Суд и процесс в древнерусском государстве

Судебные органы. Суд во времена Русской Правды не был отделен от администрации, и судьей был, прежде всего, сам князь. Княжеский суд разрешал дела феодальной знати, междукняжеские споры. «Без княжа сло­ва», однако, нельзя было «мучить» не только огнищанина, но и смерда (ст. 33 Кр. Пр., ст. 78 Пр. Пр.). К князю и судьям его (ст. 55 Пр. Пр.) мог пойти пожаловаться закуп. В «Поучении к детям» Владимир Мономах так гово­рит о себе как о судье: «На посадников не зря, ни на бирючи, тоже худого смерда и убогие вдовицы не дал есми сильным обидети».

Наиболее важные дела князь решал совместно со своими мужами боярами, менее важные рассматривались представителями княжеской ад­министрации. Обычное место суда – «княж двор» (резиденция в столице и дворы княжеских чиновников в провинции). На местах действовали суды посадника, волостеля, которым помогали тиуны, вирники (сборщики су­дебных пошлин) и другие слуги. Русская Правда (ст. 41 Кр. Пр., многие статьи Пр. Пр.) определяет и размеры этих сборов в пользу многочислен­ных судебных лиц из вспомогательного персонала (мечника, детского, метельника).

Помимо суда государственного (князя и его администрации) в Киев­ской Руси активно формировался вотчинный суд – суд землевладельца над зависимым населением. Он формируется на основе иммунитетных по­жалований (князь жалует монастырю Св. Георгия село Буйцы «с данию, с вирами и с продажами»). Можно назвать также суд общины, на котором могли решаться мелкие внутриобщинные дела. Но о функциях этого суда сведений в источниках не сохранилось. Функции церковного суда, ведав­шего семейно-брачными отношениями, боровшегося с языческими обря­дами, осуществляли епископы, архиепископы и митрополиты. Делами мо­настырских людей занимался настоятель монастыря – архимандрит.

Судопроизводство с древнейших времен включало в себя 3 стадии: ус­тановление сторон, производство суда и исполнение приговора. Обе сторо­ны именовались истцами или суперниками (чуть позже – сутяжниками от тяжбы – судебного спора). Государство в качестве истца ещё не выступа­ет, даже в делах уголовных, оно лишь помогает частному лицу в преследо­вании обвиняемого. Да и различия между уголовным и гражданским про­цессом ещё не существует, как и между следственным (инквизиционным) и обвинительным (состязательным). Сторонами во всех делах выступают частные лица: род, община, семья, потерпевшие. Суд представлял собой массовое действо, на которое прибывали толпы родственников, соседей и прочих пособников. Поводом к возбуждению дела могло быть не только исковое ходатайство семьи (об увечье или убийстве родственника), но и захват лица на месте преступления.

О самом древнем периоде известно ещё, что одной из форм начала процесса был заклич – публичное объявление о преступлении (пропаже имущества, к примеру) и начале поиска преступника. Давался трёхднев­ный срок для возврата похищенного, после чего лицо, у которого обнару­живалась вещь, объявлялось виновным. Оно было обязано вернуть похи­щенное имущество и доказать законность его приобретения. Если это уда­валось сделать, начинался свод – продолжение поиска похитителя. По­следний в своде, не имевший доказательств, признавался вором со всеми вытекающими отсюда последствиями. В пределах одной территориальной единицы (волости, города) свод шёл до последнего лица, при выходе на чужую территорию – до лица третьего, которое, уплатив повышенное возмещение убытка, могло начинать свод по месту своего проживания (ст. 35–39 Пр. Пр.).

Другое процессуальное действие – гонение следа – розыск преступни­ка по следам. Если это был убийца, то обнаружение его следов на терри­тории общины обязывало её членов платить «дикую виру» или искать ви­новника. Если следы терялись в лесах, на пустошах и дорогах, поиски пре­кращались (ст. 77 Пр. Пр.).

Суд был состязательным, a это значит, что обе стороны «тягались» на равных условиях, собирали и представляли доказательства и улики. В су­дебном процессе использовались различные виды доказательств устные, письменные, свидетельские показания. Очевидцы происшествия назывались видоками, кроме них выступали послухи – свидетели «доброй славы» об­виняемого, его поручители. Послухом мог быть только свободный чело­век, в качестве видоков привлекались закупы («в малой тяжбе») и бояр­ские тиуны (холопы) – (ст. 66 Пр. Пр.).

При ограниченном количестве судебных доказательств по решению су­да применялись присяги («роты») и ордалии (испытания железом и водой). О последних мы знаем лишь по западным источникам, ибо прямых свиде­тельств об ордалиях на Руси нет. При испытании железом о виновности испытуемого судили по характеру ожога от раскаленного металла; при испытании водой подозреваемого, связанного особым образом, погружа­ли в воду, если он не тонул, то признавался виновным. Ордалии – это разновидности суда божьего. Возможно, что уже в древности на Руси при недостаточности доказательств для окончательного выяснения истины применялся судебный поединок, но сведения о нём сохранились лишь от более позднего времени (поле). Мы вернемся к нему в свое время.

Такие общие представления о древнерусском праве, о процессуальных судебных нормах дают нам Русская Правда и другие источники. Мы ви­дим, что законодатель руководствовался принципом казуальности (ссылкой на конкретный случай) и не прибегал к теоретическим обобще­ниям. Целый ряд правовых норм только намечается в законодательстве, и разработка их является делом будущего.

ТЕМА 3.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ И ПРАВО РУСИ В ПЕРИОД ПОЛИТИЧЕСКОЙ
РАЗДРОБЛЕННОСТИ (УДЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД) — XII – XIV вв.

Вопросы:

1. Особенности политического развития Руси в XII–XIV вв.. Владимиро-Суздальское н Галицко-Волынское княжества.

2. Государственное и общественное устройство Великого Новгорода.

3. Псковская и Новгородская судные грамоты – главные источники изучения права в удельном периоде.

4. Дальнейшее развитие гражданского права.

5. Уголовное право.

6. Суд и процесс в Новгородско-Псковской республике.

Со второй четверти XII в., а точнее, с 1132 г. от Р. X., смерти Мстисла­ва Великого, сумевшего ещё некоторое время после смерти своего отца, Владимира Мономаха, удерживать целостность Киевской Руси, государ­ство это было разделено между его сыновьями и внуками и перестало су­ществовать как единая держава Рюриковичей. Из него выделились и обо­собились и ранее тяготевшие к самостоятельности отдельные земли – княжества: Новгородское, Галицкое, Волынское, Турово-Пинское, Черни­говское, Ростово-Суздальское, Полоцкое, Смоленское. Эти княжества, в свою очередь, дробились на уделы, управлявшиеся ближайшими родст­венниками сидевших в столичных городах князей.

В процессе разрастания княжеских семей процесс дробления становил­ся все интенсивнее. И если в середине XII в. можно было насчитать 15 княжеств, то в начале XIII в. – около 50, а в начале XIV – около 250. От­сюда и ироничная поговорка: «В Ростовской земле князь в каждом селе»; «В Ростовской земле у семи князей один воин».

Однако было бы ошибочным считать эти мелкие княжения новыми го­сударственными образованиями. Дробление внутри отдельных земель привело лишь к смене посадников членами одной линии княжеского рода, группировавшимися вокруг главного центра. Внутреннее единство от­дельных земель сохранялось, что прослеживается, прежде всего, в их внешнеполитической деятельности. На внешнеполитической арене высту­пают не отдельные мелкие князья, а именно отдельные русские земли, ко­торые соперничают друг с другом: Галицкая, Киевская, Черниговская и др. Более того, с конца XII в. соседние земли начинают группироваться в более крупные государственные единицы: северо-восточную, в центре ко­торой оказалась Суздальская земля, юго-западную, в центре которой была Галицкая земля, северную – с центром в Новгороде. По-прежнему сохра­нялось и общее языковое и культурное пространство Древней Руси.

Цель сегодняшней лекции – разобраться с особенностями политиче­ского и общественного устройства трех указанных крупных государственных образований. Начнем с Северо-Восточной Руси, с земель, распола­гавшихся в междуречье Волги и Оки, где ранее, во времена «Повести Вре­менных лет», обитали племена вятичей, кривичей, частично ильменских словен, а также племена угров – меря, веси, муромы. Именно эти народы приняли участие в формировании великорусского этноса.

Ранее эти земли составляли дальнюю периферию киевской держаны, периферию достаточно автономную, центром которой был город Ростов. В этой земле в 1147 г. на исторической арене появилась Москва, здесь с середины XII в. формировалось Владимиро-Суздальское княжество, став­шее затем, в XIV в., ядром будущего единого государства.

Расцвет новой столицы княжества – города Владимира – начался при Юрии Долгоруком и его сыне Андрее Боголюбском. Великий князь Юрий, младший сын Владимира Мономаха, пытаясь продолжить политику отца, дважды захватывал киевский престол. Но возродить могущество Киева, где в 1169 г. он был отравлен, не смог. Андрей Юрьевич, не оставляя своих устремлений к киевскому престолу, перенес столицу во Владимир, вывезя из Киева знаменитую икону Богоматери, написанную, по преданию, апо­столом Лукой. Но могущества Владимиро-Суздальское княжество достиг­ло при его брате Всеволоде Юрьевиче (Большое Гнездо) (1176 – 1212 гг.), одном из крупнейших строителей российского государства, после смерти которого оно превратилось в яблоко раздора и было поделено между его многочисленными наследниками. Это обстоятельство способствовало монголо-татарскому завоеванию и установлению власти татаро-монгольских ханов над русскими землями.

Со временем, к началу XIV в., в ходе расширения территорий Великого княжества Владимирского, самостоятельность удельных князей усилива­лась, некоторые так окрепли, что сами стали претендовать на звание «великих» (рязанские, тверские, переяславские, ярославские, московские и пр.). Но носителем верховной власти оставался великий князь Владимир­ский. Он рассматривался как верховный собственник земли, верховный сюзерен государственной территории. Ему принадлежала законодатель­ная, исполнительная, судебная, военная и даже церковная власть, ибо именно его ставленники занимали епископские должности.

Сохранились здесь и все другие институты государственной власти: со­вет при князе, вече, феодальные съезды. Правда, вече при сильных пози­циях, которые занимали князья, быстро утратило свою роль и после монголо-татарского завоевания перестало созываться. Феодальные же съезды действовали, они собирались по инициативе князей для решения вопросов чрезвычайных и сыграли определенную роль в их борьбе против родови­того ростово-суздальского боярства.

Система управления Владимирской земли дублировала старую дворцово-вотчинную систему, которая получает свое дальнейшее развитие. На местах действуют наместники и волостели – представители великокняже­ской власти и их тиуны. Главным источником доходов становится «корм» – сборы с местного населения. Княжеская дружина и феодальное ополче­ние князей-вассалов, бояр и прочих слуг составляют военную организа­цию земли.

Из особенностей, которые отличали общественно-экономическое и по­литическое развитие Северо-Восточной Руси, можно выделить следующие.

Во-первых, здесь, на периферии, феодальные отношения складывались медленнее, чем в Киевской земле, и ко времени распада древнерусского государства сильное местное боярство сложиться не успело (за исключе­нием города Ростова). Класс феодалов складывался, главным образом, из княжеских дружинников и слуг и в целом поддерживал князей в их орга­низаторской деятельности. Князья же, в свою очередь, создав из завоеван­ных и колонизированных земель крупный домен, делились с ними частью этих земель, превращая их в служилых бояр. Кроме бояр, феодальной вер­хушки, источники называют слуг вольных, составлявших основную массу землевладельцев-вассалов, несших военную службу, детей боярских – по­томков оскудевших боярских родов. Появляется и категория дворян, кото­рая формируется из бывших княжеских тиунов и слуг «двора», как, прави­ло, холопов, получавших землю за свою беспорочную службу князю. Эта низшая категория феодалов не обладала правом перехода от одного князя к другому, как бояре или «слуги вольные».

Аналогичных вассалов имело во Владимирской земле и высшее духо­венство в лице митрополитов и епископов, игравших в условиях форми­рования крупного церковного и монастырского землевладения важную роль в политической и экономической жизни государства.

Ещё одну особенность жизни Северо-Восточной Руси составлял доста­точно быстрый рост новых городов (Владимира, Ярославля, Москвы, Дмитрова, Звенигорода и др.), которые успешно соперничали со старыми (Ростовом и Суздалем) и стали опорой княжеской власти. Не случайно объединительные тенденции в XIV в. стали реализовывать именно влади­мирские князья.

Сельское население, как свободное, зависимое или полузависимое, по­лучило здесь название крестьян (от «христиан»). Их отношения с феода­лами регулировались нормами Русской Правды, которая применялась во Владимиро-Суздальском княжестве более длительное время, чем в других русских землях. Большинство списков Русской Правды обнаружено имен­но в юридических сборниках и Кормчих книгах, возникших в этом княже­стве. Часть норм Русской Правды вошла в «Правосудие митрополичье» – юридический памятник конца XIII – начала XIV вв., составленный здесь же. Здесь поднялась и возвысилась Москва, сделав Владимиро-Суздальскую землю основой единого централизованного русского госу­дарства.

Второе крупное образование на территории Киевской Руси Галицко-Волынское княжество (Червонная Русь). Оно объединяло земли, населен­ные славянскими племенами уличей, тиверцев, дулебов и, отчасти, хорва­тов, и располагалось в юго-западной части Руси. В конце XII в. внуку Мо­номаха, владимиро-волынскому князю Роману Мстиславичу удалось при­соединить к своему княжеству древний Галич и создать единое Галицко-Волынское княжество. В начале XIII в. Роман Мстиславич принял актив­ное участие в борьбе за киевский престол, которая в 1203 г. увенчалась успехом. Его сын Даниил (1238 – 1264 гг.), однако, занялся обустройст­вом собственного княжения, которое при нем достигло особого расцвета и могущества. Он успешно отражал все притязания на русские земли литов­цев, венгров и поляков. Но после его смерти начался упадок Галицко-Волынской земли, и к середине XIV в. она, уже обложенная данью в пользу монголо-татар, была захвачена Польшей. Под властью польско-литовского государства Галицко-Волынская земля и находилась вплоть до 1772 г., первого раздела Полыни (кроме Чернигова и Смоленска, отошед­ших к Москве ранее).

Главной особенностью общественного устройства Юго-Западной Руси было многочисленное и сильное боярство, выросшее из местной родопле­менной знати и имевшее в своих руках уже ко времени распада Киевской Руси крупные земельные владения, населенные зависимыми от них кресть­янами. При малочисленности городов (кроме Галича и Владимира, можно назвать Львов, Перемышль, Берестье) и свободного городского населения, которое могло бы составить опору великого князя, последний испытывал серьезные трудности в борьбе с сепаратизмом галицко-волынских бояр.

Галицкое боярство – мужи галицкие – имело свой самостоятельный орган власти – боярский совет, противопоставив его княжеской власти. Совет играл важную роль как во внутриполитической жизни, так и на внешней арене, приглашал и изгонял неугодных ему князей. Власть вели­кого князя не могла быть здесь сильной и прочной. Ввиду малочисленно­сти городского населения не играло заметной политической роли и вече.

В Галицко-Волынской земле раньше, чем в других княжествах, сложи­лась дворцово-вотчинная система управления. Здешние летописи знают дворских и печатников (канцлеров), стольников и тысяцких, воевод (сам термин «воевода» пошел, очевидно, отсюда, ибо Галицко-Волынская зем­ля издавна делилась на воеводства). Дружина здесь не была большой, со­ставляя лишь личную гвардию князя, основное войско формировалось из ополченцев – смердов и горожан.

Опорой галицких князей в единоборстве с крупной феодальной знатью являлись служилые феодалы, источниками земельных владений которых были княжеские пожалования. Князья, одерживая победы над боярами, прибегали к конфискации и перераспределению земель, формируя служи­лое войско. Именно служилые феодалы поставляли князю пехоту, состо­явшую из смердов-пешцев. В остальном, что касается прерогатив велико­княжеской власти, системы права и др., здесь действовали общие для всех русских земель порядки и правила, а затем и польско-литовское право.

Гораздо больше отличий и новаций имело государственное и правовое устройство Новгорода и Пскова.

Великий Новгородиграл видную роль уже в киевский период истории Руси. На него с большой охотой опирались князья, борясь за киевский престол. Но сам по себе Новгород не привлекал князей, они рассматрива­ли его как своего рода плацдарм для последующего продвижения в Киев. Связывая свою судьбу с Киевом, князья не стремились к образованию сво­его домена в Новгородской земле. Здесь издревле землей владели не кня­зья и княжеские дружинники, а местная родоплеменная и общинная знать. В крупного землевладельца выросла в Новгороде и церковь: Софийский архиепископский дом, церкви и монастыри. Когда же роль Киева сошла на нет, и князья обратили свой взор на Великий Новгород, было уже поздно. К этому времени он превратился в город – Господин Великий Новгород,с мощным, богатым и сплоченным боярством, с развитой системой демократического государственного устройства. После изгнания из Нов­города князя Всеволода Мстиславича, внука Мономаха, обвиненного в измене, новгородская аристократия вернулась к древней традиции при­глашения князей на княжение. Князь из наследственного властителя пре­вратился в выборное должностное лицо, полномочия которого опреде­лялись договором.

В XIII–XIV вв. Новгородская земля стала одним из крупнейших и богатейших государств Европы. Владения Великого Новгорода про­стирались от берегов Балтики до реки Оби (новгородцы ходили за Ут­ру – Уральские горы), от побережья Ледовитого океана до границ Московского княжества на юге. Великий Новгород принимал активное участие в дипломатической и торговой жизни Европы, входя с систему немецкой Ганзы.

Младший братНовгорода – Псков – долгое время оставался новго­родским пригородом (не в прямом значении, а в значении подчинения). Однако с ростом экономического влияния росло и стремление к политиче­ской самостоятельности. Сначала Псков добился от Новгорода права принимать угодных себе наместников, в том числе из собственных бояр, а с 1348 г. приобрёл политическую самостоятельность и независимость от него.

Итак, исследователи отмечают такие важные черты общественного устройства Великого Новгорода. Первое – это отсутствие княжеского домена и сильное местное светское и церковное землевладение. Второе – превращение местного боярства в крупных торговцев и банкиров, сосре­доточение всех нитей экономики в одних руках – руках крупных земле­владельцев.Третье – более высокий уровень ремесла и торговли, обу­словленный природно-климатическими и географическими условиями: зона рискованного земледелия, близость Запада и др.

Население.Господствующее положение в Новгороде занимали бояре – владельцы крупных вотчин и торгово-ремесленных предприятий. Они входили в Совет – Осподу, который фактически управлял государством. Из их числа избирались все высшие начальствующие лица: посадник, архи­епископ (владыка), тысяцкий, сотские и др. Второй слой правящего класса – житьи люди – средние феодалы, активно занимавшиеся также торгов­лей и ростовщичеством и замещавшие средние административные долж­ности, судебные и дипломатические. Третий слой составляли своеземцы – особая категория, промежуточная между феодалами и крестьянами. Они имели землю, владели ею на праве собственности, самостоятельно вели свое небольшое хозяйство, сдавая часть своих земель крестьянам в аренду (кортому). В Пскове это были земцы, имевшие земельные держания на ус­ловиях военной службы.

Как уже сказано, в Новгороде важную роль играло духовенство. Вла­дыка, к примеру, считался кроме всего прочего хранителем государствен­ной казны, верховным церковным судьей, ведал эталонами мер и весов и т.д.

Имело свои земельные владения и новгородское купечество, которое вело крупную транзитную торговлю. Оно организовывалось в сотни по специализации: кожевников, суконщиков, мясников и пр. Была в Новго­роде и организация заморскихкупцов, большой торговый двор с церко­вью (Немецкий или Готский), пользовавшийся правом экстерриториаль­ности.

Остальное городское население делилось на старейших и молодших или чёрных, мелких ремесленников и розничных торговцев. Сельское на­селение, как и в других землях, было представлено смердами, как свобод­ными, так и феодально-зависимыми. Среди последних источники знают закладчиков – людей, порвавших с общиной и перешедших в юрисдикцию боярина; половников – людей, не имевших собственной земли и орудий и сидевших на земле феодала за половину дохода от нее. Половники, в свою очередь, делились на изорников (пахарей – от слова «орать» – пахать), огородников и кочетников (рыболовов – от слова «кочь» – лодка). Фео­дально-зависимые люди имели, однако, право ухода от своих хозяев, по­гасив долг. Временем выхода считалось Филиппово Заговенье – 14 нояб­ря ст. ст. Есть мнение, что главная направленность этого законоположе­ния – ограждение смерда от произвола господ, которые могли требовать ухода половника с земли только в этот срок, иначе несли убытки. В до­машнем хозяйстве свободных людей широко применялся и труд холопов, домашних слуг. Но это холопство отличается от древнерусского рабства, ибо имеет под собой экономическую основу. Это прототип будущего ка­бального холопства.