При защите от иного посягательства

Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

Под превышением пределов необходимой обороны признается явное, очевидное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягающему без необходимости умышленно причиняется смерть или тяжкий вред здоровью^[5]. В литературе указывается, что «каких-либо четких критериев явного, очевидного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства ни закон, ни судебная практика не дают»^[19]. Из этого разъяснения Пленума Верховного Суда следует, что не может быть признано уголовно наказуемым превышение пределов необходимой обороны с причинением вреда меньшей тяжести, однако в теории уголовного права такой вывод подвергается сомнению: указывается, что такой вред может быть квалифицирован по соответствующей статье УК РФ, но с признанием состояния необходимой обороны в качестве обстоятельства, смягчающего наказание^[20].

Пределы необходимой обороны определяются с учётом использования посягающими и обороняющимся орудий (в особенности оружия); способа посягательства; вида благ, которые защищает обороняющийся (объекта посягательства); соотношения возраста, сил, физических возможностей обороняющегося и посягающих, а также иных обстоятельств, касающихся соотношения сил защищающейся и нападающей стороны^[21]. Необходима комплексная оценка данных признаков, несоответствие по какому-либо одному пункту ещё не означает признания наличия превышения пределов необходимой обороны^[22].

Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.

Не могут рассматриваться как превышение пределов необходимой обороны также причинение смерти или тяжкого вреда здоровью по малозначительному поводу (например, для предотвращения кражи подростками яблок из сада)^[23].

При необходимой обороне может быть правомерно причинён вред, который фактически является большим, чем посягающий реально причинил в ходе нападения^[10].

54.Мнимая оборона. Ответственность за вред, причиненный в
состоянии мнимой обороны.

Мнимая оборона имеет место, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства^[5]. Квалификация в таких случаях осуществляется по правилам об ошибке в фактических обстоятельствах причинения вреда.

В тех случаях, когда обстановка происшествия давала основания полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, применившее средства защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны^[5]. В данном случае ответственность исключается, так как вред причинён невиновно^[24].

Если при этом лицо превысило пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности как за превышение пределов необходимой обороны^[5].

Если же лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это обстоятельство осознавать, действия такого лица подлежат квалификации по статьям уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за причинение вреда по неосторожности (в форме преступной небрежности)^[5].

Наконец, если лицо понимало, что нападение является мнимым, любой причинённый вред влечёт за собой ответственность по статьям уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за умышленное причинение вреда^[25].

55.Превышение пределов необходимой обороны и ее правовые
последствия.

Уголовный кодекс Российской Федерации в ч. 2 ст. 37 определяет понятие превышения пределов необходимой обороны как «умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства». По мнению К.И. Попова, такая законодательная формулировка является неточной. Хотя необходимая оборона (ч. 1 ст. 37 УК) определена законодателем не как действия, а как причинение вреда, эксцесс обороны (ч. 2 ст. 37 УК) определен как действия, хотя сами по себе никакие действия, если они не причинили посягающему вреда, эксцессом обороны (уголовно-наказуемым деянием) признаваться не могут.

Кроме того, превышение пределов необходимой обороны определено в законе как умышленное действие. Между тем, согласно ст.ст. 14, 25 УК, умысел является признаком не деяния, а преступления в целом, в котором деяние — один из его элементов. Поэтому более уместно говорить об умышленном характере причинения вреда при превышении пределов необходимой обороны[1].

При анализе эксцесса обороны следует рассмотреть несколько его признаков, указанных в ч.2 ст. 37 УК РФ. Это:

1) явное, резкое несоответствие вреда, причиняемого обороняющимся;

2) умышленные действия, последствием которых стало причинение такого вреда;

3) характер действий нападающего;

4) степень общественной опасности действий нападающего;

5) несоразмерность средств защиты характеру и степени общественной опасности посягательства.

Резкое несоответствие вреда — это несоответствие ценности, важности, общественного значения интереса защищаемого и интереса, нарушаемого обороной. Речь идет именно о резком (явном, значительном) несоответствии между благом защищаемым и благом, нарушаемым обороной, а не вообще о нарушении выдвигаемого некоторыми юристами требования «соразмерности благ» при необходимой обороне[6]. Кроме того, эксцесс обороны предполагает очевидность несоответствия прежде всего для обороняющегося.

Превышение пределов необходимой обороны могут образовать только умышленные действия, которые явно не соответствуют характеру и опасности посягательства. Поэтому если обороняющийся причинил такой вред посягающему по неосторожности, то его действия не влекут уголовной ответственности. Например, желая пресечь незаконное вторжение Н. в жилище, Т. производит выстрел из охотничьего ружья в пол перед ним. Однако картечь рикошетом попадает в ноги Н., в результате чего его здоровью причиняется тяжкий вред (последующая ампутация ноги). Учитывая, что Т. не желал и сознательно не допускал наступления этих последствий, содеянное им в состоянии необходимой обороны не рассматривается в качестве уголовно наказуемого деяния[13]. Действительно, в указанной в ч.2 ст. 37 формуле сделан акцент на умышленно преступный характер деяния («умышленное действие», «явное несоответствие»), являющегося превышением пределов необходимой обороны. Как известно, умышленным преступлением деяние признается лишь тогда, когда лицо осознавало не просто фактическую сторону своего деяния и последствия, но и общественную опасность деяния. Следовательно, уголовно наказуемое превышение пределов необходимой обороны имеет место в случаях, когда в момент пресечения посягательства (не сопряженного с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия) обороняющийся понимал неправильность своих действий, осознавал со всей очевидностью, что мог данное посягательство пресечь (именно пресечь, а не убежать, спрятаться, обратиться за помощью), используя другие средства и методы защиты, причиняя посягающему вред, значительно меньший, чем тот, который он фактически причинил. В этом случае к желанию защититься как бы присоединяется желание расправиться с посягающим лицом, причинить ему такой вред, который необходимостью отражения посягательства не вызывался. Именно такое субъективное представление обороняющегося должно быть установлено при признании его виновным в превышении пределов необходимой обороны[14].

В определении эксцесса обороны ст. 37 УК РФ указывает на два признака посягательства – характер и степень общественной опасности. Характер посягательства указывает на его качественную сторону, определяемую главным образом ценностью объекта, на который оно направлено, характером причиненного вреда и способом посягательства. Степень общественной опасности посягательства выражает главным образом его количественную сторону и определяется тяжестью причиненных последствий, способом совершения преступления, формой вины, видом умысла, содержанием мотивов, а также другими обстоятельствами, влияющими на меру социальной опасности конкретного преступления.

Характер и степень общественной опасности посягательства определяется прежде всего характером и важностью объекта, которому угрожает опасность со стороны посягающего. Чем выше ценность защищаемого блага, чем более серьезным вредом гражданам или обществу грозит посягательство, тем более интенсивная оборона допускается против подобного посягательства. При этом необходимо учитывать не только важность и ценность объекта посягательства, но и степень тяжести вреда, который может быть ему причинен.

Говоря о несоразмерности средств защиты характеру и степени общественной опасности посягательства, В.И. Ткаченко писал, что для защиты общественных отношений допускается применение любых орудий, но в то же время вред, причиняемый этими орудиями не всегда допустим, а для защиты наиболее важных благ допустимы все без исключения средства[16]. Однако такая формулировка требует уточнения, какое благо, например, считать наиболее важным, а какое нет. Наиболее точным, пожалуй, является мнение о том, что обороняющийся вправе применить те средства и способы защиты, которые в данных условиях наиболее пригодны для обороны от посягательства, с учетом характера и опасности нападения.

Существенное значение имеют орудия и средства, применяемые посягающим или обороняющимся. Естественно, что применение огнестрельного или холодного оружия определяет и характер защиты. Однако нельзя считать, что средства обороны обязательно должны соответствовать средствам посягательства, то есть нельзя запрещать обороняющемуся прибегать к использованию каких-либо средств — палки, камня или даже оружия, если посягающий к таковым не прибегал. Ведь при определенных обстоятельствах посягательство без применения оружия (например, когда посягающий душит обороняющегося) по степени общественной опасности может не уступать вооруженному нападению.

Представляется, что применительно к эксцессу обороны в качестве дополнительного количественного критерия опасности посягательства и соразмерности защиты может быть использован признак интенсивности. В юридической литературе по-разному понимается смысл понятия «интенсивность». И.И. Слуцким интенсивность понимается как способ применения средств нападения и защиты[20], М.И. Якубович и В.Ф. Кириченко – степень опасности нападения, его силу и стремительность[21]. В.И. Ткаченко под интенсивностью понимает определенный уровень усилий в действиях субъекта для достижения поставленной цели, степень динамичности конкретного деяния[22].

В то же время общественная опасность посягательства не меняется в зависимости от его интенсивности, поэтому интенсивность определяет объективную сторону посягательства и на ее основании обороняющийся судит о том, на какие общественные интересы направлены действия посягающего. Если эксцесс обороны сводить только к несоответствию интенсивности защиты и посягательства, то будет неправомерной энергичная защита против обычных краж и иных тайных преступлений, а с другой стороны будет правомерным причинение тяжкого вреда посягающему в случае совершения незначительных преступлений стремительным, энергичным способом.

Защита может быть даже более интенсивной, чем посягательство. В ряде случаев только такая защита может обеспечить успех необходимой обороны. Однако, если сила и стремительность защиты резко несоразмерны с силой и стремительностью посягательства, то налицо превышение пределов необходимой обороны по степени ее интенсивности, поскольку для отражения посягательства можно было ограничиться менее интенсивной обороной.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 августа 1984 г. указывал, что нельзя требовать механического соответствия между интенсивностью защиты и интенсивностью посягательства. Механическое сопоставление мер обороны и мер посягательства не дает нужного результата, так как в этом случае действует правило: на удар кулаком можно ответить только кулаком. К тому же, существуют отдельные виды посягательств, как, например, изнасилование, на которые ответить адекватно обороняющаяся сторона просто не может.

Тем не менее, понятие превышения пределов необходимой обороны не может быть сведено только к явному несоответствию в соразмерности средств защиты характеру и степени общественной опасности посягательства. Тем более, что уголовный закон, указывая на «явность» несоответствия защиты и посягательства, не указывает на принцип, руководствуясь которым следует устанавливать соотношение их интенсивности[23].

Изложенное позволяет в качестве вывода выделить следующие определяющие признаки эксцесса обороны:

1. Превышение пределов необходимой обороны, как и сама необходимая оборона, имеет определенные границы, которые определяются признаками, относящимися к характеру посягательства и к характеру оборонительных действий. Индивидуальные признаки противоправного посягательства предопределяют характер законных оборонительных действий.

2. Оборона от общественно опасного посягательства возможна лишь в момент его осуществления, т.е. когда создана реальная угроза или посягательство фактически началось или вот-вот начнется и еще не закончилось, или закончилось, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не ясен момент окончания посягательства. Превысить пределы необходимой обороны можно только именно в этих рамках. Причинение же вреда задолго до начала посягательства или после его очевидного окончания, когда имеются все основания полагать об окончании посягательства, не может квалифицироваться как эксцесс обороны.

3. Превышение пределов необходимой обороны обусловливается не только характером и опасностью оборонительных действий, оцениваемых соответственно с характером посягательства, но и учетом как степени и характера преступного посягательства, так и сил и возможностей по его отражению (количество посягающих и обороняющихся, их пол, возраст, физическое состояние, наличие оружия, место и время посягательства, обстановка посягательства и т.п.).

4. Превысить пределы необходимой обороны возможно только в том случае, когда вопрос о допустимости оборонительных действий не подлежит сомнению, однако реальное осуществление необходимой обороны вышло за пределы необходимого.

5. Эксцесс обороны может иметь место лишь там, где соблюдены все условия необходимой обороны, за исключением одного — соразмерности защиты и посягательства, т.е. причиненный посягающему вред явно не соответствует либо степени общественной опасности посягательства, либо обстановке защиты.

56.Причинение вреда при задержание лица, совершившего
преступление.

Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление — обстоятельство, исключающее преступность деяния, предусмотренное уголовным законодательством России и некоторых других стран. Устанавливается, что допустимым является причинение вреда лицу, которое совершило завершённое преступное деяние и пытается избежать ответственности за него, в целях его задержания для передачи правоохранительным органам и предотвращения совершения данным лицом новых преступлений.

От необходимой обороны данное обстоятельство отличается тем, что вред причиняется в момент, когда посягательство уже не является наличным, когда преступник уже завершил совершение действий, направленных на причинение преступного вреда^[1]. При этом необходимо иметь в виду, что фактически преступление может быть завершено позже, чем оно будет признано оконченным юридически: например, моментом юридического окончания разбойного нападения по УК РФ признаётся момент начала нападения, а моментом фактического завершения — момент прекращения насильственных действий, направленных на изъятие имущества.