Опричнина ивана грозного
Всё это привело к новому этапу внутренней борьбы, который связан с так называемой опричниной,являвшейся главным событием XVI века.«Пожар лютости», разгоревшийся, по словам Курбского, в те годы (1565-1572), унёс многие тысячи, а то и десятки тысяч человеческих жизней. В ХХ веке привыкли считать жертвы миллионами, но в грубом и жестоком XVI веке ещё не было ни такого количества населения (в России население составляло 5-7 миллионов человек), ни тех совершенных технических средств уничтожения людей, которые принёс с собой научно-технический прогресс.Да и аппарат насилия был ещё примитивен и патриархален. В памяти людей XVI векаопричнина осталась таким же символом мясорубки, как в нашей – 1937 год.
З декабря 1564 года началось стремительное развитие событий: в этот день царь с семьёй и приближёнными выехал на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Царь увёз с собой всю свою казну. Помолившись у Троицы, царь к концу декабря добрался до Александровской слободы (ныне – город Александров Владимирской области). Оттуда 3 января 1565 года в Москву приехал гонец, который привёз две грамоты. В первой, адресованной митрополиту Афанасию, сообщалось, что царь положил гнев свой на всех епископов и настоятелей монастырей, а опалу – на всех служилых людей, от бояр до рядовых дворян, поскольку служилые люди истощают его казну, плохо служат, изменяют, а церковные иерархи их покрывают. Поэтому он, «от великие жалости сердца, не хотя их изменных дел терпети, оставил своё государьство и поехал, где вселитися, идее же его, государя, бог наставит». Вторая грамота была адресована всему посадскому населению Москвы; в ней царь заверял простой московский люд, «чтобы они себе никоторого сумнения не держали, гневу на них и опалы никоторые нет».
Это был блестящий политический маневр талантливого демагога: царь выступал в тоге радетеля за интересы посадских низов, против ненавистных посадскому люду феодалов. Все эти гордые и знатные вельможи, по сравнению с которыми простой гражданин – человек третьего сорта, оказывается, - гнусные изменники, прогневавшие царя-батюшку, доведшие его до того, что он бросает государство. А «посадский человек», ремесленник или купец – опора трона. Но как же теперь быть? Без государя «х кому прибегнем и хто нас помилует и хто нас избавит от нахождения иноплеменных?» - так, по словам официозной летописи, толковали московские люди, выслушав царские грамоты. И они решительно потребовали, чтобы бояре упросили царя вернуться на царство.
Уже через два дня депутация духовенства и бояр была в Александровской слободе. Царь смилостивился и согласился возвратиться, но при двух условиях: «изменников», в том числе и тех, кто всего лишь «в чём ему, государю, были непослушны», «на тех опала своя класти, а иных казнити», а во-вторых, «учинити ему на своём государьстве себе «опришнину».
В опричнину[9] царь выделил часть уездов страны и «1000 голов» бояр и дворян. В свой удел царь взял многие уезды на западе, юго-западе и в центре страны, наиболее лакомые дворцовые владения и богатые северные регионы (Подвинье, Поморье, Вологда). Зачисленным в опричнину полагалось иметь земли в опричных же уездах, а у земских, у тех, «которым не быти в опришнине», царь приказал забирать вотчины и поместья в опричных уездах и давать другие в земских. В опричнине действовала своя Боярская дума («бояре из опришнины»), свой двор, свои приказы. Земская дума и приказы полностью отключались от любого воздействия на опричнину. В свою очередь, царь, устранившись от текущего управления (оно было за Земской думой и центральными ведомствами), сосредоточил в своих руках контроль над дипломатией и важнейшими делами. Тяготы войны лежали опять-таки на земщине. Были созданы свои особые войска, возглавлявшиеся воеводами «ис опришнины».
Александровская слобода стала второй столицей России. Слобода имела специфическое устройство – каждому сословию было отведено особое место для жительства. Самые знатные бояре и придворная челядь жили поблизости от царского дворца. За ними располагались думные бояре и другие чины. Напротив дворца помещались телохранители. Купцам были отведены отдельные от прочих места. Опричники тоже имели свою улицу. Под страхом смертной казни никто без царского позволения не смел ни въехать, ни выехать из слободы, очень скоро прозванной в народе Неволей.
Семнадцать лет прожил Царь Иван в Александровской слободе. Н.М. Карамзин утверждал, что в слободе « Иоанн посвящал большую часть времени церковной службе, чтобы непрестанною набожною деятельностию успокоить душу». Часть историков полагают, что царь проводил время в беспрерывных свадьбах, казнях и пьянстве и молиться ему было некогда. И всё же царь молился в слободе, хотя его моления походили на привычную парадную церемонию и были далеки от скромной и проникновенной беседы с Богом. Он завёл свой монастырский обиход, составил из 300 опричников монашескую братию, наименовал себя игуменом, князя Вяземского – келарем, Малюту Скуратова – пономарём. В четыре часа утра он выходил с сыном Иваном и Малютой к звоннице, и царский колокол поднимал всех опричников после ночного кутежа. Одевшись в чёрное, царь стоял в храме между опричниками, тоже одетыми в чёрное, хотя из-под их ряс и скуфий виднелись расшитые золотом и опушённые соболями кафтаны. После продолжительной службы опричники собирались в 11 часов на общую трапезу, отличавшуюся изобилием явств, медов и вин. И здесь царь Иван, стоя у аналоя, сначала читал вслух трапезные псалмы, а потом уже садился за свой стол.
Опричники стали личными слугами самодержца и имели гарантию безнаказанности. Кроме того, они были не только личной стражей царя, но и участниками многих боевых операций. Но главными, особенно для верхушки, были палаческие функциям. Террор начался сразу после учреждения опричнины, в феврале 1565 года, когда было казнено сразу пять человек из высшей аристократии. Внимание современников привлекла казнь известного своей честностью старого боярина, опытного государственного мужа Ивана Петровича Фёдорова. Смело осудивший террор митрополит Филипп из рода Колычевых был по приказу царя низложен услужливыми иерархами и сослан в Отрочь, монастырь под Тверью, где через год был убит Малютой Скуратовым.
Кульминацией опричного террора стали конец 1569 - лето 1570 годов. Вероятно, летом 1569 года царь получил донос, что Великий Новгород задумал изменить: царя извести, на его место посадить князя Старицкого Владимира Андреевича и передаться под власть короля польского. Доносчиков не смущала несуразность взаимоисключающих обвинений: какое дело новгородцам, кто будет сидеть на русском престоле, если они станут подданными польского короля; зачем им переходить под иноземную власть, если русским царём станет любезный им Владимир Андреевич? Царь выступил в поход против русского города. Перед этим он в сентябре 1569 года вызвал к себе Владимира Андреевича с женой и младшей дочерью и заставил их принять яд. По дороге к Новгороду опричники устроили кровавые погромы в Твери и Торжке. Погибло множество жителей. В январе 1570 года начался погром в Новгороде, продолжавшийся больше месяца. Погибло около 10-15 тысяч человек. Были ограблены новгородские церкви. В сёлах и деревнях Новгородской земли опричники опустошали помещичьи усадьбы, крестьянские дворы, убивали жителей, вывозили крестьян в свои поместья и вотчины.
Весной 1570 года в застенках Александровской слободы пыточных дел мастера вели следствия. В измене теперь были обвинены многие из руководителей опричнины. 15 июля 1570 года состоялась публичная казнь более ста человек на Красной площади в Москве. Перед смертью людей подвергали нечеловеческим мучениям: резали живьём на куски, варили в котлах. В качестве палачей орудовали и сам царь, и его двадцатишестилетний сын царевич Иван.
Новые беды принёс стране 1571 год. Крымский хан Девлет-Гирей совершил очередной набег на Русь. Большая часть опричников, которые должны были держать оборону Оки в районе Калуги, на бой не вышли: воевать с мирным населением было привычнее и безопаснее, безнаказанность развратила.Опричнина из мрачного карательного механизма выродилась в шайку убийц с княжескими и боярскими титулами.Хану удалось обойти русские войска и беспрепятственно подойти к Москве. Он не стал штурмовать город, а поджёг посады. Пожар бушевал три часа. В итоге – пепелище вместо столицы, множество обгоревших, задохнувшихся людей.
Это событие резко ухудшило внешнеполитическое положение страны. Девлет-Гирей летом 1572 года решил повторить поход. У царя не оставалось выхода. Он назначил командующим войсками опытного воеводу. Часто оказывавшегося в опале, - князя Михайлу Ивановича Воротынского и объединил под его началом и опричников и земских людей. 30 июля 1572 года русское войско наголову разбило Девлет-Гирея возле деревни Молоди примерно в 45 км. к югу от Москвы. Страна была спасена. Спасителя же – Воротынского – царь Иван меньше, чем через год казнил по доносу своего холопа, утверждавшего, что Воротынский хотел околдовать царя. Курбский писал, что князя связанным держали над огнём, а Грозный сам подгребал угли поближе к жертве.
Битва при Молодях стала победой не только над Девлет-Гиреем, но и над опричниной. Даже Ивану Грозному стало понятно, что сохранение этого зловещего учреждения угрожает обороноспособности страны. Осенью 1572 года государь опричнину «отставил», и сразу же она стала одиозной: наказанию кнутом подлежал тот, кто только осмелится произнести это слово, внезапно превратившееся в крамольной. Отмена опричнины не прекратила террора, более того: были казнены некоторые опричники, наиболее скомпрометировавшие себя палачеством.Царь не отказался от столь полюбившихся ему приёмов управления. В 1572-1575 годах не было разделения территории страны, но существовало два двора – земский (общегосударственный) и государев. В 1575 году три волны казней и расправ обезглавили особый двор царя, вновь прошлись по Новгороду (в изменниках оказался Леонид, новгородский архиепископ). В итоге царь устроил новое, теперь уже совсем фарсовое разделение страны и общества, вноь сопровождавшееся «перебором людишек». Великим князем он провозгласил крещёного Чингизида Симеона Бекбулатовича, а себе отвёл позицию московского удельного князя. Правда, через год Симеон получает в удел Тверь, царь же возвращается к практике двух дворов.
Каковы же причины опричнины? На какие цели она была направлена? К каким объективным результатам привела?
Ряд историков считают, опричнина ставила перед собой задачу борьбы с реакционным боярством с опорой на дворянство. Чисто феодальным методом хотел справиться Иван Грозный с пережитками феодальной раздробленности в стране. Уничтожить систему и её пережитки Иван Грозный решил путём устройства нового собственного удела, в который он отобрал самые важные в государственном отношении территории. На этот удел феодалы не могли претендовать, поскольку сами отстаивали удельный, вотчинный порядок. Поэтому он выселял из опричных уездов враждебных ему бояр, заменяя верными дворянами. Однако изучение земельно-имущественных документов показало, что выселению подлежали в основном опальные и их родня, значительное количество местных землевладельцев было. Вероятно, просто принято в опричнину.
Думается, что является ошибочным представление о том, что боярство было аристократической оппозицией центральной власти, так как:
1. Боярство входило в состав высшего правительственного учреждения – Боярской думы, где именно они принимали решения, направленные на централизацию.
2. Положение русского боярства принципиально отличалось от западноевропейской аристократии:
- Русь не знала боярских замков, являвшихся в Европе основой для военной и политической автономии его владельца; русские бояре при нападении противника съезжались под охрану князя;
- термин «боярин» всегда означал княжеского или епископского слугу высокого ранга;
- экономически бояре не были заинтересованы в сепаратизме, так как не владели, в отличие от европейских баронов, крупными латифундиями компактно расположенными. Русский крупный землевладелец имел вотчина в 4-6 уездах, а границы уездов – это рубежи бывших княжеств. Таким образом, возврат к удельному сепаратизму угрожал земельным владениям знати.
3. В социальном составе помещиков и вотчинников не было существенной разницы: и среди тех и других можно встретить и аристократов, и служилых людей среднего ранга, и «мелкую сошку».
4. Нельзя противопоставлять вотчину и поместье как наследственное и ненаследственное владения: и вотчину можно было конфисковать в опале, за служебную провинность или политическое преступление, и поместья фактически с самого начала передавались по наследству. Да и размеры вотчин и поместий не дают основания считать вотчину крупной, а поместье мелким.
5. Не была антибоярской и опричнина. Изучение состава казнённых при Иване Грозном свидетельствует, что на одного боярина приходится три-четыре рядовых землевладельца, а на одного представителя класса привилегированных служилых землевладельцев приходился десяток лиц из низших слоёв общества.
Итак, основным объектом опричного террора не являлось боярство.
Существует в литературе и другая точка зрения на причины введения опричнины. Некоторые учёные считают, что опричнина была направлена не против пережитков феодальной раздробленности, которых, якобы, уже не существовало во второй половине XVI века. Следовательно, по их мнению, основной целью опричнины было разорение крестьян для того, чтобы затянуть на крестьянстве петлю крепостного права. Но в Англии разорение крестьянства подготавливало почву для утверждения капиталистического производства, которое требовало освобождённого от средств производства пролетария. Для крепостничества разорение крестьян было бессмысленно, потому что от безземельного, безлошадного, бесхозного крестьянина для феодала прибыли нет. Поэтому разорение крестьян не могло быть целью опричной политики.
Цель опричнины – укрепление феодального строя в форме централизованного самодержавного государства и личной власти монарха. Опричнина – это форсированная централизация без достаточных экономических и социальных предпосылок. В этих условиях свою реальную слабость власть пытается компенсировать террором. Она создаёт не чётко работающий аппарат государственной власти, обеспечивающий выполнение решений правительства, а аппарат репрессий, окутывающий страну атмосферой страха.
Террор, которым царь Иван пытался заменить длительную и сложную работу по созданию государственного аппарата, был неприемлем для деятелей Избранной рады. У царя и его советников были разные концепции централизации. Избранная рада проводила структурные реформы, темп которых не устраивал царя. А структурные преобразования слишком торопливыми быть не могут. В условиях России XVI века, где ещё не созрели предпосылки для централизации, ускоренное движение к ней возможно только на путях террора. Ведь ещё не был сформирован аппарат власти, особенно на местах.
Нельзя забывать и о традициях деспотизма в политической жизни России. Преодоление феодальной раздробленности на Руси шло форсированно, ускоряясь под воздействием внешней опасности, необходимости свержения ордынского ига; чаще приходилось опираться на военную силу и военные методы управления. Отсюда проистекали деспотические черты во власти московских государей. Однако ни к деспотизму, ни даже к насилию (хотя оно применялось часто) нельзя свести методы управления Ивана III и Василия III. Они умело привлекали на свою сторону и бывших независимых князей, и их вассалов, давая им то щедрые посулы, то реальные привилегии. Отец и дед грозного царя использовали реальную заинтересованность господствующего класса в централизации.
При этом опричнина не изменила структуру феодального землевладения в России. Крупное землевладение благополучно пережило опричнину, изменился персональный, но не социальный состав земельных собственников. Так, в начале XVII века средний размер княжеской вотчины в два раза превышал средний размер имений нетитулованных феодалов.
Казнь Владимира Андреевича Старицкого с семьёй, каким бы гнусным преступлением она не была, привела к уничтожению последнего реального удельного княжества на Руси.
Низложение митрополита Филиппа, мужеством которого нельзя не восхищаться, оказалось шагом по пути лишения церкви её относительной независимости, превращая её из союзницы власти в её служанку.
Варварский разгром Новгорода тоже не случаен: в политическом строе этого города сохранялись особенности, уходившие своими корнями в период феодальной раздробленности. Так что, каковы бы ни были желания и намерения царя Ивана, опричнина способствовала централизации и была объективно направлена против пережитков феодальной раздробленности.
Но так как это была попытка грубой силой сломать то, что покоилось на определённых основах, то опричнина могла дать лишь временный, неустойчивый эффект и привести затем к ещё большему обострению противоречий. Законы экономического развития нельзя преодолеть никакими казнями и репрессиям. В результате опричнины экономика страны не развивалась, а приблизилась к катастрофе. Запустели центральные и северо-западные земли – самые развитые части страны. Из-за того, что часть крестьян погибла во время террора опричных «экспедиций», часть крестьян, спасаясь от опричников, прятались в леса, более 50%, а то и до 90 % земель не было обработано. Многие помещики, лишившиеся крестьян, вынуждены были «пометать» (бросить) свои поместья и нищенствовать.
В 70-80 годах XVI века постоянно был недород. Это говорит о том, что крестьянское хозяйство потеряло устойчивость: оно лишилось резервов и первый же недород привёл к голоду. Засуха – явление природное, голод – явление социальное. В 1570-1571 годах настигла ещё одна беда – эпидемия чумы. Достаточно сказать, что во всей Новгородской земле осталась на месте и в живых всего лишь пятая часть жителей. Всё это привело к национальной катастрофе в стране.
Выходом из экономической катастрофы явилось установление крепостного права. Крепостное право – это высшая форма феодальной зависимости, когда крестьянин ничем не отличается от раба, будучи прикреплённым к личности и земле землевладельца.Первые закрепостительные указы начала 80-ых годов, запрещавшие крестьянам на законных основаниях (хотя бы и только в Юрьев день) менять владельца были спровоцированы хозяйственным разорением.
Крепостное право нельзя считать прогрессивным явлением, так как не является прогрессом превращение половины населения страны в рабов. Не менее существенно то, что крепостничество консервировало феодализм, задерживало возникновение, а потом и развитие капиталистических отношений и тем самым стало мощным тормозом прогресса в нашей стране.
Опричнина повлияла и на те формы, в которых развивалось у нас крепостничество. В России крепостное право юридически всё больше с течением времени напоминало рабовладение: крестьянин был прикреплён в большей степени к личности феодала, чем к земле. Никакие государственные юридические нормы не регламентировали отношения барина и крепостных. Рабовладельческое крепостничество – одно из отдалённых последствий опричнины.
Речь идёт о том положении, в котором оказалось русское дворянство в результате опричнины. Террор опричников привёл к установлению деспотического режима, при котором возникает некое «равенство рабов». Завершилось превращение русских дворян в холопов самодержавия. Наше традиционное сознание отказывается видеть в этом факте что-либо негативное: мы привыкли ограничивать свой гуманизм угнетёнными и выводить господствующий класс за пределы человеческой общности. Но известно, что раб не может управлять свободными или хотя бы полусвободными людьми. Цепная реакция рабской психологии привела к тому, что крестьяне оказались ещё больше закрепощены и принижены, чем их господа.
Можно выделить следующие этапы закрепощения крестьян:
· 1497 год – введение «Юрьева дня» и установление платы за пожилое в Судебнике Ивана III.
· 1581 год – введение заповедных лет. Временное запрещение крестьянам переходить от феодала к феодалу в Юрьев день.
· 1592 год - предположительно был издан особый указ, окончательно прикрепивший крестьян к земле (Указная теория)
· 1597 год – указ об «урочных годах», согласно которому устанавливается пятилетний срок беглых крестьян.
· 1607 год – установление 15-летнего срока сыска беглых крестьян.
· 1649 год – Соборное Уложение Алексея Михайловича, навсегда прикрепившее крестьян к земле: отмена Юрьева дня, установление бессрочного сыска беглых, запрета горожанам покидать посады.
Умный и подозрительный, жестокий и дальновидный, образованный и суеверный, настойчивый и непоследовательный, энергичный и знавший полосы депрессии, Иван Грозный умер в 1584 году. К концу жизни Грозный много болел, в нём появились признаки дряхлости, тогда как его сын Иван Иванович достиг «мужественной крепости» и, как «инрог, злобно дышал огнём своей ярости на врагов» (дьяк Иван Тимофеев). По Москве ходили слухи о том, что московский царь не любит старшего сына и нередко бьёт его палкой. Ссоры в царской семье случались беспрестанно по разным поводам. Деспотичный отец постоянно вмешивался в семейные дела взрослого сына. Он заточил в монастырь первых двух жён наследника – Евдокию Сабурову и Петрову-Соловую, которых сам же ему выбрал. Третью жену, Елену Шереметеву, царевич, возможно выбрал сам: царю род Шереметевых был противен.
Последняя ссора царя с сыном разыгралась в Александровской слободе, где семья по обыкновению проводила осень. Однажды Грозный застал сноху – царевну Елену – в одной рубахе на лавке в жарко натопленной комнате. А в те времена женщина считалась вполне одетой только тогда, Когда на ней было не меньше трёх рубах. Елена была беременна, но царь не ведал жалости. От страха и побоев у царевны случился выкидыш. Иван Иванович пытался защитить жену, он схватил отца за руки, тогда тот и прибил его. Наследник от побоев и страшного потрясения впал в горячку и, проболев 11 дней, умер. Отец от горя едва не лишился рассудка. Он разом погубил сына и долгожданного наследника. Его жестокость обрекла династию на исчезновение.
Современники, особенно представители духовенства, обвиняли Грозного не только в чрезмерной жестокости – на нём лежал и другой, довольно тяжкиё для того времени грех: многожёнство. За 53 года своей жизни Иван Васильевич сменил семь жён и сватался даже к восьмой – англичанке Мэри Гастингс. Первый брак Ивана на Анастасии Романовой длился 13 лет. Частые роды истощили организм царицы, она не дожила и до 30 лет. Отношения супругов нельзя назвать безоблачными, особенно к концу жизни царицы. Второй женой была Кученей - дочь черкесского князя Темрюка. Через восемь лет она скончалась по невыясненной причине. Третьей женой Грозного, выбранной из российского дворянства, была Марфа Собакина. Она скончалась при таинственных обстоятельствах через две недели после свадьбы. Вскрытие гробницы обнаружтло удивительный биологический феномен: царская невеста лежала в гробу бледная , но как бы живая, не тронутая тленом несмотря на то, что пробыла под землёй 360 лет.
Церковный собор услужливо разрешил ему четвёртый брак. Его женой стала Анна Алексеевна Колтовская, которая через несколько месяцев была насильно подстрижена в монахини Введенского монастыря в Тихвине. Там она и скончалась, пережив своего супруга на 40 лет. Пятой женой Грозного стала Анна Григорьевна Васильчикова, дочь костромского дворянина. Но через год и она была заточена в суздальский Покровский монастырь, где вскоре скончалась.
Шестой женой стала вдова дьяка Василиса Мелентьева, очень красивой женщиной, которой царь был по настоящему увлечён. Но и она сравнительно рано умерла. Стала роковой встреча с царём и для Марии Долгорукой. Она не считается женой царя поскольку провела с ним лишь одну ночь. Царь Иван утром повелел усадить её в колымагу и вместе с упряжкой утопить в реке Серой. За три года до смерти Иван Грозный женился на боярской дочери Марии Фёдоровне Нагой. В 1583 году она родила ему сына Дмитрия – жертву трагедии в Угличе.
Кончина старшего сына надломила Грозного душевно и физически. Он пережил царевича всего на два года. Состояние его здоровья резко ухудшилось в конце февраля 1584 года. По словам очевидцев, тело больного страшно распухло. В день смерти, 19 марта 1584 года, царь приказал принести и прочесть завещание, днём долго мылся в бане, после чего велел приготовить доску с шахматами. За шахматами он скоропостижно умер. 50-летнее царствование Грозного закончилось.
В истории личность самодержца играет значительную роль. Нередко и современники, и потомки ищут разгадки характеров деспотов и тиранов не в исторической, а в психиатрической науке. Два врача-психиатора выпустили специальные исследования, посвящённые психической болезни Ивана Грозного. Думается, что в постановке диагноза личности, отдалённой от нас четырьмя веками, создать достоверную картину характера вряд ли возможно.
Кроме того, даже бесспорное установление факта психической болезни Ивана Грозного или любого другого правителя не снимает вопрос, а порождает новый: какие условия и традиции жизни страны, её государственного строя позволили психически больному человеку сохранять власть и добиваться выполнения собственных распоряжений? Ведь в эти же годы психически заболевший шведский король Эрик ХIV (как доносил со слов шведов русский дипломат, он стал «не сам у собя своею персоною») был легко отстранён от власти. Вопрос об оценке деятельности царя – не медицинский, а исторический.
Конечно, невозможно отрицать какие-то отклонения от психической нормы у Ивана Грозного. Приступы бешеного гнева, во время одного из которых он смертельно ранил посохом с железным наконечником любимого сына – царевича Ивана Ивановича – свидетельствуют по крайней мере о психопатичности его натуры. К этим проявлениям анормальности можно отнести и чудовищный садизм. При всей жестокости террора вряд ли у царя возникала необходимость самому лично рубить головы или руководить пытками. Видимо, мучения жертв доставляли царю наслаждения. Поэтому, должно быть, он был изобретателен в изыскании особо мучительных казней: ведь для политических целей вполне достаточно простого отсечения головы или повешения; не было нужды поджаривать князя Воротынского на медленном огне, резать живым на куски дьяка Ивана Висковатого, взрывать бочки с порохом, привязав к ним монахов, зашивать людей в медвежьи шкуры и травить собаками… Всё это так. Однако, отказывая Ивану Грозному в психической полноценности, чаще исходят из печальных и трагичных итогов его правления: не может быть нормальным человек, доведший страну до полного разорения, совершивший столько действий, вредных для государства. Эта аргументация не вызвала бы возражений, если бы целью Ивана Грозного было благо страны. Но интеллектуальные способности царя Ивана были направлены не на процветание России, а на укрепление личной власти. И как раз этой цели он добился. Благо же подданных вообще не входило в систему ценностей царя Ивана.Ему даже в голову не приходило, что долг монарха служить благу страны и подданных (мысль, которую через сто с небольшим лет настойчиво повторял Пётр I). Напротив, Иван Грозный был убеждён, что нравственный и христианский долг его подданных – служить царю. Он и считал-то их не подданными, а тем более не вассалами, а рабами, холопами, которых волен казнить или жаловать: «А жаловати есми своих холопей вольны, а и казнити вольны же». В этой форме лаконично и талантливо (а литературным талантом царь Иван был одарён щедро) выражена самая суть самодержавного деспотизма. Подданные же, по мнению царя, были даны ему в рабство ( «работу») самим богом.
На пути достижения своей цели – укрепления личной власти – Иван Грозный почти не сделал ошибок. Даже некоторые бессмысленные акции обретают тогда смысл. К чему, например, государю было уничтожать не только тех, кто противился его воле (а таких было заведомо мало), но и тех, кто ничего не замышлял против царя, кто до своей опалы выступал в роли неразборчивых исполнителей самых грязных поручений Ивана? Грозный понимал, что режим индивидуальной диктатуры должен опираться на всеобщий страх перед диктатором, иначе не подавить людей думающих и рассуждающих. Если террор будет направлен на подлинных врагов, в стране не возникнет атмосфера страха. Его вызывает лишь обстановка беззакония. Пока законы, пусть самые суровые, жестокие и несправедливые, соблюдаются, тот, кто их не нарушает, может чувствовать себя в безопасности , а следовательно, и сравнительно независимо. Именно отсюда проистекают тотальность и «лотерейность» террора.
Непредсказуемость репрессий, когда человек не знает, в какое время и за какую провинность (и что будет считаться провинностью!) он станет жертвой, превращает его в игрушку в руках правителя. Государь выступает в ореоле божества, которому известно то, что неведомо простым смертным, божества, чьи замыслы недоступны слабому уму его подданных.
Деспот обычно стремится уничтожить не только нынешних, но и потенциальных противников. Ему опасны те, кто поддерживает его за совесть, а не за страх не потому, что он – царь, а потому, что считает правым. Опасен такой союзник для деспота: вдруг он со временем разойдётся во мнениях со своим повелителем? Не выступит ли тогда против? Опора тирана – люди без собственного мнения, охотно делегирующие его тирану. Но нелегко за этикетными формулами верноподданности разглядеть тех, кто нарушает царскую монополию на мысль. Потому-то лучше уничтожить сотни тех, кто никогда не станет врагом, чем пропустить одного, который в будущем осмелится противоречить царю. Отсюда и невероятный масштаб репрессий.
Однако режим личной власти несёт в себе объективное противоречие, разрешить которое не дано даже самому острому уму. С одной стороны, благополучие любого, самого деспотичного и тираничного правителя тесно связано с благополучием страны. В случае тяжёлого военного поражения диктатор может лишиться своей высшей ценности – власти, а порой и жизни. Но вместе с тем интересы режима, требующие устранения (желательно физического) всех, кто возвышается над средним умом или, не дай бог, превосходит самого правителя умом и талантом, противоречат интересам страны. Потому-то диктаторские режимы способны добиться порой некоторых временных успехов, но никогда не могут в исторической перспективе привести к благим результатам.
В минуты смертельной опасности даже самый жестокий тиран оказывается вынужден спасать страну, чтобы спастись самому. Ему приходится временно ослаблять свой режим и привлекать тех талантливых людей, которым вчера угрожала расправа. Так и Иван Грозный в 1572 году, когда над страной нависла угроза нового разгрома от войск Девлет-Гирея, вынужден был пригласить опального князя Михайлу Воротынского и объединить под его командованием земские и опричные войска, а затем и отменить опричнину. Логика деспотизма сказалась в том, что Воротынский был казнён, когда в нём отпала необходимость.
Стабильность диктаторского режима поддерживается демагогией. Умело создаётся впечатление, что террор направлен только против верхов, к которым низы обычно не питают добрых чувств. Примером является обращение Ивана Грозного к московскому посаду при учреждении опричнины. Гибель рядовых людей остаётся незамеченной, зато некоторое количество наиболее одиозных фигур из окружения деспота кончают жизнь на плахе: таковы казни опричников в 70-ых годах XVI века. Такой приём позволяет списать самые страшные злодеяния на дурных советников и их зловещее влияние. Массовое сознание превращает слуг деспота в его вдохновителей и злых гениев.
Как и большинство диктаторских режимов, режим Грозного, сцементированный лишь террором и демагогией, не пережил своего создателя, хотя и оставил неизгладимые следы как в психологии господствующего класса и народных масс, так и в судьбах страны. Преемники Ивана Грозного, унаследовавшие от него необъятную власть, тем не менее не решились укреплять её при помощи террора: этот образ действий оказался скомпрометированным. Смерть властителя до некоторой степени отрезвляет. Остаются последствия демагогии: в тень как бы уходит личность главного вдохновителя террора, только его приспешникам достаётся посмертная преступная слава. Так, в фольклоре лишь Малюта Скуратов да Кострюк становятся олицетворением террора опричных лет. Царь же Иван в народных песнях нередко выступает как вспыльчивый и легковерный, но, в конечном счёте, справедливый правитель. Такая подмена, обусловленная не только правительственной демагогией, но наивно-монархическими иллюзиями масс, не так уж невинна, как может показаться. Тем самым консервируется утешительная легенда о добром царе и злых боярах. Стойкость массового сознания, его традиционность делают этот феномен особенно опасным для дальнейшего развития страны. Думается, не только разорение страны, даже не только жестокое крепостничество, но и в не меньшей степени развращающее влияние на общественное сознание обусловливает отрицательную оценку роли опричнины и в целом деятельности Ивана Грозного в истории России.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ
1. Когда могла появиться пословица: «Волга – русская река»? Какие события послужили поводом к этому? Какой памятник был воздвигнут в честь этого?
2. Казань стала вассалом Москвы при Иване III. Почему Иван IV вновь её завоевал?
3. Новгород подчинился Москве при Иване III. Зачем Иван Грозный вновь ходил туда с войском?
4. Когда в России появилось книгопечатание? Почему это произошло гораздо позже, чем в Германии?
5. Почему Иван Фёдоров покинул Россию? Куда он переехал и почему именно туда?
6. Говорят, что Иван Грозный был одновременно потомком Дмитрия Донского и Мамая. Как это могло получиться?
7. Почему Иван III и Василий III не принимали официально царский титул, а Иван IV принял его в самом начале правления?
8. Дайте обоснованный совет Ивану IV, как и когда начать войну с Ливонией или её вовсе не следует начинать.
9. Какой смысл имела отмена «кормлений» в ХVI веке? Чем они были заменены?
10. Почему митрополит Макарий не помешал становлению опричнины?
11. Как Иван IV организовал переворот зимой 1564-1565 года?
12. Почему за время опричнины не было покушений на Ивана IV? Иван III не был так жесток, а на него устраивались покушения.
13. Могла ли Россия в XVI веке избежать крепостного права? Если «да», то при каких условиях?
14. Кто и для чего создал «Великие Четьи-Минеи»? Какие тексты входили в этот сборник?
15. Что такое Лицевой летописный свод? Какие события он охватывал? Почему остался неоконченным?
16. Для чего Иван Грозный дал особые привилегии английским купцам? Почему эти купцы стремились в Россию?
17. Зачем Иван Грозный переписывался с Елизаветой Английской? Как закончилась эта переписка?
18. Почему в 1571 году русская армия допустила разорение Москвы, а годом позже разгромила тех же татар?
19. Почему русские войска проиграли Ливонскую войну, несмотря на удачное начало и численное превосходство над врагом?
20. Кто был по профессии Ермак и кто – его товарищи? На чьи средства была организована экспедиция?
Рекомендуемая литература
Альшиц Д.Н. Начало самодержавия в России: Государство Ивана Грозного. Л.,1988.
Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Русская история. М., 1992.
Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времён Ивана Грозного. М., 1982.
Карамзин Н.М. История государства Российского. Сочинения в 12 томах. Т.5. М., 1991.
Каргалов В.В. Полководцы. X-XVI вв. М.,1989.
Ключевский В.О. Сочинения в 9 томах. Т.2. М., 1987.
Кобрин В.Б. Иван Грозный. М., 1989.
Кобрин В.Б. Иван Грозный: Избранная рада или опричнина? В кн.: История Отечества: люди, идеи, решения. М., 1991.