Убийство герцога Энгиенского и его дипломатические последствия
Герцог Энгиенский, он же Луи́ Антуа́н Анри́ де Бурбо́н-Конде - французский принц крови, единственный сын последнего принца Конде (одна из младших ветвей королевского дома Бурбонов). Мало известный при жизни, герцог Энгиенский вошёл в историю тем, что был расстрелян во рву Венсенского замка по приказу Наполеона I. Итак, после французской революции Герцог Энгиенский оказался в эмиграции в одном из крошечных германских княжеств - Бадене. И хотя в это время англичане и роялисты плели заговоры против Наполеона, герцог Энгиенский скромно жил на содержании англичан и не принимал участия в антинаполеоновской деятельности.
В начале 1804 года до Наполеона Бонапарта дошли сведения, что герцог Энгиенский связан с заговором Кадудаля-Пишегрю, в то время казавшимся главной опасностью для режима. Некий принц якобы сопровождал изменника Дюмурье и делал тайные визиты во Францию. Несмотря на то, что имя спутника Дюмурье стало известно (и это точно был не герцог Энгиенский), Наполеон отдал приказ похитить герцога.
Герцог Энгиенский в это время жил в городке Эттенгейме, проводя дни в праздности и любовных похождениях. На этой слабости герцога и сыграл шпион Шульмейстер. Он захватил молодую женщину, возлюбленную герцога, и увёз её в приграничный город Бельфор. Герцог узнал об этом, а вскоре получил письмо от возлюбленной, подделанное шпионом, в котором она якобы умоляла спасти её из плена. Герцог немедленно бросился к ней на выручку, надеясь подкупить стражников и освободить даму сердца. Шульмейстеру только этого и нужно было. Как только герцог Энгиенский пересёк французскую границу, он был схвачен, 15 марта 1804 привезён в Париж, судим и ночью расстрелян жандармами в Венсенском лесу. При этом палачи заставили его держать в руках фонарь, чтобы удобнее было целиться. Возлюбленную герцога выпустили на свободу. Она даже не подозревала, какую роль сыграла в столь страшном деле.
Герцог был казнен, а сам Заговор XII года вызвал негодование во французском обществе и был использован официальной прессой для внушения читателям мысли о необходимости наследственной власти Первого консула. 28 флореаля (18 мая 1804 года) постановлением Сената (так называемым сенатус-консультом XII года) была принята новая конституция, согласно которой Наполеон провозглашался императором французов, вводились должности высших сановников и великих офицеров Империи, в том числе восстанавливалось маршальское звание, отменённое в годы революции.
В тот же день были назначены пять из шести высших сановников (верховный выборщик, архиканцлер Империи, архиказначей, великий коннетабль и великий адмирал). Высшие сановники образовали большой императорский совет. 19 мая 1804 года восемнадцать популярных генералов были назначены маршалами Франции, причём четверо из них считались почётными, а остальные — действительными.
В ноябре сенатус-консульт был ратифицирован по результатам плебисцита. По итогам плебисцита и несмотря на сопротивление Государственного совета было решено возродить традицию коронации. Наполеон непременно хотел, чтобы в церемонии участвовал римский папа. Последний требовал, чтобы Наполеон обвенчался с Жозефиной по церковному обряду. В ночь на 2 декабря кардинал Феш провёл обряд венчания в присутствии Талейрана, Бертье и Дюрока. 2 декабря 1804 года в ходе пышной церемонии, проходившей в соборе Парижской Богоматери с участием папы, Наполеон короновал себя императором французов.
Наполеон коронован королем Италии 26 мая 1805 в Милане. Аппиани (1805)
Коронация высветила скрытую до тех пор враждебность между семьями Бонапарт (братьями и сёстрами Наполеона) и Богарне (Жозефина и её дети). Сёстры Наполеона не желали нести шлейф Жозефины. Мадам Мать вовсе отказалась прибыть на коронацию. В ссорах Наполеон принимал сторону жены и приёмных детей, однако оставался щедр по отношению к братьям и сёстрам (впрочем, постоянно высказывая недовольство ими и тем, что они не оправдывают его надежд).
Ещё одним камнем преткновения между Наполеоном и его братьями стал вопрос о том, кому быть королём Италии и кому наследовать императорскую власть во Франции. Результатом их споров стало решение, согласно которому Наполеон получал обе короны, а в случае его смерти короны делились между его родственниками. 17 марта 1805 года из «дочерней» Итальянской республики, в которой Наполеон был президентом, было создано Королевство Италия. Во вновь образованном королевстве Наполеон получил титул короля, а его пасынок Евгений Богарне — титул вице-короля. Решение о коронации Наполеона Железной короной оказало дурную услугу французской дипломатии, поскольку вызвало враждебность со стороны Австрии и способствовало её присоединению к вновь формирующейся антифранцузской коалиции. В мае 1805 года Лигурийская республика была присоединена к Франции.
Вообще, сама по себе казнь герцога Энгиенского ускорила создание Третьей антифранцузской коалиции (1805). Жозефу Фуше приписывается фраза: «Это более чем преступление. Это ошибка» В действительности эту фразу сказал Антуан Буле де ля Мёрт, председатель Законодательной комиссии, разработавшей знаменитый Гражданский кодекс Наполеона. Фуше был кровно заинтересован в расстреле герцога, так как его смерть делала невозможным примирение Наполеона с Бурбонами, а Фуше ранее голосовал за казнь короля и был ответствен за казни многих роялистов.
Вообще, почему надо было захватывать захватывать и казнить доселе малоизвестного герцога? Все очень просто - Наполеон давно лелеял монархические планы, и ему нужен был лишь повод, что бы "похоронить республику".
«Похоронам» республики препятствовали многие факторы и среди них — международные. Амьенский мир оказался недолговечным. 12 мая 1803 г. дипломатические отношения между Англией и Францией были прерваны. Началась «странная война», как справедливо замечал А. 3. Манфред, «льва и кита». «Франция не имела флота, чтобы поразить Англию на море. Британия не имела армии, чтобы одолеть францию на суше. Один на один они оставались недосягаемы друг для друга. Следовательно, борьба между двумя западными державами с неизбежностью становилась борьбой за континентальных союзников». Английская дипломатия действовала настойчиво и активно. Уже вырисовывались контуры третьей антифранцузской коалиции. Бонапарт бросил очередной вызов монархической Европе.
Первый консул нуждался в демонстрации силы и по ряду внутриполитических соображений. Оппозиция зрела в святая святых его режима — в армии. Недовольные сделали своим лидером генерала Жана Моро. Хотя Стендаль и писал о Моро, что «руководить каким бы то ни было движением он никогда не умел», тот все же вступил в опасный для Бонапарта контакт с Бернадоттом. Открыто выражали свое недовольство далеко идущими планами первого консула генералы Ланн, Брюн, Ожеро. Но вскоре им была предложена дипломатическая работа: Ланн выехал посланником в Лиссабон, Брюн — в Константинополь.
Наконец, имелись причины, непосредственно затрагивавшие безопасность самого первого консула. По словам Фуше, в начале 1804 года воздух был «наполнен» кинжалами. Парижане помнили об ужасном взрыве «адской машины» на улице Сен-Никез, в результате которого погибли 22 человека Бонапарт случайно спасся от гибели. Его кучер не остановился перед мешавшей проезду тележкой со взрывным устройством, а пустил лошадей вскачь. Организатором покушения был Жорж Кадудаль —один из предводителей шуанов, бретонский крестьянин огромного роста и поистине медвежьей силы, фанатично преданный Бурбонам.
Как реагировала монархическая Европа на известие о смерти герцога Энгиенского? Маркграф Бадена Карл-фридрих, владения которого подверглись иностранному вторжению, рад был прежде всего тому, что ему не пришлось самому выдать Конде под нажимом французов. Поведение маркграфа оценили в Париже, и он вскоре получил от Бонапарта титул великого герцога. Остальные германские государства хранили спокойствие. В Вене молчали. Испания не протестовала. Римский папа даже поздравил Наполеона с избавлением от угрозы смерти от руки заговорщиков.
Иной была позиция России. Дело герцога Энгиенского развертывалось на общем фоне ухудшения русско-французских отношений, и реакция в сановном Петербурге была бурной. 17 апреля 1804 г. на заседании Государственного совета товарищ министра иностранных дел А. Чарторыйский заявил, что нельзя сохранить отношения с «правительством, которое не признает ни узды, ни каких бы то ни было обязанностей и которое запятнано таким ужасным убийством, что на него можно смотреть лишь как на вертеп разбойников». Подобными выражениями были полны и другие русские дипломатические документы: «возмутительный акт злоупотребления силой» и «забвения всего, что есть наиболее святого»; «кровожадное правительство» и т. д.
Александр I знал герцога Энгиенского лично и поддерживал с ним дружественные отношения. Его реакция была особенно резкой. При дворе в Петербурге был объявлен недельный траур. Русский поверенный в делах во франции направил Талейрану ноту, в которой говорилось «об огорчении и изумлении» царя в связи с арестом и гибелью герцога, отмечалось нарушение суверенитета Бадена. Читая этот документ, министр внешних сношений говорил вполголоса, словно для самого себя: «Это не дело русского императора. Жаловаться — дело немецкого императора, сейма, баденского курфюрста. Но никто и не подумал».
В ответ Талейран нанес удар по самому чувствительному месту царя, поставив вопрос о виновниках гибели его отца. «Если бы в то время, когда Англия замышляла убиение Павла I, знали, что зачинщики заговора находятся в расстоянии одного лье от границы, неужели не постарались бы схватить их?». За этим риторическим вопросом явно скрывался намек на участие сына в заговоре против отца. Александр I так никогда и не простил Бонапарту и Талейрану нанесенного ему в самое сердце удара.
Дело герцога Энгиенского явилось продуманной политической провокацией. Впервые Бонапарт открыто порвал с республиканской законностью. Выстрелы во рву Венсеннского замка на рассвете 21 марта возвестили эпоху нового правителя во Франции.
Прошло менее двух месяцев, и указом от 18 мая 1804 г. сенат провозгласил Наполеона Бонапарта императором французов.
Зачем еще было убивать Конде? Как и всякий узурпатор, ощущая незаконность своего положения и в то же время желая утвердить свою династию, Наполеон вынужден был пойти на "обычное" для таких людей преступление. Мы имеем в виду охоту на законную Царскую кровь.
"Если бы сама жизнь Наполеона, - замечал в 1811 г. известный роялист граф Жозеф де Местр, - зависела от одной лишь моей воли, ему нечего было бы опасаться до тех пор, пока не указали бы мне того, кто должен взойти на Трон".Он был последним и единственным отпрыском Дома Конде, а значит, реальным и законным претендентом на Французский Королевский Престол.
В 1789 г., через несколько дней после взятия Бастилии 18-летний Герцог вместе с отцом и дедом покинул Францию. Жил он на английскую пенсию в Эттенхайме в бывших владениях Страсбургских архиепископов.
Отец и дед пережили смерть Герцога, но род Конде пресекся навсегда...
Русский поверенный в делах в Париже П.Я. Убри подробно сообщал в Петербург об обстоятельствах похищения и убийства Герцога Энгиенскогоxviii.
Весь мiр был возмущен столь наглым преступлением. "Это убийство, - подчеркивают историки, - вызвало во всей Европе чувство ужаса и тревоги"
В подготовленной (однако не посланной) русской ноте говорилось: "Вторжение, которое французы позволили себе сделать во владении Германской Империи, чтобы схватить там Герцога Энгиенского и повести этого Принца немедленно на казнь, - событие которое служит мерилом того, чего можно ожидать от правительства, не признающего более границ в своих насилиях и попирающего самые священные принципы. Е.И.В, возмущенный столь явным нарушением всяких обязательств, которые могут быть предписаны справедливостью и международным правом, не может сохранять долее сношения с правительством, которое не признает ни узды, ни каких бы то ни было обязанностей и которое запятнано таким ужасным убийством, что на него можно смотреть лишь как на вертеп разбойников; и, несмотря на свое могущество, оно тем не менее заслуживает этого названия. Покушение, совершенное Бонапартом, должно бы привлечь на Францию крик мести и осуждения со стороны всех государств Европы и подать знак ко всеобщей оппозиции; но если другие державы, пораженные ужасом и безсилием, униженно хранят молчание в подобную минуту, то прилично ли России следовать этому примеру? Не ей ли, наоборот, следует первой подать пример, которому остальная Европа должна следовать, чтобы спастись от неизбежного переворота, который ей угрожает. ЕИВ в силу этих соображений, следуя повеления Своего отзывчивого и благородного сердца и чувства собственного достоинства, считает необходимым наложить на Свой Двор траур по случаю смерти Герцога Энгиенского и намерен выразить открыто все Свое негодование на беззаконные поступки Бонапарта. ЕИВ тем более желал бы следовать этому образу действий, что нарушение международного права произошло во владениях Принца, близко связанного с Императором узами родства, и оскорбление, нанесенное в этом случае всему сонму европейских государство и самому человечеству, может в силу этого лишь вдвое оскорбить Его. Наш Августейший Государь, признавая с этих пор постыдным и безполезным продолжать связи с правительством, которое столь же мало уважает истинную справедливость, как и внешние приличия, и перед которым совершенно безполезно вступаться за право и против угнетения, считает Своим долгом прекратить с ним сношения..."
Перед потомками убийца пытался предстать этаким невинным ягненком: "Я должен сказать вам, что я даже не знал точно, кто такой этот Герцог Энгиенский (революция произошла, когда я был еще совсем молодым, и я никогда не присутствовал на приемах Королевского Двора)...
Тем не менее, по словам записавшего эти безпомощные оправдания графа Лас-Каза, Наполеон хорошо понимал, что "эта проблема" останется навсегда "наиболее чувствительной для его памяти", но, "что если бы он вновь оказался в том положении, он вновь поступил бы точно так же!" Словом, этот человек ни о чем не жалел и ни в чем не раскаивался.
В своих "Idees Napoleoniennes" племянник Наполеона, уже не стесняясь, так писал об этом грязном деяниии своего дяди: "...Председателем военно-полевого суда над герцогом Энгиенским [ он назначил именно "победителя Бастилии" (14 июля 1789 года) Гюллэна. ...Собираясь провозгласить себя императором, Бонапарт хотел в казни герцога дать решительную гарантию своих взглядов и людям Террора. Накануне самой казни он говорил своим приближенным: "Хотят уничтожить революцию, преследуя меня. Но я окажу ей защиту, потому что я - сам Революция, да, я, я!.. Станут глядеть теперь в оба, узнав, на что мы способны". А несколько лет позже, обращаясь к тому же вопросу, он пояснял своему брату Иосифу: "Я не могу раскаиваться в том пути, который избрал относительно герцога Энгиенского. У меня не было другого исхода устранить сомнения о моих намерениях и ниспровергнуть надежды Бурбонских сторонников. Кроме того, я не мог скрыть от себя, что не будет мне покоя на троне, пока еще остается в живых хотя бы один Бурбон. У этого же текла кровь великого Кондэ. Являясь последним представителем великолепного имени, он был молод, блестящ, храбр, следовательно, наиболее опасен из моих врагов. Отправляя его на тот свет, я приносил настоятельную жертву во имя собственной безопасности и ради величия моей династии"
За отказ от прав на Престол находившемуся в эмиграции Королю Людовику XVIII Бонапарт предлагал в 1800 г. пенсию в два миллиона франков. Однако сильно нуждавшийся Государь решительно и твердо отказался он нее, обратившись, в свою очередь, к генералу с письмом: "Возвратите Франции ее Короля, и будущие поколению будут благословлять ваше имя".
Сильно уповал Наполеон и на поддержку его в России.
Министр полиции Ж. Фуше недвусмысенно писал, что император рассчитывал на поддержку "французской партии в Петербурге".
В своих донесениях 1812 г. граф. Ж. де Местр упоминал об "одной крайне опасной партии" в Петербурге, которая "весьма расположена воспользоваться теперешними обстоятельствами, чтобы мутить воду.
Речь идет о канцлере графе Н.П. Румянцеве (1754-1826), стороннике союза с Францией, сыне известного фельдмаршала.
Другим потенциальным союзником узурпатора был небезызвестный статс-секретарь Русского Государя М.М. Сперанский, арестованный и высланный по личному приказаний Императора Александра I в марте 1812 г. В этой связи ожидание Наполеоном депутации "бояр" накануне занятия им Москвы не представляется столь уж необоснованным.
Какой же вывод можно сделать из всего вышесказанного? Казнь герцога Энгиенского - линочсти несопоставимой по размаху с личность Наполеона, породила множество противоречий. С одной стороны, Наполеон укрепил свои позиции. Был казнен Кадудаль, странной смертью умер Пишегрю, была очернена репутация популярного Моро, Бернадот умерил свои амбиции. Наполеон сумел показать всему миру, что он не перед чем не остановится на пути становления режима личной власти. И вот это уже дало двоякие последствия. Да, его испугался римский папа, который желая "выслужится" перед Наполеоном, поменял конкордат о признании католичества единой религии для всех французов на корону для Наполеона. Но коронация Наполеона разозлила многих. Она породила противоречия даже внутри его семьи, причем настолько серьезные, что на коронацию не приехала даже мадам Мать. Многих не устраивала личность потенциальной императрицы - Жозефины, и как позже оказалось не зря - она была бесплодной. Но самое главное - это внешние последствия. До момента казни герцога, просвященные и передовые люди Европы как правила были яростными сторонниками Наполеона в любой полемике.Теперь же, среди интелектуалов Европы постепенно начал складыватся образ "корсиканского чудовища", которое стремится покорить независимые до сей поры народы, и установить там свои порядки. Не меньшую бурю эмоций вызвала казнь герцога и среди правящих домов Европы. Напуганная казнями представителей королевской крови, и боясь такой же участи для себя, Европа начала создавать новую антифранцузскую коалицию, третью по счету. Она была созданна в 1805-ом году и ее членами являлись: Австрия, Россия, Великобритания, Швеция, Неаполитанское королевство и Португалия. 11 апреля 1805 года Россией и Великобританией был подписан Петербургский союзный договор, заложивший основу третьей коалиции. 8 августа к договору присоединилась Австрия. Однако все попытки подключить к военным действиям против Наполеона Пруссию, окончились неудачей. На совещании в Вене, где принимали участие высшее командование австрийской армии и посланник русского царя генерал-адъютант Винцингероде, был принят план войны с Францией. Для борьбы с Наполеоном предполагалось выставить гигантские силы. Конвенция между Австрией и Россией определяла силы этих держав, предназначенные для похода: 250 тыс. австрийцев и 180 тыс. русских. Одновременно план предполагал участие в войне на стороне коалиции 100 тыс. пруссаков, 16 тыс. шведов, 16 тыс. датчан, 35 тыс. войск различных немецких контингентов, 20 тыс. неаполитанцев и 5 тыс. англичан. Всего 622 тыс. человек. Впрочем, эти силы существовали в значительной степени гипотетически, так как ни пруссаки, ни мелкие германские государства, ни датчане к коалиции еще не присоединились. Поэтому в июльском плане речь шла о войсках, которые реально существовали на этот момент. 50-тысячная русская армия, командование которой позже будет вручено генералу Кутузову, должна была собраться на юго-западной границе России у городка Радзивиллов и двинуться в Австрию для соединения с войсками этой державы. Наполеон без серьёзного сопротивления занял Вену. Из всей австрийской армии войну продолжали лишь соединения эрцгерцога Карла и эрцгерцога Иоанна, а также немногочисленные части, успевшие соединиться с армией Кутузова.
Российский император Александр I и австрийский император Франц II прибыли к армии. По настоянию Александра I армия Кутузова прекратила отступление и, не дожидаясь подхода войск Буксгевдена, вступила в сражение с французами при Аустерлице, в котором потерпела тяжёлое поражение и в беспорядке отступила. Наполеон сумел выйграть эту компанию, однако впереди была еще война 1812-ого года, причиной которой была и казнь герцога Энгиенского тоже, и эта война похоронит империю Наполеона..
Источники:
Соколов О. В. Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа. 1799—1805 гг. — Т. 1-2. — М., 2006.
Михайловский-Данилевский, Описание первой войны Императора Александра с Наполеоном в 1805 году на сайте «Руниверс»
Тарле Е. В. Наполеон. М., 1941.