцы и часть горожан. Не­смотря на это, торговля развивалась более быстрыми темпами, чем в предшествующий период.

Внутренний рынок претерпел существенные изменения за счет рас­ширения торговых операций и увеличения ассортимента товаров. Осо­бое значение имело распространение на рынке, наряду с сельскохозяй­ственной продукцией, промышленных изделий. По-прежнему роль тор­говых центров играли ярмарки, всероссийские и местные, которых в России насчитывалось более тысячи. Широкой известностью пользова­лись Нижегородская на Волге, Ирбитская в Сибири и Ростовская в Ярославской губернии. Важное значение имело развитие магазинной (постоянной розничной) торговли в крупных городах России.

Значительных успехов в первой половине XIX в. достигла внешняя торговля. Ее баланс почти неизменно оставался активным, то есть вывоз превышал ввоз. Однако структура экспорта изменилась. Из него исчез­ли черные металлы (железо и сплавы на его основе), стала преобладать сельскохозяйственная продукция. Вывозили пшеницу, лес, пеньку, ко­жи, лен и т.д. В вывозе этих продуктов в Европу (в основном, в Анг­лию) были заинтересованы, прежде всего, русские помещики, использо­вавшие вырученные деньги на приобретение предметов роскоши. Рус­ская буржуазия слабо использовала внешние рынки. Небольшая часть промышленной продукции шла в Китай, Иран, Турцию. Даже в этих азиатских странах Россия была мало способна конкурировать с Запа­дом. Попытки правительства помочь буржуазии развить внешнюю тор­говлю были неэффективными. Огромный среднеазиатский рынок рус­ские купцы смогли освоить лишь к концу XIX в.

Импорт, в основном, был ориентирован на удовлетворение потреб­ностей дворянства. Ввозили модную одежду, колониальные товары (чай, кофе, пряности) и др. Очень небольшое количество импорта составляли машины, инструменты и другие предметы, необходимые для развития промышленности и сельского хозяйства страны.

Транспорт. Развитие товарно-денежных отношений, расширение внутренней и внешней торговли, увеличение торговых центров (ярма­рок) — все это требовало реорганизации и улучшения транспортной сис­темы. Основными видами транспорта были водный и гужевой, имевшие сезонный характер. Ни тот, ни другой полностью не удовлетворяли хо­зяйственные потребности страны.

Исторически Москва являлась центром, в котором сходились все до­роги. По тому же традиционному принципу позднее создавалась и же­лезнодорожная сеть России.

При отсутствии развитых сухопутных путей сообщения с Западной Европой внешняя торговля осуществлялась, в основном, через балтий­ские и черноморские порты. Русский торговый флот был немногочис­ленным, поэтому для торговли с Европой использовались корабли, при­надлежавшие иностранным судовладельцам.

Внутренняя система путей сообщения оставалась в первой половине XIX в. малоразвитой и архаичной. Ее усовершенствование было связа­но, главным образом, с развитием водного транспорта. В 1808-1811 гг. были созданы Мариинская и Тихвинская системы каналов, связавшие Балтику с Москвой и волжским торговым путем. На реках России поя­вились первые пароходы. К середине века их стало около 100.

Протяженность дорог, которые правительство пыталось поддержи­вать в более или менее удовлетворительном состоянии, не соответство­вала экономическим (торговым) и военно-стратегическим потребностям страны. Шоссейных дорог было немного. Они соединяли Петербург с Варшавой, Москву с Петербургом, Ярославлем и Нижним Новгородом.

Дня России с ее огромной территорией особое значение имело соз­дание разветвленной железнодорожной сети, начавшееся в конце 30-х годов. В 1837 г. была открыта первая опытно-показательная ветка меж­ду Петербургом и Царским Селом. В 1839-1848 гг. построили Варшав- ско-Венскую железную дорогу, соединившую Россию с Западной Евро­пой. В 1843-1851 гг. еще одна линия была проложена между Петербур­гом и Москвой. В железнодорожном строительстве первой половины века, в отличие от Запада, ведущая роль принадлежала государству. С этого времени в стране стал зарождаться так называемый государствен­ный капитализм.

В целом в первой половине XIX в. политический строй и социаль­ная система сдерживали развитие производительных сил и модерниза­цию экономики России.

Владение дворянством большей частью земель­ного фонда страны, денежными средствами и другими формами собст­венности, сохранение отживших методов хозяйствования были основ­ными причинами экономической отсталости государства. Тем не менее, в России не было в первой половине XIX в. острого экономического кризиса, так как в ее хозяйственной структуре развивался капиталисти­ческий уклад. В нем вызревали новые производительные силы и тот способ производства, который стал господствующим во второй полови­не XIX в.

Орлов А. С. и компания История России

2.Либеральные реформы 1860-1870-х гг.: отмена крепостного права, земская, городская, судебная, военная реформы.

Содержание крестьянской реформы излагалось в пространном документе под названием: «Положения 19 февраля 1861 г. о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Руководящие начала «Положений» разъяснял народу царский Манифест 19 февраля. Составлен он был так замысловато, что Лев Толстой определил: «Мужики ни слова не поймут, а мы ни слову не поверим». Составлял Манифест московский митрополит Филарет Дроздов — «Филька», как звали его в народе. Отсюда и пошло выражение «филькина грамота» (т.е. документ бестолковый). Суть его, засоренная словесной шелухой, была такова.

Помещичьи крестьяне (23,1 млн. человек) получали личную свободу, а также усадьбу и полевой надел в постоянное пользование, от которого они не могли, даже если бы захотели, отказаться раньше, нежели через 9 лет. В течение же этого 9-летнего срока крестьяне должны были по-прежнему отбывать за надел барщину или платить оброк. Размеры надела и объем повинностей крестьян фиксировались в уставных грамотах, на составление которых отводилось два года. Составлять грамоты должны были сами помещики, а проверять, верно ли (без обмана) они составлены, — мировые посредники, которые назначались из местных помещиков. Выходило, что посредниками между крестьянами и помещиками оказывались те же помещики. Разумеется, они почти всегда (за редчайшим исключением) «разъясняли» или исправляли уставные грамоты в пользу помещиков.

Уставные грамоты заключались не с отдельными крестьянами, а с «миром», т.е. с сельским обществом из всех крестьян того или иного помещика (если в обществе было 1000 душ, то со всеми вместе). Так закреплялась круговая порука и ответственность всего «мира» за каждого крестьянина и за его повинности.

Для того чтобы установить и зафиксировать в уставной грамоте размер надела, и помещики, и крестьяне должны были учитывать нормы надельных участков — высшую и низшую. Крестьяне не могли требовать надел выше установленного максимума, а помещики — урезать надел ниже установленного минимума. Таково было правило. Но из него делались исключения — разумеется, не в пользу крестьян.

В результате помещичьи крестьяне получили в среднем по 3,3 десятины на ревизскую душу, т.е. на мужчину (женщинам земля не отводилась). Это меньше той земли, которой они пользовались до реформы, и не обеспечивало им прожиточного минимума. Всего по черноземным губерниям помещики отрезали у крестьян 1/5 их земель. Больше всего земли потеряли крестьяне Поволжья. Если в Московской, Смоленской, Новгородской губерниях отрезки составляли от 3 до 7,5 % крестьянских земель, то в Казанской губернии — 29,8%, в Самарской — 41,8%, в Саратовской — 42,4 %. Тогда-то и родилась поговорка: «Куренка некуда выпустить».

Кроме отрезков, помещики находили и другие способы ущемить интересы крестьян: переселяли их на негодные земли, «на песочек», лишали их выпасов, выгонов, водопоев, лесов и прочих угодий, без которых нельзя было вести самостоятельное хозяйство. Подлинным бичом крестьянских хозяйств стала чересполосица: помещичьи земли клином вгонялись в крестьянские, отчего крестьяне вынуждены были за ростовщические цены арендовать помещичьи клинья.

Вся земля, которую крестьяне получили в «постоянное пользование», юридически оставалась собственностью помещиков до заключения выкупной сделки. Пока же эта сделка не была заключена, крестьяне считались «временнообязанными», т.е. по-прежнему выполняли за пользование землей феодальные повинности. Срок временнообязанного состояния вначале не был определен. Только 28 декабря 1881 г. последовал закон об обязательном выкупе — закон, по которому все временнообязанные крестьяне переводились на выкуп, но не сразу, а с 1 января 1883 г. Таким образом, юридическая ликвидация крепостничества растянулась на 22 года — это в губерниях центральной России. На окраинах же (в Грузии, Азербайджане, Армении) временнообязанные отношения сохранялись до 1912—1913 гг., т.е. более полувека.

За пользование землей крестьяне должны были выполнять два рода повинностей — барщину и оброк. Размеры оброка колебались в разных регионах от 8 до 12 руб. за душевой надел в год, но никакого соответствия между величиной оброка и доходностью надела не было. Этот парадокс обнажает феодальную сущность пореформенного оброка. Как и до реформы, оброк представлял собой доход помещика не только от земли, но и от личности крестьянина: ведь в промышленных губерниях крестьяне платили помещикам деньги, заработанные не столько на своих худородных наделах, сколько на всякого рода промыслах.

Еще больше нарушала соответствие между доходностью земли и размером оброка так называемая градация оброка: первая десятина земли ценилась дороже следующих. Так, в нечерноземной полосе, где высший надел был установлен в 4 десятины, а оброк в 10 руб., за первую десятину полагалось 5 руб. (50 % оброка), за вторую — 2 руб. 50 коп. (25 %) и за остальные две — по 1 руб. 25 коп. (т.е. по 12,5 %) с каждой десятины. Таким образом, чем меньше земли получал крестьянин, тем дороже она ему стоила.

Что касается барщины, то ее, как и до реформы, должны были отбывать все крестьяне — мужчины с 18 до 55 лет и женщины с 17 до 50 лет. Только теперь режим барщины был несколько упорядочен, а помещичий произвол частично обуздан. За каждый высший надел полагалось отработать 40 мужских и 30 женских дней, не более (правда, 3/5 времени — летом).

Итак, повинности временнообязанных крестьян почти не отличались от повинностей крепостных и лишь точнее регулировались законом. Поэтому крестьяне так не хотели подписывать уставные грамоты. Они надеялись на «подлинную, настоящую волю» (с землей) и сами распространили между собой слух о том, что такая воля придет через два года. Оттого в крестьянах буквально по всей России жило сознание, что если «кто в течение этих лет подпишет уставную грамоту, тот себя закрепостит снова, но кто эти два года устоит, тот будет свободен». В итоге, к 1 января 1863 г., когда предполагалось завершить составление уставных грамот, 58 % помещичьих крестьян все еще не подписали грамоты, ссылаясь на то, что «подпись их опять прикрепит».

Реформа дала крестьянам право выкупить усадьбу и полевой надел. Сумма выкупа определялась путем капитализации из 6 % оброка, установленного за надел, т.е., желая получить искомую сумму выкупа, рассчитывали, сколько денег надо положить в банк, чтобы при 6 % годового прироста помещик имел доход, равный оброку. Проще говоря, оброк приравнивался к 6 % выкупной суммы. Вот пример: оброк = 10 руб., какова в этом случае должна быть сумма выкупа?

Поскольку 10 руб. составляют 6 % выкупной суммы, то получаем, согласно уравнению (X : 10 = 100 : 6), X = (100 10) : 6 = 166 руб. 60 коп. Можно еще проще: 100 больше 6-ти в 16 2 /3 раза. Значит, самый простой способ определить сумму выкупа — это умножить сумму оброка на 16 2/3. Таким образом, не стоимость земли, а оброк, включавший в себя кроме стоимости земли еще и ценность крепостного труда, был критерием размера выкупной суммы.

То, что выкупная сумма включала в себя замаскированный выкуп личности крестьянина, показывает ее сравнение с рыночной ценой земли. По ценам 1854—1855 гг. крестьянская земля стоила 544 млн. руб., а выкуп за нее был установлен в 867 млн. (323 млн. разницы — это компенсация помещикам за личное освобождение крестьян).

Роль посредника между крестьянами и помещиками по выкупу взяло на себя государство, которое и нажилось на выкупной операции. Крестьянин выплачивал помещику немедленно 20% выкупной суммы, а остальные 80 % вносило за крестьян государство (это и была выкупная ссуда, которую крестьяне как бы брали в долг у государства). Операция по возвращению долга растягивалась на 49 лет с выплатой ежегодно 6 % выкупной суммы. Стало быть, крестьяне должны были уплатить 294 % выкупной ссуды. Лишь с 1906 г. (в обстановке первой российской революции) уплата выкупных платежей была прекращена. К тому времени бывшие помещичьи крестьяне внесли 1 млрд. 570 млн. руб. выкупа — за землю, которая стоила 544 млн. руб., т.е. в 3 раза меньше!

С момента заключения выкупной сделки крестьяне переставали выполнять повинности в пользу помещиков и превращались из временнообязанных в «крестьян-собственников». Отныне земля бывшая ранее юридически собственностью помещиков, переходила в крестьянскую собственность, и закон охранял ее от посягательства со стороны помещиков.

Несколько по-особому освобождались дворовые слуги, которых было тогда 1,5 млн., т.е. 6,5 % помещичьих крестьян. Они выходили на волю без выкупа, но не сразу, а через два года, и, главное, не получали ни усадьбы, ни полевого надела, ни какого бы то ни было вознаграждения за их труд на помещика. Больные и престарелые, нетрудоспособные буквально выбрасывались на улицу, так как у них не оказывалось ничего, кроме свободы... идти по миру. Таковы были условия освобождения помещичьих крестьян. Реформа распространялась и на крестьян удельных (принадлежавших царской семье) и государственных.

Особое положение об удельных крестьянах принято было 26 июня 1863 г. «Первый русский помещик» — царь тоже не захотел вернуть землю крестьянам бесплатно. Удельные крестьяне выкупали свою землю на тех же условиях (путем капитализации из 6 % оброка), что и крестьяне помещичьи; только удельные были переведены на обязательный выкуп не через 20 лет, как помещичьи, а через 2 года. Не обошлось освобождение удельных крестьян и без отрезков, хотя и несколько меньших, чем у помещичьих крестьян (10,5 % от общей площади крестьянских угодий). В среднем удельные крестьяне получили по 4,8 десятины на ревизскую душу.

Еще позднее, 24 июня 1866 г., «Положения 19 февраля» были распространены на государственных крестьян, которые считались лично свободными, но платили в казну феодальную ренту (оброчную подать). Все они (а их было 19 млн.) сохранили за собой земли, находившиеся в их пользовании, и могли по своему желанию либо, как прежде, платить оброчную подать государству, либо заключить с казной выкупную сделку при условии единовременного взноса такого капитала, проценты с которого равнялись бы в сумме оброчной подати. Средний размер наделов государственных крестьян составил 5,9 десятины — больше, чем у крестьян помещичьих и удельных.

Реформа существенно изменила правовое положение крестьян. Она впервые дала бывшим крепостным право владеть собственностью, заниматься торговлей и промыслами, заключать сделки, вступать в брак без согласия помещика и т.д.

Налицо был широкий шаг по пути от феодального бесправия к буржуазному праву. Однако помещики сохранили за собой ряд феодальных привилегий, включая полицейскую власть над временнообязанными крестьянами. Как и до реформы, они представляли интересы крестьян на суде. Сохранялись (до 1903 г.!) телесные наказания для крестьян.

Для управления крестьянами были созданы в ходе реформы особые органы, которые громко именовались «самоуправлением». Их нижним звеном являлось сельское общество из крестьян на земле одного помещика. Оно составляло сельский сход, избиравший сельского старосту и ряд должностных лиц: сборщиков податей, смотрителей магазинов и пр. Сельский староста обеспечивал порядок в своей округе, следил за исполнением повинностей, мог наказывать за маловажные проступки, т.е. штрафовать, принуждать к общественным работам, даже сажать под арест.

Несколько сельских обществ образовывали волость, которая строилась по территориальному принципу (с числом жителей от 300 до 2 тыс. ревизских душ). Высшим крестьянским органом волости был волостной сход из представителей сельских обществ. Волостной сход избирал волостное правление во главе с волостным старшиной и волостной суд. Волостной старшина имел те же функции, что и сельские старосты, только в объеме волости, сельские старосты ему подчинялись. Что же касается волостного суда, то он разбирал тяжбы между крестьянами на территории волости и судил виновных за проступки, более серьезные, чем те, за которые наказывал сельский староста.

Все это «самоуправление» никакой самостоятельности не имело. Его контролировал мировой посредник, который по закону утверждал (а мог и не утвердить) выборы должностных лиц крестьянской «администрации» и, следовательно, подбирал угодные ему кандидатуры из числа «благоразумных» и покорных крестьян. Тех же, непослушных и «неуправляемых», которых выдвигали сами крестьяне, мировой посредник отводил как «подстрекателей».

В целом реформа 1861 г. была для России самой важной из реформ за всю ее историю. Она послужила юридической гранью между двумя крупнейшими эпохами российской истории — феодализма и капитализма.

Крестьянская по видимости реформа 1861 г. была буржуазной по содержанию, поскольку она создала условия, необходимые для победы капиталистического способа производства. Главным из этих условий явилось личное освобождение 23 млн. помещичьих крестьян, которые и образовали рынок наемной рабочей силы. Поскольку же проводили буржуазную реформу феодалы, крепостники, она возымела и крепостнические черты. Крестьяне были обмануты и ограблены, вышли из рабства у помещиков в кабалу к тем же помещикам.