Предостережение предков 1 страница

Маленькие синие искорки тревожно мерцали в холодных глубинах камня. Они загорались словно по волшебству и, казалось, имели какой-то особый скрытый смысл. Так, по крайней мере, думалось Наташе, которая сидела на плоту и грустно посматривала на гладкую поверхность зеленовато-белого лабрадора.

Маленькие синие искорки… Они мигали, как звезды на рассвете. Они гасли при малейшем движении ее рук. Но удивительное дело! — они приобрели над ней какую-то странную непонятную власть. Смотреть на эти огоньки стало для нее такой же необходимостью, как умываться по утрам или делать записи в дневнике. Они жгли ей руки. Они заглядывали ей в самую душу. Они настойчиво вызывали в ее воображении образ девушки с голубыми глазами. А эти строгие глаза не терпели никакой неопределенности. Они не прощали ни малейшего компромисса со своей совестью.

Вот и теперь. Она смотрела на синие мерцающие огоньки и мучительно думала:

«Как поступила бы она, та девушка, если бы ее друг так грубо и небрежно отмахнулся от подарка, сделанного ею от всего сердца? Простила бы она его? Оправдала бы как-нибудь его бессмысленную жадность?.. Нет! Она не простила бы этого. Она не могла бы этого простить! — Наташа вздохнула. — А сама она? Как следует поступить ей?»

Девушка сжала в руках холодный камень и обернулась к сидящему на берегу Андрею Ивановичу. Ей захотелось вдруг поговорить с ним, поделиться своими сомнениями.

Наташа встала и прыгнула на берег. Но не успела она сделать и шагу, как со стороны речки, по которой недавно ушел Валерий, раздался громкий крик. Она вздрогнула всем телом и бросилась к Андрею Ивановичу. Он подхватил свое ружье и бегом направился вверх по речке. Однако далеко бежать ему не пришлось. Через минуту из-за поворота выскочил Валерий, грязный, бледный как полотно. На лбу его была свежая царапина.

Наташа подскочила к нему:

— Что случилось? Ты весь в крови…

Валерий тяжело дышал:.

— Я… Хотите верьте, хотите нет. Там… в яме… черный крест…

Андрей Иванович посмотрел на его испуганное лицо и покачал головой.

— Ну и что же?

— Как что? Это же… Это же… Это же сверхъестественно!.. — нашел наконец Валерий подходящее слово.

— Сам ты какой-то… сверхъестественный. Хорошо, что на этот раз хоть ружья не потерял.

Тут только Валерий заметил, что держит в руках ружье. Он бросил его на землю.

— Так вы мне не верите?! — закричал он срывающимся голосом.

— Нет, почему же, — возразил Андрей Иванович спокойно, — мы тебе верим.

Он поднял с земли темную глыбу сланца и расколол ее молотком.

— Вот они, твои кресты.

Валерий недоверчиво покосился на руки Андрея Ивановича, хотел было что-то сказать, да так и остался с раскрытым ртом: на свежем сколе породы ясно выделялись почти такие же черные кресты, как и те, что он только что видел.

— Такими крестами все сланцы переполнены. И ничего нет в этом сверхъестественного. Это сростки кристаллов минерала ставролита. А знаете, кстати говоря, почему он так называется?

Валерий молчал. Наташа тоже. Ей опять было стыдно за Валерия. Андрей Иванович усмехнулся:

— Ну, что примолкли? Бывают такие казусы. Зато теперь вы этот минерал никогда не забудете. А называется он ставролитом потому, что очень часто встречается именно в виде таких крестов. «Ставрос» по-гречески значит «крест». Дело в том, что ставролит кристаллизуется в форме ромбических призм, и в процессе кристаллизации эти призмы прорастают одна через другую. Вот вам и крест!

Наташа взяла у Андрея Ивановича обломок породы:

— В самом деле… И такой гладенький! Будто нарочно сделан. И гранат тут же…

— А это тоже не случайно, как и то, что оба они — в сланце. Оба эти минерала являются типичными метаморфическими минералами, то есть такими, которые образовались в процессе сильного сдавливания и прогревания различных пород. Этим же процессам обязаны и кристаллические сланцы. Между прочим, в этих сланцах можно найти и другие метаморфические минералы. Вот, например, этот.

Андрей Иванович снова поднял с земли кусок сланца и, подчистив его молотком, протянул Наташе. На этот раз из сланца торчал обломок какого-то камня, сильно напоминающего большую деревянную щепку, окрашенную в пятнистый голубовато-серый цвет.

— Окаменевшее дерево?

— Ну нет! Дерева здесь никогда не было. Это тоже минерал, образовавшийся в процессе метаморфизма, и очень интересный минерал. Его называют дистен. И знаете, почему? «Дистен» значит «двоякотвердый». Вот, смотрите!

Андрей Иванович вынул нож и провел им вдоль голубоватого обломка: на нем осталась глубокая белая царапина.

— А теперь царапнем в другом направлении.

Он попытался перекрестить первую царапину. Но не тут-то было! Нож не оставил на минерале никакого следа.

— Здорово! — воскликнула Наташа. — Дайте я тоже попробую!

— Пожалуйста, — Андрей Иванович отдал ей камень, и Наташа тоже попыталась нацарапать на нем крестик. Но ничего из этого не получилось. Минерал царапался только в одном направлении.

— Интересно!.. — Наташа отдала Андрею Ивановичу нож и взяла молоток. — Я отобью себе кусочек.

— Попробуй.

Она сильно ударила по обломку дистена. Но от него отлетела лишь тонкая гладкая пластиночка. Тогда она положила камень на землю и попыталась отбить маленький уголок. Но от минерала снова и снова отскакивали лишь длинные плоские щепочки.

— Какой упрямый!..

Андрей Иванович рассмеялся:

— Да, он упрямый. Это другая очень характерная особенность дистена. От него никогда не отколешь такого обломка, как, например, от кальцита или полевого шпата. Дистен обладает совершенной спайностью только в одном направлении. Потому-то он и встречается всегда в виде дощечек или щепочек. Дай-ка я отколю тебе образчик.

Андрей Иванович взял у Наташи молоток и выколол ей небольшой брусочек капризного минерала.

— А он, оказывается, очень красивый, особенно вот с этого конца. Голубой-голубой!.. — воскликнула девушка, любуясь окраской камня.

— Да. Этот минерал может быть очень красивым. Встречаются дистены исключительно чистых синих или голубых тонов. Такие разновидности его гранились старыми горщиками Урала и по красоте своей не уступали сапфирам. Между прочим, дистен имеет и другое название — кианит, которое происходит от греческого слова «кианос», что означает «темно-синий». Но не только для украшений применяется этот минерал. Основные его массы идут на производство высококачественных огнеупоров для нашей металлургической промышленности.

— Каков же его состав?

— Химический состав его не сложен. Это силикат алюминия. Такой же примерно состав имеет и ставролит. Но в ставролите присутствует еще железо.

— И много в нем железа?

— Нет, в ставролите железа немного. А вот в этом минерале железа более семидесяти процентов. — Андрей Иванович подал Наташе еще одну плитку сланца, поверхность которой была усеяна маленькими четырехгранными пирамидками черного цвета.

— Этот минерал вы должны знать, — добавил он лукаво улыбаясь.

Наташа разломала хрупкую плитку сланца и набрала себе в руку несколько черных кристалликов, оказавшихся правильными четырехгранными пирамидками.

— Ну, что это такое?

Наташа задумалась.

— Не помню, право…

Тогда Андрей Иванович поднес к ее руке компас. Легкая стрелка тотчас же качнулась, и кончик ее устремился к маленькому кристаллику.

— Знаю, знаю! — воскликнула Наташа. — Это магнетит, или магнитный железняк.

— Правильно. Ну, а ты чего скис? — обратился он к Валерию. — Ничего!.. Век живи, век учись. Но одно запомни твердо. В природе ничего не бывает сверхъестественного. Только невежественные люди приписывали ей какие-то таинственные явления. Наше же с вами дело — разгадать все эти тайны. И мы этого добьемся. А за гранатами тебе совсем не надо было ходить в такую даль. Копни вот хоть здесь и наберешь их сколько угодно. Да, кстати, и ставролита захвати для своей школьной коллекции.

Но Валерий только махнул рукой и медленно побрел к плоту.

Утром следующего дня, вскоре после того, как отряд Андрея Ивановича покинул последнее место стоянки, река вдруг круто повернула на север, и до слуха ребят донесся глухой рокочущий гул.

— Андрей Иванович, что это такое?

Он прислушался.

— Пока не знаю. Похоже на большой перекат.

На плоту стало тихо. Все невольно смотрели вперед, откуда слышался непрерывный загадочный шум. Плот медленно скользил вдоль высокого правого берега, темная громада которого нависла почти над самой водой.

Все молчали. Неясная тревога начала закрадываться в души ребят. Гул усиливался слишком быстро. Казалось, что им навстречу движется-какое-то чудовище.

Так прошло около часа. Но вот берега замелькали перед их глазами быстрее. На воде появились какие-то длинные темные полосы. Глухой нарастающий шум, превратился в оглушительный рев.

Еще один поворот, и перед изумленным взором путешественников открылась потрясающая картина. Река упиралась в огромную, косо поставленную стену. На мгновение бег ее словно приостанавливался. Затем она бросалась влево и стремительно, словно разъяренный зверь, прорывалась в узкий пролом стены, образуя бурный грохочущий водопад.

Андрей Иванович направил плот к левому берегу:

— Дальше плыть опасно.

Валерий потянул его за рукав:

— Андрей Иванович, это что же, разрушенная плотина?

— Нет, это кварцевая жила[18]перегородила течение реки. Постепенно Вая прогрызала в ней лазейку. Но далось ей это нелегко. Видите, как она ярится!..

Плот причалил к берегу. Андрей Иванович поднялся на небольшой ровный уступ, обошел его со всех сторон и сказал:

— Все сгружать сюда!

Валерий недовольно поморщился:

— Зачем же все сгружать? Разве здесь ночевать будем?

— Ночевать не ночевать, а через эти ворота на плоту не проскочишь. Придется перенести все вещи за порог и там построить новый плот.

— Так неужели мы поплывем еще дальше?

— Обязательно поплывем! Самое интересное — впереди.

Валерий молча подхватил рюкзак и начал медленно взбираться вверх по склону. Он был уверен, что этот порог будет конечным пунктом их путешествия по реке. И вот, пожалуйста! Надо перетаскивать на себе такую груду вещей, потом снова строить плот, и неизвестно еще сколько времени плыть вдоль этих диких берегов.

Размышления его были прерваны голосом Андрея Ивановича:

— Быстрее, Валерий! Что ты плетешься, как ленивая лошадь? — Он быстро сбежал к плоту и, взвалив на плечи сразу два рюкзака, тремя прыжками взобрался на косогор. Работа закипела. Не прошло и десяти минут, как плот был разгружен.

— Ну, теперь отдыхайте, а я пойду посмотрю на эту жилу. Иногда они таят в себе интересные вещи.

Наташа схватила молоток:

— Андрей Иванович, и мы с вами!

Он чуточку подумал.

— Ну что ж, одного из вас я возьму. Но кто-то должен остаться с вещами.

Валерий махнул рукой:

— Топайте. Я покараулю.

Андрей Иванович и Наташа направились вдоль реки и вскоре подошли к водопаду. Вода клокотала здесь, как крутой кипяток. Мощная кварцевая жила, перегородившая реку, действительно напоминала громадную плотину, и только совершенно необычное положение ее — она располагалась под очень острым углом к течению реки — говорило о том, что в создании ее не принимали участия человеческие руки. Только природа могла так небрежно и властно вмешаться в жизнь гордой таежной красавицы, бросив на ее пути эту каменную громаду и совершенно не заботясь о том, как она ляжет в русле реки. У крутого правого берега эта отвесная стена поднималась почти на высоту двухэтажного дома. По направлению же к левому берегу она постепенно снижалась и, не достигая здесь уровня поймы, уходила под речные наносы. Ширина жилы достигала, по-видимому, метров двух с половиной, и, тем не менее, у левого берега река выпилила в ней большую выемку, через которую неслись ее вспененные воды.

Водопад грохотал и плевался брызгами. Разноцветная радуга полыхала над яростным потоком, который низвергался с огромной высоты и разбивался вдребезги о каменистое ложе реки.

Наташа остановилась на краю пойменного уступа и с замирающим сердцем смотрела на это захватывающее зрелище. А Андрей Иванович спустился ниже, внимательно осматривая поверхность жилы. Он продвигался вдоль нее все дальше и дальше к беснующейся реке и вдруг стремительно бросился почти к самому водовороту. У Наташи даже ноги подкосились от страха. Но в то же мгновение сквозь грохот водопада до нее донесся его радостный возглас:

— Наташа! Смотри!

Она спустилась на несколько шагов ниже и остановилась в нерешительности.

— Что, боишься? — крикнул он громко, стараясь перекричать рев воды.

— Боюсь… — призналась она, невольно придерживаясь за край жилы.

— Ничего! Иди ближе. Я не дам тебе упасть.

Наташа спустилась еще ниже и вскоре увидела то, что так поразило Андрея Ивановича. Почти на самом конце левобережной части жилы, отчетливо выделяясь на белой поверхности. кварца, ослепительно блестели на солнце какие-то крупные розочки, сложенные из тончайших лепестков свинцово-серого цвета. Кое-где эти тонкие листки были, словно нарочно, смяты в бесформенные комочки, в других местах они плотно прилегали друг к другу наподобие пластинок слюды.

Андрей Иванович отбил кусок кварца с одной такой розочкой и протянул его Наташе.

— Знаешь ты этот минерал?

Наташа погладила тонкие блестящие пластинки. Они были очень мягкими и при малейшем прикосновении к ним легко расслаивались на тончайшие чешуйки, которые пачкали пальцы, как очень мягкий карандаш.

«Что же это за минерал?»

Наташа задумалась.

— Он похож на графит, как будто…

— Верно. Он очень похож на графит, — согласился Андрей Иванович. — И по чрезвычайно малой твердости, ниже которой нет ни у одного минерала, и по весьма совершенной спайности, которая позволяет им обоим легко расслаиваться на тончайшие листочки, и по форме кристаллов, имеющих вид шестигранных пластинок. И все-таки это не графит. Ты обрати внимание на его блеск. Он сияет на солнце, как начищенные до блеска никелированные части какой-нибудь машины. Графит так блестеть не будет. Это, Наташа, молибденит. Сульфид металла молибдена. Он чаще всего встречается в таких вот кварцевых жилах, а ценность его огромна.

Андрей Иванович отбил еще один образец молибденита, быстро, одним росчерком, вывел им на белой стене жилы скрипичный ключ и снова обратился к Наташе:

— Видишь, насколько он похож на графит. Из него так же, как из графита, можно делать карандаш. Но это было бы слишком дорогим удовольствием. Молибденит является единственным промышленным источником молибдена, а молибден идет на изготовление самых высококачественных сталей. Вот какое ценное богатство таит в себе эта замечательная жила!

Андрей Иванович любовно похлопал по ее каменному боку и начал медленно взбираться вверх по склону.

Взгляд Наташи невольно задержался на выведенном им скрипичном ключе.

— Андрей Иванович!.. Вы на чем-нибудь играете? — спросила она, стараясь не отставать от геолога.

Он улыбнулся.

— Играл немного в молодости.

— Значит, вы любите музыку?

— Очень! — Он пристально посмотрел ей в глаза. — А тебя это как будто удивляет?

Наташа смутилась.

— Я думала, что геологи…

Андрей Иванович не дал ей закончить.

— Я не знаю ни одного геолога, Наташа, который бы не любил музыку. Ее не может не любить человек, любящий природу, а без любви к природе нельзя стать настоящим геологом. Геолог должен быть не только сильным, ловким, смелым и выносливым. Геолог должен уметь мечтать, любить красоту, иметь большую чуткую душу. Многие хотят стать геологами. Но немногие действительно становятся ими. Я знавал немало способных молодых людей, которые успешно заканчивали геологический вуз, но не становились геологами только потому, что были сухими, мелочными, эгоистичными людьми. Вот так-то, Наташа.

Андрей Иванович улыбнулся ей и, опустившись на маленький пригорок, раскрыл свою толстую тетрадь. Наташа отошла немного в сторону. Ее внимание привлек гладко окатанный полосатый валун, наполовину, вросший в землю. Она подцепила его молотком и вывернула наружу. В образовавшемся углублении блеснуло что-то зеленое. Наташа взрыхлила землю и извлекла оттуда небольшой копьевидный камень красивого зеленого цвета с шелковистым отливом.

— Андрей Иванович! Смотрите — малахит.

— Что?

— Малахит! — крикнула она во весь голос, стараясь перекричать шум водопада.

— Малахита здесь быть не может, — крикнул он в ответ, не поднимая головы от тетради.

Наташа внимательно присмотрелась к красивому камню. Что же это может быть? Она подошла к Андрею Ивановичу и некоторое время смотрела, как он быстро заполнял страницу убористым мелким почерком. Наконец, он поднял голову.

— Малахит, говоришь?

Наташа подала ему камень.

— Гм!.. В самом деле малахит. Но как он сюда попал?.. — Он взял его в руки. — И почему он такой тяжелый? Постой, постой!

Андрей Иванович вынул нож и начал счищать верхний слой зеленого минерала. Под ним блеснул красноватый металл.

— Медь! — воскликнула Наташа, наблюдавшая за его движениями.

— Да, медь. И не просто медь.

Он подчистил тупой конец клинообразного камня, и Наташа увидела там углубление.

— Это наконечник копья. Деревянная рукоятка, вставлявшаяся в это отверстие, давным-давно сгнила, а на медный наконечник наросла толстая корочка малахита. Это обычное явление. Малахит, водный карбонат меди, очень часто образуется за счет окисления, гидратации и карбонатизации медных минералов, главным образом сульфидов меди. Образуется он и за счет самородной меда, особенно если поверхностные воды богаты углекислотой.

— Понятно, — проговорила Наташа, не спуская глаз с медного наконечника. — Но ведь это не просто медь. Вы сказали, что это наконечник копья. Значит… Здесь были какие-то люди…

— Да, теперь это несомненно.

— А как же легенда о злых духах? Помните, вы говорили, что местные жители боятся даже близко подходить к берегам Ваи..

Андрей Иванович рассмеялся:

— Конечно, помню. Но ведь я говорил, что именно сейчас здесь нет ни одного поселения и что сейчас местные охотники боятся заходить в долину Ваи. Но я же, если мне не изменяет память, говорил и о том, что об этой реке сложено много легенд. И вот согласно одной из них… Впрочем, пойдем-ка поднимемся выше, а то здесь очень трудно говорить.

Они возвратились на пойменный уступ и уселись под деревом.

— Так вот, слышал я, например, такую легенду о реке Злых Духов. Когда-то, в очень отдаленные времена, на Вае жило большое племя сильных и смелых людей. Они пришли откуда-то издалека и были значительно культурнее людей, проживающих по соседству с ними. Однако очень скоро они почувствовали карающую руку духов. Их начали преследовать бесчисленные несчастья. Страшные болезни обрушились на племя. Люди начали умирать десятками. Вожди и шаманы племени, желая умилостивить духов, приносили им богатые жертвы. Но все было тщетно. Племя таяло день ото дня. И в довершение ко всему у них перестали рождаться дети. Тогда остатки племени в страхе бежали из этих мест. А река Вая стала считаться местом обитания злых духов.

— И с тех пор здесь никто не был?

— Да нет, говорят, находились смельчаки, которые пытались проникнуть сюда. Но тут уж народная молва не скупится на выдумки всевозможных несчастий, которые якобы приключались с ними.

— А вы говорили еще о каких-то топографах.

— Да, несколько лет тому назад здесь проходил топографический отряд. Но он пересек Ваю лишь в одном месте, и, как выяснилось из разговоров с ними, они не знали всех этих легенд, а потому и не могли заняться их проверкой.

Андрей Иванович снова взял в руки наконечник копья.

— Это очень ценная находка, Наташа. Теперь можно с уверенностью утверждать, что когда-то здесь действительно жили люди, и уровень их культуры был довольно высоким.

— Андрей Иванович! А рисовать эти люди умели?

— Рисовать? Почему тебя заинтересовало именно это?

— Потому, что когда я спускалась к водопаду, то мне показалось, что в конце этой белой стены, вон там, где она уходит под землю, есть что-то похожее на рисунок.

— Рисунок? — оживился Андрей Иванович. — А ну-ка покажи!

Они подошли к уступу пойменной террасы, в котором скрывалась жила.

— Вон там!.. Видите? — указала Наташа на край жилы.

Геолог спрыгнул с уступа и подошел к стене. Здесь, на белой поверхности кварца, были ясно видны небольшие углубления, полосы и черточки, сделанные, по-видимому, каким-то острым инструментом. Андрей Иванович присел на корточки и начал подчищать молотком прилегающий к жиле суглинок. Рисунок уходил под него.

— Нет! Я, видимо, ошиблась, — сказала Наташа, наблюдавшая за тем, как он углубляется в тело террасы. — Эти черточки уходят под землю. Кто же их там мог нарисовать?..

— Да нет, это, пожалуй, действительно рисунок. Ведь пойменная терраса[19]состоит из наносов реки, отложенных в сравнительно недавнее время.

— Как в недавнее?.

— Во всяком случае после того, как был сделан рисунок.

— Откуда же река взяла столько земли?

— А ты обрати внимание на ее берега. Один из них высокий и крутой, а другой пологий и низкий. Это потому и получилось, что правый берег подмывается рекой, вода разрушает слагающие его породы, а продукты разрушения отлагает на другом берегу, образуя пойменную террасу.

Наташа оглянулась на реку.

— Но вода ведь ниже берега…

— Это она сейчас ниже. А весной, в половодье, когда высокий берег особенно сильно размывается, пойма бывает залита водой. Вот тогда она и растет, словно наступает на реку. А правый берег, наоборот, отступает все дальше и дальше.

— Значит, низкий берег должен быть совсем ровный?

— Да, он был бы ровным, если бы земная кора не двигалась. Но она то поднимается, то опускается. Земля словно дышит. Только очень медленно: один вздох за сотни тысяч лет. А благодаря этим «вздохам» изменяется базис эрозии реки, то есть уровень того места, куда она впадает. И тогда на низком берегу возникают уступы: прямо над поймой возвышается первая надпойменная терраса, еще выше — вторая надпойма, потом — третья, четвертая… По количеству и высоте этих террас геоморфологи[20]и восстанавливают историю реки. Но это уже древняя история. А пойма… Она растет на наших глазах. И этот рисунок, ушедший под землю, — прямое тому доказательство. Но молотком его не вскроешь. Сбегай-ка за лопатой. А я пока закончу свои записи.

Раскопка рисунка заняла много времени. Только к обеду освободили они его от темной жирной глины, слагающей левый берег реки. Но потрудились они не зря. На ровной стене кварцевой жилы оказался изображенным водопад. Тот самый водопад, который грохотал сейчас почти у самых их ног.

На рисунке ясно можно было различить кварцевую жилу и часть высокого правого берега, над которым возвышалась небольшая башенка. Левее водопада простирался забор из толстых заостренных бревен. Но самое интересное заключалось в том, что все это перекрещивалось двумя резкими линиями, а под водопадом была нарисована груда костей с человеческим черепом на ее вершине. На самом же верху рисунка виднелось какое-то чудовище со множеством голов и широкими длинными крыльями.

Андрей Иванович долго рассматривал странный рисунок, сделанный руками неведомых людей. Наконец, он обернулся к Наташе.

— Да!.. Выразительное предупреждение…

— Вы думаете, что это…

— Да. Этот рисунок может быть истолкован только двояко. Либо авторы его предупреждали, что нельзя плыть через водопад. Но это и так слишком очевидно. Либо они предостерегали об опасности, которая ждет путника за водопадом. Это более вероятно.

Наташа провела языком по пересохшим губам.

— Значит, там может быть что-то сверхъесте…

— Только не сверхъестественное! Сверхъестественным могло что-то казаться тем людям, которые сделали это изображение. Не случайно они нарисовали здесь крылатое чудовище, которое было, по их мнению, источником всех бед и несчастий. Причем ясно, что они никогда его не видели. Иначе оно не было бы столь фантастичным. Но ясно и то, что они его очень боялись. Очевидно, именно от него воздвигли они здесь частокол и построили сторожевую башню. Кстати, где она теперь?.. Забор, конечно, сгнил. Но от башни что-то должно сохраниться.

Андрей Иванович внимательнее всмотрелся в правый берег и вдруг воскликнул:

— Наташа, смотри! Вон там между двух елей… Видишь большую груду камней?

— Да, — ответила она почти шепотом.

— Так это наверняка развалины башни. Нам надо обязательно побывать там. Но это можно будет сделать только тогда, когда мы переберемся за водопад. Здесь на правый берег не переправиться.

С минуту он помолчал.

— Однако с чего же зашел наш разговор?.. Да, мы заговорили о сверхъестественном. Так вот, Наташа… Для строителей этой башни и авторов рисунка было, видимо, действительно что-то сверхъестественное за этим водопадом. Крылатый дух, которого никогда никто не видел, и олицетворяет это сверхъестественное. Для нас же все это значит лишь то, что легенды о реке Злых Духов имеют какое-то реальное основание, а также то, что, по-видимому, как раз за этим водопадом лежит разгадка тайны, которая окружает Ваю.

Андрей Иванович тронул Наташу за плечо:

— Ну, как? Страшно плыть дальше?

Она кивнула.

— Страшно, Андрей Иванович… Но мы поплывем!

— Молодец! Конечно, страшно. И мне немножко страшновато, — добавил он с улыбкой. — Эк ведь какое грозное предостережение оставили нам наши предки! Ясно, что сделано это не ради шутки. И естественное может быть страшным. Но надо же, наконец, раскрыть эту тайну. Значит, плывем дальше?

— Плывем, Андрей Иванович! С вами я нигде не испугаюсь.

— Вот и чудесно! Только… Валерию, пожалуй, не следует говорить об этом рисунке. Слишком он… впечатлителен.

Наташа почувствовала, как запылали ее щеки.

Остаток этого дня и весь следующий день ушли на переноску багажа за водопад и постройку нового плота. Только на третьи сутки, рано утром, они смогли перебраться на правый берег и отправиться на осмотр древней башни. Но там не удалось найти ничего интересного. Башня оказалась разрушенной до основания. Нужно было разобрать массу камней, чтобы расчистить ее развалины. Но на это не оставалось времени. Поэтому после недолгих сборов отряд снова двинулся вниз по реке.

Навстречу им опять поплыли берега: низкий, покрытый изумрудной зеленью — левый и высокий, почти голый — правый. Вначале вдоль правого берега тянулись те же обнажения буроватых сланцев. Но постепенно их становилось все меньше и меньше, и, наконец, они исчезли совершенно. Теперь и высокий берег был доверху покрыт ковром растительности, скрывавшей от путешественников облик слагающих его пород.

Напрасно Андрей Иванович всматривался в этот сплошной зеленый покров, надеясь увидеть хоть крохотное пятнышко обнажающихся пластов. И, как назло, ни одного овражка, ни одной речушки.

Так продолжалось почти до полудня. Андрей Иванович явно нервничал. Недоумевала и Наташа. Она была уверена, что сейчас же за водопадом начнутся какие-то чудеса. Но все вокруг было таким простым и будничным! И ей уже начало казаться, что и водопад, шум которого почти замер вдали, и многозначительный рисунок на боку кварцевой жилы были лишь далеким сном. Даже правый берег Ваи постепенно становился все ниже и ниже, словно специально для того, чтобы подчеркнуть неправдоподобность предположений Андрея Ивановича.

Но вот плот обогнул небольшой зеленый мыс, и перед глазами путешественников открылось устье небольшой речки, текущей в низких каменистых берегах. Андрей Иванович словно только ее и ждал.

— Причаливаем!.. — скомандовал он весело, берясь за длинный шест.

Через минуту плот мягко уперся в береговую отмель. Андрей Иванович спрыгнул на берег.

— Крепите плот! — крикнул он на ходу. — А я посмотрю, нет ли здесь чего-нибудь интересного.

Он медленно пошел вдоль берега речки, внимательно рассматривая под ногами обломки камней. Валерий и Наташа выпрыгнули вслед за ним и начали привязывать плот к большой серой глыбе, лежащей почти у самой воды.

Вскоре Андрей Иванович вернулся. Лицо его было довольным.

— Вот что, друзья, — сказал он, перебирая в руке какие-то камешки, — сейчас разгружайте плот и ставьте палатку. Здесь мы обоснуемся на несколько дней.

Он быстро увязал свой рюкзак, взял молоток, ружье и добавил:

— Я пройду вверх по речке. Вернусь, возможно, поздно. Хозяйничайте здесь без. меня. Прежде всего разгрузите плот.

Он снова прыгнул на берег, прихватив но пути рюкзаки ребят, и, кивнув на прощанье головой, быстро зашагал по каменистому берегу. Вскоре его крупная фигура скрылась за поворотом. Наташа направилась к плоту.

— Давай скорее все выгрузим! А потом будем ставить палатку.

— Подожди! Успеем… — Валерий взобрался на пригорок и повалился на мягкую пахучую траву. — До чего же здесь хорошо!..

Наташа присела на камень и стала заплетать распустившуюся косу.

— «И жизнь хороша, и жить хорошо!» — декламировал Валерий громким голосом. — Наташа! Смотри, что я тебе нашел.

Он сбежал к ней и, картинно изогнувшись, протянул ей веточку с крупными сочными ягодами земляники.

— Спасибо.

Наташа тоже поднялась на пригорок.

— Ой! Да их здесь полным-полно! Валерка, иди сюда! Рай!.. — Она опустилась на колени и принялась обеими руками обирать сладкие сочные ягоды.