Социальный состав населения

ØСОСТАВ ОБЩЕСТВА.
Новгородская Судная грамота, в которой можно видеть завершительное дело новгородской юридической мысли, в первой статье своей о суде церковном ставит как бы общее правило: «Судите всех равно, как боярина, так и житьего, так и молодчего человека»; по договору с Казимиром литовским это правило обязательно и для совместного суда посадника и наместника. Можно подумать, что в этой формуле равенства всех состояний перед законом выразилось вековое развитие новгородского общества в демократическом направлении. В таком случае Новгород надобно признать непохожим на его сверстников, на старшие волостные города Киевской Руси, в которых общественный быт отличался аристократическим, патрицианским характером. В составе новгородского общества надобно различать классы городские и сельские. Население Новгорода Великого состояло из бояр, житьих людей, купцов и черных людей.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ БОЯРСТВА.
Во главе новгородского общества стояло боярство. Мы знаем, что в других областях Русской земли боярство создавалось вольной службою князю. В Новгороде князь со своей дружиной был сторонней, пришлой силой, не входившей органически в состав местного общества. Каким же образом могло возникнуть боярство в Новгороде, когда здесь не было самого корня, из которого вырастал этот класс в других областях Руси? Отвечая на этот вопрос, надо припомнить, что еще до князей старшие города на Руси управлялись военной старшиной, выходившей из местной промышленной знати. Новгородское боярство образовалось из такого же класса. В других областях Руси с появлением князей городская военно-промышленная знать была вытеснена из управления княжеской дружиной. По разным обстоятельствам в Новгороде эта знать не утратила своего правительственного значения и при князьях. Уже в XI в. князья, правившие Новгородом, назначали на местные правительственные должности людей из местного же общества. Таким образом, новгородская администрация по личному составу своему стала туземной еще прежде, чем сделалась выборной.

ЖИТЫЕ ЛЮДИ.
Не так ясно выступает в новгородских памятниках второй класс по месту на социальной лествице Новгорода - житые, или житьи, люди. Межно заметить, что в управлении этот класс стоял ближе к местному боярству, чем к низшим слоям населения. Значение его несколько объясняется в связи с экономическим значением местного боярства. Правя городом по вечевому выбору, это боярство вместе с тем руководило и народным хозяйством в Новгородской земле. Это были крупные землевладельцы и капиталисты, принимавшие двоякое участие в торговле. Обширные земельные имущества служили им не столько пашней, сколько промысловыми угодьями: отсюда ставили они на новгородский рынок товары, бывшие главными статьями русского вывоза за море: меха, кожи, воск, смолу, золу, строевой лес и пр. Посредниками между ними и иноземцами служили новгородские купцы. Точно так же и своими капиталами они пользовались не для непосредственных торговых операций, а для кредитных оборотов, ссужали ими торговцев или вели торговые дела при посредстве агентов из купцов. В новгородских памятниках и преданиях местный боярин чаще всего является с физиономией капиталиста - дисконтера

Термин ≪житьи люди≫ в XIV—XV вв. приобретает официальное значение.

Он появляется в договорных грамотах (начиная с грамоты

1372 г.), в вечевых грамотах, в Новгородской судной грамоте. Он нередко

встречается на страницах летописей в рассказах о Новгороде.107

Житьи люди выделяются как определенная социальная категория, отличная

и от купцов и от бояр.

Раньше чем говорить о формировании этой социальной группы и ее

политической роли, попытаемся вскрыть социалыно-правовое значение

этого термина, столь ясного по его корню и столь неопределенного по его

смыслу. Как известно, в исторической науке по вопросу о новгородских

житьих выдвинуто много различных мнений. В вышедшей в середине

прошлого века работе юриста А. О. Плошинского — ≪Городское или

среднее состояние русского народа≫ — мнения историков о житьих людях

были сведены к двум: согласно первому, житьими, ≪в отличие от настоящих

граждан≫, называли з е м л е в л а д е л ь ц е в , живших в городах

непостоянно; согласно второму, к которому склоняется автор, они были

≪некоторого рода в т о р о с т е п е н н о ю а р и с т о к р а т и е й ) , в противоположность

первоклассной аристократии — посадникам, тысяцким, боярам

≫. Авторготов сблизить житьих людей с московскими дворянами.

≪Значение их в Новгороде, — пишет он, — особенно в позднейшие времена,

было соответственно значению позднейших дворян Московского великого

княжества≫.108

Иначе поставили вопрос о житьих людях крупнейшие исследователи

новгородской истории в 60-х годах XIX в. Беляев и Костомаров. Для

Беляева житьи люди—≪лучшие з а ж и т о ч н е й ш и е купцы≫, ≪бога-

теишие старинные торговые дома≫.Житьи люди в новгородской социальной

иерархии в XIV—XV вв. занимали место выше купцов. Во всех

новгородских документах, в отличие от псковских, они называются раньше

купцов. Только в источниках неновгородского происхождения житьи порою

стоят ниже купцов. Так, в Симеоновской летописи в описании Ше-

лонской битвы читаем: ≪А новгородские посадницы все, и тысячские,

купцы, и житии люди, и мастери всякие≫.119 Точно так же в послании

митрополита Ионы в Великий Новгород о боях усобных в обращении

(купцы названы раньше житьих людей, и что свидетельствует о том, что

и современники за пределами Новгорода недостаточно ясно представляли

себе социальный смысл термина. В послании митрополита Филиппа от

1467 г. житьи названы уже раньше 'купцов, но в нем выше житьих введены

чуждые Новгороду, но обычные для Москвы социальные группы

≪гости и суконники≫ (≪...и бояром, и гостем, и суконником, житьим, и

купцам, и черным, ,и всему Великому Новгороду≫).121 Стало быть, и здесь

обнаруживается недостаточное .понимание новгородской социальной терминологии.

КУПЦЫ.
Класс настоящих торговцев назывался купцами. Они уже стояли ближе к городскому простонародью, слабо отделялись от массы городских черных людей. Они работали с помощью боярских капиталов, либо кредитуясь у бояр, либо служа им комиссионерами в торговых оборотах. Впрочем, и в их сословной организации не было равенства. Купеческое общество при церкви св. Иоанна Предтечи образовало высший разряд, своего рода первую гильдию новгородского купечества. По уставу этого общества, данному князем Всеволодом около 1135 г., чтобы стать «пошлым купцом», полноправным и потомственным членом «Иванского купечества», надобно было дать вкладу 50 гривен серебра - целый капитал при тогдашней ценности этого металла. Обществу даны были важные привилегии; а совет его, состоящий из двух купеческих старост под председательством тысяцкого, ведал все торговые дела и торговый суд в Новгороде независимо от посадника и совета господ. Есть следы и других разрядов, или гильдий, стоявших ниже «Иванского купечества»: таково «купецкое сто», упоминаемое в духовной одного новгородца XIII в

ØЧЕРНЫЕ ЛЮДИ.
Черные люди были мелкие ремесленники и рабочие, которые брали работу или деньги для работы у высших классов - бояр и житьих людей. Таков состав общества в главном городе. Те же самые классы встречаем мы и в пригородах, по крайней мере важнейших.

ØХОЛОПЫ И КРЕСТЬЯНЕ.
В глубине сельского, как и городского, общества в Новгородской земле видим холопов. Этот класс был там очень многочислен. Развитию его способствовало особенно боярское и житье землевладение. Крупные вотчины заселялись и эксплуатировались преимущественно холопами. Все свободное крестьянское население в Новгородской земле носило общее название смердов; но в составе его различаются два разряда: смерды в тесном смысле слова, обрабатывавшие

государственные земли Новгорода Великого, и половники, сидевшие на землях частных владельцев. Название свое половники получили от обычного в Древней Руси условия поземельной аренды - обрабатывать землю исполу, из половины урожая. Впрочем, в Новгородской земле половники снимали земли и на более льготных условиях - из третьего или четвертого снопа, смотря по ценности земли и земледельческого труда в данном месте. Половники, подобно закупам Русской Правды, являлись в Новгородской земле в более подневольном состоянии сравнительно с вольными крестьянами в княжеской Руси, стояли в положении, близком к холопам, и эта зависимость не была исконной, а устанавливалась в XIII - XV вв., в период расцвета новгородской вольности. Это можно заметить по новгородским договорам с князьями. Сначала здесь постановлялось, что судьи князя не судят холопа без его господаря

ЗЕМЦЫ.
Другою особенностью новгородского землевладения был класс крестьян-собственников. Этого класса мы не встречаем на всем пространстве княжеской Руси: там все крестьяне работали либо на государственных, либо на частных господских землях. В областях вольных городов, напротив, встречаем сельский класс населения, очень похожий на крестьян, но владевший землей на праве собственности. Он назывался земцами или своеземцами. Этот класс в Новгородской земле, по-видимому, был довольно многочислен. По поземельной новгородской книге, составленной в 1500 г., в уездах Новгородском, Ладожском и Ореховском значится около 400 земцев, на землях которых обрабатывалось свыше 7 тысяч десятин; на каждого своеземца приходилось средним числом пашни десятин по 18. Итак, это вообще мелкие землевладельцы с небольшими хозяйствами. Но землевладение земцев отличалось некоторыми своеобразными чертами. Они редко владели землей в одиночку. Чаще всего своеземцы сидят гнездами, землевладельческими товариществами, связанными родством или договором. Многие владеют и пашут совместно, иные раздельно, живя вместе, в одной деревне или особыми деревнями, но приобретают землю обыкновенно сообща, в складчину; раздельное владение уже следствие раздела совместно приобретенной земли. Встречаем одно имение, в котором пашни было всего 84 десятины и которое принадлежало 13 совладельцам.

ОБЩАЯ ПРИЧИНА ПАДЕНИЯ ВОЛЬНОГО ГОРОДА.
Таковы недостатки новгородского государственного строя и быта. Не подумайте, что я изложил их, чтобы объяснить падение Новгорода. Эти недостатки важны для нас не как причины его падения, а как следствия противоречий его политического склада, как доказательство, что в ходе исторических дел есть своя логика, известная закономерность. Около половины XV в. мыслящие люди Новгорода, предчувствуя его падение, расположены были видеть причину приближавшейся беды в городских раздорах. Новгородский архиепископ Иона, отговаривая Василия Темного незадолго до его смерти от похода на Новгород, обещал великому князю испросить у бога его сыну Ивану свободу от Орды за сохранение свободы Новгорода и при этом, вдруг заплакав, произнес: «Кто может озлобить толикое множество людей моих, смирить величие моего города? Только усобицы смятут их, раздор низложит их». Но в судьбе Новгорода усобицами, как и другими недостатками его быта, можно объяснить разве только легкость его покорения Москвой. Новгород пал бы, если бы и был от них свободен: участь вольного города была решена не местными условиями, а более общей причиной, более широким и гнетущим историческим процессом. Я указывал на этот процесс, заканчивая историю Московского княжества в удельные века. К половине XV в. образование великорусской народности уже завершилось; ей недоставало только единства политического. Эта народность должна была бороться за свое существование на востоке, на юге и на западе. Она искала политического центра, около которого могла бы собрать свои силы для этой тяжелой и опасной борьбы. Мы видели, как таким центром сделалась Москва. как удельные династические стремления московских князей встретились с политическими потребностями всего великорусского населения. Эта встреча решила участь не только Новгорода Великого, но и других самостоятельных политических миров, какие еще оставались на Руси к половине XV в. Уничтожение особности земских частей независимо от их политической формы было жертвой, которой требовало общее благо земли, теперь становившейся строго централизованным и однообразно устроенным государством, и московский государь явился исполнителем этого требования. А Новгород, по основам своего народного быта органическая часть Великороссии, жил отдельною от нее жизнью и хотел продолжать так жить, не разделяя ее интересов и тягостей: в 1477 г., переговариваясь с Иваном III, новгородцы ставили условие, чтобы их «в Низовскую землю к берегу» на службу не посылали - защищать южную окраину Московского государства от татар. Новгород при лучшем политическом устройстве мог бы вести более упорную борьбу с Москвой, но исход этой борьбы был бы все тот же: вольный город неминуемо пал бы под ударами Москвы

13. Псковская судная грамота: вещное, обязательственное, наслед­ственное право.

Гражданское право по ПСГ

ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ

ØПсковская Судная Грамота является важнейшим па­мятником права при изучении гражданско-правовых от­ношений Пскова. Больше половины всех статей Псковской Грамош (63 статьи из 120) посвящены. Г

Øлавной и ведущей формой собствен­ности в феодальную эпоху являлась земельная собствен­ностьФ. Устрялов представлял поземельную собственность в древнем Пскове не как феодальную, а как буржуаз­ную. По его мнению, владелец земли «был полным хо­зяином на своей меже, пользуясь всем неограниченно и уступая это право другим»59.

ØПсковской Судной Грамоте имеется ряд статей, ре­гулирующих право собственности.прежде всего Судная Грамота различает имущество недвижимое (отчина) и движимое (живот). О недвижи­мом имуществе (отчине) упоминается в ст. ст. 88, 89 и 100, о движимом имуществе (животе) — в ст. ст. 14, 15, 31, 84, 86, 89, 100 и др.

o К недвижимому имуществу относятся: пахотная зем­ля, земля под лесом, исад, т. е. вода или рыболовный участок, двор, клесть (кладовая) и борть (пчельник).

o Из движимого имущества Псковская Судная Грамота упоминает: серебро, платье, украшения (ст. 14), воору­жение, коня (ст. 31), хлеб (ст. 86), деньги (ст. 107), ко­рову, собаку и другой скот (ст. 110).

o Движимое имущество (живот) Судная Грамота делит на «животное» (скот) и «назрячее» (другое имущество).

ØВ ст. 13 право выкупа регулировалось следующим образом: лицо, желающее воспользоваться правом выку­па, должно было обратиться в суд с письменными дока­зательствами, удостоверяющими, что еще не истекло его право выкупа данной земли. Если он не мог предста­вить письменных доказательств, то опор в этом случае ре­шался по желанию ответчика «полем» или присягой истца.

ØПсковская Судная Грамота упоминает основные спо­собы приобретения права собственности: по договорам, по наследству, по давности и приплод.

ØЕсли сви­детели покажут, что ответчик действительно обрабаты­вал эту землю или пользовался водой в течение 4—5 лет, а истец за это время не заявлял каких-либо претензии к владельцу, то суд отказывал истцу, а владелец обязан был подтверждать свое право на спорную землю или во­ду присягой. Таким образом, для установления права собственно­сти на землю или на воду по давности требовалось четы­ре условия: во-перзых, обработка земли или пользование рыболовным участком в течение 4—5 лет; во-вторых, на­личие пашни или двора «а спорном участке; в-третьих, показания 4—5 свидетелей; в-четвертых, отсутствие претензий со стороны истца в течение 4—5 лет на спорную землю или воду.

ØПсковская Судная Грамота в ст. 106 зафиксировала порядок разрешения споров между владельцем земли или ульев диких пчел с сябрами, т. е. крестьянами-общинни­ками. .возможность установить, как разрешались во Пскове подобного рода споры. Спор в данном случае мог возникнуть вследствие того, что феодал или монастырь мог­ли приобрести земельный участок или лесной участок с ульями диких пчел у сябров, или общинников. суд направлял межевщиков, которые должны были, со­гласно показаниям старожилов, определить границы спорного участка с землей. Присягнувшему владельцу или сябрам выдава­лась правая грамота на владение тем участком земли, который был назван под присягой своим.

ØОдним из способов приобретения права собственности на движимое имущество являлась находка. Находке по­священа лишь ст. рассмотрим еще один из способов приобретения права собственности на движимое имуще­ство: речь идет о так называемом приплоде, регулируе­мом ст. ст. 110 и 118. По ст. 118 лицо, продавшее стель­ную корову, не могло требовать возвращения телят, ро­дившихся после продажи коровы. Приплод считался соб­ственностью купившего корову.

ØПсковская Судная Грамота знала такой институт вещного права, как право пользования чужой вещью («кормля»). Кормля регулировалась ст. ст. 72, 88 и 89. лицо, получившее по завещанию недвижимое иму­щество в пожизненное пользование, в случае продажи этого имущества обязывалось выкупить проданное иму­щество, а в дальнейшем лишалось права им пользо­ваться. И в данном случае законодатель защищал инте­ресы собственника от владеющего несобственннка.

Договорное право

§ Судная Грамота различает три способа заключения договоров: устный договор, «запись» и «доску».

· При заключении некоторых устных договоров требо­валось присутствие «людей сторонних», т. е. свидетелей. О таком порядке заключения договоров указывается в ст. 51:

· Вторым способом заключения договоров являлась «запись». «Запись» представляла собой письменный до­кумент, копия которого сдавалась на хранение в архив Троицкого собора. Такая «запись» являлась в судебных спорах официальным документом, не подлежащим оспариваниях. Запись упоминается в ст. ст. 32 и 38.

· Третьим способом заключения договоров была «до­ска». В отличие от записи «доска» была простым домаш­ним документом, записанным на доске. Копия такого договора не сдавалась в Троицкий собор. Поэтому досто­верность «доски» могла быть оспариваема, а в некоторых случаях доска не считалась достоверным документом. По ст. 30

§ Судная Грамота знает лишь два вида обеспечения обязательств порука или поручительство и залог,

Порука (поручительство).Институт поручительства регулировался ст. ст. 32, 33, 45 и 101. Согласно этим статьям, порукой обеспечивался дотг на сумму только до рубля включительно. При зай­ме свыше этой суммы порука не могла быть обеспечением займа. .предоставлялась возможность взыскать свои деньги с поручителя должника. Лицо, предъявив­шее иск к поручителю, должно было точно указать цену иска, в противном случае оно теряло право на иск (ст. 45).В случае бегства должник подлежал «выдаче головой.поручителю.Так институт поручительства защищал интересы соб­ственников и ставил в невыгодное положение должников и их поручителей.

Залоговое право.Залоговое право регулировали ст. ст. 28, 29, 30, 33, 62, 104 и 107 Судной Грамоты. Законодательство Пскова ставило в привилегированное положение залогодержа­теля, крупного купца или боярина, всячески ущемляя ин­тересы залогодателя, вынужденного закладывать свое имущество с целью получения займа у ростовщика.В целях защиты интересов залогодержателя, в соот­ветствии со ст. 30 Грамоты, денежные займы на сумму свыше рубля непременно должны были выдаваться за-тогодателю под заклад или по формальному договор

Судная Грамота различала два вида залога: залог движимого имущества и залог недвижимого имущества.

Однако могли быть такие случаи, когда на суде за­логодатель признавал заложенную вещь своей, но отри­цал получение денежного займа. В этом случае по ст. 28 Грамоты дело решалось по желанию залогодержателя.

Могли быть и обратные случаи, когда от получения залога и выдачи долговой суммы отказывался залогодер­жатель. Такой случай зафиксирован в ст. 107 Грамоты. Дело и в этом случае решалось по усмотрению залого­держателя. Он

По Судной Грамоте при залоге недвижимого имуще­ства оно не переходило во владение залогодержателя, как это имело место с движимым имуществом, а оставалось в распоряжении должника-залогодателя.

Судная Грамота знает следующие виды договоров купли-продажи, мены, дарения, займа, ссуды, поклажи, имущественного и личного найма и изорничества. Как видно из этого перечня договоров, Судная Грамота знает более развитую систему обязательств, чем Русская Прав­да.

Договор купля-продажи

o Этот вид договора регулировался ст. ст. 46, 47, 56, 106, 114 и 118. Закон и в данном случае строго ее бттю-дал интересы собственника. Так, сделка купли-продажи совершенная в пьяном виде, считалась действительной при условии, если стороны после вытрезвления признавали ее.

o ла продана больная корова. В этом случае сделка расторгалась,

o -либо лицо заявляло суду, что эта вещь принадлежит ему, то человек, купивший вещь на рынке, должен был привести 4—5 свидетелей для под­тверждения правильности его показаний. Тогда покупа­тель вещи не считался вором и освобождался от прися­ги

o Если вещь была приобретена на рынке у незнакомого продавца, а затем

o В ст. 106 говорится о споре по поводу земли или лес­ного участка с ульями диких пчел. Лицо, купившее зем­лю или лесной участок с ульями диких пчел у крестьян­ской общины, в случае спора с ними о границах участка должен был предъявить суду свою купчую грамоту, а крестьянская община — крепостные акты на спорную землю. Затем стороны приглашали межевщиков, которые, на основании купчей грамоты истца разграничивали уча­сток истца от смежных участков крестьянской общины.письменными документами. При за­ключении сделки требовалось в обязательном порядке присутствие свидетелей. Сделка купли-продажи земельного участка должна была оформляться

Договор мены.

Договор мены регулировался ст. 114. Согласно этой статье, мена могла быть признана недействительной, ес­ли стороны находились в пьяном виде и после вытрезвле­ния одна или обе стороны признали сделку невыгодной. Стороны возвращали друг другу полученное и к присяге как « доказательству правильности их утверждений, не приводились.

Договор дарения

Русская Правда еще не знала этого вида договора. Судная Грамота упоминает о дарении лишь в одной ста­тье (100). Статья предусматривает дарение движимой и недвижимой собственности. Для действительности акта дарения требовалось, чтобы передача имущества и дар­ственной грамоты производилась в присутствии попа или «пред сторонними людьми», т. е. свидетелями.В случае смерти дарителя получивший владел имуществом, хотя бы об этом даре­нии ничего не упоминалось в завещании.