Два приема пищи в день

Д-р Остин пишет: „В действительности распространен­ные среди людей вкусы и пристрастия имеют своими корня­ми скорее социальные привычки, нежели физиологические потребности".

Привычка есть три раза в день сегодня принята повсеме­стно. Но как свидетельствует история, ни одна нация в про­шлом не имела такой привычки. В период возвышения Гре­ции и Рима греки и римляне ели один раз в день. Д-р Освальд пишет: „Свыше тысячи лет одноразовое питание было правилом в этих двух странах, которые могли мобили­зовать армии из мужчин, каждый из которых был под стать современному атлету, из мужчин, которые сутками были на марше с грузом железной амуниции (не считая одежды и провизии), который свалил бы любого современного но­сильщика". Далее: „Римляне в период республиканского правления восстанавливались после голодания куском хле­ба и 1—2 штуками инжира и принимали свою основную еду при вечерней прохладе".

Среди факторов, приводившихся в качестве объяснения их физического, умственного и морального упадка, была чувственная одержимость пищей, которая появилась вмес­те с властью и богатством. Какие бы другие факторы ни спо­собствовали их падению (а они, конечно, были), не может быть сомнения, что одержимость пищей также внесла свою лепту. Геродот свидетельствует, что вторгшиеся персидские орды Ксеркса (свыше 5 миллионов человек) вынуждены

были питаться по пути следования в покоренных городах. По счастью, персам, даже включая царя и его двор, при­шлось есть один раз в день. Евреи - от Моисея до Иисуса -также питались один раз в сутки. Иногда они добавляли прием фруктов.

Можно вспомнить следующие слова из Священного Пи­сания (цитирую на память): „Да снизойдет несчастье на на­род, чьи владыки едят по утрам". Это должно означать, что евреи не были приверженцами того, что д-р Дьюи называл „вульгарной привычкой есть завтрак". И сейчас в восточ­ных странах практикуется, по сравнению с американскими стандартами, исключительная умеренность в питании.

По словам д-ра Освальда, „в период зенита греческой и римской цивилизации моногамия была столь же строгой установкой: как правило, довольствоваться одним приемом пищи в день и никогда не есть, пока человек не получит пра­во на питание, т.е. пока им не сделана вся дневная работа". Более тысячи лет одноразовое питание было правилом ци­вилизованных наций, населявших побережье Средиземного моря. Вечерний прием пищи - его можно назвать обедом или ужином - был своего рода домашним праздником, на­градой за дневной труд, удовольствием, которое и богатые, и бедные не хотели портить преждевременным удовлетворе­нием аппетита". Поговорка XVI века гласила: „Вставать в шесть часов, обедать в десять, ужинать в шесть, ложиться спать в десять - значит, удлинить жизнь десять раз по де­сять".

Согласно Катерине Энтони, во времена правления Ели­заветы средняя английская семья имела привычку есть три раза в день. А врач Эндрю Борд, живший при Генрихе VIII, писал, что „два раза кушать достаточно праздному человеку, работник может есть три раза". В книге Сальцмана „Жизнь в средневековой Англии" сказано: „О завтраке как регуляр­ном приеме пищи редко можно услышать, хотя, вероятно, большинство мужчин начинали день с глотка эля и неболь­шого количества хлеба". „Еще два столетия назад, — пишет д-р Остин,— первый прием пищи в Англии был около полу­дня. Завтрак не признавался, и впервые он появился у знат­ных дам, принимавших шоколад в постели".

Древние греки - самые совершенные физически и умст­венно из всех живших когда-либо людей - ели лишь два ра­за в день. То же самое можно сказать о древних народах Ге­бридских островов и наиболее воинственных народностях в современной Индии. Графиня Лэндсфилд писала в 1858 го­ду о привычках питаться высшего класса той Англии: „По­сле еды следует длительный пост - с девяти часов утра до 5-6 часов вечера, когда подается обед". Это говорит о том, что двухразовое питание в Англии сохранялось до того вре­мени. Переход на трехразовое питание в Англии произо­шел по мере роста благосостояния. Вообще можно сказать, что количество потребляемой пищи в любой стране во все времена больше зависело от экономического положения, нежели от потребностей в питании. В Древнем Риме эти факторы привели к многократному питанию за день. Люди принимали рвотное сразу после еды, которая доставляла им физиологическое удовольствие, направлялись в специ­альные помещения для отправления рвоты, а затем вновь принимались за еду. Видимо, именно это имел в виду Плу­тарх, когда писал: „Рвотное и очищения, которые являются горьким освобождением от обжорства, нельзя применять без большой необходимости. Многие имеют привычку на­бить желудок, когда они голодны, а потом, когда они на­елись, освободить желудок. И это вопреки природе, ибо они страдают, наевшись, не меньше, чем когда голодны. Они за­ботятся о полноте, но это препятствие для аппетита. Осво­бождая желудок, они готовят его для нового наслаждения пищей".

Один из моих больных, проведший два года среди индей­цев в Южной Америке, говорил мне, что они едят первый раз после того, как охотники вернутся с охоты. Те отправляют­ся на охоту около 9 часов утра и возвращаются, добыв доста­точно пищи для племени. Если охота не удается, что иногда бывает, индейцы не принимают утром пищу совсем. По сло­вам Моффата, гуттенготы голодают и сейчас по пять дней и обходятся четырьмя приемами пищи в неделю. По заявле­нию д-ра Остина, „опыт показал, что в прошлом двухразовое питание в день удовлетворяло потребности всех взрослых - мужчин и женщин, включая даже беременных женщин".

Главный прием пищи

Я не согласен с теми, кто настаивает, что утренняя еда должна быть главной. Чтобы пищеварение проходило нор­мально, почти все внимание организма должно быть уделе­но этой работе. Кровь приливает в большом количестве к пи­щеварительным органам. В органах происходит расширение кровеносных сосудов, чтобы обеспечить дополнительный приток крови. В других органах, наоборот, должно произой­ти сужение кровеносных сосудов, чтобы обеспечить кровью пищеварительные органы и компенсировать нехватку собст­венной крови.

Но если мозг и мускулы вынуждены работать в то время, им тоже требуется повышенная порция крови. Поэтому про­исходит расширение кровеносных сосудов в мозгу или мус­кулах и сокращение сосудов во внутренних органах. Нельзя снабдить дополнительной кровью одновременно все органы тела. Если один получает больше, другой должен получать меньше. То же самое с нервной энергией. При умственных или физических занятиях нервная энергия уходит из пище­варительных органов, в результате чего страдает пищеваре­ние.

Животное в естественных условиях отдыхает и даже спит после приема пищи. Несмотря на то, что это хорошо извест­но, еще многие изображают из себя экспертов, советующих делать утром самый тяжелый прием пищи. Приводимые ими аргументы: а) организм после ночного сна лучше смо­жет переварить пищу, чем вечером, после дневной работы; б) съеденная утром пища обеспечит энергией на день. Дей­ствительно, у нас после ночного отдыха больше энергии, чем после дневной работы. Однако неправильно, что пище­варительные органы отдыхали ночью. Более того, настоя­щий голод не создается ночным отдыхом, а есть тяжелую пи­щу при отсутствии голода - значит идти против первого закона правильного питания. Кроме того, усвоение пищи, съеденной утром, должно зависеть от работы других органов. Мы можем заставить наш ум и мускулы работать и тем са­мым отвлечь кровь от желудка, но желудок не может заста­вить другие органы прекратить свою активность и послать кровь и нервную энергию к желудку. Пища может дать энер­гию, только после того, как она усвоена и абсорбирована. При нормальных условиях полное усвоение пищи как в же­лудке, так и в кишечнике требует от 10 до 16 ч. При работе, физической или умственной, требуется значительно больше времени. Поэтому пища, принимаемая утром, не может обес­печить организм энергией для дневной работы. Наоборот, необходимая для усвоения пищи часть энергии забирается у дневной работы. Любой, кто хочет испытать это на себе, мо­жет быстро убедиться в правильности этого положения. До­статочно пропустить утренний прием на несколько недель и понаблюдать за результатами.

Утренний прием пищи лучше всего вовсе пропустить. В крайнем случае, он должен состоять из апельсина или не-подсахаренного грейпфрута. Дневной прием должен быть очень легким, а вечерний самым большим и иметь место толь­ко после небольшого отдыха после работы.

Во время сна кровь и нервная энергия отвлекаются от мозга и мускулов. Внутренние органы получают кровь и зна­чительную часть нервной энергии, и усвоение происходит без задержки. Этому же способствует отсутствие во сне стра­хов, беспокойств, волнений. Если же сделать полный прием пищи утром и днем, то появится дискомфорт при таком же приеме вечером. Три обеда за один день - слишком много. Но это распространенная практика, особенно среди работаю­щих. В результате они рано стареют и изнашиваются.

Поспешная еда

Если кто-либо зайдет рано утром в ресторан большого го­рода и понаблюдает за клерками и служащими, принимаю­щими завтрак, он сразу поймет одну из причин того, почему среди этой категории лиц так распространены слабость, вя­лость и болезни. Они съедают на завтрак вместе с кофе мно­го яиц, булочек, тортов. Пищу они должным образом не ус­певают пережевывать. Она проглатывается с кофе в то время, как завтракающие нервно перелистывают утреннюю газету. После такого завтрака они бегут на работу и кое-как проводят там утро. Именно из числа этих служащих больше всего наших больных.

Пищу надо принимать, когда есть достаточно времени для ее усвоения. Любой другой подход неестественен и про­тиворечит законам физиологии.

Обжорство

„Ни один человек никогда не ел слишком мало",— ут­верждает д-р О. Холмс. Действительно, переедание испорти­ло больше жизней, чем недоедание. На 1 страдающего от не­доедания - 99 тех, кто страдает от обжорства. Рынки всего мира сегодня забиты всевозможными продуктами, как никог­да в истории человечества. Их обилие, соблазнительное раз­нообразие и сравнительная дешевизна, многочисленные ме­ню, используемые для подстегивания перегруженного и пресыщенного аппетита с целью освежить „наслаждение" со­блазнительными, но ослабляющими напитками, заморожен­ными фруктами, мороженым, постоянно растущая немая уг­роза в виде пирогов, пудингов и пирожных - все это диктует огромную необходимость в обучении людей тому, что не на­до есть.

Многие люди напоминают моллюск, будто они состоят целиком из печени и желудка, или червей, у которых весь организм - сплошной кишечник. Д-р Е. Килер пишет в ра­боте „Вот так возникает здоровье": „Желудок некоторых людей напоминает мешок с неограниченной растягиваю­щейся способностью, который вмещает любую дрянь, какой только может насладиться, и к тому же в любом количест­ве. Нашу судьбу определяет наш аппетит, но мы не можем считать любой аппетит и любую комбинацию пищи нор­мальной".

„Приучите свой аппетит подчиняться вашему разуму охотно", — говорил Плутарх. Философы древности горди­лись своей привычкой к умеренности, которую они ставили на второе место после поклонения божеству. Спартанец Ликург больше опасался излишнего количества, нежели избы­точного качества, в пище своих соотечественников.

В нашей стране неумеренное питание — одна из распро­страненных бед. Почти каждый из нас повинен в этом, и не временами, а постоянно и почти повсеместно, с момента рождения и до самой смерти. Даже больных заставляют есть, часто до отвала, несмотря на громкие предупреждения и сильнейшие протесты природы.

Привычки в питании обычно усваиваются в детстве и культивируются, поощряются и развиваются впоследствии. Они не исправляются стихийно. Они следуют с нами в каче­стве властных хозяев, как можно громче требующих своего удовлетворения. Больной желудок, принимающий пищу от трех до шести раз в день, всегда стремится к пище. Даже пе­реев, он буквально страдает до смерти от „голода". Для мно­гих врачей и людей с больным желудком было бы порази­тельным откровением в подобных случаях услышать совет устроить голодание и при этом убедиться, как быстро исчез­нет ненормальный аппетит и улучшится процесс усвоения.

С самого дня рождения просьбами, уговорами, угрозами и т. д. мы приучаем наших детей переедать. Беспомощные де­ти заполняются пищей, пока природа не заставляет их изба­виться от излишков с помощью, слюны, рвоты, поноса, чрез­мерного мочеиспускания и, наконец, лихорадки и сыпи. Мы обманом заставляем их есть больше и намеренно культиви­руем у них обжорство. В школе между приемами пищи их кормят молоком и сладостями. В результате мы являемся ве­личайшими едоками в мире, а наш идол - В. Дж. Бриан (символ обжорства в США — Переводчик.).

Увлечение небрежными пищевыми смесями вызвало больше заболеваний и страданий, чем крепкие напитки. Не­посредственные результаты обжорства могут быть замаски­рованы хорошим пищеварением, но в конечном счете оно фатально для здоровья и крепости организма и ведет к преж­девременной смерти.

Обжорство, особенно распространенное увлечение несо­вместимыми пищевыми смесями, приводит к брожению в пищеварительном тракте и в конечном итоге к отравлению. А это, в свою очередь, обусловливает истощение резервов организма, которые предназначены для сохранения здоро­вья и силы вплоть до наступления естественной старости.

Умеренные в еде люди имеют хорошее пищеварение и никогда не догадываются о существовании у них желудка, а переедающие всегда слабы, хотят пить, полны, страдают от кислотности, сыпи, поноса, запора и других болезней пи­щеварительного тракта. Жадность рождает все виды недомо­ганий, которые мы пытаемся вылечить различными „чудеса­ми", и тем не менее продолжаем этот свиноподобный образ питания.

По словам д-ра Ф. Флада, „человек превращает себя в ходячий отстойник, постоянно носит на себе маску разлага­ющегося мяса и бродящего крахмала, а когда он схватывает белую горячку, мы говорим об умственном состоянии. Чушь! Ужасно слушать эти разглагольствования. К сожалению, люди делают все, кроме того, чтобы отказаться от вредных привычек, особенно губительного питания порочной сме­сью мяса, картофеля, хлеба, сливочного масла, кофе, пиро­гов, сладостей".

Я убежден, что привычка есть ненатуральную пищу - главная причина переедания. Эти продукты не питают пол­ностью организм и потому не удовлетворяют потребности, пока не будут съедены в большом количестве. Большое раз­нообразие сверхстимулирует ощущение вкуса и ведет к пе­рееданию. То же делают специи и приправы. Просто трудно не переесть при приеме обработанной пищи.

У тех, кто охвачен дегенеративной привычкой к обжорст­ву, умственное состояние начинает соответствовать физио­логическому и напоминает состояние лежащей свиньи. Каж­дый, кто является рабом своего аппетита, будь то вегетарианец, фрутарианец или мясоед, кто ест больше в угоду своему аппетиту и чувственному наслаждению,— об­жора по своей натуре, эгоист по мотивам и свиноподобен.

Хотя обжорство и может придать внешне здоровый вид благодаря округленным формам тела, оно никогда не даст силу и постоянную энергию наподобие той, которая есть у человека, подчиняющего свой организм укрепляющей и пре­красной дисциплине самоконтроля. Нам пора понять, что мы никогда не будем в согласии с „бесконечным", пока нарушаем законы жизни. Природа не допускает неумеренности ни в чем.

Здоровье и трудоспособность требуют, чтобы организм имел все, что необходимо, но не более. Чрезмерность, превы­шающая разумные резервы на чрезвычайный случай, вред­на и становится помехой для физиологической деятельнос­ти. Умеренность - благо и гармония. Раскин говорил, что „честь и красота возрастают по мере сдержанности в их про­явлении". То же относится к еде. Чрезмерность в питании, как и во многих других хороших вещах, - чаще проклятие, чем благо. Переедание же концентрированных продуктов особенно истощает жизненную энергию. В результате сверх­стимулирование, перегрузка пищеварительных органов, сердца, эндокринной системы и выделительных органов да­ют отравление токсинами, которые эти продукты произво­дят.

Сильная степень отравления инфузорий была обнару­жена в результате их интенсивного питания. Но достаточно было им дать лишь короткое голодание, чтобы вернуть мо­лодое состояние. То же и с более высокоорганизованными животными: краткое голодание имеет благоприятный эф­фект. Пчелы легко впадают в возбужденное состояние из-за переедания и делаются подверженными болезням. Сокраще­ние рациона необходимо для наибольшего проявления жиз­ненной силы. Тот факт, что организм не может существовать без очищения, должен убедить нас во вредности перееда­ния с конечным результатом — отравлением. Излишество губительно для нормального функционирования.

Перекармливание больных, с целью дать им здоровье и силу, все еще распространено. И как часто мы видим неуда­чу этих усилий. Улучшение здоровья и прибавка в весе про­исходят после сокращения рациона. Многие больные прямо погибают из-за переедания, в то время как они выздоровели бы, если бы им давали пищу, достаточную лишь для под­держания наиболее важных видов деятельности и в состоя­нии отдыха. Я неоднократно наблюдал, как больные, влачив­шие ранее жалкое существование, постепенно укрепляли здоровье и, в конце концов, поправлялись, будучи переведе­ны на полуголодную диету. На счету переедания много лиш них смертей ежегодно. Работники физического труда счита­ют, что они должны есть в избытке, чтоб „подпирало", с тем чтобы восстановить и поддерживать силы и выносливость. Так же считает и большинство спортсменов.

Ложность этих взглядов подтверждалась неоднократно. Переедание у спортсменов и работников физического труда является одной из главных причин их преждевременного старения.

Вероятно, наиболее наглядным в наше время примером способности организма достичь и поддерживать геркулесо­ву силу и большую выносливость при небольшом питании был д-р Дж. Лоу, который установил феноменальный ре­корд в поднятии тяжести общим весом 1 млн. 6 тыс. фунтов в течение 35 мин после тренировки в приеме одноразового питания и даже меньше в день. До этого он два месяца тре­нировался в таком приеме, который довел бы среднего чело­века до голодной смерти. В течение первых пяти недель он делал один прием в день почти полностью из сырых продук­тов, при этом съел мясо всего два раза. Его диета состояла из яиц, хлеба из цельной пшеницы, злаков, фруктов, орехов, молока и дистиллированной воды. В последние три недели он делал только по четыре приема пищи в неделю, при этом последний прием был за одиннадцать часов до рекорда. Все­го за 56 дней он сделал 47 приемов пищи. Лоу потерял 5,7 фунта веса за 35 мин рекорда. Интересно отметить, что до этого рекорда он пытался поднять ту же тяжесть, находясь на двухразовом ежедневном рационе, и был вынужден отка­заться от этой попытки, не достигнув и половины намечен­ного веса тяжести из-за головокружения и переокисления организма.

Во время голодания при активном образе жизни люди те­ряют в среднем около фунта веса за день. Поскольку они потребляют необходимое (или большее) количество воды, которую требует организм, потеря указанного фунта может быть приравненной к истинной потере веса организма. Это говорит о том, что 16 унций (500 г) чистого питательного ве­щества (без отходов) составляют фактическую потребность организма.

Количество азота или протеина на фунт веса, ежедневно теряемое, очень невелико и подтверждает уже высказанную мысль о нашей очень небольшой потребности в белке. Бла­годаря способности организма к сохранению минеральных веществ во время голодания, ежедневная потеря минералов у голодающего не отражает истинную потерю в них. Актив­ность во время голодания редко такая же, как в обычное время, и ежедневная потребность в углеводах едва превыша­ет то количество, которое показывает потеря веса при голо­дании. Излишек питательных веществ, особенно протеина, направляется в органы воспроизводства и проявляется или в излишней сексуальной активности, или в других видах ненужной деятельности.