Основные системы подсудности, «конфликт юрисдикций»
В международном частном праве под понятием «международная подсудность», которое также характеризуется известной долей условности, подразумевается разграничение компетенции национальных судов различных государств по разрешению гражданских дел «с международными характеристиками». Определение подсудности следует отличать от определения права, подлежащего применению к отношениям, регулируемым МЧП. Вопрос определения сферы и пределов компетенции судов и иных национальных органов юстиции и правоприменительных учреждений каждого отдельно взятого государства в принципе решается им суверенно, т.е. независимо от других государств, в соответствии с теми предписаниями внутригосударственного права (конституционными и иными), которые оно разрабатывает и вводит в действие самостоятельно.
В связи с тем, что право некоторых государств разграничивает «международную компетенцию» и «территориальную подсудность», нормы, относящиеся к внутренней подсудности, не всегда могут распространить свое действие на область международной компетенции. Так, и Брюссельская конвенция ЕС 1968 г., и Конвенция 1988 г. ЕАСТ, подписанная в Лугано, во многом исходят из презумпции наличия у судов договаривающихся государств такого качества, как «международная компетенция»205. Следовательно, более строгий подход к терминологии в рамках
которых явным образом предусмотрена международная компетенция национальных судов. Однако в практике этой страны существует и мнение общего характера, согласно которому, если у данного органа в Нидерландах имеется внутренняя компетенция, это обеспечивает и наличие международной компетенции — действует так называемый принцип «распределение означает наделение».
вопросов подсудности, обусловленных международными аспектами, означает необходимость в зависимости от обстоятельств вести речь о «международной компетенции» соответствующих судебных учреждений данной страны и распределении внутренней территориальной подсудности для целей разрешения в комплексе проблем международной подсудности в целом.
В мировой практике сложился ряд критериев, воспринятых различными государствами и их правовыми системами, основываясь на которых, их национальное право определяет пределы и сферу компетенции собственных судебных и иных учреждений. В этом плане наиболее четко сформировались три известные системы определения подсудности: романская, или латинская, германская и система общего права. Примером страны, стоящей на позициях первой из таких систем, является Франция и последовавшие за ней государства, воспринявшие Кодекс Наполеона 1804 г. и в известной мере французский ГПК 1806 г. Германская система основана на Уставе гражданского судопроизводства 1877 г., также воспринятого рядом стран материковой части Европы и других континентов, в частности Японией. Наконец, в числе государств, следующих третьей системе, выступают страны англо-американского права (common law). В соответствии с изложенной последовательностью систем разграничения компетенции национальных судов в международной теории и практике существуют в качестве закрепленных в законодательстве или иных источниках права следующие критерии разграничения.
Признак гражданства сторон спора. Французский суд, например, объявит себя компетентным рассмотреть любой спор, вытекающий из отношений по сделке, заключенной французским гражданином: «Француз может быть привлечен к французскому трибуналу по обязательствам, заключенным им в иностранном государстве даже с иностранцами», что предусмотрено ст. 15 Кодекса Наполеона. Указанная сфера действия «национального» (с точки зрения французского законодателя) закона, т.е. закона гражданства, расширяется еще более предписаниями ст. 14: «Иностранец, даже не проживающий во Франции, может быть вызван во французские трибуналы для выполнения обязательств, заключенных им во Франции и с французом; он может быть привлечен к французскому трибуналу по обязательствам, заключенным им в иностранном государстве с французом».
Признак местонахождения ответчика. Подсудность определяется местожительством ответчика (при этом имеет место распространение правил внутренней территориальной подсудности). Хотя традиционно данный критерий характеризует так называемую германскую систему распределения международной подсудности, было бы заблуждением полагать, что он используется лишь в странах этой группы (ФРГ, Австрии, Швейцарии). Например, согласно Гражданско-процессуальному кодексу КНР (ст. 20 (1)) устанавливается, что «гражданско-правовой иск подсуден народному суду в месте зарегистрированного местожительства ответчика; если это место не совпадает с тем местом, в котором данное лицо фактически проживает, иск подпадает под юрисдикцию того суда, где это лицо проживает». В случаях, когда ответчик является иностранцем-резидентом в Китае, «место зарегистрированного местожительства» на практике толкуется как «зарегистрированное местожительство». Если ответчик не является резидентом в КНР, китайский суд вправе осуществить свою юрисдикцию в отношении спора при условии, что он имеет на территории КНР собственность, которая может быть использована в целях обращения взыскания. Надо сказать, что указанное весьма роднит правовое регулирование подсудности Китая с положениями ст. 23 Устава гражданского судопроизводства ФРГ, хотя в то же время для практики КНР характерно, что сумма требований в подобных ситуациях не может превышать стоимости имущества. В других аспектах китайское процессуальное право сходно и со странами англосаксонской правовой системы. В частности, китайские авторы, указывая на использование данного признака, подчеркивают, что общие правила осуществления юрисдикции
206 См.: Pi-Chen. Private International Law of the Peope's Republic of China: An Overview // The American Journal of Comparative Law. 1987. Vol. 15. № 3. P. 479.
по гражданским делам в Китае обычно следуют территориальному принципу «истец подчиняется ответчику». Эти положения, в сущности, не слишком отличаются от принципа стран «общего права», суды которых компетентны, если ответчик находится в пределах их юрисдикции для целей получения судебной повестки206. Рассматриваемый критерий заложен в основу распределения территориальной подсудности при установлении компетенции соответствующего суда и в российском праве (подробнее об этом см. далее).
Для юридических лиц «местожительством» является место нахождения административного центра (головного офиса). Из этого следует логический вывод, что если лицо не имеет места жительства или, в случае с юридическим лицом, «оседлости» внутри страны, то к нему невозможно предъявить исковое требование в суде (например, Финляндии, Германии). В «Особенной части» настоящего курса в аспекте критериев отыскания личного статута юридического лица было указано на те трудности, которые возникают в ряде случаев при определении местонахождения юридического лица, если формальная («статутарная») и фактическая («эффективная») оседлость не совпадают.
Соответствующим подтверждением служат материальное право Российской Федерации, относящееся, к примеру, к обществам с ограниченной ответственностью, нормы которого оперируют в этом отношении несколькими признаками: «Место нахождения общества определяется местом его государственной регистрации. Учредительными документами общества может быть установлено, что местом нахождения общества является место постоянного нахождения его органов управления или основное место деятельности» (п. 2 ст. 4 Закона об обществах с ограниченной ответственностью от 8 февраля 1998 г.). В соответствии же с постановлением Пленума Верховного Суда РФ, Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «при государственной регистрации юридических лиц следует исходить из того, что местом нахождения юридического лица является место нахождения его органов». Следовательно, исковые требования, выдвигаемые против юридического лица, зарегистрированного в Российской Федерации, могут быть заявлены по месту нахождения правления (центрального органа управления — администрации) юридического лица, зафиксированному в регистрационных документах.
При общем провозглашении швейцарским международным частным правом в области регламентации международной подсудности принципа местонахождения ответчика («если настоящий закон не предусматривает специальной компетенции, то компетентными являются швейцарские суды или ведомства по месту жительства ответчика», как говорится в ст. 2 швейцарского Закона о международном частном праве). В правовом регулировании данной страны имеется немало любопытных деталей. Так, швейцарский законодатель для случаев отсутствия общих или специальных установлений в законе вводит особый признак определения компетентности судебного учреждения — место осуществления ареста на имущество (ст. 4 Закона о международном частном праве). Нетрудно увидеть, что, пожалуй, в подавляющем своем большинстве это ситуации, когда арест накладывается по месту нахождения имущества. В других предписаниях упомянутого закона рассматривается отдельный вариант установления юрисдикции швейцарских судов, когда законодательством не предусматривается подсудность в Швейцарии, но процесс за границей является невозможным либо нецелесообразным. В подобных случаях компетентными будут суды или ведомства Швейцарии в том месте, с которым обстоятельства дела имеют достаточную связь (ст. 3).
Признак «фактического присутствия» ответчика. В странах «общего права» понятие фактического присутствия изменялось в течение времени. Квалифицировавший его прежде фактор физического нахождения лица в определенном месте (в Англии либо другой стране этой правовой системы) и возможности вручить судебную повестку (writ of summons), являющуюся началом процесса в собственном смысле слова, уступает место другим признакам, особенно если это касается соответствующих категорий исков. Заметим, что в рамках предъявления иска in personam фактическое присутствие не обязательно должно быть длительным (домициль или
207 Чешир Дж., Норт П. Международное частное право. М., 1982. С. 76 — 77.
резиденция) — достаточно и кратковременного пребывания на территории данной страны. Дж.Чешир и П. Норт пишут по этому поводу: «Согласно нормам общего права любое лицо на земном шаре может воспользоваться юрисдикцией английского суда или подпасть под его юрисдикцию при одном лишь условии, что ответчик надлежащим образом вызван в суд... Такая повестка должна быть вручена ему лично. Этого достаточно для подчинения его компетенции английского суда, даже если он иностранец, находящийся в Англии проездом, и даже если основание иска не имеет никакой фактической связи с Англией. Ответчик должен находиться в Англии. Ничто другое не является достаточным. Если не удастся ему лично вручить повестку о явке в суд, потому что он находится за границей, никакое дело против него не может быть начато.
То обстоятельство, что Англия — это его forum domicilii или место, где он заключил договор, провел деловую операцию либо совершил деликт, недостаточно по общему праву для осуществления в отношении него юрисдикции in personam»207. В целях предъявления иска in rem (вещно-правовых требований) фактическое присутствие толкуется как нахождение имущества (собственности) ответчика.
Если английские суды не обладают компетенцией, они не могут рассмотреть дело. Однако в целях установления юрисдикции могут быть использованы различные нормы, в зависимости от ситуации и положения сторон. Вопрос о юрисдикции будет решен либо на основе принципа домициля ответчика, выбора суда, произведенного самими сторонами, либо, в ряде случаев, в зависимости от предмета иска. В качестве общих правил действуют следующие положения: 1) если ответчик домицилирован в странах Европейского Союза, применяется Брюссельская конвенция 1968 г., которой в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии придана юридическая сила Законом 1982 г. о юрисдикции по гражданским делам и судебным решениям (с изменениями 1990 и 1995 гг.); 2) если ответчик домицилирован в странах ЕАСТ, ратифицировавших Конвенцию 1988 г., заключенную в Лугано (положения данной конвенции имплементированы во внутреннее право Великобритании Законом 1991 г. о юрисдикции по гражданским делам и судебным решениям), применяются ее положения; 3) если ответчик домицилирован в каких-либо других странах или дело не подпадает под сферу действия ни одной из конвенций, английские суды будут обращаться к традиционным нормам.
Английские суды могут распространить свою юрисдикцию на дела с участием иностранных физических и юридических лиц, даже если те не находятся на территории Великобритании и не имеют здесь центра деловой активности. Это следует из предписаний Постановления № 11 Правил процедуры Верховного суда 1983 г., в котором перечисляются Основания для выдаваемого судом разрешения вручить ответчику, находящемуся за границей, судебный документ о возбуждении производства. Одним из критериев, указанных в Постановлении № 11 и необходимых для наличия юрисдикции у английского суда в ситуациях, когда ответчик-иностранец не находится в Англии и не имеет там имущества, является требование о том, чтобы дело подпадало хотя бы под одну из категорий, перечисленных в Постановлении, а именно: возбуждение дела против ответчика, находящегося за границей, имело бы целью исполнение, аннулирование, прекращение, объявление недействительным или иное воздействие на договорные отношения либо требования о возмещении вреда или других средств получения компенсации за нарушение контракта, если таковой: а) заключен в пределах английской юрисдикции; б) заключен агентом или через агента, действующего или находящегося в пределах английской юрисдикции, от имени принципала, действующего или проживающего за пределами Англии; 3) в силу предусмотренных в нем положений и условий подчиняется нормам английского права; 4) содержит условие о том, что Высокий суд обладает компетенцией рассмотреть дело и вынести акт по вопросам данного контракта.
Специалисты отводят приведенному Постановлению очень важное место в вопросе обоснования максимального расширения компетенции английских судов в отношении дел с участием ответчиков-иностранцев, находящихся за рубежом, отмечая, что оно является примером положений, существующих во многих других странах, именуемых (например, в США) «законами
длинных рук», которые позволяют принять решение о вручении судебных документов ответчикам, предоставив для этого определенный срок лицам, находящимся за пределами данной юрисдикции.
В вопросах, квалифицируемых как процессуальные, действует английское право вне зависимости от того, каким могли бы быть «собственное право договора» или применимый к существу отношений правопорядок. Например, средства защиты квалифицируются как процессуальный институт, который, следовательно, должен рассматриваться согласно закону суда (т.е. праву того государства, где разрешается спор). Однако иногда может оказаться весьма непросто определить, является ли соответствующий аспект отношения или норма, регулирующая его, процессуальными или материальными. В деле «Чаплин против Бойз» (1971) Палата лордов должна была решить, является ли взыскание вреда за причинение боли и страданий вопросом морального вреда (вопросом материального права) или вопросом измерения вреда (процессуальным элементом). Большинство мнений квалифицировало его как вопрос материального права.
Для английских судов нетрадиционным является также и вопрос о присуждении взыскиваемых убытков в иностранной валюте. Прежде обычной практикой были решения об их взыскании только в английской валюте. Тем не менее в деле «Милиангос против Георга Франка» (1976) Палата лордов указала, что в определенных случаях английские суды могут выносить решения о присуждении взыскания в иностранной валюте.
Милиангос, который вел деловые операции в Швейцарии, продал партию пряжи из полиэстера английской компании. Покупная цена была зафиксирована в швейцарских франках. Покупатель товар не оплатил. Палата лордов признала, что суд имел право взыскать платеж в швейцарских франках. Впоследствии с принятием Закона о международном частном праве 1995 г. и проведенных изменений и дополнений связанного с ним законодательства, одним из вопросов, подлежащих регламентации с его помощью, было взимание процентов по судебным и арбитражным решениям, выраженным в иной, нежели английский фунт стерлингов, валюте, вследствие чего компетенция английских судов осуществлять подобного рода взыскания была признана и в статутном праве.
В США заявление, адресуемое федеральному суду, обычно должно содержать обоснование его компетентности по рассмотрению данного дела, т.е. иметь не только указание на соответствующую норму закона, но и квалификацию спорного взаимоотношения (ст. 8 Федеральных правил гражданского процесса). Однако если речь идет о разном гражданстве спорящих сторон (§ 1332 раздела 28 Свода законов США), то подобное требование не применяется.
Несмотря на то, что по законодательству США подача искового заявления в судебную инстанцию требуется формально, именно с вручением судебного приказа (writ) связывается наступление правовых последствий по началу процесса. Законодательные акты ряда штатов предписывают включать в содержание повестки некоторую информацию, касающуюся существа дела. Так, § 305 Законов и Правил гражданского процесса штата Нью-Йорк обязывает давать обоснование компетентности суда рассматривать спор, а также предмет иска и истребуемую форму защиты. В образце приложения № 1 к ст. 84 Федеральных Правил гражданского процесса содержится типовая формула обращения к ответчику: «Настоящим вы вызываетесь в суд и вам предписывается направить адвокату истца по адресу... пояснения по исковому заявлению, вручаемому вам вместе с данной повесткой, в течение... дней. Если вы не выполните этого, против вас будет вынесено заочное решение об удовлетворении требования, изложенного в исковом заявлении».
Статья 4 тех же Федеральных Правил гражданского процесса США закрепляет общие рамки территориальной подсудности применительно к акту вручения судебного приказа о вызове в суд. В частности, выписанная клерком федерального районного суда повестка вручается лишь в границах штата, где суд расположен, а по отношению к третьим лицам и вновь привлекаемым
208 См.: Пучинский В.К. Гражданский процесс США. М., 1985. С. 18 — 19.
соответчикам также еще и в радиусе ста миль от места возникновения или рассмотрения дела208.
В Российской Федерации разграничение компетенции собственных и иностранных судов строится преимущественно с использованием территориального критерия места нахождения ответчика. Однако при этом действует и критерий гражданства. Так, российский суд будет вправе рассмотреть дело с участием российских граждан или юридических лиц, созданных в соответствии с российскими законами. Компетенция российского арбитражного суда налицо даже в тех случаях, когда ответчиком выступает иностранное юридическое лицо, если на ее территории существует его филиал или представительство, находится имущество или исполняется договор и т.п. (ст. 212 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).
Согласно ст. 434 Гражданского процессуального кодекса РСФСР подсудность российским судам гражданских дел по спорам, в которых участвуют иностранные граждане, лица без гражданства, иностранные предприятия и организации, а также по спорам, по которым хотя бы одна из сторон проживает за границей, определяется российским законодательством.
Так, в соответствии с ч. 2 ст. 160 Семейного кодекса Российской Федерации «гражданин Российской Федерации, проживающий за пределами территории Российской Федерации, вправе расторгнуть брак с проживающим за пределами территории Российской Федерации супругом независимо от его гражданства в суде Российской Федерации».
В статье 117 ГПК устанавливается общее правило международной подсудности — российские суды рассматривают дела по искам, предъявляемым к лицам (независимо от их гражданства), которые имеют место жительства на территории Российской Федерации. Российским судам подсудны также дела по искам к юридическим лицам, имеющим в Российской Федерации место нахождения или имущество. А в соответствии с ч. 2 ст. 118 ГПК российские суды компетентны рассматривать иски к ответчику, место жительство которого находится за пределами Российской Федерации, если он имеет на территории России имущество или ранее проживал в Российской Федерации. Иск в данном случае будет рассматриваться российским судом по месту нахождения имущества или по последнему известному месту жительства ответчика в Российской Федерации.
Статья 119 ГПК устанавливает исключительную подсудность российским судам дел по искам о праве на строение, освобождение имущества от ареста, об установлении порядка пользования земельным участком, если они находятся на территории Российской Федерации; дел по искам кредиторов наследодателя, предъявляемым до принятия наследства наследниками, если наследство или основная его часть находится на территории Российской Федерации; иски к перевозчикам, вытекающие из договоров перевозки грузов, пассажиров или багажа, если на территории Российской Федерации находится управление транспортной организации, к которой в установленном порядке была предъявлена претензия.
В практике международного сотрудничества при осуществлении отношений в сфере международного хозяйственного и гражданского оборота нормы права, регламентирующего пределы компетенции национальных судов, неодинаковы по своему содержанию. Следует подчеркнуть в данной связи еще раз, что международное право не регулирует подобного разграничения, а национально-правовые решения могут не совпадать.
Обозначенные выше три критерия (т.е. определения компетенции местных судов различных государств), которыми в основном оперируют перечисленные системы «международной подсудности», не должны считаться исчерпывающими. Для этих целей могут быть избраны и другие признаки: место заключения и место исполнения договора, место жительства истца, место нахождения имущества и пр. В частности, ст. 23 китайского Гражданско-процессуального кодекса и ее толкование Верховным судом КНР обеспечивают соответствующие альтернативные варианты: предъявление иска в китайском народном суде по спорам, вытекающим из договорных отношений в месте, где исполнялся контракт, или в котором контракт был подписан. Иски из причинения вреда могут быть поданы в суд того места, в котором произошли неправомерные действия (ст. 22 ГПК КНР). Кроме того, если истец испытывает затруднения в использовании указанных диапозитивных критериев, ст. 29 ГПК Китая допускает обращение к главному правилу
209 С учетом этого ни в коем случае нельзя согласиться с немецким исследователем X. Шаком, полагающим, что «по своей структуре аналогичны нормам международного частного права национальные нормы права о международной подсудности» (см.: Шак X. Указ. соч. С. 4). Правда, в этом плане не исключено, что подобные высказывания вызваны отдельными примерами законодательной практики некоторых государств. В частности, ст. 3132 Гражданского кодекса провинции Квебек (Канада) сформулирована как lege fori и подчиняет судопроизводство праву страны суда.
определения подсудности по месту нахождения ответчика, установленному в ст. 20 ГПК КНР.
В результате наличия таких обстоятельств в практике международно-частноправовых отношений нередко встречаются случаи, когда применительно к одному и тому же спору объявляются компетентными два или несколько судебных учреждений различных стран. В подобного рода ситуациях принято говорить о «конфликтах юрисдикций».
Означает ли это аналогию с «конфликтом законов» в материальном праве? На это следует дать отрицательный ответ. Во-первых, после того, как на основании критериев альтернативной подсудности, сформулированных в праве соответствующего государства, произведен выбор компетентного учреждения для рассмотрения спора, процессуальные отношения подчиняются правопорядку той страны, суд которой разрешает дело. Во-вторых, упомянутые признаки не являются коллизионными формулами прикрепления — коллизионными принципами, хотя внешне они и выглядят сходным образом. В силу отсутствия в их структуре необходимых элементов, свойственных коллизионным нормам (объема и привязки), а самое существенное, отсутствия должной природы, т.е. свойств отсылочной нормы, они не могут быть квалифицированы в качестве таковых. Рождающиеся же вследствие этого «конфликты юрисдикции» по своему характеру достаточно специфичны, поскольку подразумевают иную трактовку понятия «конфликт», нежели в коллизионном правовом регулировании международным частным правом.
«Конфликт юрисдикций» — это ситуация, когда сразу две или более юрисдикции объявляют себя компетентными рассматривать спор по определенному отношению, однако ни одна из них не устанавливает надлежащий форум с помощью специальных правил, предоставляющих выбор и, главное, детерминирующих результат209. «Конфликт юрисдикций» разрешается в международном сотрудничестве государств посредством договорно-правовых средств, т.е. с помощью заключения многосторонних и двусторонних соглашений. Существует немало международных соглашений двустороннего характера по вопросам правовой помощи. Этот вид договоров традиционно практикуется Российской Федерацией (ранее — СССР). Однако вопросы подсудности решаются и в широких многосторонних конвенциях, заключенных в целях регулирования специальных видов отношений, и в соглашениях регионального характера. Примерами первой категории международных договоров являются Конвенция об унификации некоторых правил, относящихся к гражданской юрисдикции по делам о столкновении судов от 10 мая 1952 г., Конвенция от 5 октября 1961 г. о компетентных органах и праве, применяемом по делам о защите несовершеннолетних, Конвенция о договоре международной перевозки грузов автомобильным транспортом от 19 мая 1956 г. и др. В числе примеров второй группы соглашений следует назвать Брюссельскую конвенцию стран-членов ЕЭС (ныне ЕС) о подсудности, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам от 27 сентября 1968 г., Конвенцию о юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам от 16 сентября 1988 г., заключенную в Лугано и повторившую положения Брюссельской конвенции в целях регулирования соответствующих отношений стран-участниц Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ), Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г. и Минскую конвенцию 1993 г. стран СНГ, а также Соглашение о порядке взаимного исполнения решений арбитражных, хозяйственных и экономических судов на территориях государств-участников Содружества от 6 марта 1998 г.
В Кодексе Бустаманте вопрос о международной подсудности разрешается на основе критерия места исполнения обязательства или домицилия (субсидиарно места пребывания) ответчика. В
210 В связи с тем, что Луганская конвенция создала благоприятные правовые условия для экономического сотрудничества европейских стран-участниц путем четкого разграничения в межгосударственном масштабе юрисдикции судов по гражданским и торговым делам, обеспечения взаимного исполнения судебных решений при соблюдении установленных правил, устранения излишних формальностей и препятствий для признания и передачи официальных документов и судебных доказательств из одного государства в другое, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации официально поставил вопрос о необходимости присоединения России к данной конвенции (см.: Международные конвенции о взаимодействии судов и судебно-правовом сотрудничестве по гражданским и коммерческим делам // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Специальное приложение к № 10. Октябрь 2000. С. 5 — 6.)
211 В двусторонних договорах о правовой помощи, связывающих Россию и другие государства — бывшие республики СССР, вопросы международной подсудности, т.е. разграничения компетенции, подчиняются регулированию, установленному в них, на основе таких же критериев. Так, в договоре о правовой помощи между РФ и Кыргызстаном от 14 сентября 1992 г. предусматривается, что суды каждой из договаривающихся сторон компетентны рассматривать гражданские и семейные дела, если ответчик имеет на ее территории местожительство. Как видно, это типичный признак определения подсудности. В то же время применительно к юридическим лицам компетенция судов определяется по критерию нахождения на территории данной стороны органа управления, представительства или филиала юридического лица (ст. 21).
отношении исков по поводу недвижимости компетентны суды государства, на территории которого находится имущество, или, если дело связано с наследованием, последнего места жительства наследодателя. В данном случае необходимо подчеркнуть, что это общий принцип определения сферы компетенции соответствующих судов.
Как отмечено выше, Брюссельская конвенция о юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам от 27 сентября 1968 г. (вступила в силу 1 февраля 1973 г.), а также Конвенция, подписанная в рамках ЕАСТ в Лугано, вступившая в силу с 1 января 1992 г., характеризуются не только аналогичным «духом» и одинаковыми принципами, но и практически идентичным текстом, что позволило специалистам говорить о «параллельности» этих конвенций, заключенных в Брюсселе и Лугано, тем более, что такое наименование — «параллельная конвенция» — присутствовало в самом рабочем названии текста последней. Основным отличием Конвенции, заключенной в Лугано, от Брюссельской конвенции выступает положение, согласно которому она открыта для присоединения любому не участвующему в ЕАСТ государству210.
В качестве господствующего признака разграничения компетенции национальных судов в данных конвенциях используется место жительства сторон и прежде всего ответчика. Вот почему применение, например, затронутых выше статей 14 и 15 французского Гражданского кодекса как страны-участницы ЕАСТ и ЕС, в необходимых случаях должно учитывать содержание рассматриваемых международных соглашений (ст. 3), если речь идет о лицах, домицилированных в договаривающихся государствах, в частности во Франции.
Общим правилом, установленным в Минской конвенции от 22 января 1993 г. стран СНГ для определения учреждения, компетентного рассматривать спор, применительно к физическим лицам (независимо от их гражданства), выступает место жительства и местонахождение юридического лица, филиала или представительства, если они являются ответчиками211. Конвенция предусматривает альтернативную подсудность в случаях, когда ответчиками по делу являются несколько лиц, имеющих местонахождение или местожительство на территории разных государств. В подобных ситуациях спор рассматривается по месту жительства (местонахождению) любого из ответчиков; выбор должен сделать истец. Иными критериями решения вопросов международной подсудности по анализируемому договору являются: а) место осуществления торговой, промышленной или иной хозяйственной деятельности предприятия или филиала ответчика; б) место исполнения договорного обязательства, представляющего собой предмет спора; в) постоянное место жительства или местонахождение истца по иску о защите чести,
212 Гражданский суд большой инстанции, рассматривающий гражданские дела, не подлежащие юрисдикции специальных судов (например, разводы); гражданский суд, в компетенцию которого входит разбирательство дел по опекунству, аренде и т.д., а также иные гражданские дела с суммой иска, не превышающей 30.000 франков; торговый суд, рассматривающий коммерческие дела или дела, касающиеся коммерческих документов и актов; комиссия по трудовым спорам, в компетенцию которой входит разбирательство дел по трудовым спорам, паритетный суд по делам аренды сельскохозяйственных земель и суд по делам социального обеспечения, рассмотрению в котором подлежат споры с органами социального обеспечения (в связи с увечьями, назначением пенсий и пр.) (Подробнее см.: Фоков А.П., Боботов О.С. Правосудие во Франции // Юридический консультант. 1999. № 12. С. 22 — 25).
достоинства и деловой репутации.
Помимо названных Минской конвенцией критериев определения компетентного суда при разрешении проблем международной подсудности, Киевское соглашение 1992 г. указывает место совершения действия или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда по искам о внедоговорных обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда; постоянное место жительство или местонахождение контрагента-поставщика, подрядчика или лица, оказывающего услуги либо выполняющего работы, когда спор касается заключения, изменения или расторжения договоров. Аналогичное, как и в Минской конвенции, решение содержится в Киевском соглашении по встречному иску и требованиям о зачете, которые подлежат рассмотрению в том же суде, что и основной иск.
Распределение внутренней подведомственности и подсудности дел при разрешении споров с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и юридических лиц. Избрание сторонами в силу их усмотрения той национальной юрисдикции, в рамках которой должно быть определено учреждение, компетентное разрешить уже возникший или могущий возникнуть между ними в будущем спор, являет собой первый этап разрешения вопросов международной подсудности, поскольку в различных государствах имеются разные системы судебных органов, что порой влечет за собой необходимость непосредственного установления компетентного органа, наделенного правом рассмотреть данный спор в соответствии с действующими национально-правовыми нормами о подведомственности и территориальной подсудности. Скажем, известно, что в Российской Федерации имеются суды общей юрисдикции и арбитражные суды, компетенция которых очерчена гражданско-процессуальным и арбитражно-процессуальным законодательством РФ; во Франции в рамках ее судебной системы имеется специализация судебных учреждений212, вследствие чего торговые споры «коммерсантов» рассматриваются торговыми трибуналами; в Германии также существует целая система судебных учреждений, специализированных в зависимости от природы спорных отношений. Не являются исключением и другие страны Европы. Наряду с этим важное значение имеют и правила, определяющие распределение между соответствующими судебными учреждениями данного государства компетенции по подведомственным им спорам.
Например, на основании п. 1 ст. 117 английского Закона о несостоятельности 1986 г. по делу о роспуске компании, зарегистрированной в Англии или Уэльсе, компетентен Высокий суд. Однако, если уставный капитал компании превышает 120.000 англ, фунтов стерлингов, суд графства, в котором зарегистрирован ее офис, имеет конкурирующую с компетенцией Высокого суда юрисдикцию на роспуск компании. В то же время лорд-канцлер своим постановлением вправе исключить любой суд графства из сферы действия норм об определении компетенции в вопросе принудительной (судебной) ликвидации юридических лиц и в этих целях включить его в юрисдикцию любого районного или иного суда графства, а также с помощью инструмента статутного права отозвать или изменить этот указ (п. 4 ст. 117). Это означает, что, во-первых, в принципе по вопросам ликвидации английских (или уэльских) компаний необходимой компетенцией обладают только английские или уэльские суды, а, во-вторых, распределение внутренней подсудности тех или иных дел соответственно подчиняется территориальному закону. При этом п. 6 той же ст. 117 данного акта устанавливает, что «зарегистрированным офисом