Современная концепция кризиса крепостничества

Рубежным в разработке современной концепции кризиса фео­дализма и предпосылок реформы можно считать 1967 год, когда были опубликованы книга И. Д. Ковальченко «Русское крепост­ное крестьянство в первой половине XIX в.» и статья П. Г. Рындзюнского «Вымирало ли крепостное крестьянство перед рефор­мой 1861 г.?». Авторы сходились в главном: в признании ведущей и решающей роли крепостного крестьянства и его хо­зяйственного развития в наступлении кризиса феодальной форма­ции и ее крушении. ….. П. Г. Рынд­зюнский показал, что в действительности никакого вымирания крепостной деревни не происходило. Речь может идти лишь о со­кращении прироста численности крепостных и снижении их до­ли в крестьянском населении. Эти процессы являются свидетель­ством прогрессивного изменения состава населения, стихийного «раскрепощения» деревни (путем отпуска на волю дворовых, меж­сословных переходов в юридически свободное состояние и т. п.), которое отчасти (и вынужденно) санкционировалось помещика­ми и государством в уставах последних ревизий.

….И. Д. Ковальченко отмеча­ет следующие основные черты кризиса феодально-крепостнической системы. В отличие от этапа разложения феодализма кризис ха­рактеризуется превращением крепостнических отношений в оковы общественного производства. Его проявлениями были: снижение уровня сельского хозяйства, урожайности и сбора хлебов на душу населения, сокращение численности помещичьих крестьян. Он связан с резким усилением феодальной эксплуатации, ухудшени­ем состояния крестьянского хозяйства и подрывом помещичьего хозяйства. Но кризис не был временем застоя и упадка произво­дительных сил. Прогресс общественного производства шел прежде всего на основе мелкотоварных и капиталистических отношений. … В рай­онах преобладания барщины оно находилось на стадии перехода от натурального к мелкотоварному производству, в среде промыслово-земледельческого оброчного крестьянства происходил про­цесс перерастания мелкотоварного производства в капиталистиче­ское.

…Реформа явилась историческим компромиссом, отразив­шим особенности строя деревни периода кризиса. То обстоятель­ство, что крестьянское хозяйство представляло собой самостоя­тельный и ведущий сектор товарного производства, делало не­возможным безземельное освобождение крестьян, независимо от вожделений крепостников. Стал неизбежным промежуточный ва­риант аграрных преобразований. Реформа сохранила и расшири­ла базу для буржуазно-помещичьего, прусского пути аграрной эволюции. Но вместе с тем, сохранив крестьянское хозяйство как самостоятельную форму производства, она не устранила основ буржуазно-крестьянского, фермерского (американского) пути раз­вития, хотя и резко ограничила его возможности. Таким образом, противоборство двух типов буржуазной аграрной эволюции имеет социально-экономические истоки в дореформенной аграрной исто­рии России.

…. Носителем капиталистического прогресса в аграрной сфере объявлялся помещик. Концепция И.Д.Ковальченко означала по­ворот исследовательского внимания в сторону крестьянского хо­зяйства. Этот новый подход отразился во всей литературе 70—80-х гг. по аг­рарной истории капиталистической России.

ЛИТЕРАТУРА О РЕФОРМЕ 1861 ГОДА И ЕЕ РЕАЛИЗАЦИИ

Всестороннее изучение крестьянской реформы, явившейся исто­рическим рубежом между Россией феодальной и Россией капи­талистической, рассматривается советскими историками как исходный пункт исследования аграрного строя пореформенного пе­риода и эпохи империализма. ….

…Качественно новым этапом явилась монография П. А. Зайончковского «Проведение в жизнь крестьянской реформы 1861 г.», опубликованная в 1958 г. Автор поставил задачу исследовать первый девятилетний период реализации реформы вплоть до 1870 г., сконцентрировав основное внимание на уставных грамотах «и на том, как они составлялись». Он использовал более семи тысяч уставных грамот, что составляет 9—10 процентов их обще­го числа по внутренним губерниям России. Кроме того, было при­влечено более 3,6 тысячи выкупных актов, относящихся к 13 гу­берниям. Впервые в нашей историографии ход реформы в поме­щичьей деревне прослеживался на столь массовом и представи­тельном материале первичных источников, каковыми являются уставные грамоты и выкупные сделки. ….

…Автор установил, в частности, что размеры отрезков нельзя рас­сматривать изолированно от процесса обезземеления крестьян, шедшего в первой половине XIX в., перед реформой: где он про­текал медленно, там отрезки были больше. Само понятие «отрез­ки» требовало в этой связи уточнения. Поскольку наряду с от­резками реформа практиковала и прирезки, речь должна идти об общем уменьшении крестьянского землепользования, определяе­мом разностью между дореформенным и пореформенным наделом. Наибольшими оказались отрезки периода реформы в крупнопо­местных имениях. Далее, автор утверждает, что крестьяне опре­деляли свое отношение к получению земельного надела в зависи­мости от соотношения арендных и продажных цен в данной мест­ности и суммы оброка, устанавливаемого законом для временно­обязанного состояния: там, где оброк был выше, они отказывались от земли и охотно шли на дарственный надел. Если для неиму­щего большинства это оборачивалось пауперизацией, то из дарственннков-богатеев, получивших свободу от повинностей и скупав­ших земли в частную собственность, вырастала сельская буржуазия. Тот же принцип соотношения оброка с арендно-продажными ценами земли предопределил и ход выкупной операции. Большинство выкупных сделок по добровольному соглашению было заключено в первые годы реформы; их процент был выше в черноземных губерниях. Крестьяне подчас шли на дополнитель­ные платежи, чтобы ускорить выкуп и порвать узы прямой зави­симости от помещичьего хозяйства. Несмотря на грабительский характер реформы и сохранение ею феодальных остатков, она в основном обеспечивала победу капитализма. Но ограбление кресть­ян являлось исходным пунктом деградации пореформенной де­ревни при одновременном развитии сельской буржуазии. Отмена крепостного права лишь ослабила несколько противоречия между помещиками и крестьянами, а не устранила их. ….