Установление советской власти: поиск путей решения национального вопроса

В конце лета 1917года политическая ситуация в стране рез­
ко обострилась. Временное правительство, которое с 8 июля воз­
главил А. Ф. Керенский, не смогло справиться ни с одной из
крупных политических задач демократической революции.
Решение этих задач — о земле, о государственном устройстве
и т. д. — откладывалось до Учредительного собрания, с созывом
которого правительство не спешило. Положение российской ар­
мии на фронте неуклонно ухудшалось. Во всех слоях общества
росло разочарование и недовольство деятельностью Временного
правительства. ,

Сложная, противоречивая политическая ситуация негативно отражалась на национальном движении. Когда украинская Цент­ральная Рада (орган, напоминающий по своему статусу и функ­циям Всероссийский Мусульманский Совет) объявила о широкой автономии Украины, кадеты-министры вышли из состава Вре­менного правительства, протестуя против примиренческой пози­ции большинства министров в данном вопросе. Кадеты требовали принятия жестких мер против украинских «сепаратистов».

В этой накаленной атмосфере в Казани состоялся II Всерос­сийский мусульманский съезд (21.июля — 2 августа 1917 года). Его уже нельзя было назвать общемусульманским: в работе съез­да отказались участвовать казахи и азербайджанцы. В мусуль­манском движении начинает преобладать тенденция к самоопре­делению отдельных наций: азербайджанской, татарской и т. д. В работе II мусульманского съезда участвовало около 200 делега­тов, представлявших в основном татарское и башкирское населе­ние Поволжья, Приуралья и Западной Сибири. Центральное мес­то в повестке дня съезда занимал вопрос о национально-культур­ной автономии для татар Внутренней России и Сибири.

Одновременно с мусульманским съездом в Казани заседали еще два съезда: мусульманского духовенства и военных мусуль­ман. 22 июля на совместном заседании всех трех съездов была

торжественно провозглашена национально-культурная автономия для тюрко-татар Внутренней России и Сибири. Для проведения практических мероприятий по осуществлению национально-культурной автономии и подготовки созыва Национального Со­брания была образована Коллегия мухтарията из 12 человек. Возглавил Коллегию Садри Максуди.

Всероссийский мусульманский военный съезд создал свой ру­ководящий орган — Всероссийский мусульманский военный со­вет — Харби Шура. Председателем совета являлся Ильяс Алкин, сын Саидгирея Алкина, одного из основателей и видных деяте­лей «Иттифака». По инициативе Харби Шура в последующие не­дели и месяцы были сформированы 1-й мусульманский стрелко­вый полк в Оренбурге, 2-й мусульманский стрелковый полк в Уфе, 6-й мусульманский стрелковый полк в Витебске и другие национальные военные части.

Но вопрос о том, кому, какому правительству будут служить эти военные формирования, оставался открытым. Во-первых, со­став Харби Шура, как и местных военных мусульманских коми­тетов, был политически разнородным: одни шли за эсерами и меньшевиками, другие поддерживали большевиков, третьи еще не определились в своих политических симпатиях. Во-вторых, отсутствовала определенность в вопросе о высшей государствен­ной власти в России.

В конце августа 1917года главнокомандующий русской ар­мией генерал Корнилов выступил с требованием передать выс­шую власть в его руки. Это означало бы установление военной диктатуры с неизбежным прекращением деятельности всех де­мократических движений и организаций, включая нацио­нальные, вроде Коллегии мухтарията и Харби Шура.

Объединенными силами Временного правительства и демокра­тических сил общества корниловский мятеж был подавлен (попут-

но заметим, что главную ударную силу мятежа составляла «Ту­земная дивизия», сформированная из кавказских мусульман).

Эти события глубоко потрясли всю Россию и привели к двум важным политическим результатам. Первый — дальнейшее па­дение авторитета Временного правительства, опиравшегося на блок буржуазных и умеренных социалистических партий эсеров и меньшевиков. Второй — превращение выдвинутого В. И. Ле­ниным еще в апреле 1917 года лозунга «Вся власть Советам» в практическую задачу дня. Все более широкие массы народа убеждались, что только их собственные органы — Советы рабо­чих, солдатских и крестьянских депутатов, став реальной влас­тью, сумеют не только защитить демократические завоевания, но и обеспечить решение тех насущных задач, перед которыми фак­тически «спасовало» Временное правительство: прекращение войны, раздел помещичьих земель между крестьянами, установ­ление рабочего контроля над производством и распределением, осуществление права наций на самоопределение.

На состоявшихся в конце августа—сентябре 1917 года перевыбо­рах Советов большинство депутатских мандатов досталось большеви­кам и поддерживавшим их левым эсерам. Произошла большевиза­ция Советов, причем не только столичных — Петроградского и Мос­ковского, но и абсолютного большинства провинциальных, в том числе в Казани, Оренбурге, Самаре, Саратове, Астрахани. 25 сентяб­ря Петроградский Совет вынес резолюцию с требованием прекраще­ния коалиции с буржуазией и передачи власти Советам. 12 октября при Петроградском Совете был создан Военно-революционный коми­тет (ВРК), фактически ставший органом подготовки вооруженного восстания против Временного правительства.

Выполняя предписания ВРК, рабочие красногвардейские от­ряды и солдаты гарнизона в ночь с 24 на 25 октября заняли все правительственные учреждения и другие важнейшие здания и коммуникации, а в ночь с 25 на 26 октября арестовали в Зим­нем дворце министров Временного правительства. Так сверши­лась Октябрьская революция. Переворот в Петрограде был осу­ществлен быстро, легко, почти бескровно.

Открывшийся в Смольном 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года II Всероссийский съезд Советов рабочих и сол­датских депутатов провозгласил установление на всей террито­рии России власти Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов — советской власти. Были приняты первые декреты новой власти — о мире и о земле. Создано новое, рабо­че-крестьянское правительство — Совет Народных Комиссаров (СНК) во главе с лидером большевистской партии В. И. Ульяно­вым-Лениным.

Октябрьская революция и советская власть были бы обречены на неизбежное поражение, если бы выступление рабочих и солдат Петрограда не поддержало большинство народа на местах, в необъятной российской провинции. Такая поддержка была полу­чена. Еще в разгар подготовки вооруженного переворота, 15 ок-

тября 1917 года 40-тысячный митинг рабочих и солдат в Казани принял резо­люцию с требованием передачи государ­ственной власти Советам. Состоявшийся в тот же день в Саратове Поволжский съезд Советов с участием делегатов из Симбирска, Самары, Сызрани, Саратова, Царицына, Астрахани также принял ре­золюцию о переходе всей власти в руки Советов.

Политический деятель, революционер Мулланур Вахитов (1885—1918)

В красногвардейские отряды, боевые дружины входили, наряду с русскими рабочими и солдатами, представители всех других национальностей — тата­ры, украинцы, евреи, немцы, поляки и т. д. Численность татар была наибо­лее значительной в Казани, Симбирске, Астрахани. Только в рядах Красной гвардии района Заречья в Казани на­считывалось 300 татарских рабочих. В

Саратове имелся отряд грузчиков-татар во главе с Сейфуллиным. Отдельные группы татар были в составе красногвардейских отря­дов в Астрахани, Симбирске, в других городах.

В Казани вооруженное столкновение между противниками и сторонниками Временного правительства фактически совпало по времени с вооруженным восстанием в Петрограде. Это были дни 24—26 октября. Руководители Казанского мусульманского комите­та (председатель — меньшевик Фуад Туктаров) и Харби Шура (председатель — правый эсер И. Алкин) попытались предотвратить участие татарских рабочих и солдат в событиях на стороне больше­виков. Они агитировали в казармах четырех мусульманских рот 95-го полка сохранять «нейтралитет», «проявлять осторожность». В то же время руководители Мусульманского социалистического комитета (председатель — Мулланур Вахитов), ряд членов Харби Шура (Камиль Якубов, например), совместно с местными больше­виками Г. Ахтямовым, В. Шафигуллиным и другими призывали татарских рабочих и солдат встать на сторону советской власти. По свидетельству командира роты 95-го полка прапорщика А. Рахман-кулова, собрание солдат роты 24 октября приняло резолюцию, пер­вый пункт которой гласил: «Принять участие в восстании вместе с солдатами 164-го и 240-го полков, бороться вместе с ними плечом к плечу за власть рабочих и солдат».

Таков был ответ татарских солдат на агитацию правых эсеров ^и меньшевиков. Многие татарские рабочие и солдаты не только словом, но и делом поддерживали Советы. Мусульманская рота 95-го полка под командованием прапорщика Я. Чанышева 25 ок­тября заняла железнодорожный вокзал. Организованно, самоот­верженно действовали и остальные мусульманские роты. К кон-ДУ дня 26 октября Казань оказалась в руках восставших. На со-

стоявшемся вечером того же дня собрании Казанского Совета был образован Временный революционный комитет из 20 чело­век. В его состав вошли К. Грасис, Н. Ершов, Г. Олькенецкий, М. Вахитов, К. Якубов, Я. Чанышев и другие.

Так в Казани победила Октябрьская революция. В эти же дни советская власть была установлена в Симбирске, Самаре, Са­ратове, Уфе, Оренбурге, Пензе.

Октябрьские события показали, что татарский народ в своем большинстве встал на сторону советской власти, большевиков. Оказались тщетными попытки ряда лидеров национального дви­жения консолидировать весь народ исключительно на проблеме национального возрождения, не участвуя в решении общегосу­дарственного вопроса о власти. Эти события показали иллюзор­ность представлений мелкобуржуазных демократов о возможнос­ти обеспечения национального единства в условиях социально и политически расколотого общества. Фуад Туктаров, комментируя в газете «Кояш» итоги октябрьских событий в Казани, вынуж­ден был с горечью признать: «Единая татарская нация перестала существовать... Мы побеждены. Прав, оказывается, был Тукай, когда говорил: «Нам издавна был другом русский народ, и разве конец этой дружбе придет?»

Октябрьская революция позволила приступить к решению на­ционального вопроса на базе программы советской власти. Од­ним из первых программных документов этой власти стала «Декларация прав народов России», принятая Совнаркомом 2 (15) ноября 1917 года. В ней были провозглашены принципы равноправия и суверенитета народов России.

Из «Декларации прав народов России» (ноябрь 1917года): «...Совет Народных Комиссаров постановил положить в основу сво­ей деятельности в вопросе о национальностях России следующие начала:

1. Равенство и суверенитет народов России.

2. Право народов России на самоопределение, вплоть до отделения от Рос­сии и создания независимого государства.

3. Уничтожение всяческих национальных и национально-религиозных приви­легий и ограничений.

4. Свободное развитие проживающих на территории России малочисленны^ народов и этнических групп...»

20 ноября (3 декабря) 1917года Советское правительство приняло написанное В. И. Лениным «Обращение ктрудящимся мусульманам России и Востока», в котором провозглашалась не­прикосновенность религиозных воззрений и обычаев, нацио нальных и культурных учреждений российских мусульман, при­знавалось их право свободно и без препятствий строить свою на­циональную жизнь. Советская власть выступала гарантом реали­зации декларируемых принципов и лозунгов.

Таким образом, утверждение советской власти открывало путь для подлинного демократического решения национального вопро­са вообще и мусульманского, татарского вопроса в частности.

§ 47. Миллят Меджлиси и проект штата «Идель-Урал»

Выполняя поручение II Всероссийского мусульманского съез­да, Милли Шура (Мусульманский Совет) и Коллегия мухтарията постановили в сентябре—ноябре 1917 года созвать Миллят Мед­жлиси — Национальное Собрание тюрко-татар Поволжья, При-уралья и Западной Сибири. В начале ноября проходили выборы делегатов на Миллят Меджлиси.

Собрание открылось в Уфе 22 ноября 1917года и заседало до 11января 1918 года. Крутой поворот в октябре 1917 года не мог не наложить отпечатка на деятельность Миллят Меджлиси. В его работе участвовало лишь около 80 делегатов. Среди них выделялась группа из 13 человек, принадлежавших к партиям большевиков и левых эсеров. На одном из первых заседаний де­легат Ш. Ахмадиев, редактор казанской газеты «Аваз», предло­жил от имени Меджлиси послать приветственную телеграмму Советскому правительству. Однако большинство делегатов отвер­гло предложение.

Этот факт показывает, что уфимское Национальное Собрание стояло на буржуазно-националистических позициях. Хотя оно открыто не выступало против советской власти, однако отказы­валось признать новую власть и сотрудничать с ней. Как вскоре обнаружилось, это была явно устаревшая, непродуктивная пози­ция. Она не отражала насущных интересов больших масс татарс­кого населения. Поэтому и решения Миллят Меджлиси оказа­лись столь малоэффективными.

Главным в работе Миллят Меджлиси было национальное са­моопределение. По данному вопросу делегаты разделились на две фракции: тюркистов (тюркчилар) и территориалистов (тупракчы-лар). Тюркисты (С. Максуди, 3. Кадыри, Г. Терегулов и дру­гие — около 50 человек) были сторонниками национально-куль­турной автономии тюрков Внутренней России и Сибири. Терри-ториалисты (И. Алкин, X. Атласов, Г. Баттал и другие — всего 37 человек) отстаивали идею национально-территориальной авто­номии в форме Урало-Волжского штата (штат «Идель-Урал). Ре­ализация этой идеи требовала преобразования унитарного Рос­сийского государства в федеративную республику.

Из постановления Национального Собрания мусульман тюрко-татар ДокументВнутренней России и Сибири от 29 ноября 1917 года:

«Принимая во внимание, что большинство представителей тюрко-

татарской нации проживает на территории между Южным Уралом и Средней Волгой, имея в виду национальные и экономические потребности проживающих здесь тюрко-татар и других народов, Национальное Собрание мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири нашло необходимым создание автономного штата. Будучи по форме правления демократической республикой, Волжско-Уральский штат вместе с другими штатами образует Российскую Федеративную Республику».

После длительных и острых дискуссий Собрание вняло дово­дам территориалистов-федералистов и образовало специальную

комиссию по территориальной автономии. Комиссия подготовила несколько проектов Урало-Волжского штата. 3 января 1918года член комиссии Галимджан Шараф ознакомил делегатов Миллят Меджлиси с этими проектами.

Планировалось включить в состав территории штата полнос­тью Казанскую, Уфимскую и Оренбургскую губернии, а также некоторые уезды и волости Пермской, Самарской, Симбирской и Вятской губерний с преобладающим татарским населением. На этой огромной территории проживало около 7 миллионов чело­век, из них 3,7 миллиона татар и башкир, 2,7 миллиона рус­ских, 0,5 миллиона чувашей, мари, удмуртов.

Собрание одобрило проделанную комиссией работу. Для окон­чательной доработки проекта и выработки путей и способов его реализации была создана Коллегия по созданию автономного Урало-Волжского штата (КУВШ) из восьми человек (Г. Шараф, С. Атнагулов, И. Алкин, Г. Губайдуллин, С. Енгалычев, Ф. Му-хаммедъяров и другие). На КУВШ возлагалось: провести перего­воры с национальными и общественными организациями, вместе с ними провозгласить Урало-Волжский штат, окончательно опре­делить границы будущего государства, сформировать временное правительство. Коллегия начала свою работу в Казани 16 января 1918 года.

Однако с самого начала было ясно, что на пути реализации проекта Урало-Волжского штата встретятся большие трудности. Кардинальный изъян проекта состоял в том, что он фактически игнорировал право населяющих территорию будущего штата наро­дов — русских, башкир, чувашей и других на самоопределение. Их пытались включить в новое национально-государственное об­разование, не спрашивая их согласия. Подобное пренебрежение к мнению коренных народов Поволжья и Приуралья неизбежно по­рождало подозрения и недовольство. Уже на Миллят Меджлиси лидер башкирского населения края Ахмет-Заки Валидов выска­зался в том смысле, что стремление татар создать территориаль­ную автономию является «империалистическим стремлением». Он прямо заявил: «Вы как хотите, но мы пусть маленькую, но созда­дим свою автономию. Мы поклялись на Коране и не отступим, осуществим свою автономию во что бы то ни стало».

Хотя Валидову все же пришлось пойти на уступку и присое­диниться к идее Урало-Волжского штата, тем не менее его слова о своей, башкирской автономии имели серьезный политический смысл.

Второй крупный изъян планов создания Урало-Волжского штата заключался в их ориентированности не на советскую власть, а на Учредительное собрание и получившую в нем боль­шинство мандатов партию правых эсеров. Советское правитель­ство пыталось установить с лидерами Миллят Меджлиси, всего мусульманского движения нормальные, конструктивные отноше­ния. Народный комиссар по делам национальностей И. В. Ста­лин предлагал одному из видных лидеров мусульманского дви-

жения А. Цаликову войти в коллегию Наркомнаца и возглавить там участок работы с мусульманскими народами. Когда Цаликов обратился в Миллят Меджлиси за советом относительно данного предложения, то получил ответ, что следует воздержаться от со­трудничества с правительством Ленина.

После того как Учредительное собрание было разогнано (6 января 1918года), конструкция Урало-Волжского штата «повис­ла в воздухе». Расчеты буржуазных националистов на скорую гибель советской власти не оправдались. Напротив, советская власть становилась крепче и сильнее. К середине января 1918года на IIIВсероссийском съезде произошло слияние Советов ра­бочих и солдатских депутатов с Советами крестьянских депута­тов. Был образован единый Всероссийский Центральный Испол­нительный Комитет (ВЦИК) Советов. Были подтверждены полно­мочия Совнаркома как правительства Советской Республики, те­перь уже на постоянной основе. IIIВсероссийский съезд Советов провозгласил Российскую Советскую Федеративную Социалисти­ческую Республику (РСФСР), принял «Декларацию прав трудя­щегося и эксплуатируемого народа» в качестве основополагаю­щего политико-правового акта нового государства.

К сожалению, в одобренном Миллят Меджлиси проекте Ура­ло-Волжского штата эти новые политические реальности полнос­тью игнорировались. Утвердившаяся советская власть признава­ла право всякого народа на национальное самоопределение в лю­бой форме, в том числе и в форме автономного территориального образования в составе России, однако такие образования могли отныне создаваться и существовать лишь на советской основе, в виде советских автономных республик или областей. В «Декла­рации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», в частно­сти, говорилось: «Российская Советская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация со­ветских национальных республик...»

Коллегия по созданию Урало-Волжского штата, состоявшая в основном из революционных демократов, в ходе своей работы пыталась хоть как-то исправить недостатки первоначального проекта. Сразу по приезде в Казань Ф. Мухаммедъяров и другие члены КУВШ установили контакт с Казанским Советом, искали приемлемую конкретную форму введения национально-террито­риальной автономии для татар и башкир. Некоторые из них пы­тались осмыслить новые политические реалии, найти пути со­трудничества с советской властью. Выражая их точку зрения, уфимская газета левоэсеровской ориентации «Безнен юл» («Наш путь») писала в феврале 1918 года: «Осуществление идеи Урало-Волжского штата, которая, как известно, муссировалась на Мил­лят Меджлиси, возможно лишь на платформе Советской власти. Мы хотим, чтобы в штате была Советская власть».

Однако формирование Урало-Волжского штата на платформе советской власти, в тесном сотрудничестве с возглавлявшими Со­веты политическими силами не входило в планы таких лидеров

национального движения, как С. Максуди, братья Джангир и Ильяс Алкины, И. Ахтямов, Г. Исхаки, Г. Терегулов. Они сто­яли на позициях непримиримой борьбы с советской властью, за ее ликвидацию.

Эти разногласия и противоречия в национальном движении отразились в работе Второго мусульманского военного съезда, со­стоявшегося в Казани в конце января — феврале 1918года. На съезде присутствовали 190человек. Среди них были 97 нацио­нальных социалистов, 24 правых эсера, 22 большевика, 13 ле­вых эсеров, 32 беспартийных делегата. Татарами назвали себя 141делегат, башкирами — 35.

По инициативе левых делегатов, к которым относились боль­шевики К. Якубов, С. Саид-Галиев, Я. Чанышев, X. Урманов и другие, съезд принял резолюции по текущему моменту и об от­ношении к Совету Народных Комиссаров. В них содержалось одобрение мер советской власти в отношении Учредительного со­брания и политики Совнаркома. Резолюция решительно осужда­ла всякие попытки воскресить учредиловку. В ней говорилось: «Солдаты-мусульмане ни в коем случае не потерпят, если подоб­ные попытки окажутся налицо».

Однако правоэсеровское большинство съезда попыталось деза­вуировать данную политическую позицию, используя для крити­ки советской власти конкретные события политической жизни, в частности ликвидацию на Украине Центральной Рады и замену ее властью Советов. Если солдаты 95-го полка в своей резолю­ции, принятой на общем собрании 31 января 1918 года, осужда­ли Раду и требовали отзыва представителей Харби Шуры из этой организации, то руководители мусульманского военного съезда предоставили трибуну для выступления эмиссару Украинской Рады Поповскому. Его речь была встречена овацией большин­ства делегатов съезда.

Атмосфера на съезде и вокруг него накалялась. И. Алкин и его единомышленники готовились объявить о создании Урало-Волжского штата. И это несмотря на то, что ни один политико-правовой вопрос образования этого штата на общегосударствен­ном уровне, в соответствии с действующими нормативными акта­ми Советской Республики, не был решен. Поэтому местные со­ветские органы вполне резонно оценивали назначенное Харби Шура на 28 февраля 1918года торжественное провозглашение Урало-Волжского штата как политическую провокацию. К тому же шуристы пытались использовать 95-й стрелковый полк, со­стоявший из мусульманских рот, в этой опасной политической игре. Командир полка подполковник А. Биглов, выступая на од­ном из заседаний съезда, заверил делегатов, что «каждый солдат 95-го полка готов отдать свою жизнь в их защиту». В свете этого высказывания возникала реальная угроза вооруженного крово­пролития в Казани.

Попытки левой части съезда убедить агрессивное большин­ство решать национальный вопрос на платформе советской влас-

ти не увенчались успехом. 17 февраля 1918года левые делегаты покинули съезд. Это создало новую политическую обстановку в Казани. Советская власть должна была инициативу в осуществ­лении национального самоопределения татар взять в свои руки.

§ 48. Татаро-Башкирская Советская республика: нереализованный проект

Советское правительство в первые месяцы 1918года уделяло исключительно большое внимание мусульманскому, более конк­ретно — татарскому вопросу в России. 17 января 1918года дек­ретом Совнаркома при Наркомнаце был образован Комиссариат по делам мусульман Внутренней России. Во главе Комиссариата поставили депутата бывшего Учредительного собрания от Казан­ской губернии, председателя МСК Мулланура Вахитова. Его за­местителями стали депутаты Учредительного собрания от Уфим­ской губернии Галимджан Ибрагимов и от Оренбургской губер­нии — Шариф Манатов.

Личность

Вахитов Мулланур Муллазяновйч (1885 — 1918), политический дея­тель. Участник революции 1905 - 1907 годов. Один из организато­ров и руководитель Мусульманского социалистического комитета, редактор газеты «Кызыл байрак» (1917). В 1918 году комиссар Центрального мусульманского комиссариата Наркомнаца РСФСР, председа­тель Центральной мусульманской военной коллегии. Руководил формирова­нием мусульманских частей Красной Армии. С июля 1918 года чрезвычайный комиссар по продовольствию в Поволжье. В августе 1918 года возглавил 2-й татаро-башкирский батальон и принял участие в обороне Казани от белоче-хов. Попал в плен, расстрелян белогвардейцами.

Эта мера являлась весьма удачным шагом в консолидации широких слоев татарского и башкирского населения вокруг со­ветской власти, выдвинутой ею идеи советской национальной ав­тономии. Удачным был также подбор кандидатур руководителей Центрального мусульманского комиссариата: первые двое по эт­нической принадлежности были татары, Ш. Манатов — башкир, все — авторитетные, уважаемые люди.

Большую работу в составе Комиссариата вели К. Якубов, А. Маликов, И. Казаков, Н. Вахитов (однофамилец М. Вахитова) идругие.

По инициативе Центрального мусульманского комиссариата были подписаны декреты Совнаркома о возвращении мусульма­нам таких памятников национальной истории и культуры, как башня Сююмбике в Казани и караван-сарай в Оренбурге. Теле­грамма о передаче башни Сююмбике, подписанная М. Вахито-вым, была оглашена Я. С. Шейнкманом на общем собрании Ка­занского Совета. Газета «Правда» от 14марта 1918года сообща­ла о торжественной передаче башни мусульманскому населению Казани.

Центральное место в деятельности Мусульманского комисса­риата занимал вопрос о национально-государственном самоопре-

делении татарского и других мусуль­манских народов России. В Комиссари­ате разрабатывались проекты нацио­нальных автономий этих народов в со­ставе РСФСР. При этом тщательно изу­чались и учитывались мнения, предло­жения, проекты, выдвигаемые местны­ми Советами, национальными и обще­ственными организациями.

Один из руководителей ваисовского движения Гайнанутдин Багаутдино- вич Вайсов (Сарадан) (1878—1918)

Советское правительство не отверга­ло с порога и проект Урало-Волжского штата. Оно было готово обсуждать дан­ный проект при наличии у сил, кото­рые за ним стояли, доброй воли к со­трудничеству с советской властью. Именно в этом, очевидно, следует ви­деть причину того, что Второй съезд, руководство которого (И. Алкин, У. То-кумбетов, Ю. Музафаров) твердо высту­пало за осуществление названного про­екта, в течение месяца с лишним сво­бодно заседало в Казани в зале Дворян­ского собрания. Лишь после того, как были исчерпаны все воз­можности договориться с туристами о таком сотрудничестве, со­ветские власти Казани приняли решение о закрытии съезда. По приказу революционного штаба при Казанском Совете красно­гвардейский отряд во главе с X. Урмановым арестовал братьев Алкиных, Ю. Музафарова и У. Токумбетова.

В последних числах февраля 1918 года в Казани создалась крайне напряженная обстановка. В Старой Татарской слободе, на Юнусовской площади, 28 февраля и 1 марта бурлил многолюд­ный митинг сторонников Харби Шура. В один из моментов подо­гретая антибольшевистскими речами и призывами толпа напра­вилась к дому Мусина, где жил командир отряда «зеленой гвар­дии» Гайнан Вайсов, один из руководителей ваисовского движе­ния. Вайсов был зверски убит толпой.

Значительная часть вины за обострение обстановки мятежа лежала на руководителях казанских большевиков К. Я. Грасисе, Я. С. Шейнкмане и некоторых других. Они в разгар событий до­пустили серьезные теоретические и практические просчеты, ис­кажения сути национальной политики советской власти.

Справка

Ваисовское движение — религиозная и политическая форма выра­жения протеста против религиозного и национального гнета. Осно­ватель — Багаутдин Вайсов (1804—1893). Получило широкое рас­пространение в конце XIX — начале XX века среди татарских крес­тьян, ремесленников, мелких торговцев. Ваисовцы призывали своих «божьих воинов» не подчиняться гражданским законам и властям, отказываться от службы в армии «неверных», от платежей податей, от паспортов. Открытое неповиновение ваисовцев властям, вплоть до отказа участвовать в переписи

населения 1897 года, привело в конце XIX века к их аресту (всего свыше ста человек). Движение возобновилось в годы революции 1905—1907 годов, по­полнившись идеями «исламского социализма». После Октябрьской револю­ции ваисовцы заявили о поддержке советской власти. В Гражданскую войну в Красной Армии были сформированы ваисовские «божьи полки». В 1930-х годах руководители и активисты ваисовского движения были репрессиро­ваны.

Это особенно ярко проявилось в работе областного съезда Со­ветов Поволжья и Приуралья, состоявшегося 21—22 февраля 1918 года в Казани. Съезд продемонстрировал непреклонное же­лание большевиков и советских органов всех 11 губерний этого обширного региона найти правильное решение национального вопроса. Однако найти и предложить трудящимся разных нацио­нальностей конкретную форму национального самоопределения съезду не удалось. В своем выступлении К. Я. Грасис пытался подменить вопрос о свободном самоопределении каждой нации, вплоть до создания ею своего государства, надуманными рассуж­дениями о превращении губерний в республики, в рамках кото­рых национальный вопрос должен решаться в духе идеи нацио­нально-культурной автономии. Такая перспектива далеко не уст­раивала многие коренные народы Поволжья и Приуралья, преж­де всего татар и башкир. Это значит, что Грасису и другим боль­шевистским лидерам не удалось в тот момент выдвинуть аль­тернативную Урало-Волжскому штату формулу национального самоопределения поволжских татар.

Поэтому в борьбе с туристами, добивавшимися провозглаше­ния во что бы то ни стало Урало-Волжского штата, Казанскому Совету и его революционному штабу пришлось прибегнуть к на­силию. В результате переговоров между противоборствующими сторонами было достигнуто компромиссное соглашение: шуристы отказывались от намерения провозгласить штат, а революцион­ный штаб освобождал лидеров Харби Шура.

После этого работа Мусульманского военного съезда была пе­ренесена в Старую Татарскую слободу за Булаком. Начался не­продолжительный период, вошедший в историю под названием «Забулачной республики». В этот период, охвативший несколько недель марта, соотношение сил как в Советской республике, так и в Казани быстро менялось в пользу советской власти.

У «Забулачной республики» не оказалось никаких перспектив. Антисоветская деятельность командира 95-го полка — главной во­енной опоры «забулачников» — А. Биглова и военного ахуна Г. Ба-гаутдинова была пресечена полковым солдатским комитетом при содействии Мусульманского комиссариата. Отказался выступить на стороне туристов и прибывший в Казань за несколько дней до ликвидации «Забулачки» Финляндский мусульманский полк.

Руководители Харби Шура братья Алкины, Токумбетов и другие вновь, как и в октябрьские дни, оказались «генералами» без армии. «Забулачная республика» была ликвидирована почти бескровно. Харби Шура была распущена.

В разгар описанных событий в Москве вызревал проект со­здания автономной Советской республики в Поволжье и Приура-лье. В соответствии с этнонимами двух самых крупных, разви­тых и родственных народов этого региона республика должна была называться татаро-башкирской. Впервые идея такой рес­публики обсуждалась на конференции рабочих-мусульман, состо­явшейся в Москве 8—28марта 1918 года. Конференция высказа­лась за создание Татаро-Башкирской Советской республики.

22 марта 1918 года в газете «Известия» было опубликовано разработанное Наркомнацем в соответствии с указанием Совнар­кома РСФСР Положение о Татаро-Башкирской Советской респуб­лике. Оно состояло всего из четырех пунктов. Во вводной части документа указывалось, что Положение о Татаро-Башкирской республике выработано исходя из принципа национального само­определения трудовых масс и в согласии с Мусульманским ко­миссариатом. Предполагалось объявить территорию Южного Урала и Среднего Поволжья Татаро-Башкирской Советской рес­публикой в составе РСФСР. Во втором пункте говорилось, что «при определении границ в основу кладется проект, разработан­ный башкирскими и татарскими революционными организа­циями». В эти границы включались Казанская и Уфимская гу­бернии, башкирская часть Оренбургской губернии, за исключе­нием чувашско-марийской части, прилегающие районы Пермс­кой, Вятской, Симбирской и Самарской губерний. Фактически речь шла о территории, планировавшейся для Урало-Волжского штата. Но по советскому проекту предусматривалось, во избежа­ние каких-либо ошибок, окончательное определение границ пере­дать Учредительному съезду Татаро-Башкирской республики.

В третьем пункте указывалось: «Политическое и экономичес­кое взаимоотношение западной части республики и Башкирстана определяется Учредительным съездом советов Татаро-Башкирс­кой республики». Тем самым допускалась возможность внутрен­ней автономии Башкирии. Право определять взаимоотношения между татарами и башкирами в создаваемой республике предос­тавлялось самим этим народам. В этом состоял глубоко демокра­тический характер советского проекта.

Последний, четвертый пункт возлагал на Комиссариат по де­лам мусульман создание комиссии по созыву Учредительного съезда Татаро-Башкирской республики. И уже 28марта были разосланы телеграммы Комиссариата Казанскому, Уфимскому и Оренбургскому Советам, а также их мусульманским комиссариа­там о выделении представителей в названную комиссию. Первое заседание комиссии назначалось на 8 апреля.

На заседаниях комиссии выяснилось, что в состав будущей республики пожелали войти, кроме татар и башкир, также чува­ши, марийцы, удмурты и мордва. Никаких принципиальных возражений против создания Татаро-Башкирской республики не было. Выявились лишь отдельные расхождения по вопросу о границах, которые, однако, не являлись непреодолимыми.

10 мая 1918 года в Москве открылась конференция, посвя­щенная созданию новой республики. Из выступлений участников конференции явствовало, что идея создания Татаро-Башкирской Советской республики встречает повсеместно единодушное одоб­рение рабочих и крестьян.

Еще одно совещание по созыву Учредительного съезда Тата­ро-Башкирской республики состоялось 4 июня. На совещании было решено привлечь к работе по определению границ ТБСР представителей от КУВШ. Прибывший позднее как представи­тель КУВШ Галимджан Шараф внес ряд ценных предложений. Были установлены нормы представительства на Учредительный съезд от губерний: Казанской — 55 делегатов, Уфимской — 59, Оренбургской — 19, Вятской — 9, Самарской — 8, Пермской — 4. Такой расчет был сделан на основе удельного веса в этих гу­берниях татаро-башкирского населения.