Новая экономическая политика и особенности ее осуществления в Донецком регионе

Вклад Донбасса в восстановление промышленности СССР в годы новой экономической политики (НЭПа) был огромен. Победа большевиков над иностранными интервентами и своими противниками внутри страны поставила перед РКП(б) вопрос о дальнейшем пути развития державы. Реальное же положение в промышленности и сельском хозяйстве после первой мировой войны, иностранной интервенции политики военного коммунизма в условиях гражданской войны было катастрофическим. Начало 20-х годов Россия встречает объемом промышленного производства в 12%, а выпуском железа и чугуна в 2,5% от довоенного уровня.

Сельское хозяйство (которым занималось 80% населения страны) находилось в разрухе. Ведь оно обеспечило российскую армию в годы войны личным составом и лошадьми. Крестьяне составляли основной состав Красной и Белой армий. Многие из них за годы войн полегли в сражениях. Деревня отдала воюющим сторонам в годы гражданской войны и лошадей. Так село осталось за годы лихолетья без работников и тягловой силы. Тракторы появятся в массовом порядке только в 30-е годы ІІ пятилетки. Зависимость сельского хозяйства нашей страны от погодных условий потрясающая: из трех лет только один урожайный, а два полуголодных или голодных. Урожайность была низкой, так как удобрения применялись только органические, пахали плугом. На Западе же давно массово использовались тракторы и минеральные удобрения, что повышало урожайность в разы.

И едва ли не главным в этих условиях являлось отсутствие единого мнения в руководстве партии о дельнейших путях развития огромной страны. Совершая октябрьский переворот в 1917г., позднее названный Октябрьской социалистической революцией, руководствовались безальтернативностью наступления мировой социалистической революции, которую непременно подхватит пролетариат развитых стран. Эта идея властвовала над умами многих большевиков почти вплоть до начала второй мировой войны. И ни поражение революции в Германии в ноябре 1923г., ни улучшение жизни пролетариата Европы, как результат боязни буржуазии повторения революционных событий Октября 1917г. в России, ни приход Гитлера к власти в Германии в 1933г., ни фашизация Европы не поколебали уверенности в скорейшее наступление мировой социалистической революции многих вождей и участников революционных событий в России. Они свято верили, что мировая революция – это лишь вопрос ближайшего будущего. Всех несогласных с этой точкой зрения считали предателями марксизма, дела Ленина. И такие настроения были настолько массовыми в партийной среде, что могли убрать в руководстве любого несогласного вождя или группу.

Сами же умели только воевать, а не созидать, свято уверовав в собственную непогрешимость. Именно этим объясняется внутрипартийная борьба, растянувшаяся в России до начала второй мировой войны, вылившаяся в различного рода «дела», начавшиеся репрессии вплоть до 1937 г. Троцкий, Зиновьев и Бухарин считали, что главная цель и Коминтерна, и ВКП(б), и Советского Союза помочь в ближайшие годы организовать мировую революцию любым способом. Троцкий считал, что Россия обязана разжечь пожар мировой революции, даже пожертвовав собой. Такая уверенность подкреплялась германской революцией в ноябре 1923 г., хотя и потерпевшая поражение. Сверхрадикалы и не только они, считали, что с ноябрьской революцией 1923г. окончательно восторжествовала надежда на непобедимый союз промышленной Германии и аграрной России. Германия – это промышленность, а Россия – сырье и продукция сельского хозяйства. И противостоять такому революционному союзу не сможет никто, поэтому уверенно можно посылать революционную армию на помощь революционному пролетариату других стран.

Возвращаясь к началу 1920-х годов, следует отметить, что НЭП руководители РКП(б), являвшиеся как правило и руководителями правительства страны, рассматривали лишь как временное отступление в виду затягивания мировой революции прежде всего в Германии. И когда она совершится, то тогда рабочий класс Германии и России объединяться и придут на помощь, и покажут пример капиталистической Европе и Англии, в которых уже созданы условия для социалистических преобразований. Рядовые мало грамотные партийцы и многие их вожди свято верили в это. Достаточно вспомнить произведение М.Шолохова «Поднятая целина», попытку изучения большевиком Нагульновым английского языка для общения с английским пролетариатом после наступления мировой революции.

С переходом к но­вой экономической по­литике перед властью возникла чрезвычайно трудная задача — на­учиться управлять производством. Речь шла о том, что преобладание идеологии над экономикой всегда чревато нежела­тельными последствиями. X съезд РКП(б) не был съездом начала НЭПа, он лишь обозначил новый курс, приняв решение о замене продразверстки про­дналогом. Но это было решение, сама же идея выдвигалась ранее, причем неоднократно — на III всероссийском съезде совнархозов (январь 1920 г.) — Ю. Лариным, в записке члена политбюро Л.Троцко­го в ЦК РКП(б) (февраль 1920 г.)_.

Новый курс вызвал широкое непонимание и со­противление со стороны многих партийных и госу­дарственных функционеров. Серьезное столкновение произошло на X партконференции, когда уже В. Ле­нину — вчерашнему противнику курса – пришлось семь раз выступать в защиту избранного пути.

Политбюро создало специальную комиссию (Л. Ка­менев, Л. Андреев, А. Рыков и Г1. Богданов), которая выработала документ, названный «Наказ СНК (Сове­та народных комиссаров, т, е. – правительства большевиков) о проведении в жизнь начал новой эконо­мической политики». После многочисленных обсуж­дений в партийных и профсоюзных органах он был утвержден пленумом ЦК и 9 августа 1921 г. – СНК.

Наказ содержал два принципиальных момента: 1) переход к управлению «экономическими единицами сообразно принципам коммерческой выгоды»; 2) раз­решение свободы торговли, аренды и концессий. Если в период «военного коммунизма» в основе политики лежала идея, по которой методы управления должны сами собой привести к наиболее благоприятным результатам, то НЭП предполагал, что всякий метод хо­рош и целесообразен, если он дает экономическую выгоду.

Решением Х съезда РКП(б) в марте 1921 года о замене продовольственной развёрстки продналогом было положено начало перехода к новой экономической политике, которая характеризуется следующими основными чертами: крестьяне обязаны были сдать государству фиксированное, заранее объявленное количество сельхозпродукции, всё выращенное сверх того оставалось у крестьянина в хозяйстве; допущение в ограниченных размерах капиталистических элементов под строгим контролем и направление их развития в сторону госкапитализма; торговля как основная форма экономических связей между промышленностью и мелкотоварным крестьянским хозяйством; широкое использование товарно-денежных отношений в интересах всемерного развития хозяйства; индустриализация и электрификация страны; постепенный переход мелкотоварного производства к крупному социалистическому хозяйству через простейшие формы кооперации к колхозам; преодоление многоукладности в экономике.

В.И. Ленин видел в воссоздании экономики Донбасса локомотив в осуществлении НЭПа в СССР. Ему принадлежит утверждение о том, что без восстановления Донбасса социалистическое строительство в России останется простым добрым пожеланием. Донбасс явился лабораторией новой экономической политики в преодолении катастрофического положения.

В годы НЭПа начался процесс восстановления индустриального Донбасса как главной угольно-металлургической базы страны. Здесь проходили обкатку новые организационные формы промышленности. Предстояло же сделать многое.

После окончания гражданской войны резко упала добыча угля, шахтам угрожало затопление, 52 тыс. горняков из-за голода покинули Донбасс. Общая потеря основного капитала предприятий донецкой каменноугольной промышленности к концу 1921 г. составляла около 300 млн. золотых руб., а вся дореволюционная стоимость равнялась 450 млн. золотых рублей. В упадке находились другие отрасли промышленности, парализованы были связь, транспорт и снабжение. Для ликвидации кризиса в 1921 г. в крае ввели натуральную заработную плату в виде продовольствия, что материально стимулировало рост производительности труда в условиях голода. Затем перешли на денежную форму зарплаты в советских знаках и вскоре после денежной реформы - в твёрдой валюте.

Осенью 1921 г. также отказались от трудовых мобилизаций, восстановили свободный наём рабочих и вербовку их в других районах страны. Вскоре в угольной промышленности возник избыток рабочей силы, и была ликвидирована Донецкая трудовая армия. Профсоюзы заключали коллективные договоры с администрацией, контролировали соблюдение трудового законодательства и на частных предприятиях. Так формировался рынок рабочей силы.

Новые организационные формы угольной промышленности прошли следующий путь. Прежде всего была решена проблема использования закрытых шахт, для эксплуатации которых у государства не было средств. Создали Комиссию по использованию мелкой каменноугольной промышленности (КИМКП). Арендаторы обязаны были бесплатно отдавать государству половину добычи. В короткий срок таким способом были получены миллионы пудов дополнительного угля, что позволило пустить в ход Луганский паравозостроительный завод, смягчить безработицу, обеспечить местное население топливом на зиму.

В октябре 1921 г. на территории бассейна образуется Управление государственной каменноугольной промышленности Донбасса (УГКП), которое эксплуатировало 200 наиболее крупных и средних шахт с добычей 56,4% всего угля страны. Небольшая часть угля добывалась на арендованных шахтах государственными учреждениями, организациями и частными лицами. Так, 10 шахт эксплуатировались обществом "Транспортконь", его учредителем явилось Министерство путей сообщения; Государственное политическое Управление арендовало Ольховские копи в Чистяковском районе; "Бахсольтрест" - одну шахту и Донецкий губсовнархоз 11 шахт. Небольшие организации создали паевое товарищество – «Уголь» («ПТуголь» - 76 шахт).

Из Москвы Донбасс получил необходимый кредит в золотом исчислении, что спасло его от неминуемого разорения. Дело в том, что потребители Донецкого топлива в условиях разрухи в стране не имели средств для его оплаты. В 1923 г. угольная промышленность испытала характерную для того времени трудность: топливный голод сменился трудностями сбыта угля, себестоимость которого оказалась высокой. Сокращение же добычи неизбежно вело бы к дальнейшему удорожанию производства. Важно, что стремясь к рынку, правительство не отдало на волю волн рыночной стихии базовую отрасль. Во всех губерниях Украины, России, других республик были созданы особые структуры по содействию сбыту донецкого угля. Трест "Донуголь" в свою очередь добился снижения себестоимости своей продукции путём интенсификации труда шахтёров, укрепления дисциплины, сокращения персонала, что сделало уголь конкурентноспособном по отношению к дровам, торфу, нефти. Для выхода на крестьянский рынок повсюду создавались угольные склады, которые вели розничную торговлю. В результате в 1924 - 1925 хозяйственном году трест «Донуголь» работал рентабельно, с прибылью.

В 1923 г. при проведении общесоюзной компании по пересмотру трестов УГКП Донбасса преобразуется в Донецкий государственный каменноугольный трест – «Донуголь».

В угольной промышленности дальнейшие организационные преобразования вплоть до создания союзных министерств выразились в том, что в «Донуголь» постепенно влились шахты «Югостали» и «Химугля»,

В конце 1922 г. из механических и машиностроительных заводов образовали Южный машиностроительный трест – «Южмаш». На территории края располагались такие его предприятия как Луганский паровозостроительный завод им. Октябрьской революции (бывший завод им.Гартмана), Торецкий сталеплавильный и механический им. Ворошилова при ст. Ханженковка Донецкой железной дороги, Лутугинский чугуно- литейный и вольцепрокатный заводы (недалеко от Луганска). Уже к 1923 г. трест перешёл к обслуживанию широкого промышленного рынка и укреплению крепкой связи с ним. Это дало возможность в 1924 г. увеличить выпуск продукции заводов на 42% по сравнению с предыдущим.

Крупнейший химический комбинат страны Южный химический трест «Химуголь» - был создан в конце 1921 г. в составе заводов Лисичанского района: Донецкого содового (Донсода), химического, церезинового; 7 шахт. Вскоре к тресту присоединяются предприятия Северо-Донецкий химический, стекольный, также славянская группа содовых и соляных фабрик; карандашная фабрика, константиновская группа химических и стекольных заводов, рудоремонтный завод,7 совхозов, 4 больницы, 6 фельдшерских пунктов, 15 школ. К 1924 г. на предприятиях треста производилось 85 % химической продукции Украины. Во всесоюзном масштабе вклад треста выражался в процентах: производстве щелочей- 74, минеральных красок - 38, солей - 20, кислот - 14.

В январе 1922 г. организуется Южный Металлургический трест «Объединенное правление Петровских, Макеевских и Юзовских заводов и рудников», который уже в сентябре преобразуется в трест «Югосталь». В него входят металлургические предприятия, 37 угольных шахт и коксовальные печи. В конце 1922 г. в трест вошли все металлургические заводы Юга. К 1924 г. на его предприятиях производилось 99,8% всего украинского чугуна, 83,2% литого металла, 83,4% проката.

Таким образом, в условиях НЭПа к 1923-24 хозяйственному году закончилось организационное оформление промышленности Донбасса.

Важно отметить, что тяжёлая промышленность края, имея огромный удельный вес в стране, вынесла на себе значительную тяжесть первого этапа восстановительного периода. Этот вклад выразился в том, что промышленность огромной державы, железнодорожный транспорт, остро нуждавшиеся в угле и металле, изделиях химии и машиностроения, получали их не по коммерческим ценам рынка, а по установленным правительственными органами.

Руководство страны прекрасно понимало роль Донецкого края в общем подъёме народного хозяйства СССР. Начиная с 1926г, оно направляло в развитие его промышленности огромные средства. Так, из общей суммы капитальных затрат по общесоюзным трестам на долю «Донугля» в 1926 г. пришлось 87%, в 1927 г. - 86% и в 1928 г. - 82%.

Громадные затраты на увеличение мощности угольной отрасли дали положительные результаты. В 1928 г. добыча угля и антрацита превысила рекордную до революции выемку 1916 г. Механизация добычи поднялась с 7,8% в 1926 г. до 23% в 1928 г. В следующем году Донбасс дал 80% добычи всего угля в стране. Начали вывозить уголь и антрацит в Европу, Южную Америку, США и Канаду, Египет и Турцию.

Рост добычи минерального топлива, большие строительные работы значительно увеличили выплавку чугуна и стали.

Сельское хозяйствов условиях НЭПа

В соответствии с решениями X съезда РКП(б) в марте 1921 г. были разработаны нормы продовольственного налога, объявлено об уп­разднении продразверстки, разрешено торговать сель­скохозяйственной продукцией, что способствовало повышению трудовой активности крестьян. Уже вес­ной 1921 г. посевные площади расширились. Однако село, лишенное запасов, было зависимым от погодных условий. После неурожая 1920 г. сильная засуха поразила степные губернии Украины в 1921г. Урожай был катастрофически низким, всего 297 млн. пудов. Результа­том стал голод 1921 — 1922 годов. Он был результатом значительного недобора урожая вследствие засухи, а также ущерба, причиненного хозяйству семилетней войной.

Новый урожай , в частности, в Донецкой губернии дал в среднем по 6 пудов зерна с десятины (посеяли по 9 пудов на десятину). Руководители Донецкого губернского исполкома сообщали о 500 тыс. чел. голодающих. Но в промышленных центрах положение с продовольствием было значительно легче. За работу платили продовольствием. Голодающим помогали международные организации.

Уменьшение численности рабочего скота обусло­вили сокращение посевов. Так, в 1922 г. в губернии было засеяно 1682 тыс. десятин против 2386 тыс. в 1921 г. В 1923 г. посевная площадь расши­рилась и составила 2102 тыс. десятин, или 83% посе­вов 1916 г., в 1924 г. — 97%, в 1925 г. были достигнуты показатели 1916г.

В 1923 г. было завершено перераспреде­ление земельного фонда. Из 5996 тыс. десятин 4996 тыс., или 93,4%, были предоставлены в пользование крестьян. 330 тыс., или 6,1%, поступило государственным учреж­дениям и предприятиям, 18 тыс. десятин предостав­лено городам. Землепользование крестьян губернии увеличилось на 32%. В расчете на едока прибавка составила в среднем 0,6 десятин. Землепользование ста­ло более уравнительным, вследствие чего выросла группа среднего крестьянства.

Новый земельный порядок был оформлен Земель­ным кодексом ВУЦИК УССР, принятым 29 ноября 1922 г. В нем была зафиксирована ликвидация част­ной собственности на землю. Земля была провозгла­шена собственностью государства. Ее основная часть была предоставлена в пользование крестьянам. В 1921 — 1928 гг. проводилось упорядочение земель­ного фонда путем размежевания земельных площадей между сельскими громадами и промышленными предприятиями. Проводилось и землеустройство внутри села с выделением в натуре земельных уго­дий крестьянским дворам и выдачей землеотводных актов, что сопровождалось фактическим уравнением землепользования путем изъятия излишков. В связи с начавшейся коллективизацией в 1930 г. эта работа была прекращена.

Материальное положение рабочих

В 1920 г. оно определялось только расходами на питание. С переходом к новой экономи­ческой политике ситуация в корне меняется. Подъем промышленного производства сдерживался обваль­ной инфляцией. Пока советские рубли обесценива­лись, нужно было страховать заработки от падения (снижения покупательной способности). Для этого были введены твердые единицы — коэффициенты, называвшиеся «товарными рублями».

Товарный рубль включал стоимость набора из 24 наименований продуктов и товаров широкого потреб­ления. Было подсчитано, что в январе 1913 г. за этот набор нужно было заплатить 10 рублей. На 1 сентяб­ря 1923 г. стоимость такого же набора равнялась 350 рублям. Набор был составлен так, что каждого про­дукта было взято определенное количество, обычно потребляемое рабочим. Зная заработок, можно было заранее подсчитать, какая его часть должна пойти на хлеб, другие продукты, обувь, одежду. Соответствен­но пересчитывалась, ориентируясь на товарный рубль, зарплата, выдававшаяся еженедельно. Товар­ный рубль давал возможность устанавливать реаль­ную зарплату, и этим был относительно выгоден рабочим. С выпуском червонцев (золотых рублей) то­варный рубль утратил свои функции, так как инфля­ция прекратилась.

1923 год с особой остротой выдвинул проблему «ножниц цен», Начавшееся еще в 1922 г. вздорожа­ние так называемых фабрикатов (промышленных товаров) нарушило нормальное соотношение цен на продукцию сельского хозяйства и промышленности и достигло таких существенных размеров, которые вынудили государство решительно вмешаться в воп­росы регулирования рынка. Дело в том, что «ножницы» вызвали в последнем квартале 1923 г. падение курса червонца на 27,9% его реальной ценности на розничном рынке Донбасса. Соответственно подня­лась стоимость советских рублей (совзнаков).

В ноябре 1923 г. средний заработок на едока со­ставлял в совзнаках: у рабочих-металлистов — 20,35, горняков — 15,19, химиков — 10,39.

Эти деньги расходовались (в среднем на едока) у горняков следующим образом: на питание — 4,26 руб., содержание и оплату жилья — 0.55, топливо — 1,89, одежду и туалет — 5,5, хозяйственные расхо­ды — 0,38, стирку и гигиену — 0,2, спиртные напит­ки — 0,11, культурно-просветительные нужды — 0,18, табак, папиросы и спички — 048, лечение — 0,04, общественно-политические расходы — 0,60, помощь отсутствующим членам семьи — 0,21, рас­ходы на собственное хозяйство — 0,47, прочие — 0,46 руб. Таким образом, расходовалось 15,03 руб. Остаток дохода составлял с начала года 2 руб. 33 коп.

По данным ноябрьского (1923 г.) бюджетного об­следования, 13% из общей суммы зарплаты рабочим выдавались так называемыми бонами, по которым можно было получить продукты в кооперации. Но из-за ограниченного ассортимента товаров рабочие нео­хотно обращались в кооперацию. Из всех товаров, которыми кооперация могла снабжать рабочих в Дон­бассе, только четвертая часть товаров покупалась в ко­оперативных лавках, причем только 4% из общей суммы было куплено за деньги.

Одним из основных показателей уровня материального положения в эти годы являлось питание рабочих.В соответствии с международной нормой Фонта, принятой в 20-е годы, человек, занятый средним по тяжести физическим трудом, должен получать еже­суточно 118 г белка, 56 г жиров и 500 г углеводов. При тяжелой работе нужно 145 г белка, 100 г жиров и 500 г углеводов.

В пище рабочих Донбасса эти вещества содержа­лись в таких количествах (в граммах):

	Белки	Жиры	Углеводы
Горнорабочие	96.6	105,3	69,3	77,9	734,1	639,9
Металлисты	88,3	112,3	62,1	66,7	634,0	650,3
Химики	84,2	107,6	74.0	66,8	696,7	714,7

Эти цифры показывают, что пища рабочего по сво­им нормам была выше потребностей среднего физи­ческого труда и приближалась к нормам тяжелого труда. По сравнению с 1922 г. питание значительно улучшилось.

Нужно отметить, что реальная зарплата в сентябре 1925 г. (в сравнении с 1913 г., в процентах) была такой: у металлистов – 54%, пищевиков – 93%, печатников — 128% , химиков – 93%, горнорабочих – 43% .

Фактором, наиболее отрицательно влиявшим на материальное положение рабочих в 1926 – 1927 гг. и принявшим форму систематического массового явле­ния, была несвоевременная выплата зарплаты, Особен­но ощутимым это было в тяжелой промышленности и строительстве. В 1929 г. средняя зарплата рабочих в Донбассе со­ставляла 64 руб. 76 коп, в месяц. Уровень жизни мож­но реально оценить в сопоставлении зарплаты с ценами.

Виды торговли

Наименование продуктов	Частный	Коопе­
	рынок	рация
-мука ржаная (за кг)	10,3 коп.
-мука пшеничная (за кг)	15,5 коп.	13,0 коп.
-хлеб пшеничный (за кг)	20,0 коп.	15,0 коп.
-крупа гречневая (за кг)	23,5 коп.	17,2 коп,
-капуста с вежд я (да кг)	50,0 коп.
-лук репчатый (за кг)	13,8 кон.
-говядина (за кг)	66,3 коп.
-баранина {за кг)	87,5 кон.
-масло сливочное (за кг)	1руб.60 коп.	1 руб. 50 коп.
-молоко (за литр)	16,3 коп.
-сахар-рафинад (за кг)	70,0 коп.
-сахар-песок (за кг)	60,0 коп.
-яйца куриные (десяток)	31—33 коп.	30.0 кон.
-мыло (за кг)	50,0 кои.	45,0 коп.
-керосин (за литр)	10,4 кои.	9,2 коп.
-ситец (за метр)	43,0 коп.	39,0 коп.
-стаканы гладкие (штука)	17,5 коп.	10,0 коп.
-масло растительное
(за литр)	50,0 коп.	50.0 коп.
-сельдь астраханская
(за кг)	71,0 коп.	71,0 коп.

Несмотря на определенные трудности, в целом же прослеживается процесс постепен­ного повышения уровня жизни донецких рабочих в 20-е годы. Наиболее динамично это происходило в пе­риод новой экономической политики, когда суще­ственным было влияние рыночных отношений на развитие промышленности и социальную политику государства.

Совхозы и колхозы созда­вались уже в ходе преобразо­вания аграрных отношений. В 1923 году было учтено 139 совхозов, которым отведе­но 105 тыс. десятин угодий, 55 из них были «припис­ными хозяйствами» промышленных предприятий.

Создавались и коллективные хозяйства крестьян — коммуны, артели, ТСОЗы. В конце 1922 г. в До­нецкой губернии имелось 483 коллективных хозяй­ства, в том числе 35 коммун, 432 артели, 16 ТСОЗов. Всего в коллективных хозяйствах было 64 тыс. деся­тин земли, числилось 14 334 человека, т. е. в среднем по 29 человек на хозяйство.

Особой популярностью коллективные хозяйства не пользовались. Бо­лее привлекательной для крестьян была сельскохозяйственная кооперация. Она была создана на Всеукраинском Учреди­тельном съезде в марте 1922 года под названием «Сельский господарь»- Объединения сельскохозяйственных кооператоров возни­кают и в Донецкой губернии.

Развитие образования в Донбассе в 1920-е годы

В конце 1915 г. министр народного про­свещения граф П. Н. Иг­натьев внес в Государственную думу для утверждения проект сметы расходов по народному образованию на следующий год, где указывалось, что всего в стране имелось 5 высших технических заведений, 34 сред­них, 29 низших технических, 36 ремесленных учи­лищ, 32 школы для ремесленных учеников, 171 низшая ремесленная школа, 68 различных професси­ональных школ, 200 профессиональных курсов и классов и 761 класс ручного труда. В Донбассе име­лось всего 8 профессиональных школ, в которых обу­чалось около 700 человек.

В качестве одной из своих важнейших задач боль­шевики ставили осуществление так называемой « культурной революции». Необходимо было начинать с азов, добиваясь поголовной грамотности. В 1921 г. в Донецкой губернии создаются пункты и школы по лик­видации неграмотности (ликпункты и школы ликбе­за). В апреле 1924 г. журнал «Просвещение Донбасса» сообщал, что ликвидация неграмотности проходит очень слабо: из 35 тыс. неграмотных членов профсою­зов обучено всего 7 тыс. На селе ситуация была еще хуже: из 475 тыс. неграмотных крестьян было обуче­но только 5 тыс. Помимо нехватки средств сказыва­лось то, что многие шахтеры, строите­ли, химики были се­зонными рабочими, прибывшими в Дон­басс временно, что­бы заработать на покупку лошади или инвентаря. Они не видели необ­ходимости даже в начальном образовании. Именно по­этому общество «Долой неграмотность» не только искала средства для содержания ликпунктов и школ ликбеза, а и вело пропаганду необходимости обучения.

Одновременно с ликвидацией неграмотности в Донецкой губернии было решено создать сеть школ для малограмотных взрос­лых, которых было 90 тыс.чел. Но на эти цели только на три года требовалось 7 миллионов золотых рублей — громадная по тем вре­менам сумма. Поэтому после длительных дискуссий приняли решение отказаться от «немедленного и полного удовлетворения нужды в просвещении решительно всех слоев населения». Губернский отдел народного образования стал на путь «ударности»: в рабочем Дон­бассе в первую очередь создавались просветительные учреждения для организованного пролетариата, затем — для беднейшего крестьянства и в последнюю оче­редь — для остального населения» Такой подход объяснялся тем, что профсоюзы вместе с хозяйствен­ными органами приняли на свое полное обеспечение значительную часть просветительных учреждений (271 из 309), существовавших в городах и рабочих по­селках, а также 13 профтехшкол. В 1922 г. в Донбас­се система профессионального образования рабочих включала 24 школы фабзавуча (2340 учащихся), 7 домов подростков (360 чел.), 2 вечерних техникума (178 чел,), 34 рабочих курса (2560 чел) и 3 научно-физических кабинета.

Более высокой ступенью являлась система индуст­риально-технического образования, в которую входи­ли 5 техникумов (Юзовский горно-механический, Таганрогский металлургический, Бахмутский меха­нико-электротехнический, Горловский и Лисичанс­кий горные). В те годы техникумы давали хотя и узкое, но высшее образование. В Донбассе также работали ко­оперативный, музыкальный техникумы, 2 медицинс­кие, 3 музыкальные и 2 художественные школы, в которых обучалось более 1200 человек.

Для получения специального сельскохозяйственного образования к 1922 г. были созданы Луганский сельхозтехникум, Каменская, Власовская и Таган­рогская профшколы, четыре специальные школы, две лесных, а также землемерные курсы. В этих заведе­ниях обучалось 620 человек.

Преподавателей не хватало, их в начале 20-х го­дов готовили лишь на шести трехгодичных курсах (697 чел.) и двух краткосрочных курсах (213).

Требовалось учить прежде всего детей. Школы социального вос­питания, предназначенные именно для этого, испы­тывали особенные трудности. Среднее (семилетнее) образование мог получить далеко не каждый — шко­лам не хватало средств. В основном заканчивали пер­вую ступень (концентр) 3 или 4 группы и получали начальное образование.

Осенью 1922 г. в газетах РСФСР и Украины про­ходила дискуссия: где взять деньги для школы. Предполагалось либо сделать школы платными, отказавшись от бесплатной политики в области народ­ного образования, либо закрыть многие из них. Донецкий губернский отдел народного образования, отражая настроения рабочего центра, нашел третий путь – ввел денежное обложение. Аргументировалось это следующим образом. В дореволюционный период плата за обучение означала получение права на обра­зование. Новый подход — так называемые взносы об­ложения – означал лишь добровольное участие родителей в хозяйственном обеспечении просвети­тельного учреждения. Если раньше неуплата родите­лями за обучение означала исключение ученика из школы, то по новому положению этого не было.

В 1923 г. в Донецкой губернии числилось 2118 уч­реждений социального воспитания. Из них 1750 тру­довых школ. На средства родителей и населения содержались 66% школ, 14 % получали деньги из местного бюджета, 7,3% существо­вали на средства профсоюзов и только 3,5% – за счет наркомата просвещения. Так за короткий период времени произошли резкие из­менения, причинами которых было широкое привлечение населения к содержанию школ на дого­ворных началах.

Параллельно велись поиски иных путей матери­ального обеспечения школ. Каждая волость выделила специальный земельный фонд, хозяйственное исполь­зование которого и давало средства для содержания просветительных учреждений. Это ставило их вне за­висимости от обеспеченных слоев населения, создава­ло прочную материальную базу просвещению.

Следующей важнейшей задачей Донецкого губернского народного отдела образования было просвещение беднейшего крестьянства. 2 октября 1921 г. сессия губернского исполкома декретирова­ла самообложение на просветительные нужды в селе. Работники губернского и уездных отделов народного образования выехали в села для агитационной рабо­ты. Несмотря на голод, поразивший губернию, к апрелю 1922 г. было собрано 26 миллиардов рублей (образца 1921 г,) и небольшое количество продуктов. Это была сумма, равная той, которую народный ко­миссариат просвещения Украины выделил Донбассу на 5 месяцев.

Чтобы обеспечить учителям средства к существова­нию, стали внедрять так называемое «хозяйственное обрастание» – засев земельных участков при школах- семилетках и детских домах. Благодаря энергии работ­ников просвещения и содействию местных советов народных депутатов, земельных органов в первый же год в Донбассе при всех просвети­тельных учреждениях было засеяно 2000 десятин зем­ли (2200 гектаров). Губернский исполком отменил погашение детскими учреждениями полученной семенной ссуды, что увеличило результаты посевной кампании.

По статистическим данным, в 1922 г. учителя сель­ских школ получили оплату труда хлебом, собранным по договорам у населения, Но если в Мариупольском уезде им выдавалось по 2—3 пуда в месяц, то в Шах­тинском - до 11,5, а в среднем по губернии - по 6- 7 пудов.

Голод 1921 — 1922 гг. выбросил на ули­цы тысячи беспомощных детей. И борьба с этой бедой в первой половине 20 х годов оттеснила на второй план все дру­гие заботы органов просвещения. Работа прежде всего была сосредоточена на создании особого типа детских воспитательно-образовательных учреждений — детс­ких домов. По разрабатывавшейся в те годы теории со­ветского социального воспитания детский дом представлял собой ячейку общества, в которой ребенок воспитывается в духе коллективизма, с малых лет при­учается к коллективным навыкам, к коллективному сознанию. В качестве идеала выдвигалось положение, при котором существующая школа должна была по­глотиться детским домом, устраняющим влияние се­мьи, Но жизнь уже тогда отбросила подобные крайности.

В декабре 1921 г. в Донецкой губернии был 261 дет­ский дом, где находилось 19792 ребенка. Примерно столько же беспризорников оставалось на улице. По­этому создавались коллекторы-распределители по ус­тройству этих детей, открывались дневные детские дома, детские сады при школах-семилетках, детские площадки, 71 детский дом был прикреплен к богатым хозяйственным организациям — шахтам и заводам. Беспризорных детей передавали на попечение богатым частным лицам, сначала на принципах добровольнос­ти, а затем пришлось перейти к принудительному патронированию. К началу 1923 г, около 1500 детей в губернии имели опекунов.

Но проблема снижения детских правонарушений и борьбы с преступностью не исчеза­ла. Повсеместно создавались ко­миссии по делам несовершеннолетних, а в Таган­роге, Мариуполе и Луганске были организованы так называемые полуреформатории — учреждения со­циальной реабилитации малолетних правонарушите­лей.

Культурные преобразования в Донбассе

Уже с 1920 года по требованию жителей поселков и городов Донбасса открывались рабочие клубы и крас­ные уголки. К1923 г. в Донбассе работали 127 ра­бочих клубов, а через год — почти вдвое больше. В 1924 г. рудничные комитеты под руководством Донецкого губернского отдела профсоюза горнорабочих начали строитель­ство клубов на свои средства, первый такой клуб поя­вился на Боково-Антрацитовом руднике. А в марте 1925 г. на V Донецком съезде профсоюзов было реше­но строить клубы-театры (получившие позднее назва­ние дворцы культуры) в первую очередь на восьми крупнейших рудниках — Горловском, Щербиновском, Краснотворческом (Рутченково), Петровском, Брянс­ком, Енакиевском, Гришинском и Рыковском. Было создано строительное бюро по проектированию и орга­низации работ и за сезон 1926—1927 гг. построено не 6-8, а 12 дворцов культуры. В них, а также в красных уголках при шахтах, заводах, рабочих общежитиях действовали кружки, проводились вечера вопросов и ответов, читка газет, лекции, беседы.

В сельской местности открывались хаты - читальни и сельские дома, красные уголки, многие из которых содержались на средства ме­стного населе­ния.

На 1 января 1923 г. в губер­нии работали 124 общедос­тупные библиотеки, 7 сельских домов, 135 клубов, 43 хаты-чи­тальни, 52 «Просвиты», 84 театра (дома культуры), 32 кинотеатра, 4 музея, 1 студия. А к осени 1925 г. коли­чество сельских домов увеличилось в 35 раз, хат-читален - в 4 раза.

Показательны такие цифры: если до 1917 г, в губер­нии было 44 библиотеки, то к 1923 г. открылось еще 67, из них 55 в сельской местности. В городских библио­теках в 1923 г. было 209753 книги, в поселковых — 5019, а в сельских — 54293. По меркам сегодняшнего дня число читателей было ограниченным: в городских библиотеках губернии — 18866 чел,, в поселковых — 920, в сельских — 7748. Крупных библиотек (с числом книг более 10 тыс.) было всего 7, а 80,7% библиотек имели 150 и менее книг.

Но в целом просветительская и культурная рабо­та в 1920-е годы была наиболее слабым местом в Дон­бассе. Деятели искусства, работавшие на периферии, часто «развлекали» неискушенного зрителя откро­венной халтурой. Сюда поступали далеко не лучшие фильмы, приезжали невысокого художественного достоинства театральные и эстрадные группы.

Проведение украинизации в 1923 – 1932 г.г.

Историческое прошлое Украины, учитывая его субъективные и объек­тивные причины, обусловило ситуацию, при которой в Донбассе украинский язык распространённым не был. Решения VII конференции КП(б)У об украиниза­ции и XII съезда РКП(6) о принципе «коренизации», а также постановление от 1 августа 1923 г. ВУЦИК и СНК УССР продекларировали начало этой работ