Революции в политической истории России

В XX столетии наша страна пережила несколько масштабных соци­ально-политических кризисов. Первым таким кризисом стала револю­ция 1905-1907 гг. Россия в прошлом веке переживала непростую и противоречивую эпоху модернизации — переход от традиционного, преимущественно аграрного общества к современному, индустриаль­ному, а в дальнейшем — постиндустриальному. Период модернизации связан с коренной ломкой и преобразованием экономических, соци­альных и политических структур, изменением в системе духовных цен­ностей общества. Поэтому в период модернизации назревают и обост­ряются многообразные социально-политические конфликты, и эти кон­фликты могут разрешаться, в том числе, и наиболее быстрым и ради­кальным путем, т. е. через революцию. Находятся и политические силы, сознательно избирающие революционную стратегию и тактику для достижения своих целей.

Наиболее подробно механизм развития социально-политических конфликтов и вызревания революционных ситуаций в условиях мо­дернизации был рассмотрен в труде известного американского поли­толога С. Хантингтона «Политический порядок в меняющихся обще­ствах». С. Хантингтон полагал, что стимулом для начала модернизации традиционного общества может послужить некоторая совокупность внутренних и внешних факторов, побуждающих политическую элиту решиться начать реформы. Преобразования могут затрагивать эконо­мические и социальные институты, но не касаться традиционной по­литической системы. Следовательно, имеется принципиальная возмож­ность осуществить социально-экономическую модернизацию «сверху», в рамках старых политических институтов и под руководством тради­ционной элиты. Важна готовность правящей элиты к осуществлению не только технико-экономической, но и политической модернизации, включающей как процесс приспособления традиционных институтов к изменившимся условиям, так и процесс создания новых, связанных с происходящими переменами.

106 Глава VII. Социальные конфликты и политические революции

§ 2. Революции в политической истории России 107

Политическая модернизация, которую С. Хантингтон понимает как демократизацию политических институтов общества и его поли­тического сознания, обусловлена целым рядом факторов социального характера. Индустриализация, социально-экономический прогресс неизбежно способствуют развитию системы образования, заимствова­нию передовых технических и естественно-научных идей, но вместе с научно-технической информацией общество впитывает и новые поли­тические и философские идеи, способствующие возникновению со­мнений в целесообразности и незыблемости существующего полити­ческого режима. А поскольку составной частью модернизационного процесса является эволюция социальной структуры общества, то эти идеи падают на вполне подготовленную почву.

Индустриализация и урбанизация влекут за собой формирование и быстрый рост новых социальных групп. С. Хантингтон особо отме­чает значение формирования среднего класса, состоящего из предпринимателей, управляющих, инженерно-технических специалистов, офи­церов, гражданских служащих, юристов, учителей. Именно интеллигенция первой усваивает новые политические идеи и способствует их распространению в обществе. В результате все большее количество людей и социальных групп начинают осознавать, что политика напря­мую касается их частных интересов, что от решений, принимаемых политической властью, зависит их личная судьба. Появляется все более осознанное стремление к участию в политической жизни, поиску ме­ханизмов и способов воздействия на принятие государственных реше­ний.

Поскольку традиционные политические институты не обеспечива­ют возможностей политического участия просыпающейся к активной политической жизни части населения, на них распространяется общественное недовольство. Наступает критическая ситуация. Если правя­щая элита не решится на назревшие политические реформы, то воз­никнет и будет увеличиваться разрыв между растущим уровнем поли­тической активности широких социальных слоев и отстающей от него реально достигнутой степенью политической модернизации общест­ва. В такой ситуации революция служит наиболее быстрым и ради­кальным способом насильственной ликвидации подобного разрыва. Разрушая старую политическую систему, она создает новые полити­ческие институты, правовые и политические нормы, способные га­рантировать участие народных масс в политической жизни общества. Одновременно прежняя правящая элита, не сумевшая справиться состоявшими перед ней задачами, заменяется новой элитой, более дина­мичной и открытой веяниям времени.

По мнению С. Хантингтона, итоги революции могут иметь двойст­венный характер. С одной стороны, она есть следствие недостаточно быстрого и комплексного осуществления модернизации, с другой — в ней выражается протест против самого процесса модернизации и его социальных последствий. Поэтому реальные политические результа­ты революции могут быть прямо противоположны тем лозунгам, под которыми она начинается. Если же речь идет о задачах социально-эко­номической модернизации, то революция, как и всякое социально-по­литическое потрясение, даже способна приостановить и затруднить их реализацию.

Многое из того, что описывает С. Хантингтон в своей теоретиче­ской модели, имело место в России в годы, предшествовавшие рево­люции 1905-1907 гг. Отход от курса реформ и поворот к политиче­ской реакции после убийства Александра II по времени совпал с пе­риодом интенсивного социально-экономического развития страны, которая по темпам роста промышленного производства в конце про­шлого века вышла на первое место в мире. Под стать происходившим экономическим сдвигам были и социальные. За тот же период значи­тельно выросла численность городского населения, шел процесс фор­мирования массового среднего класса, других социальных групп, вы­званных к жизни социально-экономической модернизацией, прежде всего — слоя промышленных рабочих.

В начале прошлого столетия социальные перемены стали находить свое выражение и в политической сфере. Возросла политическая активность различных групп городского населения. Накануне событий 1905-1907 гг. призывы к установлению политических свобод, кон­ституции и парламентаризма буквально переполняли общественную атмосферу, были типичным проявлением революционного кризиса, вызванного отставанием процесса политической модернизации от сдви­гов, которые произошли в экономике и социальной структуре.

Реформы, осуществленные под давлением «снизу» и по своей сути конституционные, следует оценить двояко. С одной стороны, они бы­ли шагом на пути политических модернизаций, но, с другой — возник­шие в результате этих реформ политические институты еще трудно было характеризовать как институты развитой парламентской демо­кратии. Законодательные права Государственной думы были весьма ограничены. Она не обладала правом формирования правительства, даже ее возможности контролировать государственный бюджет оста-

108 Глава VII. Социальные конфликты и политические революции

§ 2. Революции в политической истории России 109

вались минимальными. Совершенно недемократичной была избира­тельная система. К тому же верховная государственная власть изна­чально враждебно относилась к Государственной думе, видя в ней вре­менное и вредное для общественного спокойствия учреждение. Как только обстановка позволила, самодержавие стало по частям отбирать дарованные ранее права, изменило избирательную систему в еще бо­лее антидемократическом направлении.

Нерешенные социально-экономические и социально-политические проблемы России обострились в годы Первой мировой войны, поэто­му революционные события 1917 г. наступили вполне закономерно. Однако в самом начале характер революционного кризиса был детер­минирован не только социальными конфликтами «внизу», но и кон­фликтом элит «наверху». В российской действительности начала XX в. признаки такого конфликта заметны достаточно отчетливо. Правящая элита самодержавной России была аристократической по своему происхождению. Состав правящей элиты тогдашней России, способы ее рекрутирования определили и ее основные качества. В первую оче­редь, это консерватизм, проявляющийся в недоверчивом и даже враж­дебном отношении к любым инновациям, даже исходившим от самого императора. Замкнутость элиты неминуемо вела к ее деградации, вы­ражавшейся в появлении на важнейших государственных постах от­кровенно слабых и малокомпетентных людей, в снижении уровня и качества принимаемых управленческих решений и, как следствие это­го, ухудшении ситуации в тех сферах, которых решения эти касались напрямую.

Тенденция к деградации правящей элиты особенно усилилась в го­ды Первой мировой войны. Неподготовленность России к войне, дезорганизация снабжения населения и армии, прогрессирующий кризис транспортной системы были связаны с просчетами правящих кругов, неспособностью бюрократического аппарата империи справиться с на­зревшими проблемами. Такая ситуация резко обострила конфликт ме­жду аристократически-бюрократической элитой, находившейся у вла­сти, и активно формировавшейся в предшествующие годы оппозици­онной, довольно широкой по своему составу контрэлитой.

Для интеграции и политико-организационного оформления контрэлиты в результате революционных событий 1905-1907 гг. сложилась благоприятная ситуация. С одной стороны, появление условий для ле­гальной деятельности нерадикальных политических партий и введе­ние, пусть и усеченного, института парламентаризма в виде Государ­ственной думы впервые создавало автономную от государства сферу

публичной политики. Но, с другой стороны, принципы формирования структур исполнительной власти остались неизменными. Таким обра­зом, возникла ситуация, позволявшая некоторым либеральным поли­тикам открыто декларировать свои взгляды и предложения по вопро­сам общественного развития, но лишавшая их возможности оказывать реальное воздействие на решение этих проблем.

Многие трудности, обрушившиеся на Россию с началом военных действий, стали результатом недостаточной компетентности и нера­циональных управленческих решений тогдашней правящей элиты. Естественно, контрэлита не могла не воспользоваться этим положени­ем для того, чтобы еще громче заявить о своих претензиях на участие в решении наиболее важных проблем, стоявших перед государством и обществом. Эти претензии были даже институализированы в двух основных формах. Во-первых, в виде созданного при активном уча­стии либералов и правоцентристов Союзе земств и городов (Земгор), во-вторых, в виде сложившегося в Государственной думе Прогрессив­ного блока, в который входило большинство депутатов нижней пала­ты, прежде всего представителей партий кадетов и октябристов. Заяв­ляя о своей поддержке курса на ведение войны и сохранение верности союзническому долгу, Прогрессивный блок в качестве своеобразной платы за такую поддержку выдвигал требование о создании «ответст­венного министерства». То есть в разгар военных действий еще раз было обнародовано довоенное притязание контрэлиты на свое участие в исполнительной власти путем формирования правительства, подот­четного Государственной думе.

Своих целей оппозиционеры стремились достигнуть верхушечным переворотом. Среди лидеров Прогрессивного блока не раз возникала идея заговора с целью устранения от власти Николая II. Не только многие участники оппозиции, но и те, кто стоял близко к кормилу вла­сти, возлагали свои надежды на брата императора - Михаила Алек­сандровича. Он, став регентом при малолетнем наследнике, должен был пойти навстречу чаяниям «общества» и удовлетворить все поли­тические и экономические требования Прогрессивного блока, сохра­нив при этом верность союзникам и доведя войну до победного конца. К февралю 1917 г. в стране скопился огромный потенциал для со­циального взрыва. Вызванный войной кризис совпал с конфликтом старой и новой элит, что наложило свой отпечаток на способ и форму его разрешения. Увидев в случившихся волнениях угрозу стабильно­сти государства, деятели думской оппозиции решили спасти положе­ние комбинацией с отречением Николая II от престола. Однако собы-

110 Глава VII. Соииальные конфликты и политические революции

§ 3. Политические революции и современность 111

тия приняли такой оборот, что все ранее строившиеся планы были сметены. Николай II неожиданно отрекся от престола не только за са­мого себя, но и за своего сына. Старая власть рухнула в одночасье, ос­вободив место для тех, кто давно жаждал попробовать свои силы в управлении страной. В самом начале Февральская революция и впрямь выглядела как классическая смена правящих элит. Но на этом, пожа­луй, сходство с теоретической концепцией и заканчивается. Эффек­тивность деятельности Временного правительства оказалась не выше, чем у прежней администрации. Университетские профессора и сто­личные адвокаты оказались не лучше царских бюрократов, остро ими критикуемых. Конечно, неудачи Временного правительства объясня­лись и тяжелой обстановкой в стране, но нельзя сбрасывать со счетов отсутствие реального управленческого опыта, а также специальных знаний у новоиспеченных министров и других государственных чи­новников.

Русская революция прошла в своем развитии все этапы, характер­ные для великих революций вообще. Но ее отличие заключалось в том, что роль субъективного фактора — политической идеологии, полити­ческого лидерства — была чрезвычайно высока. Победа большевиков в октябре 1917 г. опиралась на вполне осознанную стратегию и хоро­шую организацию. В. Ленин и Л. Троцкий — главные вожди больше­визма — полагали, что победа «пролетарской» революции в России даст толчок европейской, а затем и мировой революции, которые толь­ко и могут гарантировать окончательный успех затеянного ими социа­листического эксперимента. Большевикам удалось захватить власть, но созданная в результате Октябрьского переворота политическая сис­тема приняла со временем тоталитарный характер, кардинально отли­чающийся от изначальных идеалов К. Маркса и В. Ленина.