Глобальные изменения и институт государства
Мировое экономическое развитие коренным образом стало меняться в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Потребовались новые теории для объяснения будущего развития стран. Прежде всего встал вопрос о судьбе государства как института в XXI в. Согласно взглядам глобалистов, новый виток информационно-технологической революции, способствующий увеличению мобильности идей, капиталов, информации, людей и физических объектов, сокращает власть государства. Национальные, культурные и социальные границы становятся все более транспарентными. Сообщества, ранее строго привязанные к определенной территории, становятся делокализованными, в частности перемещенными в киберпространство и связанными межконтинентальными сетями коммуникаций и производства.
Раздробленность мира на страны преодолевается путем связей людей через транснациональные коммуникационные сети. Благодаря действию множества перекрывающих друг друга и уплотняющихся сетей взаимодействия глобальная (надгосударственная) сфера развивается очень быстро. Коммуникационные сети формируются для обеспечения различных видов человеческой деятельности и интересов и обслуживают не только гигантские корпорации, но и мелких предпринимателей в сфере материального производства, обращения, услуг, финансов. Обмен знаниями и опытом в реальном режиме времени создал сообщества людей с общими политическими, моральными, религиозными, стилистическими представлениями: международные группы «зеленых», неправительственные, женские, правозащитные и другие организации.
Как отмечает американский социолог М. Кастельс, пространство потоков информационной эпохи доминирует над пространством культурных регионов. Возникла новая культура: культура реальной виртуальности, под которой указанный автор понимает систему погружения материального существования людей в установку виртуальных образов, в мир творимых убеждений, в котором символы суть не просто метафоры, но заключают в себе актуальный опыт. «Эта структура, которую я называю сетевым обществом, потому что оно создано сетями производства, власти и опыта, которые образуют культуру виртуальности в глобальных потоках, пересекающих время и пространство, есть новая социальная структура информационной эпохи. Не все социальные измерения и институты следуют логике сетевого общества, подобно тому как индустриальные общества в течение долгого времени включали многочисленные предындустриальные формы человеческого существования. Но все общества информационной эпохи действительно пронизаны — с различной интенсивностью — повсеместной логикой сетевого общества, чья динамичная экспансия постепенно абсорбирует и подчиняет предшествовавшие социальные формы».
Кастельс пришел к выводу, что в XXI в. будет завершено создание глобальных супермагистралей и под влиянием преобразований «Выживут нации-государства, но не их суверенитет. Они будут связаны друг с другом в многосторонних сетях с изменчивой геометрией обязательств, ответственности, союзов и субординации».
Институт государства занимает и геополитиков. Существуют две главные геополитические теории радикальных перемен:
- оптимистично-рационалистская;
- конфронтационная.
Согласно первой теории, после холодной войны не остается идеологических причин, чтобы снова начать войну. Государства будут сближаться и становиться похожими друг на друга, будет наблюдаться тенденция к исчезновению границ. В противоположность конфронтационная теория считает, что государства будут разделяться в силу их противоречивого развития. Мир будет состоять из семи-восьми регионов культуры, враждующих друг с другом, а унитарные государства останутся самыми. По мнению же 3. Бжезинского, Евразия будет континентом столкновения всех основных держав в XXI в. События будут разворачиваться вокруг политически нестабильной части Центральной Азии, которая, осуществляя поставки нефти и газа, станет очень широко востребованным регионом.
Таким образом, под влиянием новых процессов в мировом развитии складываются представления о новой географии. Меняется методология исследования стран мира. Глобальный географический анализ сочетается с повышением интереса к исследованию уникальных черт стран и их районов.
Сложились цивилизационные и мирохозяйственные интерпретации современности, которые оказали глубокое влияние на ряд страноведческих исследований. Немалую роль в изучении стран сыграли модернизационные теории, дающие представления о трансформациях в странах, особенно с традиционными структурами, которые становятся современными. Потенциал теории модернизации предполагает плодотворную линию для анализа стран, пересекших порог современности, а также таких стран, которые в силу прочности и постоянства сельского общества испытывают значительные трудности осовременивания. Так постепенно формируются новые теоретические направления в страноведении, создающие самоутверждающиеся его части.
Цивилизационные, мирохозяйственные и прочие подходы, отражающие траекторию современного мирового развития, способствуют расширению границ страноведения как географической дисциплины, ставят новые проблемы, связанные с изменением мировоззрения страноведов.