Женский аспект мужского бессознательного

Тут стоит коснуться еще одной темы: лунной природы женского аспекта мужской души – наименее постигаемой, сложно уловимой и неизменно присутствующей природы мужского естества. Это и рай Великих Матерей, призрак Всевластной фигуры и встреча с Невестой-Анимой. Кроме обычного присутствия Анимы в жизни мужчины, о котором написано достаточно, здесь, в немного зловещем сиянии XVIII аркана, мы видим тот ее лик, что проступает на ткани бессознательного, когда женщина в жизни мужчины отсутствует или совершенно неприступна. Об этом упоминал еще К.-Г. Юнг в Misterium Conjunctions: «Бессознательное порождает в мужчине определенную женственность, которая проявляется в различных формах и дает толчок к возникновению многочисленных конфликтов. Чем более однобокой является его осознанная, мужская, духовная установка, тем неполноценнее, банальнее и примитивнее будет компенсирующий женский аспект бессознательного. Мужчина, скорее всего, вообще не будет осознавать темные проявления своей натуры, потому что они будут покрыты таким толстым слоем сладчайшей сентиментальности, что он не только сам поверит в обман, но и навяжет это свое мнение другим людям… этот аспект искажается всеми способами, которые женоненавистничество может только придумать для того, чтобы защитить мужское сознание от влияния женщины, в результате чего мужчина становится жертвой непредсказуемых смен настроения и приступов тупой ярости» (Юнг К.-Г. Misterium Conjunctions. P. 221). Лишившись благотворного, ясного мистического влияния Жрицы часто в силу отрицания возвышенности женственности, – мужчина способен заболеть безумием Луны, со всей ее переменчивостью, мороками, глубиной и бездной. При отсутствии зрелых взаимоотношений с различными аспектами женственности в реальной жизни лунные свойства мужчины также прорываются наружу, уподобляясь природе ночного светила. Такие возвышенные представления находят себе подтверждение, пример, в тюремной практике ограничений социального, а, следовательно, и значимого личного общения. Отсюда эмоциональная экзальтация и интимность «писем с зоны», отсюда же нарочитая женственность и подчиненность тех, кто был сломлен силой чужой Тени, или же бесприютные блуждания героев шансона, подобные вечному ночному ходу Луны.

Пророческое (трансовое) состояние

Лунной богиней была и Геката, владычица ночных дорог и перекрестков. И действительно, есть методики, опыты и практика путешествий по лабиринтам бессознательного при сохранении осознанности и без потери себя на этом пути. Это обычно мистические и духовные практики различных религий и течений, магические опыты, индивидуальный и неповторимый личный опыт погружения в Бездну и выхода из нее, а потом часто – повторение этого спуска, но уже в творческих поисках. Подобные возможности нам также иллюстрируют некоторые колоды Таро, например «Таро Археона». Здесь обнаженная женщина является смысловым соединением всех положений и фаз Луны, а окружают ее вещие вороны. Это своеобразное доверие опасной, но способной помочь своими неиссякаемыми ресурсами темноте бессознательного.

Глава 26

«СОЛНЦЕ» (XIX)

Третья карта Старших арканов, относящаяся к светилам, – «Солнце». В старых колодах (Висконти-Сфорцы редакции Пьерпонт Морган-Бергамо) на ней изображался мальчик, держащий в руках солнце с мужским ликом. Карта «Солнце» («Sol») есть в колоде Мантенья, и в этой колоде она иллюстрирует миф о падении Фаэтона с солнечной колесницы, однозначный намек на гордыню духа. Стюарт Каплан описывает еще одну старую колоду (д'Эстэ), в которой одноименная карта показывает известную сцену между Александром Великим и Диогеном, который попросил царя не загораживать ему солнце: здесь вновь видится спор между солнцем небесным и солнцем-в-человеке.

В Марсельской традиции на этой карте изображены два мальчика внутри каменной ограды. Стюарт Каплан ассоциирует ее с легендой о Ромуле и Реме, основателях Рима. В других колодах могли встречаться и дети, и взрослые, в блаженной радости бытия. Кроме того, в традиции Уэйта на карте появляется мальчик на белом коне (белый конь – традиционный солярный символ).

Классическая иконография. Два обнаженных ребенка, играющие под защитой ограды, или мальчик на белом коне.