Основные направления внешней политики России
Внешняя политика России в 1990-е гг.: особенности и основные этапы
Принципиально новым фактором международных отношений после распада СССР стало окончание «холодной войны». Военно-политическое и идеологическое противостояние Востока и Запада ушло в прошлое. Двуполюсная картина мировой политики, сложившаяся после окончания Второй мировой войны, рухнула. США остались единственной сверхдержавой. Перед Российской Федерацией как правопреемницей Советского Союза встала задача выработки новой концепции внешней политики. Необходимо было утвердить себя в качестве ядерной державы, взявшей обязательства по договорам, заключенным СССР, выстроить систему отношений с бывшими союзными республиками, активно строившими свою государственность и искавшими свое место в мировой системе, и, наконец, определить свои приоритеты во взаимоотношениях с зарубежными государствами в условиях фактически формирующегося однополюсного мира.
За несколько лет независимого существования России ее внешняя политика преодолела путь от романтизма и проатлантических иллюзий первых лет к осознанию своих национальных интересов и прагматизму. Поэтому хронологически внешнюю политику России в 90-х годах принято условно делить на два периода: «романтический», связанный с именем А.В. Козырева, и «прагматический», ассоциируемый с Е.М. Примаковым и И.С. Ивановым.
Абсолютная смена окружения из враждебного на благоприятное порождала эйфорию и многочисленные иллюзии. Руководители России заговорили не только о партнерстве, но и о дружбе со странами Запада, которые воспринимались теперь как естественные союзники. Этому во многом способствовало и экономическое взаимодействие: мировые фонды и банки заявляли о решимости помогать новой России. Во внешнеполитических кругах было весьма распространено мнение, что Россия больше не нуждается в прежних идеологических союзниках и в старых связях со многими странами Азии, Африки и Латинской Америки. Значительно ослабли ближневосточная и африканская ниши российской внешней политики в сравнении с той активностью, которую проявлял СССР. Были заморожены и почти не развивались отношения с Кубой, КНДР, Лаосом, Вьетнамом, Ираком и другими традиционными союзниками бывшего СССР.
Но довольно быстро обнаружились большие сложности и противоречия при проведении прозападной политики. Прежде всего, возник острый внутренний кризис, серьезно повлиявший на международные дела. Рыночные реформы оказались болезненными, в российском обществе увеличивалось социальное напряжение, поляризация общественных сил и глубокое разочарование различных слоев населения. Росло и разочарование в Западе, в его искренности и желании помочь российским реформам. Страны Запада укрепляли связи с бывшими республиками Советского Союза, и создавалось ощущение, что Россия вновь попадет в изоляцию. В стране нарастали националистические настроения. Раздражение российских политиков подогревалось событиями в Восточной и Центральной Европе: бывшие советские союзники стремились в НАТО и Европейский Союз, высказывая подозрительность и недоверие в отношении России. К тому же на Западе уходили с политической сцены старые российские союзники – Г. Коль, Ф. Миттеран и др.
Отрезвление от иллюзий ознаменовалось пониманием важности восточного направления в российской внешней политике и, прежде всего, связей с Китаем и Индией. А.В. Козырев, выступая 22 октября 1992 г. на заседании Верховного Совета, заявил: «Россия не должна сужать рамки партнерства, выбирая между Востоком и Западом. Спектр ее интересов значительно шире». С конца 1992 г. к западному вектору, который оставался основным, прибавился восточный, и у российской дипломатии проявилось стремление возродить свои утерянные позиции на Востоке.
В ноябре 1992 г. состоялся визит президента Б.Н.Ельцина в Южную Корею, а в середине декабря – в Китай. Оба визита были достаточно успешными. Вскоре после возобновления активности в восточном направлении российская дипломатия обратила свои взоры на север, а затем и на юг. В январе 1993 г. Россия, Норвегия, Швеция, Исландия, Финляндия и Дания учредили Совет Баренцева (Евроарктического) региона, главной задачей которого была координация сотрудничества в экономике, охране окружающей среды, добыче полезных ископаемых, создании инфраструктуры, защите прав коренного населения.
Визит А.В. Козырева в Иран и состоявшийся в конце июня 1995 г. визит Б.Н. Ельцина в Грецию, а также некоторое продвижение на российско-турецком направлении, свидетельствовали о том, что и южному спектру внешней политики стало уделяться внимание. Таким образом, во внешнеполитической доктрине России определились все направления: и западное, и крепнущее восточное, и северное, и южное. Однако цели и задачи, которые были поставлены перед внешней политикой на этом этапе, оказались в целом нереалистичными. Начавшаяся в 1994 г. война в Чечне нанесла серьезный удар по международному имиджу России. Дело дошло до экономических санкций Запада. С середины 90-х годов на внешнюю политику стал влиять еще один фактор – здоровье Б.Н. Ельцина. Его международная деятельность все более ограничивалась личными контактами с избранными лидерами – в формате «встреч без галстуков». России приходилось отступать на всех дипломатических фронтах в дальнем зарубежье. Под мощным напором США и других стран НАТО в Югославии это проявилось более чем наглядно. 8 сентября 1995 г. на пресс-конференции Б.Н. Ельцин по существу впервые заявил, что он не доволен работой российского МИДа и в том числе его главы. В начале января 1996 г. А.В. Козырев был отправлен в отставку.
С приходом в МИД Е.М. Примакова наметились изменения во внешнеполитических ориентирах. Россия стала более жестко отстаивать свои национальные интересы на международной арене. Опытный политик, в прошлом руководитель внешней разведки, Е.М. Примаков уже в первые месяцы ясно обозначил приоритеты своей деятельности на между народной арене: проведение активной внешней политики с позиций великой державы в новой геополитической ситуации, укрепление позиций России в «большой восьмерке», активная внешняя политика на всех направлениях, «по всем азимутам» и др.
Возросла внешнеполитическая активность России в ближнем зарубежье и на восточном направлении, которое стало восприниматься важнейшим резервом наращивания внешнеэкономической деятельности РФ. 26 апреля 1996 г. в Шанхае главы пяти государств (Россия, Китай, Таджикистан, Казахстан и Кыргызстан) подписали Соглашение об укреплении мер доверия в военной области в районе границы. Так возникла «Шанхайская пятерка». В 1997 г. состоялись взаимные визиты разных уровней и подписание документов об экономическом и культурном сотрудничестве с Индией, Китаем, Японией, Израилем, Сирией, Вьетнамом и другими странами. После длительного перерыва наметился прогресс в отношениях и с латиноамериканскими странами – Уругваем, Кубой и др.
Линия Е.М. Примакова получила продолжение и при его преемнике – И.С. Иванове, назначенном на пост министра в сентябре 1998 г. В российском МИДе идея многополюсного мира как антитезы однополюсного американского преобладания усилилась после действий НАТО в Югославии в 1999 г., грозивших подорвать роль прежних международных институтов. В России росло стремление активизировать свою политику, в том числе и там, где она имела влияние во времена Советского Союза. Отход от прежней эйфории и переход к более прагматическому курсу, сопровождавшемуся большей сбалансированностью отношений с Западом, вызывал в странах Запада ощущение, что Россия возвращается к своим имперским амбициям; соответственно усиливались и антирусские настроения. Но и в российском общественном мнении ситуация менялась – антиамериканизм снова начал распространяться в различных слоях населения.
В целом к концу 90-х годов внешняя политика России приобрела более четкие очертания, учитывающие национальные интересы и приоритеты страны, но 1990-е гг. закончились для России и Запада взаимным разочарованием, сентенциями о нереализованных возможностях и даже шумными скандалами. Впервые за десятилетие мир начал говорить о стагнации и даже отголосках «холодной войны». Расчеты, связанные с формированием равноправных партнерских отношений России с Западом, как это предполагалось в «Основных положениях концепции внешней политики Российской Федерации» от 23 апреля 1993 г. не оправдались. Международная обстановка, сложившаяся к началу XXI в., потребовала переосмысления приоритетов российской внешней политики и возможностей ее ресурсного обеспечения.