Революция 1905-1907 гг.: первый опыт российского парламентаризма

Революция 1905—1907 гг. в России оставила глубокий след в общественном движении, определила ее политическое развитие на последующий период. Демократические силы России потерпели поражение, временно отступили. Не смогли реализоваться ни программа кадетов о создании буржуазного государства, ни эсеровские планы «социализации» страны, ни стратегическая задача большевиков, ни замыслы меньшевиков. Основные задачи революции решены не были.

Вместе с тем рабочие икрестьяне в ходе революции добились ощутимых результатов. В ряде отраслей была повышена заработная плата, сокращен рабочий день, улучшились условия труда, рабочие получили право объединяться в профсоюзы.

Были отменены выкупные платежи за землю, сократились сроки военной службы, произошло некоторое смягчение русификаторской политики в национальных районах. На смену неограниченному самодержавию пришло самодержавие «конституционное» (Государственная дума). Осуществлялись явочным порядком свобода слова, собраний, союзов, впервые в мировой истории в демократической революции открыто действовала марксистская партия. Нерешенные задачи первой революции, нежелание царизма реально оценить ситуацию в стране и пойти на преобразования вынуждали демократические силы России продолжать борьбу.

Главная причина поражения революции 1905—1907 гг. — в неблагоприятном соотношении сил революции и контрреволюции. Самодержавие было еще сильно и экономически, и политически, оно опиралось на армию, полицию, правительственный аппарат. Щедрую помощь оказал и международный капитал. Франция предоставила финансовую помощь, Германия предлагала войска, США — свое посредничество для заключения мира с Японией.

В то же время среди демократических сил не было достаточного единства действий и организованности, проявлялись нерешительность и колебания. Во многом несогласованность действий зависела от наличия раскола среди социалистических партий России, разногласий в вопросах стратегии и тактики.

Однако при всех неудачах, которые постигли демократические силы России, революция определила способности пролетариата быть вождем в демократическом движении, его готовность отстаивать не только профессиональные интересы, но и участвовать в политической борьбе.

Революция показала все классы и партии в их непосредственной борьбе, открыла истинные лица каждой политической партии, вскрыла достоинства и ошибки их политической стратегии и тактики.

Первая российская революция показала, что на рубеже двух веков мир оказался перед перспективой новых мощных классовых битв.

В результате исторической связи России с народами Европы, Азии, Америки революция 1905—1907 гг. как первая народная революция явилась мощным катализатором активизации общественно-политических движений, борьбы пролетариата, подъема национально-освободительного движения.

Российская революция вызвала мощный резонанс во всем мире. Активизировалась деятельность рабочих социалистических партий Западной Европы, началось революционное пробуждение Азии. Революции в Иране и Турции 1905—1911 гг., восстание в Китае в октябре 1914 г., антиимпериалистический и антиколониальный характер революционного движения в Монголии, Индии, Индонезии явились новым, важным этапом в историческом процессе мира начала XX века.

Столыпин отлично понимал необходимость экономической модернизации России. В отличие от Витте, он сосредоточил усилия не на промышленности и финансах, а на аграрном вопросе. Вместе с тем Столыпин использовал рекомендации «Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности». Еще в апреле 1905 года они были отвергнуты как слишком смелые. Всего через 1,5 года правительство принялось проводить их в жизнь. Витте был лишь отчасти прав, утверждая, что Столыпин «обокрал» его. Аграрная реформа отнюдь не случайно получила название «столыпинской». Еще на посту саратовского губернатора Столыпин доказывал, что общинные порядки тормозят развитие сельского хозяйства.

Задача Столыпина облегчалась тем, что в разгар революционного движения поместное дворянство решилось пожертвовать общиной. Столыпин проявил необычайную энергию и решительность в проведении аграрной реформы. Вопреки мнению членов своего кабинета, не решавшихся упразднить вековой порядок одним росчерком пера, Столыпин настоял на немедленном принятии царского указа.

Указ 9 ноября 1906 года имел нарочито скромное название «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования». В действительности эти «дополнения» означали коренной переворот в аграрной политике самодержавия. Крестьяне получали право выйти из общины и закрепить свой индивидуальный надел в частную собственность. Государство оказывало всяческое содействие частным владельцам. Губернские и уездные землеустроительные комиссии использовали все методы от пропаганды реформы до прямого давления на сельские сходы. Излишки надельной земли отдавались «укрепленцам» либо бесплатно, либо по номинальной цене.

Вместо разрозненных полосок крестьяне получали землю в одном месте — так называемый отруб. Часть таких владельцев покидала деревню и переселялась на хутора.

На хутора и отруба далеко не всегда выходили «крепкие мужики». Землеустроительные комиссии предпочитали не возиться с отдельными домохозяевами, а разбить на хутора или отруба все селение. Чтобы добиться от крестьян согласия на разбивку, власти прибегали к бесцеремонным мерам давления. Крестьянин же сопротивлялся не по «темноте своей», как считали власти, а исходя из здравых житейских соображений. Крестьянское земледелие очень зависело от капризов погоды. Имея полосы в разных местах, крестьянин обеспечивал себе ежегодный средний урожай: в засушливый год выручали полосы в низинах, в дождливый — на взгорках. Получив весь надел в одном отрубе, крестьянин оказывался во власти стихии. Хутора и отруба вообще не обеспечивали подъема агрокультуры, преимущество их перед чересполосной системой хозяйства не доказано.

Несмотря на старания правительства, хутора приживались только в некоторых западных губерниях, включая Псковскую. Отруба, как оказалось, более подошли для губерний Северного Причерноморья, Северного Кавказа и степного Заволжья. Отсутствие сильных общинных традиций там сочеталось с высоким уровнем развития аграрного капитализма, исключительным плодородием почвы, ее однородностью на больших просторах и низким уровнем агрокультуры. В этих условиях переход на отруба прошел безболезненно и быстро принес производственную пользу.

С точки зрения правящих кругов, хуторская реформа должна была создать новый социальный слой из зажиточных крестьян. Правительство делало ставку, по крылатому выражению премьер-министра, «не на убогих и пьяных, а на крепких и сильных». Частная собственность была призвана стать лучшим противоядием революционным настроениям.

Целью столыпинской реформы было создание слоя фермеров. Первый этап реформы предусматривал укрепление наделов отдельным домохозяевам, что нарушит единство крестьянского мира. Второй этап — разбивку деревенского надела на отруба или хутора (идеальная форма землевладения). Кроме того, правительство Столыпина намеревалось провести ряд других преобразований, прежде всего по изменению системы местного управления. Правительство намеревалось ввести бессословную систему управления, которая основывалась бы на взаимодействии помещиков, имущего крестьянства и правительственных чиновников. Несмотря на классовую ограниченность такой реформы, она имела бы более прогрессивное значение. В области рабочего законодательства намечались меры по страхованию рабочих от несчастных случаев, по болезни, инвалидности и старости, по ограничению рабочего времени для малолетних и подростков, устранению женского и детского труда на подземных и ночных работах. Большое значение имело бы введение всеобщего начального образования.

Реформаторская деятельность Столыпина оказалась очень продуктивной.

Составной частью аграрной реформы являлась переселенческая политика. С одной стороны, переселение в Сибирь и Казахстан позволяло уменьшить социальное напряжение в европейской России, с другой стороны, способствовало освоению малонаселенных пространств. Правительство установило многочисленные льготы для желавших переселяться на новые места: прощение всех недоимок, низкие цены на железнодорожные билеты, освобождение от налогов на 5 лет, беспроцентные ссуды в размере от 100 до 400 рублей на крестьянский двор. В пути переселенцам должны были оказывать продовольственную и медицинскую помощь. Переселенческое управление помогало осваиваться в новых районах. В 1906— 1915 гг. было построено почти 13 тыс. верст дорог, 13771 колодец, 161 водохранилище. За 10 лет в Сибирь переселилось 3,1 млн. человек.

Впечатляющие успехи не могли заслонить трудности, с которыми столкнулось переселение. Проезд по железным дорогам был организован из рук вон плохо. Сотни людей погибли во время тяжелого пути. Переселенцам не всегда удавалось освоить новые приемы земледелия. 537901 переселенец был вынужден вернуться назад.

В объективно-историческом плане столыпинская аграрная реформа носила прогрессивный характер. Она была начата сверху, но не шла вразрез с естественными процессами в российской деревне. Реформа была нацелена на создание высокоэффективного фермерского хозяйства по американскому типу. В отдаленной перспективе, возможно, вопреки замыслам инициаторов реформы, она могла привести к окончательному вытеснению помещичьего землевладения.

Но следует подчеркнуть, что Столыпину только частично удалось реализовать свои планы. По официальным данным, всего в ходе реформы выразили желание перейти к частному землевладению 2755633 домохозяев. Они претендовали на 14 млн. десятин общинной земли. Но это было лишь немногим более четверти всех общинников. В действительности осуществили свое намерение еще меньшее число крестьян — 2008432.

Реформа проводилась бюрократическим аппаратом, доказавшим способность загубить любую идею в ее основе. Широкомасштабные замыслы требовали значительного времени. Столыпин заявлял, что для успеха преобразований необходимы «двадцать лет покоя». Это время было истрачено царизмом еще в пореформенную эпоху. Реформа дала первые всходы, но дальнейшее развитие событий не позволило созреть ее плодам. Реформаторы не учли живучести общинных порядков, стремления к уравниловке, о котором писал сам Столыпин. Между хуторянами и общинниками разгорелась настоящая война. Крестьяне-общинники поджигали дома хуторян, уничтожали их посевы, калечили скот. Но главный порок реформы состоял в том, что рамки ее были ограничены крестьянскими наделами. Правительство пошло на многочисленные уступки. Оно отменило выкупные платежи, пожертвовало частью государственных, кабинетских, удельных владений, облегчило покупку земли через Крестьянский банк. Но оно не тронуло помещичьего землевладения. При этом использовались различные аргументы. Утверждалось, что нельзя нарушать священный принцип собственности. Подсчитывалось, что ликвидация помещичьих владений снизит экспорт сельскохозяйственной продукции. Доказывалось, что конфискация помещичьих имений даст крестьянам лишь незначительную прибавку земли, которую быстро сведет на нет естественный прирост населения. Многие из этих аргументов были справедливыми, другие спорными. Дело было не в них, а в том, что поместное дворянство не позволяло даже в малейшей степени затронуть свои интересы. Через этот порог оказался неспособным переступить и Столыпин.

Дальнейшая судьба Столыпина доказала, что в угоду своим экономическим интересам его собратья по классу блокировали любые серьезные преобразования. Правительственная программа реформ была внесена еще в марте 1907 года. Столыпин предполагал принять ряд законов, обеспечивающих неприкосновенность личности, переход из одного вероисповедания в другое, расширение земства, преобразование местного суда и уголовного законодательства. В число социальных мер входило страхование рабочих на случай болезни и инвалидности. Правительство намеревалось сделать доступным, а потом и обязательным начальное образование.

Для реализации своей программы правительство Столыпина внесло ряд законопроектов. Так, Государственная дума одобрила 3 вероисповедальных законопроекта, которые, не покушаясь на господство православной церкви, предусматривали некоторое смягчение религиозной нетерпимости. Однако два проекта были задержаны Государственным советом, а третий не был утвержден царем. Правительственный законопроект о неприкосновенности личности вызвал возмущение даже у весьма умеренной по составу III Государственной думы, так как был составлен в духе «военно-полевой юстиции». Гораздо лучший прием ждал проект о допуске адвокатов к следственной стадии. Но этот проект, одобренный депутатами Думы, был отвергнут членами Государственного совета. Столыпину не удалось упразднить крестьянские волостные суды, действовавшие не по писанным законам, а по дедовским обычаям. Закон о местном суде подвергся коренной переделке и практически не вступил в силу вплоть до революции. Проект полицейской реформы, в том числе реорганизация жандармского корпуса, был положен под сукно.

Столыпин возлагал большие надежды на реорганизацию местной администрации. Намечалось объединить власть в уезде в руках представителя министерства внутренних дел. Но эти планы были восприняты как попытка умалить роль уездных предводителей дворянства. Предполагалась также реформа местного самоуправления. Наряду с уездными и губернскими земствами намечалось создать более мелкую единицу — волостное земство. Оно предназначалось для зажиточных хуторян, на которых пытался опереться Столыпин. Высокий имущественный ценз, обеспечивавший преобладание дворян, намечалось снизить в 10 раз. Однако ни один из проектов местной реформы не был реализован.

Многочисленным переделкам подвергся законопроект о начальных училищах. Правительству пришлось отказаться от принципа единства школы, оставив в руках церкви приходские училища. В течение 5 лет обсуждались и переделывались страховые законы. Они были утверждены только в июне 1912 года и имели ограниченное применение.

Один из современников писал о правительственных законопроектах: «Развертываются широкие и заманчивые программы будущих реформ, затем происходит какой-то маневр, поражение без боя, отступление без сражения, и из программы исчезает значительная часть того, что недавно в ней красовалось». В известной степени Столыпин повторил судьбу Витте. По мере того, как разворачивались реформы, Председатель Совета Министров превращался в объект для критики справа.

По некоторым сведениям, в начале лета 1911 года Столыпин разработал проект дальнейших реформ. Судя по этому проекту, премьер-министр собирался сделать следующий шаг по пути превращения России в правовое государство. В частности, предполагалось снять средневековые ограничения с еврейского населения, создать министерство национальностей и т. п. Столыпин осознал огромную важность рабочего вопроса. Он планировал создание министерств труда и социального обеспечения.

Но проекты Столыпина не были обнародованы, потому что 1 сентября 1911 года он был смертельно ранен в Киевском городском театре эсером Богровым.

Преемником премьер-министра стал В.Н. Коковцев. Осуществлялась, хотя изамедленными темпами, аграрная реформа. Правительство по-прежнему старалось подобрать послушный состав законодательных учреждений. Выборы в IV Государственную думу в 1912 году, проходившие под знаком прямого вмешательства местных властей, практически не изменили расстановку фракций в IV Государственной думе.

Общие итоги столыпинской аграрной реформы выражаются в следующих цифрах. Всего к 1 января 1916 года из общинывышло около 3 млн. домохозяев, что составляет примерно третью часть общей их численности в тех губерниях, где проводилась реформа. Но некоторые из выделенцев фактически давно уже не были домохозяевами, постоянно жили в городе и укрепляли свой заброшенный надел только для того, чтобы его продать. Другие домохозяева (примерно 16 процентов), продав укрепленный надел, переселились в Сибирь. Из общинного оборота было изъято 22 процента земель. Значительная их часть пошла на продажу. Иногда землю покупало сельское общество, и она возвращалась в мирской котел. Бывало, что «мироеды» скупали чересполосные наделы и отдавали их в аренду крестьянам-общинникам. Но последние и сами покупали землю. Владея общинным наделом, они, случалось, имели и несколько «укрепленных» полос. Все запутывалось, и все получалось не так, как задумало правительство.

Сопротивление крестьян не позволило добиться сколько-нибудь массовой хуторизации. Столыпинское землеустройство, перетасовав надельные земли, не изменило земельного строя, он остался прежним — приноровленным к кабале и отработкам, а не к новейшей агрокультуре, о чем разглагольствовали сторонники указа 9 ноября.

Деятельность Крестьянского банка также не дала желаемых результатов. Всего за 1906—1916 гг. банк приобрел для продажи крестьянам 4614 тыс. десятин земли, подняв цены со 105 рублей за десятину в 1907 году до 136 рублей в 1914 г. Высокие цены плюс большие платежи, налагаемые банком на заемщиков, вели к разорению массы хуторян и отрубников. В 1906—1915 гг. за неуплату взносов по старым и новым ссудам у неисправных заемщиков было отобрано 570 тыс. десятин земли. С 1910 г. по 1915 г. недоимки по платежам возросли с 9 до 45 млн. рублей. Все это сильно подрывало доверие крестьян к банку, и число заемщиков пошло вниз.

Переселенческая политика особенно наглядно продемонстрировала методы и итоги столыпинской аграрной политики. В 1908—1909 годах за Урал двинулась огромная масса крестьян — 1,3 млн. Большинство их там ожидали, начиная с переезда в знаменитых «столыпинских» вагонах и кончая прибытием на место, полное разорение, смерти, болезни, неслыханные мучения и издевательства чиновников. Главным итогом стало массовое возвращение на родину, но уже без денег и надежд, ибо прежнее хозяйство было продано. За 1906—1916 годы из-за Урала возвратилось более 0,5 млн. человек, или 17,5%; а в 1911 году — 61,3%.

Вторым крупным районом колонизации были Казахстан и Средняя Азия. У казахов и киргизов отнимали лучшие земли, сгоняя их и их стада на солончаки. С 1906 по 1915 гг. было изъято 28,9 млн. десятин земли.

Переселение не разрядило сколько-нибудь значительно земельной тесноты. Число переселенцев и ушедших в города не поглощало естественного прироста населения. Большинство оставалось в деревне, еще более увеличивая земельную тесноту и аграрное перенаселение.

Властям не удалось ни разрушить общину, ни создать устойчивый и достаточно массовый слой крестьян-собственников. Так что можно говорить об общей неудаче столыпинской аграрной реформы.

Тем не менее после окончания первой русской революции и до начала мировой войны положение в деревне заметно улучшилось. Связано ли это с аграрной реформой? Очевидно, что действовали другие факторы. Во-первых, отмена выкупных платежей. Это было большим облегчением для крестьян. Во-вторых, окончание мирового сельскохозяйственного кризиса и рост цен на зерно. В-третьих, сильное сокращение за годы революции помещичьего землевладения, что вело к уменьшению кабальных форм эксплуатации. Наконец, в-четвертых, отсутствие в тот период сильных неурожаев, за исключением 1911 года. Но зато подряд два года (1912, 1913) были очень хорошие урожаи. Что касается аграрной реформы, то она имела настолько широкомасштабный характер, потребовала столь значительной земельной перетряски, что ее положительные результаты никак не могли сказаться в первые же годы. Сами крестьяне еще лучше бы воспользовались этим коротким сравнительно благоприятным периодом, если бы реформа не проводилась, если бы правительство ограничилось такими мерами, как переселение, агрономическая помощь, размежевание сельских обществ и т. п.

Многие наши историки считают, что в случае успеха столыпинская аграрная политика создала бы в стране чистого фермера, с одной стороны, и чистого пролетария — с другой. На самом же деле указ 9 ноября 1906 года не создал ни того, ни другого. Вместо фермера рождался кулак с рутинным экономическим мышлением, азиатскими приемами эксплуатации своих односельчан, с минимумом предпринимательской инициативы, политическим консерватизмом и т. д., вместо чистого пролетариата — батрак с наделом со всеми вытекающими отсюда качествами и последствиями. Фермер — это не просто хозяин своей земли, это гражданин с чувством собственного достоинства, независимости и свободолюбия. Только такой человек мог стать субъектом быстрого экономического прогресса. «Фермер», создаваемый Столыпиным, был весьма далек не только от американского фермера, но и от французского парцелльного крестьянина. А уж о батраке с наделом как ускорителе прогресса тем более не приходится говорить.

В чем же причина такого феномена? Ответ один: в сохранении царского режима и помещичьего землевладения. Что касается второго, то здесь главное было даже не в количестве помещичьей земли, хотя это имело, конечно, большое значение, а в самом факте существования помещичьего землевладения, особенно латифундиального — гигантской раковой опухоли, которая консервировала отсталость крестьянского хозяйства, сословную неравноправность и обособленность крестьянства, его хозяйственную безынициативность и т. д. Без уничтожения помещичьего землевладения, как непременного предварительного условия действительно радикальной аграрной реформы, последняя не обеспечивала прогресс в нужном темпе и качестве. Если бы все осуществилось по-столыпински, страна и впредь была бы гораздо ближе к Турции, чем к Франции и Германии.

Царизм продемонстрировал различный подход к экономической и политической модернизации России. Правящая элита не могла опустить барьер перед неизбежной индустриализацией страны. Без мощной промышленности Россия не могла сохранить ранг великой державы. Государство оказывало содействие промышленности при помощи таких рычагов, как протекционистские тарифы, создание современной инфраструктуры, финансирования предприятий за счет иностранных займов. После долгих колебаний царизм приступил к преобразованиям в аграрном секторе, которые вели к разрушению натурального крестьянского хозяйства и расширению капиталистической базы. Вместе с тем самодержавие не затронуло поместного землевладения, сословных привилегий и других феодальных пережитков, тормозивших формирование буржуазных отношений.

Политическая модернизация отставала от изменений в экономической сфере. Противоречивость этого процесса была традиционной для России. В исторически сжатый отрезок времени (1905—1914 гг.) повторилась знакомая схема: сначала отрицание самой возможности реформы, затем вынужденные реформы в условиях социально-политического кризиса и, наконец, свертывание реформы после стабилизации обстановки. Такой поступательно-обратный ход обеспечил очень медленное продвижение вперед. Баланс сил, столкнувшихся в революционные годы, был подведен третьеиюньской политической системой, но был прерван войной.

Вопросы для самоконтроля

1. В чем состояли особенности России как страны «второго эшелона» капитализма?

2. Укажите причины, характер и особенности революции 1905-1907 гг.

3. В чем заключались особенности образования российских политических партий?

4. Укажите основное содержание политической борьбы в 1894-1904 гг. и ее главных действующих лиц.

5. Почему деятельность I и II Государственных дум оказалась столь кратковременной? В чем особенности российского парламентаризма?

6. Охарактеризуйте результаты революции 1905-1907 гг. Можно ли сказать, что она продвинула общество вперед?