Падраны на берегах Южной Африки

0пасаясь конкуренции других государств, португальцы держали в тайне сведения, добытые экспедициями. Вывоз из Португалии карт с новыми данными был запрещен, разглашение сведений об открытиях каралось смертью. Такая практика была обычной в ту эпоху, и не только в Португалии. Трудно сказать, сколь многие важные открытия остались по этой причине неизвестны ни современникам, ни историкам более позднего времени.

В 1470 – 1473 гг. португальцы открыли северное побережье Гвинейского залива. Названия, которые они дали этим местам (некоторые из них сохранились до наших дней), говорят сами за себя:

Берег Слоновой Кости, Золотой Берег, Невольничий Берег. Однако затем Португальцы испытали горькое разочарование: береговая линия опять повернула на юг.

Решающие успехи в продвижении португальцев вокруг Африки связаны с правлением короля Жоана II, считавшего новые открытия делом первостепенной важности. Дьогу Кан во время двух экспедиций открыл огромный участок западного берега Африки длиной более 2500 км. Он обнаружил устье великой африканской реки Конго и достиг Намибии.

Начиная с экспедиции Кана, португальцы устанавливали на важнейших достигнутых рубежах каменные столбы – падраны. Верхнюю часть столба составлял увенчанный крестом каменный куб с изображением герба и именем португальского короля с одной стороны и именем мореплавателя датой открытия – с другой. Падраны являлись великолепными ориентирами для будущих плаваний и одновременно подтверждали приоритет Португалии в открытии этих мест. Вместе с тем падраны были символом христианства и призывом обращению язычников. Некоторые падраны были найдены в Африке уже в ХХ в. и пополнили коллекции музеев.

Задача обойти с юга африканский континент и найти путь в Индию была поставлена перед экспедицией Бартоломеу Диаша, вышедшей в море августе 1487 г. Флотилия состояла из двух маленьких каравелл и большого грузового судна с пасами провианта и необходимым снаряжением для ремонта судов. Спустя четыре месяца после отплытия из Лиссабона Диаш достиг последнего из падранов, поставленных Каном, и двинулся дальше на юг. Начавшийся через некоторое время шторм отнес корабли далеко в открытый океан, берег исчез из виду. Затем шторм стих, и Диаш, полагая, что материк по-прежнему тянется с севера на юг, приказал плыть на восток, чтобы вновь подойти к берегу. Прошло несколько дней, а земля и не появлялась. Тогда Диаш повернул к северу, и вскоре стали видны горы на горизонте. Оказалось, что во время бури корабли прошли мимо поворота береговой линии к востоку. Повернув затем на восток, они едва не обошли континент с юга. Подойдя к берегу, корабли двинулись на восток. Но грузовое судно во время бури отстало, и не было возможности произвести необходимый ремонт каравелл. Уставшие от лишений экипажи грозили бунтом, требуя немедленного возвращения в Португалию.

Вынужденный принять это требование, Диаш добился от команды согласия на то, что еще два дня флотилия будет плыть на восток и лишь затем повернет назад. За это время им удалось достичь того места, где берег поворачивал к северу. Взору моряков открылся Индийский океан. На берегу был поставлен падран, и Диаш скрепя сердце двинулся в обратный путь. Через короткое время был открыт мыс, который во все времена восхищал моряков своей величавой красотой. Согласно преданию, Диаш назвал его Бурным, но закрепилось за ним название мыса Доброй Надежды – надежды на то, что морской путь в Индию вскоре будет открыт. В декабре 1488 г. корабли вернулись в Лиссабон.

Тщательно готовясь к решающему рывку в Индию вокруг Африки, король Жоан II одновременно с кораблями Диаша отправил на Восток и сухопутных разведчиков. Один из них, Перу ди Ковильян, притворившись купцом, достиг Индии и затем передал королю собранные сведения об этой стране. На обратном пути он проник в Эфиопию и вынужден был остаться там навсегда, оказавшись до конца жизни почетным пленником абиссинского короля. Подробный отчет Ковильяна о поездке в Индию использовался при подготовке инструкций для первой экспедиции португальца Васко да Гамы.

Путешествие Васко да Гамы

Жоану II не суждено было самому завершить главное дело своей жизни, открыть морской путь в Индию. Но его преемник Мануэл I сразу же после восшествия на престол начал подготовку экспедиции. Короля подгоняли сведения об открытиях Колумба.

Специально для этого плавания были построены три корабля: флагманский "Сан-Габриэл", "Сан-Рафаэл", которым командовал старший брат Васко, Паулу да Гама, и «Берриу». Как и в плавании Диаша, флотилию сопровождало транспортное судно с припасами. Корабли должны были вести лучшие кормчие Португалии. В составе экипажей трех кораблей в путь отправилось от 140 до 170 человек. Люди были подобраны очень тщательно, многие из них ранее уже участвовали в плаваниях к берегам Африки. Корабли были оснащены самыми совершенными навигационными приборами, в распоряжении мореплавателей были точные карты и вся новейшая информация о Западной Африке, Индии и Индийском океане. В составе экспедиции были переводчики, знавшие диалекты Западной Африки, а также арабский и еврейский языки.

8 июля 1497 г. весь Лиссабон собрался у пристани, чтобы проводить в путь своих героев. Печальным было прощание моряков с родными и близкими.

Женщины покрыли головы черными платками, повсюду слышались плач и причитания. После завершения прощальной мессы были подняты якоря, и ветер понес корабли из устья реки Тежу в открытый океан.

Уже через неделю флотилия миновала Азорские острова и пошла дальше на юг. После недолгой остановки на островах Зеленого Мыса корабли взяли курс на юго-запад и отошли от берега почти на тысячу миль, чтобы избежать встречных ветров и течений у берегов Африки. Держа курс на юго-запад в сторону неизвестной еще тогда Бразилии и лишь затем повернув на юго-восток, Васко да Гама нашел не самый короткий, но самый быстрый и удобный для парусных судов путь от Лиссабона к мысу Доброй Надежды, который флотилия обогнула после четырех с половиной месяцев плавания.

16 декабря корабли прошли последний падран, установленный до них Диашем, и оказались в местах, где не бывал еще ни один европеец. Одна из провинций Южно-Африканской республики, у берегов которой моряки встретили Рождество, до настоящего времени сохранила данное ими название Натал (Наталь), что означает «Рождество».

Продолжив путь, португальцы достигли устья реки Замбези. Здесь флотилия вынуждена была задержаться для ремонта судов. Но моряков подстерегало еще одно страшное бедствие: началась цинга. У многих гноились и распухали десны так, что они не могли открыть рот. Люди умирали через несколько дней после начала болезни. Один из очевидцев с горечью писал, что они угасали, словно лампады, в которых выгорело все масло.

Лишь через месяц португальцы смогли возобновить плавание. Через несколько дней пути они увидели остров Мозамбик (он находится в Мозамбикском проливе, недалеко от берегов Африки). Здесь начинался совершенно новый мир, не похожий на известные португальцам районы западного и южного побережья Африки. В ату часть континента уже с Х11 в. проникали арабы. Здесь широко распространились ислам, арабский язык и обычаи. Арабы были опытными мореходами, их приборы и карты были зачастую более точными, чем у португальцев. Арабские лоцманы не знали себе равных.

Глава экспедиции быстро убедился, что арабские купцы – подлинные хозяева в городах восточного побережья Африки – будут для португальцев грозными противниками. В столь сложной обстановке ему необходимо было проявить выдержку, не допустить столкновений матросов с местными жителями, быть осторожным и дипломатичным в общении с местными правителями. Но именно этих качеств не хватало великому мореплавателю, он проявил вспыльчивость и бессмысленную жестокость, не сумел удержать под контролем действия экипажа. Чтобы добыть нужные сведения о городе Момбаса и о намерениях его правителя, Гама приказал пытать захваченных заложников. Так и не сумев нанять здесь лоцмана, португальцы отплыли дальше на север.

Вскоре корабли достигли порта Малинди. Здесь португальцы нашли себе союзника в лице местного правителя, враждовавшего с Момбасой. С его помощью им удалось нанять одного из лучших арабских лоцманов и картографов, Ахмеда ибн Маджида, имя которого было известно далеко за пределами восточного побережья Африки. Теперь флотилию ничто не задерживало в Малинди, и 24 апреля 1498 г. португальцы повернули на северо-восток. Муссон надул паруса и понес корабли к берегам Индии. После пересечения экватора люди вновь увидели столь знакомые им созвездия Северного полушария. Через 23 дня пути лоцман привел корабли к западному побережью Индии немного к северу от порта Каликут. Позади остались тысячи миль пути, 11 месяцев утомительного плавания, напряженная борьба с грозной стихией, столкновения с африканцами и враждебные действия арабов. Десятки моряков погибли от болезней. Но те, кто выжил, имели полное право чувствовать себя победителями. Они достигли сказочной Индии, прошли до конца тот путь, который начали осваивать еще их деды и прадеды.

С достижением Индии задачи экспедиции отнюдь не были исчерпаны. Необходимо было установить торговые отношения с местными жителями, но атому всячески противились арабские купцы, не желавшие уступать свои монопольные позиции в посреднической торговле. «Черт вас подери, кто вас сюда принес?» – таков был первый вопрос, с которым обратились к португальцам местные арабы. Правитель Каликута сначала испытывал сомнения, но высокомерие и вспыльчивость Васко да Гамы настроили его против пришельцев. К тому же в те времена установление торговых и дипломатических отношений обязательно сопровождалось обменом подарками, а то, что предложили португальцы (четыре красные шапки, ящик с шестью тазиками для мытья рук и некоторые другие подобные вещи), годилось для какого-нибудь африканского царька, но никак не для правителя богатого индийского княжества. В конце концов мусульмане напали на португальцев, те понесли потери и в спешке отплыли из Каликута.

Возвращение на родину было нелегким и заняло почти год. Нападения пиратов, бури, голод, цинга – все это вновь выпало на долю уставших моряков. В Португалию возвратились лишь два корабля из четырех, более половины матросов не вернулись к родным и близким. Такова была цена, заплаченная Португалией за величайшее свершение в ее истории.

Позже Васко да Гама вновь отплыл в Индию, где стал вице-королем португальских владений в этой стране. В Индии в 1524 г. он и умер. Необузданный нрав и холодная жестокость Васко да Гамы сильно подорвали репутацию этого незаурядного сына своего века. И все же именно талантам, знаниям и железной воле Васко да Гамы человечество обязано осуществлением одного из самых замечательных открытий того времени.

Результаты открытия морского пути в Индию вокруг Африки были огромны. С этого момента и до начала эксплуатации в 1869 г. Суэцкого канала основная торговля Европы со странами Южной и Восточной Азии шла не через Средиземное море, как прежде, а вокруг Африки. Португалия, получавшая теперь громадные прибыли, стала до, конца XVI в. сильнейшей морской державой Европы, а король Мануэл, в правление которого было сделано это открытие, был прозван современниками Мануэлом Счастливым. Монархи соседних стран завидовали ему и искали другие, собственные пути в страны Востока.

Адмирал моря-океана

1477 г. Колумб совершил путешествие к берегам Англии и Ирландии, а позже побывал в крепости Сан-Жоржи-да-Мина на берегу Гвинейского залива; плавал он и к Азорским островам. В этих плаваниях Колумб приобрел необходимый опыт кораблевождения в открытом океане. В гаванях Лиссабона и Азорских островов он много беседовал со старыми моряками, расспрашивая их о ветрах, течениях, неведомых островах в океане. Наконец, он запоем читал, изучая все, что могло потребоваться для практических целей. Читал он очень внимательно: на полях принадлежавших ему книг, таких, как «Книга» Марко Поло или «Образ мира» Пьера де Айльи, сохранились сотни его пометок.

Именно в Португалии у Колумба окончательно созрел его великий замысел – достичь Индии западным путем. И едва ли не все его действия в эти годы – плавания, чтение книг, вычерчивание карт, беседы с опытными моряками – были направлены на осуществление заветной мечты.

В замысле Колумба верные предположения сочетались с ложными. Идея шарообразности Земли, известная уже в античности и во времена Колумба не вызывавшая особых сомнений у образованных людей, соседствовала с мыслью, что на земной поверхности единый массив суши существенно преобладает над единым океаном. А раз так, то плавание в Азию западным путем не только возможно, но и должно быть намного короче восточного. Но насколько короче? От ответа на этот вопрос зависела возможность или невозможность практического осуществления этой идеи. Выбрав среди имевшихся сведений наиболее его устраивавшие, Колумб «подправил» их (видимо, невольно) в нужную ему сторону и в итоге получил расстояние от Канарских островов до острова Сипанго (Японии), которое было в 3,5 раза меньше подлинного. Такой переход, хотя и не имел прецедентов, все же не казался невозможным. И Колумб с фантастической анергией начал борьбу за осуществление своего замысла.

Проект был представлен португальскому королю Жоану 11. Тот передал его экспертной комиссии, которая в начале 1485 г. вынесла свое решение: замысел Колумба был отвергнут, видимо, по причине практической неосуществимости. Помимо чисто научных натяжек проекта, для знатоков вполне очевидных, свою роль в отказе сыграли и непомерные претензии генуэзца, запросившего в случае удачи намного больше, чем получали в подобных случаях португальские капитаны, и нежелание короля дробить силы в преддверии решающего рывка к Индии вокруг Африки.

Летом 1485 г. Колумб покинул Португалию, чтобы попытать счастья в соседней Испании. Унижения и бедность, чиновная волокита и странствия вслед за королевой Изабеллой и королем Фердинандом в ожидании аудиенций (ибо постоянной столицы в Испании тогда не было), отказы и новые обещания, в которые уже нелегко было поверить, – все это сполна выпало на долю мореплавателя. Семь долгих лет скитался настойчивый чужеземец по пыльным дорогам Испании, прежде чем добился своего; и эти годы ожидания, временами почти безнадежного, были, может быть, самыми тяжелыми в его и без того нелегкой жизни. Лишь к концу этого срока Колумбу благодаря удивительному умению убеждать в своей правоте удалось заручиться поддержкой влиятельных лиц, которые сдвинули дело с мертвой точки и уговорили королевскую чету принять проект. С Колумбом было заключено соглашение – «Капитуляция в Санта-Фе». В случае успеха он должен был стать адмиралом, вице-королем и правителем всех открытых им земель, получать десятую часть всех доходов с них и, при условии оплаты восьмой части издержек на снаряжение экспедиции, восьмую часть прибылей от торговли. В случае неудачи Колумб не получал ничего. Таким образом, королевская чета, рискуя немногим, могла в случае успеха сделать невиданные приобретения.

Для плавания были быстро подобраны три подходящих корабля. Два из них – "Пинта" и "Нинья" – были каравеллами, а флагманский корабль "Санта-Мария" относился к так называемым «нао», отличавшимся от каравелл большей грузоподъемностью, но менее быстроходным и маневренным. Сложнее обстояло дело с командами. Моряки порта Палос, где экспедиция готовилась к отплытию, не желали связываться с никому не известным чужаком. Позднее один из них вспоминал: «Над предприятием этим все насмехались, ибо считали, что дело сие невозможно и землю на западе найти нельзя". В конце концов Колумбу удалось сломить этот своеобразный саботаж и набрать необходимое число людей. Во главе экипажей встали кроме самого Колумба опытнейший капитан Мартин Алонсо Пинсон и его брат Висенте Яньес Пинсон, позже совершивший важные самостоятельные открытия у берегов Нового Света.

3 августа 1492 г. корабли покинули Палос и через неделю достигли Канарских островов, а 6 сентября отплыли дальше на запад. Мир, знакомый европейцам, остался за кормой. Впереди ждала неизвестность...

Колумбово решение пересечь Атлантику именно на широте Канарских островов оказалось замечательно точным: попутный ветер и течение быстро несли суда в нужном направлении. Более удобного пути на запад в этой части Атлантики не существует.

Первые две недели плавания прошли великолепно: спокойное море, устойчивый попутный ветер и полная уверенность всего экипажа в близости успеха. С 16 сентября появилось множество водорослей. Корабли приближались к Саргассову морю - громадной океанской "заводи", ограниченной со всех сторон мощными атлантическими течениями. Сначала водоросли обнадеживали, поскольку считались свидетельством близости земли, но со временем стали внушать суеверный страх. Тогда же было замечено отклонение стрелки компаса от севера, вследствие чего, как отметил Колумб в бортовом дневнике, «моряков охватили страх и печаль». Но главное, что беспокоило матросов, – это устойчивые восточные ветры. Пошли разговоры о том, что вернуться в Испанию, пройдя такое огромное расстояние против ветра, будет попросту невозможно. Чтобы умерить недовольство, Колумб объявлял матросам пройденное за день расстояние несколько преуменьшенным, отмечая 'правильные цифры только в своем дневнике.

7 октября с кораблей было замечено множество птиц, летевших к юго- западу. Колумбу было известно, что португальцам случалось открывать острова, следуя за полетом птиц, и он повернул к юго-западу. Решение опять оказалось правильным: при сохранении прежнего курса корабли попали бы в мощную струю Гольфстрима, который мог помешать им достичь берегов Америки и унес бы их далеко на северо-восток, в открытый океан.

Несмотря на перемену курса, недовольство матросов стремительно нарастало. Согласно одному из свидетельств, моряки возмущались рискованными планами Колумба и были готовы сбросить настойчивого чужеземца в море. В эти трудные дни выдержка и мужество не покидали Колумба. Хотя его полномочия позволяли жестоко расправиться с бунтовщиками, однако он не пошел на эту крайнюю меру и сумел беседами и уговорами убедить матросов подождать с возвращением в Испанию еще три-четыре дня. Судьба великого замысла висела на волоске, но на третий день появились столь несомненные признаки близости земли, что никто уже не вспоминал о немедленном возвращении. Несмотря на наступавшую ночь и реальную угрозу напороться в темноте на прибрежные рифы, корабли стремительно неслись вперед. Тому, кто первым увидит землю, была обещана награда. Наконец – было это в два часа ночи 12 октября 1492 года – раздались выстрел, а затем крик матроса с «Пинты», Родриго де Трианы: «Земля! Земля!»

На следующий день, найдя проход в рифах, Колумб торжественно высадился на первую открытую им землю. Будучи уверен, что достиг, подступов к Индии, он назвал сбежавшихся к месту высадки местных жителей индейцами, и это название закрепилось за обитателями всего континента вплоть до наших дней. Саму же землю – небольшой остров из числа Багамских – Колумб назвал Сан-Сальвадор – «Святой Спаситель».

В тот день встретились два мира, прежде и не подозревавшие о существовании друг друга. Корабли Колумба были посланцами Европы исхода Средневековья, когда в некоторых странах континента появились уже первые ростки капитализма. Европа мануфактур и пороха, книгопечатания и гуманизма, – но и Европа религиозного фанатизма и безудержной жажды наживы столкнулась с обществом, отставшим от нее в развитии на добрых три тысячи лет. Неудивительно, что пришельцы из Страны Восхода, приплывшие на огромных по сравнению с лодками островитян парусных кораблях, показались индейцам посланцами богов.

В свою очередь европейцы увидели простодушных и благородных детей природы, живших словно в золотом веке. «Они приглашали нас разделить все, что у них было, и выказывали столько любви, словно хотели отдать нам свои сердца», – писал Колумб.

От Сан-Сальвадора корабли двинулись на юго-запад. Колумб искал Японию, находившуюся, по его убеждению, совсем недалеко. Открыв по пути еще несколько островов из группы Багамских, Колумб вышел к острову Куба. Земля эта изумила мореплавателя своей красотой и показалась ему похожей на земной рай, но, увы, она была совершенно непохожа на Японию. Посольство, направленное в глубь острова, тоже не нашло ни крупных городов, ни жемчуга, ни крытых золотом храмов. Зато на обратном пути посланцы видели множество индейцев «с горящими головнями и травами, дым от которых они имели обыкновение вдыхать». Так Европа впервые узнала о табаке.

Пройдя вдоль северо-восточного берега Кубы, которую он счел выступом Азиатского материка, Колумб вышел к следующему большому острову, берега которого очаровали его. «Видя величие и красоту этого острова и его сходство с испанской землей», он назвал его «Ла Исла Эспаньола» («Испанский остров»), или сокращенно просто Эспаньола (ныне остров Гаити). Многочисленные хвалы, которые Колумб воздал Кубе, кажутся бледными в сравнении с теми словами, которые он нашел для Эспаньолы. Следуя вдоль ее северного берега, корабли миновали по левому борту будущее пиратское гнездо – остров Тортугу (буквально – «Черепаха»). Но в ночь на 25 декабря случилось несчастье: «Санта-Мария» в темноте напоролась на рифы, и спасти ее не удалось. Поскольку «Пинта» исчезла из поля зрения Колумба еще раньше, в его распоряжении осталась лишь маленькая «Нинья», которая не могла вместить всех моряков. Нечего было и думать продолжать поиски, следовало немедленно возвращаться в Испанию. Из останков погибшего флагмана на Эспаньоле был сооружен форт, в котором осталось 39 моряков. Колумб на «Нинье» взял курс на восток и вскоре неожиданно встретился с «Пинтой», в течение трех недель плававшей самостоятельно. Две каравеллы повернули на северо-восток и более двух недель шли преимущественно в этом направлении. Затем Колумб повернул к востоку.

Выбор маршрута обратного пути еще раз показал замечательные способности Колумба как мореплавателя. Ему вновь удалось использовать попутные течения, а на центральном отрезке пути – еще и благоприятные направления ветров. Однако самые страшные испытания ждали экспедицию на последних этапах ее долгого пути. У Азорских островов "Пинта" и "Нинья" попали в непогоду – стояла зима, которая потом вошла в историю как одна из самых холодных и свирепых. В тот год потерпели крушение сотни судов, в Лиссабоне штормы месяцами не давали кораблям выйти в море. 12 февраля корабли попали в бурю, через два дня они потеряли друг друга из виду. Большую опасность представлял недостаток балласта (специального груза для правильной осадки корабля); эту проблему Колумб решил, наполнив при первой возможности порожние бочки морской водой. Между тем буря усиливалась, и Колумб всерьез опасался, что каравеллы погибнут, и Европа так и не узнает о его великом открытии.

Чтобы не допустить этого, он бросил за борт бочонок с сообщением о главных результатах своего плавания.

Когда ветер, наконец, стих, выяснилось, что "Нинья" находится у одного из Азорских островов. Возобновив через несколько дней плавание к континенту, корабль вновь попал в бурю – едва ли не еще более страшную. «Все думали, что ждет их гибель в волнах, которые обрушивались с обоих бортов на палубу корабля, – писал Колумб в дневнике. – Ветер же, казалось, поднимал каравеллу на воздух. Вода взметалась к небу, молнии сверкали со всех сторон». В преддверии ночи вот-вот должен был показаться берег; кораблю грозила гибель у прибрежных скал. Искусно управляя единственным еще не сорванным парусом, Колумб сумел отвести удар и направить «Нинью» параллельно берегу. Утром выяснилось, что корабль находится у мыса Рока близ Лиссабона. Проведя там несколько дней, Колумб 15 марта вернулся в Палос. Плавание, длившееся 224 дня, завершилось.

Последующие несколько месяцев были, может быть, самыми счастливыми в жизни Адмирала. Сбылась мечта его жизни, посрамлены были противники его проекта. Королевская чета осыпала мореплавателя милостями и пожаловала ему герб, на котором замок Кастилии и лев Леона соседствовали с изображениями открытых им островов, а также якорей – символов адмиральского титула. Немедленно началась подготовка к следующему плаванию.

В этот раз от желающих не было отбоя. Целых 17 кораблей должны были перевезти за океан земледельцев и золотоискателей, воинов и священников. 11 октября 1493 г. за кормой остался последний из Канарских островов. Корабли двигались чуть южнее, чем в первом плавании. Колумб хотел выйти к островам, расположенным, по словам индейцев, к юго-востоку от Эспаньолы. Этот путь к Новому Свету оказался кратчайшим, и уже 3 ноября на горизонте показался гористый остров – один из группы Малых Антильских. День был воскресный, и остров назвали Доминикой: по-латыни это означает «день Господа», т.е. воскресенье.

От Доминики Адмирал направился к Эспаньоле, открыв по пути множество островов. Многие из них и сегодня сохраняют те названия, которые дал им Колумб: Гваделупа – в честь знаменитого испанского монастыря Св. Марии в Гуадалупе, Монсеррат – в честь не менее славного монастыря в Каталонии, Сан-Кристобаль – в честь покровителя Колумба, Св. Христофора (позже этот остров перешел в руки англичан и стал именоваться Сент-Кристофер). Длинная вереница мельчайших островков напомнила Колумбу легенду об одиннадцати тысячах дев, совершивших некогда паломничество в Рим и перебитых на обратном пути гуннами. Адмирал назвал их островами Одиннадцати тысяч дев, сокращенно – Девичьими (Виргинскими).

В отличие от Эспаньолы на Малых Антильских островах обитали воинственные карибы, наводившие ужас на миролюбивых соседей. Колумб назвал их канибами, или каннибалами, и с тех пор это слово стало нарицательным для обозначения жестоких и воинственных дикарей-людоедов.

Открыв напоследок крупный остров Пуэрто-Рико, Колумб вышел к Эспаньоле. Второй переход через Атлантику завершился. Адмирал вновь проявил себя выдающимся мореплавателем. Без единой потери он провел большую и разномастную флотилию через открытый океан, а затем и через опасное мелководье Малых Антильских островов, сделав по пути выдающиеся открытия.

Проведя несколько месяцев на Эспаньоле, Колумб на трех каравеллах направился вдоль еще неизвестного европейцам южного берега Кубы на запад, на поиски Китая. Сделав крюк ради посещения (и, следовательно, открытия) острова Ямайка, о котором рассказали кубинские аборигены, корабли вернулись к Кубе и продолжили путь в царстве маленьких островков, разделенных запутанными и мелкими проливами. Здесь Куба отнюдь не казалась земным раем. Вдоль топких берегов тянулись непроходимые заросли кустарников. Корабли постоянно садились на мели, днища их прохудились, непрерывные ливни безмерно утомили людей, запасы провианта были на исходе. Не дойдя (как позже выяснилось, совсем немного) до западной оконечности острова, Колумб вынужден был повернуть обратно и поэтому остался при своем убеждении, что Куба – часть Азиатского материка.

Вернувшись на Эспаньолу, Колумб не покидал ее в течение полутора лет: сначала тяжело болел, а затем пытался покончить с распрями между колонистами и усмирить возмущение индейцев острова, вызванное жестокостями испанцев. В 1496 г. он вернулся в Испанию.

На этот раз он был встречен любезно, но холодно: золота было найдено сравнительно немного, вновь открытые земли уже не вселяли прежних надежд, и у королевской четы были дела поважнее. Однако полученные от тайных агентов сведения о подготовке в Португалии новой большой экспедиции для поисков морского пути в Индию вокруг Африки внезапно повысили шансы Колумба: открытые им острова пока ещё считались преддверием Индии, а раз так, то следовало еще раз попытаться опередить португальцев. Вопрос о третьем плавании был решен. Важнейшей его целью были поиски материка, который, по убеждению Колумба, находился к югу или к юго-востоку от Антильских островов.

Опередить португальцев Колумбу не удалось: когда,30 мая 1498 г. три его корабля отплыли из Санлукара, эскадра Васко да Гамы уже стояла на рейде Каликута в Индии. Колумб на этот раз плыл значительно южнее, чем прежде, и не только потому, что слышал от индейцев об обширной суше к югу от открытых им островов, но и потому, что в те времена считалось, что почти все золото и драгоценные камни сосредоточены в странах с жарким климатом.

Удачно перейдя через океан, корабли оказались у острова, на котором с этой стороны возвышались три горы. Поэтому он был назван именем Троицы – Тринидад. А на следующий день Колумб и его спутники, сами того не подозревая, увидели южноамериканский материк. Его изгиб образует в этом месте залив под названием Пария. Остров 7ринидад отделяет этот залив от океана, оставляя лишь два узких пролива. Проход через них для небольших судов относительно безопасен лишь в краткий период затишья между приливом и отливом. Едва Колумб вошел в залив, как громадная волна прилива высоко подняла его флагманский корабль, а затем швырнула вниз. Адмирал поторопился отвести корабли подальше, а опасному проливу дал имя Бока-де-ла Сьерпе – «Пасть Змеи». Второй пролив оказался не лучше и был назван Бокас-дель-Драгон – "Пасти Дракона".

5 августа Колумб впервые высадился на материк. Обследуя берега залива Пария, он обнаружил, что вода здесь пресная, и сделал вывод: в залив впадает с юга многоводная река (сюда и в самом деле выходят протоки дельты великой южноамериканской реки Ориноко), какой не может быть даже на самом большом острове. Это мог быть только материк.

От Парии Колумб отправился на запад и вскоре открыл недалеко от материка остров, изобиловавший жемчугом и потому названный Маргаритой – Жемчужиной. Задержавшись здесь, Адмирал мог бы быстро разбогатеть, но он торопился на Эспаньолу и сразу повернул отсюда на северо-запад. Корабли пересекли Карибское море и 31 августа достигли Санто-Доминго, города на южном берегу Эспаньолы, ставшего на время столицей заокеанских владений Испании.

Третье плавание как таковое на этом закончилось. Его главным результатом было открытие южноамериканского материка. До возвращения в Испанию оставалось еще более двух лет, но их Колумб безвыездно провел на Эспаньоле, где тщетно пытался заставить мятежных колонистов повиноваться. Престиж Колумба как правителя катастрофически упал. Присланный из Испании судья-ревизор, получив по прибытии множество доносов на Адмирала, арестовал Колумба и отправил его в Испанию в оковах, словно тяжкого преступника. Вскоре после прибытия в конце 1500 г. в Испанию Колумб был полностью оправдан, но никогда не мог забыть о своем унижении.

Хотя о восстановлении в должности вице-короля и правителя речь уже не заходила, Колумбу удалось все же добиться разрешения короны на еще одно, четвертое плавание в Индию. План его был предельно прост: продолжить на запад маршрут кубинского плавания 1494 г., достичь этим путем Индии и, обогнув Африку, вернуться в Испанию. То был замысел первого кругосветного путешествия! Увы, реализовать его Колумбу не было суждено: западный путь в Индию преграждал огромный массив суши, и путь вокруг него был найден лишь спустя 14 лет после смерти Адмирала.

9 мая 1502 г. четыре каравеллы покинули Кадис. Корабли пересекли Атлантику, прошли вдоль южных берегов Эспаньолы, Ямайки и Кубы, а затем повернули на юго-запад и вышли к материку. Здесь лот (прибор для измерения глубин моря с борта судна; в те времена он представлял собой просто веревку с привязанным к ней грузом) даже недалеко от берега часто не достигал дна, и Колумб назвал эти места Ондурас (в русской транскрипции – Гондурас), что по-испански означает «глубины». Отсюда в поисках пролива, которым некогда Марко Поло прошел из Китая в Индию, Адмирал двинулся вдоль берега на юго-восток. Последующие месяцы были наполнены тяжелейшей борьбой с непогодой, встречными ветрами и течениями. Бури не утихали месяцами, люди были настолько измотаны, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений. Тяжело больной Адмирал управлял кораблем из-под небольшого навеса, сооруженного на палубе. Удаляться от берега было нельзя: Колумб опасался пропустить пролив. Неудачной оказалась попытка основать в устье одной из рек постоянное поселение. Индейцы, осознав, что испанцы собираются обосноваться надолго, начали военные действия, и Колумбу пришлось срочно отступить, бросив один из кораблей в обмелевшем устье.

Несмотря на все эти преграды, Колумбу удалось тогда открыть около 2 тыс. км побережья Центральной Америки, 'дойдя вдоль перешейка до самого Дарьенского залива. По пути Колумб услышал от индейцев о «другом море», лежавшем недалеко за перешейком, но, занятый поисками пролива, не пытался достичь его и тем самым упустил шанс стать первооткрывателем Тихого океана.

Недовольство изнуренных экипажей вынудило Адмирала повернуть назад. К тому времени, когда две оставшиеся каравеллы достигли Ямайки, они были настолько изъедены червями, что их обшивка, по выражению Колумба, напоминала пчелиные соты. Осевшие в воду почти по палубу, они лишь чудом держались на плаву. Пришлось остаться на Ямайке, послав на лодках людей на Эспаньолу за помощью. Но губернатор не торопился оказать помощь великому мореплавателю, Месяц проходил за месяцем, и индейцы Ямайки все менее охотно снабжали™ испанцев продовольствием в обмен на бубенчики и стеклянные шарики. В тот критический момент Адмиралу помогли имевшиеся у него астрономические таблицы. Узнав из них о предстоящем лунном затмении, Колумб перед его началом объявил индейским вождям, что Бог закроет Луну, поскольку гневается на них за плохую заботу о гостях. Мистификация удалась. Во время затмения индейцы сбежались к Адмиралу, умоляя вернуть им Луну, и он представил индейцам скорый конец затмения результатом своих усилий. С этого момента испанцы не голодали, а затем пришла и долгожданная помощь. В ноябре 1504 г., проведя полтора года в плавании и год на Ямайке, Колумб вернулся в Испанию.

Сам Колумб считал это плавание великим. Из всех четырех оно было наиболее богато событиями и приключениями, но, несмотря на важные географические результаты, оно же принесло и наибольшие разочарования: пролив, ведущий к Индии, найти так и не удалось. Из всех плаваний оно было самым тяжелым. Превозмогая ветры и течения, бури и усталость команды, происки недругов и собственную болезнь, Колумб вновь проявил мужество и выдержку, изумительные качества морехода и капитана.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.5.km.ru/