Уложение 1649 г.: развитие права, феодальной собственности. Вотчины, поместья

При передаче земли одним лицом другому (через сделку), т. е. при вполне частном отношении, пожалование станови­лось закрепляющим сделку актом, свидетельствующим о не­полном объеме права распоряжения землей, принадлежаще­го отчуждателю и приобретателю. Сложный дифференциро­ванный характер правомочий становится еще более ясным из анализа личных прав на различные объекты земельной соб­ственности, такие, как родовые, выслуженные, купленные вотчины и поместья.

Вотчины по праву XVI—XVII вв. делились на несколько видов в соответствии с характером субъекта и способом их приобретения: дворцовые, государственные, церковные и частновладельческие. Специфика этой формы землевладе­ния (связанная, главным образом, с правом на наследствен­ную передачу) дает основание полагать, что практически все категории свободного населения Руси владели вотчинами или черными землями на праве, максимально приближенном по характеру к вотчинному. И только в Московском государ­стве обладание вотчинами становится привилегией ограни­ченного класса служилых людей.

Особенности юридического взгляда на обладание вещами (в первую очередь недвижимостью), характерные для данной эпохи с присущим ему предпочтением фактического облада­ния над «теоретической» правоспособностью, длящегося от­ношения над предполагаемым, постоянного над срочным, действительно делали вотчинное землевладение своеобраз­ной моделью, образцом для иных, близких ему форм. Прису­щие ему атрибуты (наследственный характер, сложный поря­док отчуждения, особый режим эксплуатации) в ходе эконо­мической и правовой эволюции различных форм землевладе­ния (в том числе поместных) чувствительно воздействовали на правовой статус и режим этих смежных форм. Некоторые из них, возникнув как условные, постепенно приобретали черты наследственных и постоянных форм, составлявших стабильную хозяйственно-правовую основу феодальных от­ношений XVI—XVII вв. Об этом свидетельствует судьба гакой формы, как поместное землевладение, которое в XVII в. по­степенно становится объектом наследственных притязаний.

Дворцовые вотчины формировались из еще не освоенных никем земель или из частных земельных фондов князей. Пос­ледние складывались чаще всего из приобретений, осущест

влявшихся в ходе и результате различных сделок: купли, по­лучения в дар или по завещанию (исключение здесь составля­ло законодательство Новгорода, запрещавшее князьям при­обретать земли в частную собственность в пределах новго­родских территорий). При этом законодатель и практика раз­личали правовой статус частновладельческих земель князя и земель государственных («казны»). Такое разделение сохра­нялось достаточно долго, пока в лице верховного субъекта собственности не слились государство и князь (как персона). Тогда на смену старому разделению пришло новое: государст­венные «черные» земли и дворцовые земли

Правовой статус церковных вотчин был, естественно, обусловлен особым характером субъекта собственности. Субъект здесь не был достаточно консолидирован, так как церковными имуществами (в том числе землей) в XVI—XVII вв. пользовались и распоряжались отдельные церковные уч­реждения: монастыри, епископаты, приходские церкви

Уже с XVI в. государство приняло меры, направленные на сокращение церковного землевладения. На Стоглавом собо­ре был сформулирован принцип, согласно которому все зе­мельные приобретения церкви (прежде всего, монастыр­ские) нуждаются в обязательном санкционировании со сто­роны государства. На Соборе 1572 г. было запрещено богатым монастырям приобретать землю по дарственным от частных лиц. Собор 1580 г. запретил также приобретения по завеща­ниям, купчим и закладным грамотам. Собор 1584 г., подыто­жив все это, сформулировал общий вывод, согласно которо­му церковь приобретала характер юридического субъекта, по своим качествам мало отличающегося от частного лица и прямо поставленного в зависимость от волеизъявления госу­дарства. Законодатель также стремился создать условия, при которых затруднялся переход земельных имуществ из частно­владельческого сектора в церковно-монастырский. Соборное Уложение вполне определенно запретило «увод» земель ли­цами, уходящими в монастырь

Следующим этапом в процессе ограничения церковного землевладения стали прямые попытки секуляризации цер­ковных земель, проводимые Иваном IV и Лжедмитрием I. Они основывались на концепции, рассматривавшей в качест­ве субъектов монастырской собственности не персонал мо­настырей, а сами учреждения, институты. Такая идеологичес­кая установка отражала реальный процесс усиления государ

В

Общинные земли как объект вещных прав находились во владении, пользовании и распоряжении коллективного субъ­екта — волости или посада (городской общины). То, что об­щина пользовалась не только правом владения, но и распоря­жения землей, доказывалось фактом раздачи земли новым поселенцам. Однако чаще всего реализация общинных прав распоряжения землей носила внутренний (для общины) ха­рактер, проявляясь вовне преимущественно в сделках мены. Наиболее распространенной формой внутриобщинной реа­лизации прав распоряжения землей были земельные пере­делы.

На право распоряжения общины своими землями указы­вало также наличие широких правомочий в исковой области и в сфере приобретения сторонних земель для самой общи­ны. В городах такие права реализовывались в процессе об­щинного выкупа земель у «белолистцев», т. е. лиц, купивших общинною землю, но не вступивших в члены общины. Зако­нодатель же постоянно в XVI — первой половине XVII в. стре­мился создать правовой порядок, в котором община состояла бы исключительно из владельцев — местных жителей и не смешивалась с соседними общинами. В частности, на это было направлено и положение о предельном (трехлетнем) сроке пользования земельным наделом на территории чужой общины.

Практика пошла по пути дальнейшего расширения прав индивидов в сфере пользования и распоряжения общинны­ми земельными наделами и вовлечения лично их в имущест­венный гражданский оборот. Возникшая на этой почве кол­лизия выразилась, прежде всего, в столкновении общинных, корпорашвных начал и начал индивидуальных, носителями которых стали, однако, не члены данной общины, а чужаки, сторонние члены других общин. В середине XVII в. конфликт разрешился поглощением частных начал корпоративными

права и имущество, законодатель установил порядок общин­ного выкупа отчужденного белолистцами городского имуще­ства. Так как члены городских общин имели право распоря­жаться только принадлежавшими им строениями в городах, то они могли отчуждать их по своему усмотрению. Однако вместе со строениями к белолистцам отходили и земельные участки, на которых были возведены постройки. Поэтому, чтобы сохранить за собой земли, городские общины были вынуждены выкупать такие участки у белолистцев. В 1627 г. была сделана законодательная попытка вывести землевладе­ние белолистцев за черту посада, а в 1634 г. в развитие этого положения законодатель ввел для членов городской общины уголовные наказания за отчуждение городских имуществ бе­лолистцам. Вместе с тем посадские общинники лишались права распоряжаться по своему усмотрению городскими по­стройками. Тем самым за частными лицами сохранялось только право пользования городскими дворами. Принадле­жавшие тяглым людям дворы в случае наложения на них взыс­кания по долговым обязательствам могли продаваться с пуб­личных торгов лишь членам городской общины. Наконец, Соборное Уложение прямо предписывало белолистцам высе­ляться с территории, принадлежавшей городской общине (гл. XIX).

Борьба между коллективами (общинами) и частными соб­ственниками возобновилась в конце XVII в., когда законода­тель сделал ряд уступок частным лицам, вернув членам город­ской общины полное право собственности на строения и снова разрешив отчуждать посадские дворы белолистцам (правда, при условии принятия ими на себя тягла). В самом же начале XVIII в. этот вопрос был снят: законодатель предо­ставил право свободного отчуждения городских имуществ бе­лолистцам и иным посторонним (для общины) лицам. С включением по Соборному Уложению «белых слобод» в тягло началась унификация правового статуса городских иму­ществ, которая, однако, несколько позднее уступила место новой имущественной дифференциации, основанной уже на иных, сословных, началах

По способам приобретения вотчинные земли делились на родовые, выслуженные и купленные.

В отношении родовых вотчин права рода в древнейшие времена включали общие для всех его членов правомочия по

владению, пользованию и распоряжению. В XVI—XVII вв. единый комплекс родового имущества постепенно распадает­ся на составные части, по отношению к которым отдельные представители рода наделяются только правом пользования и владения, а право распоряжения остается за родом. На это указывало, например, такое ограничение личных прав, как обязательность согласия всех родичей при отчуждении родо­вого имущества отдельным членам рода.

Проданное имущество могло быть выкуплено членами рода, причем в качестве покупателей они имели явное пре­имущество перед другими лицами. Тем не менее в праве и на практике наметилась определенная дифференциация част­ных прав в рамках правового комплекса, которым регламен­тировались права всего рода. Так, приобретенное отдельным членом рода имущество становилось частной, а не родовой собственностью.

Права, связанные с родовыми вотчинами, составляли наи­более стабильную часть в комплексе имущественных прав их владельцев. Специально созданный затрудненный порядок распоряжения родовыми вотчинами (ст. 85 Судебника 1550 г.) являлся таковым только для отдельных членов рода, но не для рода в целом. Как отчуждение, так и приобретение (также вторичное приобретение или родовой выкуп) этих имуществ осуществлялось с учетом согласия всего рода. Однако кон­кретные лица могли быть устранены от сделки, когда она совершалась с частью родового имущества, находящегося во владении их семей (устранялись нисходящие при выкупе вот­чины, проданной их отцом или дедом). Такой порядок указы­вал на несомненно солидарный характер собственности в от­ношении родовых имуществ

Уже к XVI в. родовые права на имущества ограничивались, главным образом, правом родового выкупа и правом родово­го наследования. Право родового выкупа впервые было офи­циально закреплено в Судебнике 1550 г. (ст. 85), а затем под­тверждено Соборным Уложением 1649 г. (гл. XVII) и перво­начально распространялось только на имущество, отчужден­ное посредством возмездных сделок: купли-продажи, залога, мены. Только во второй половине XVII в. оно было распро­странено на безвозмездные сделки.

выкупной сделки обычно совпадала с ценой продажи, на что прямо указывалось в Соборном Уложении (гл. XVI). Особое внимание законодатель уделял регламентации круга лиц, ко­торые допускались к выкупу проданной или заложенной вот­чины: отстранялись от выкупа нисходящие родственники продавца, а также боковые, принимавшие участие в сделке

Поместное землевладение складывалось в качестве осо­бой, но в правовом отношении недостаточно определившей­ся формы землевладения уже в XVI—XVII вв. В тот период поместные выделы осуществлялись из княжеских (дворцо­вых) земель в пользу непосредственно связанных с княжес­ким двором лиц. Условность владения поместьем связыва­лась в правовом мышлении эпохи, прежде всего, с первона­чальным моментом его образования: за службу давалась земля. Однако по отношению к уже полученному поместью складывалась иная презумпция: наделенный землей относил­ся к ней как к своей собственности, с чем связывались и его ориентации в сферах эксплуатации и распоряжения помес­тьем. В системе хозяйственных отношений поместье ничем не выделялось из ряда других хозяйственно-правовых форм (например, вотчин), что вызывало сначала подспудно, а позд­нее уже открыто тенденцию к их сближению

Поместья давались за самые различные виды государст­венной службы, поэтому необходимо было ввести определен­ные эквиваленты для оценки соответствующих заслуг. Ниве­лирующее влияние, которое оказала выработка практикой достаточно рутинного и стандартного порядка, связанного с регламентацией размеров и объектов, включенных в него, уже в XVI в. усиливается дополнительными факторами. Воен­ная реформа середины века, уравнявшая порядок верстания военнослужащих с вотчины и поместья (независимо от вида землевладения, а в зависимости от его размеров), была суще­ственным шагом в этом направлении.

Подошла очередь для правовой интерпретации статуса самого субъекта поместного землевладения, т. е. для опреде­ления, является ли таковым только лицо, получившее за свою службу поместье, или поместные права распространяются и на его близких. Большей четкости требовали регламентация всего комплекса прав по владению поместьем и решение во­проса о приобщении членов семьи помещика к этим правам. Для нужд экономической стабилизации поместного земле­владения наиболее приемлемой оказалась линия хозяйствен­ной преемственности в рамках одной семьи, а не частые пере­ходы поместья из одних рук в другие.

Первоначальным обязательным условием пользования поместьем была реальная служба, начинавшаяся для дворян с пятнадцати лет. По достижении этого возраста поступивший на службу сын помещика «припускался» к пользованию по­местьем. Ушедший в отставку помещик получал поместье на оброк вплоть до достижения сыновьями совершеннолетия, с середины XVI в. поместье на тот же срок оставалось в его пользовании. К наследованию поместьем стали привлекаться боковые родственники, женщины получали с него «на прожи­ток». Пенсионные выдачи женщинам (вдовам помещиков и их дочерям) производились до момента нового замужества (вдовы) или до совершеннолетия (дочери), а с начала XVII в. — уже вплоть до смерти вдовы и детей. Такие выдачи рассмат­ривались законом не как наследование, а лишь как пожалова­ние. Поэтому распоряжение этим имуществом было связано с рядом специальных ограничений. Например, вплоть до Со-

борного Уложения разрешался только обмен поместья на по­местье, а с 1649 г. был допущен обмен поместий на вотчины (при соблюдении необходимых обменных эквивалентов), но только с санкции государства (ст.2—7 гл. XVII). К концу XVII в. устанавливается практика обмена поместий на денежные оклады («кормовые деньги»), что в скрытой форме означало уже фактическую куплю-продажу поместий. Официальная продажа поместий (за долги) была допущена в XVII в., тогда как сдача поместий в аренду за деньги разрешалась (ст. 12 гл. XVI Соборного Уложения).

Сближение правового статуса вотчины и поместья, завер­шившееся к середине XVII в., указывало на консолидацию имущественных прав, принадлежавших различным группам господствующего класса. Одним из признаков этого стало право обмена вотчины на поместье с соответствующей пере­дачей прав и обязанностей, лежавших на обмениваемом объ­екте. Но не менее важным симптомом сближения данных форм землевладения стал трансформированный порядок передачи поместий по наследству, в сущности, мало отлич­ный от вотчинного наследования. Расширение круга наслед­ников, отмеченное для обоих случаев (для вотчин и помес­тий), указывало на те же тенденции.

Соборное уложение 1649 г. подробно определя-

ло имевшиеся формы феодального землевладения. В специальной (XVI)

главе этого важного правового документа были обобщены все важней-

шие изменения в правовом статусе поместного землевладения. Так, ус-

танавливалось, что владельцами поместий (ст. 1 гл. XVI) могли быть и

бояре и дворяне; определялся порядок передачи поместья сыновьям по

наследству; часть земли после смерти владельца получали жена и доче-

ри; поместье могло быть дано дочери в качестве приданого; разрешался

обмен поместья и на поместье, и на вотчину. Но помещики не получили

права свободной продажи земли (только по царскому указу), не могли

они ее и заложить. Однако ст. 3 гл. XVI допускала обмен большего по-

местья на меньшее и тем самым давала возможность под прикрытием

этой сделки продавать поместные владения. На содержание этой и

других статей Соборного уложения воздействовали "челобитные" дво-

рян, требовавших увеличения прав на поместные земли.

Вотчина (см. гл. XVII Уложения) и по Соборному уложению все еще

представляла собой привилегированное землевладение. Вотчинники

имели более широкие права распоряжаться своими землями: могли про-

дать (с обязательной регистрацией в Поместном приказе), заложить,

передать по наследству (хотя и с некоторыми ограничениями).

Соборное уложение устанавливало право родового выкупа - срок 40

лет для выкупа проданной, выменянной, заложенной родовой вотчины.

Точно определялся круг родичей, имевших право на выкуп (при этом

исключались прямые потомки - дети и внуки). На купленные вотчины

(не родовые) право родового выкупа не распространялось. Введенные

ограничения этого старинного, феодального института ставили в лучшее

(по сравнению с прежними временами) положение приобретателей земли, давали возможность вывести родовую вотчину из владения старинного рода бояр и передать ее новым владельцам.