Народные поверья во времена язычества о заклинаниях
К смерти
ревние Греки и Римляне приписывали магии силу не только
Ä
заклинать тени умерших, но и умерщвлять живых людей по-
средством заклинаний, соединенных с известными обрядами.
Делали обыкновенное восковое изображение, по возможности по-
хожее на лицо, приговоренное к смерти, далее заклинали его пос-
редством волшебства, наконец плавили, — и в той мере, как расплав-
ливалось изображение (так по крайней мере думали, не более), ма-
ло-помалу слабела и наконец совершенно угасала жизнь заклятого
лица. Гораций1 рассказывает о двух колдуньях, заклинавших души
умерших с целью узнать будущее. Прежде всего они разрывали зу-
бами молодого ягненка, и его кровь вливали в могилу, заклиная
при этом души усопших, от которых желали узнать будущее, потом
ставили подле себя два изображения: одно из воска, другое из овечьей
шерсти, последнее было больше, и как бы властвовало над первым;
восковое стояло перед последним на коленях, как бы осужденное на
смерть. После различных чародейских церемоний восковое изобра-
жение нагревалось и расплавлялось в огне2 .
Нет сомнения, что это суеверие было в большом ходу в древно-
сти, что многие были убеждены в этом и боялись последствий его.
Лукиан рассказывает3 о действиях колдуна Гиперборейца, кото-
рый сделал из глины купидона и, вдохнув в него жизнь, вызвал чрез
него девушку Хризею, к которой какой-то юноша питал страстную
любовь. Маленький купидон принес ее. Лукиан справедливо напа-
дает на подобные рассказы и замечает, что колдуны, славящиеся
могучей силой, имеют влияние только на людей ничтожных и сами
ничтожны.
Подобные примеры проклятий и смертных заклинаний богов-хра-
нителей городов при помощи волшебства мы находим и в истории.
Древние всегда скрывали собственные имена городов4 с тем, чтобы
враги, во время нападений на города, не могли произносить их име-
ни в своих заклинаниях; по мнению древних, заклинания вовсе не
имели силы, если не упоминались в них собственные имена горо-
дов. Обыкновенные имена Рима, Тира и Карфагена — не тайные и
Horat., Lib. I, Satyr. VIII, 30, 43, 44.
Lanea et effigies erat, altera cerea major / Lanea, quae poenis compesceret inferiorem. / Cerea sup-
pliciter stabat, servilibus ut quae / Jam peritura modis.... / …Et imagine cerea. / Largior arserit
ignis etc.
Lucian in Philos.
Plin. III, c. 5 et I, 28.
не собственные их имена. Рим назывался, напр., Валенцией — име-
нем, известным только некоторым Римлянам, весьма немногим, —
и Валерий Соран, как известно, был строго наказан за открытие соб-
ственного имени Рима.
Макробиус оставил нам формулу торжественного заклинания к
смерти города и чародейских церемоний, совершаемых во время пре-
давания города вредному и опасному демону1 . У языческих поэтов
упоминается о многих заклинаниях и магических смертных прокля-
тиях (Todesweihungen), которыми пользовались с намерением при-
чинить опасные страдания или болезни. Замечательно, что и в хрис-
тианстве находили себе место эти суеверные и отвратительные обы-
чаи, и были страшны даже для тех, которые, кажется, должны бы
были знать бесполезность и ничтожность этих предрассудков.
∆∆∆
Macrobius, Lib. III, c. 2, 9. 
ГЛАВА XXVI
Поверья народные о заклинаниях к смерти (Todesweihungen)
У христиан
ектор Боэций (Воёthius) 1 в своей истории Шотландии, повест-
Ã
мы приведем здесь. Дюфф однажды подвергся опасной бо-
лезни, неизвестной докторам; он изнуряем был продолжительной
лихорадкой, проводил ночи без сна, все более и более худел, каж-
дую ночь подвергался сильной испарине и наконец до того ослабел
и так крепко заснул, что близок был к смерти, самый пульс прекра-
тил биение. Употреблены были всевозможные старания к излече-
нию, — и все было напрасно. Отчаявшись в выздоровлении короля,
решили, что причина болезни — злодеяние. Жители Мурро (Murrah),
Шотландской провинции, убежденные в том, что болезнь скоро низ-
ведет короля в могилу, возмутились.
В это же время разнесся слух, что короля посвятили смерти (be-
gaubert) колдуньи, жившие в Форре (Farre), городке в северной Шот-
лапдии. Отправлен был отряд войска арестовать волшебниц, — ко-
торый и захватил их врасплох — на месте преступления в их жили-
ще, где одна из них держала на огне восковое изображение короля
Дюффа. Это делала она по чародейской формуле, по которой, по ме-
ре того, как изображение расплавлялось. король должен был терять
силы, — и наконец умереть, как только изображение совершенно
расплавится. Колдуньи на допросе показали, что они подкуплены
на такое злодеяние жителями провинции Мурро, которые, желая
поднять бунт, только и ждали смерти короля.
Колдуньи сожжены, а король, почувствовав себя лучше, через нес-
колько дней совершенно выздоровел.
То же самое передает в своей истории Шотландии и Буканан,
замечая при этом, что этот факт передан ему старожилами, Vorel-
tern 2 . Он относит время царствования короля Дюффа к 960 году; до-
полнявший эту историю примечаниями замечает: «Подобный обы-
чай посвящения к смерти известен был и Римлянам, как видно из
сочинений Виргилия и Овидия», на которых мы уже указывали. Но
дело не в том, кому известен был этот обычай, а в том, что все
рассказы о нем весьма подозрительны не потому, чтобы не было
волшебников или волшебниц, которые подобными средствами ста-
Hector Воёthius, Hist. Scot., Lib. XI, cap. 218, 219.
Рассказ о болезни Дюффа и особенно ее причине нельзя считать верным потому, что он,
как такой, может быть оправдан законами ума. Что же касается авторитета предков
(Voreltern), то он еще более возбуждает подозрение, потому что такой авторитет весьма
способен верить нелепостям.
228
рались лишить жизни известных лиц, и успех в этом случае припи-
сывали диаволу, но потому, что они нисколько не заслуживают
доверия, так как от этих заклинаний не было никаких последствий.
Имели ли эти чародеи возможность посвящать всех, кого хотели, и
был ли кто-нибудь в безопасности от них? Если они могли преда-
вать смерти медленным огнем, то могли ли они прекращать жизнь
вдруг, и если могли, то почему не прекращали вдруг, когда бросали
в огонь восковое изображение? Кто мог дать эту силу диаволу?
Г. де Ст. Андре (Andre), королевский врач, в своих письмах «О кол-
довстве», признав истинными успехи смертного заклинания, ста-
рался объяснить их истечением жизненных духов. Эти духи, по его
мнению, исходя от волшебников или волшебниц и соединяясь с час-
тицами воска и атомами огня, переходят на лицо, подвергшееся
злодеянию, и производят в нем тяжелые ощущения воспаления или
боли, — более или менее, смотря по силе действительного жара, от
которого расплавляется изображение. Взгляд этого ученого, по мое-
му мнению, неоснователен; лучше отвергать успех этих злодеяний,
ибо если бы они были возможны, то они непонятны были бы для
«физики» и могли бы быть приписаны только демону.
В истории Архиепископов Трирских находим странный рассказ о
смерти Архиепископа Ебергарда, из рода Пфальцграфов Рейнских,
скончавшегося в 1067 году, — вскоре после того, как он угрожал
изгнать из города Иудеев, если они в назначенный срок не примут
христианства. Почти в отчаянии от такого несчастия, Иудеи обра-
тились за советом к одному клирику, который за золото сделал им
восковое изображение Ебергарда. Положив его на светильне, Евреи
начали нагревать в то именно время, когда Прелат начал торжествен-
но совершать Св. Крещение. Во время этого Св. таинства восковая
статуя расплавилась в половину — и Ебергард почувствовал себя
чрезвычайно слабым; поспешил в ризницу, и в ней предал дух свой
Богу.
Папа Иоанн ХХII, в окружных посланиях в 1317 году, жаловался
на то, что безбожники несколько раз покушались на его жизнь по-
добными средствами, — и был убежден, что только особенное по-
кровительство Божие предохранило его от этих посягательств на его
жизнь. «Мы, писал он, извещаем вас, что против Нас и некоторых
Наших братий, кардиналов, возмущаются некоторые изменники,
приготовляют напитки и изображения с намерением лишить Нас
жизни, на которую часто покушались; но Бог Нас хранит». Дано
17 июля.
17 февраля Папа поручил некоторым доверенным лицам вести про-
цесс против этих отравителей. По этому случаю он писал послание к
Варфоломею, Епископу Фрейскому, своему преемнику по кафедре
папской и Петру Тессьеру, доктору декреталий и, впоследствии, кар-
диналу. В послании было сказано: « До нашего сведения дошло, что
Иоанн Лиможский, Яков Крабансон, Иоанн д'Адаман (d’Adamant) и
многие другие из постыдного любопытства предались некромантии
и другим искусствам чародейства, о которых имеют под руками кни-
ги: употребляют магические зеркала и освященные по-ихнему изо-
бражения; а также, вращаясь на круге, часто вызывают злых духов,
с целью силою чародейства посвящать смерти людей и причинять
болезни, сокращающие их жизнь. Иногда они в зеркале, круге, или
кольце заклинают демонов, чтобы они отвечали им на вопросы не
только о прошедшем, но и будущем. Они утверждают, что они про-
изводили в этом отношении много опытов и, не колеблясь, уверяют,
что они могут сокращать, удлинять или совершенно отнимать жизнь,
а также причинять различные болезни не только посредством из-
вестного напитка и пищи, но и простыми словами»
22 апреля 1317 года Папа поручил исследовать затеянное против
его и его кардиналов колдовство Епископу Рьецскому (в Провансе
во Франции), Петру Тессьеру, Петру Деспре (Desprès) и двум дру-
гим. Поручая это дело, он сказал: «Отравители приготовили напи-
ток, и хотели отравить им Нас и некоторых кардиналов; когда же
им не удалось угостить Нас этим напитком, то они сделали воско-
вые изображения под Нашими именами, и эти изображения закли-
нали чародейской формулой с тем, чтобы посвятить нас смерти, но
Бог сохранил Нас, и эти три изображения в Наших руках».
Описание подобного злодеяния находим и в письме Вильгельма
де Годин, кардинала, Епископа Сабинского, писанном инквизитору
Каркассонскому спустя три года. В этом письме говорится: «Папа
поручает тебе произвесть следствие над теми, которые: 1) приносят
жертву диаволам, поклоняются им и вполне верны им потому, что
дают им во свидетельство верности написанную бумагу, или что-ни
будь другое; 2) и заключают с диаволами тесную дружескую связь,
получают от них изображение или что-нибудь другое для заклина-
ния диаволов, или для совершения злодеяния через вызов диавола;
3) злоупотребляя таинством крещения, изображения из воска или
другого вещества крестят во время вызова диавола, или злоупотреб-
ляют священной гостией для совершения своих злодеяний. Ты пос-
тупи с ними, как с еретиками: Папа дает тебе на это полное право».
Дано в Авиньоне 22 августа 1320 г.
Во время процесса против Енгеррарда (Enguerrand) де Мариньи
(de Marigny), пойман был колдун врасплох в то время, как изготов-
лял восковые изображения Людовика и Карла Валуа: он сознался,
что намерен был проколоть или расплавить эти изображения, чтобы
посвятить смерти упомянутых лиц.
О графе Ругиери из Флоренцин, великом безбожнике и явном ча-
родее, рассказывают, что в его доме была секретная комната, в ко-
торой он однажды заперся и проколол булавкой восковое изобра-
жение короля, — и, в надежде, что государь этот непременно лишит-
ся жизни вследствие совершенного расслабления, — проклял его и
страшной чародейской формулой посвятил смерти.
Имели ли успех или нет эти заклинания, восковые изображения
и чародейские слова, — во всяком случае, они доказывали веру в
них, злое желание колдунов и боязнь, что эти заклинания могут
иметь успех: в самом деле, достаточно было одного опыта открыто-
го, чтобы колдуна все боялись.
Невежество в естествознании признавало тогда многие естест-
венные явления природы за сверхъестественные, — и приписывали
колдовству то, что может быть объяснено естественным образом.
Но если строже исследовать дело, то вместо чародейства останут-
ся только простые отравления ядом, соединенные с суеверием и об-
маном. Все, что мы говорили о чародеях и чародейских формулах, о
смертных посвящениях или, правильнее, заклинаниях и о волшеб-
ных изображениях — все эти рассказы не что иное, как произведе-
ния невежества и суеверия. Отъявленных негодяев, которые по зло-
бе к соседям отравляли их самих или их домашний скот посред-
ством ядовитых составов, невежество и суеверие считало колдунами,
которые будто посредством чертовских чар могут вредить и вредят
своим недругам. Если же мнимые колдуны и делали что-нибудь по-
хожее на восковые изображения, то они так же жалко обманыва-
лись, как и те суеверы, которые боялись этих волшебных изобра-
жений, которые, как такие, не приносили никому вреда, кроме на-
прасной потери со стороны тех, которые занимались изделием их, и
пустой тревоги со стороны суеверных и невежественных трусов.
Некоторые шарлатаны самым недобросовестным образом поль-
зовались доверием суеверных невежд. Известно из сочинения Олая
Магнуса, что Финляндцы, будучи еще в язычестве, продавали матро-
сам ветры, т. е. дело состояло в том, что они давали им канаты с
тремя узлами, уверяя, что если развяжут первый узел, то произой-
дет легкий ветер, благоприятный; если второй, произойдет ветер
более сильный; если третий, подымется опасная буря. Таких обма-
нов было очень много. К таким обманщикам, которые говорили, что
имеют общения с нечистой силой, относится мнимый магик Гокке,
которого историю мы сейчас расскажем.
∆∆∆
ГЛАВА XXVII
О магике Гокке
е-Брюн рассказывает замечательную историю о магике Гокке,
Ë
который 2 сентября 1687 тода Насским судом был приговорен
к ссылке в каторгу за то, что он производил магические опе-
рации над животными и очень много умертвил их в Шампаньи.
Гокке умер скоропостижно и жалким образом с отчаяния, так как
он в нетрезвом виде открыл о своем таинственном искусстве морить
скот одному лицу, по имени Беатрикссу: он был уверен, что демон
сам умертвил бы его со злобы за то, что он рассказал об этом ма-
гическом искусстве.
Некоторые из соучастников этого несчастного впоследствии так-
же приговорены были к ссылке в каторгу, другие из них повешены
или сожжены. Все это совершалось по судебному приговору, состояв-
шемуся 20 октября 1691 года, который был утвержден парламен-
том Парижским 18 Декабря 1691 года. Из всего этого следует, что
Парижский парламент признает необходимым строго наказывать
колдунов, как людей вредных.
Г. Андре, придворный врач, в 6-м своем письме1 против магии
утверждает, что в упомянутой истории Гокке не было никакого ни
колдовства, ни участия демона, что ядовитые снадобья, которые
Гокке клал в скотские стойла и которыми он умерщвлял скот, были
не что иное, как естественный ядовитый состав, который своим за-
пахом, своими невидимыми испарениями отравлял и умерщвлял
животных, а стоило только выбросить эти снадобья из стойла, или
выгнать оттуда самый скот для того, чтобы предохранить от смерти
этот последний. Но трудно было открыть место, где клались эти сна-
добья; пастухи, главные виновники зла, с величайшей предосторож-
ностью скрывали их как можно поискуснее, потому что они знали,
что открытие их стоило бы для них собственной жизни.
Кроме этого, г. Андре замечает, что эти снадобья по истечении не-
которого времени теряли всю свою силу и не могли производить на
скот никакого дурного действия, поэтому нужно было или заменять
их новыми, или же намачивать их для того, чтобы снова приводить
их в брожение. Если эти снадобья оказывали отравляющее действие
вследствие участия демона, то они постоянно бы сохраняли свою си-
лу и не было бы необходимости подновлять их и освежать, чтобы вос-
становлять в них прежнюю ядовитую силу.
При всех этих соображениях Андре предполагает уже несомнен-
ным, что если бы демон мог лишать животных жизни, то он делал
М. de S. Andre, Lettre 6 au sujet de la Magie, etc.
232
бы это без всякого посредства; между тем Гокке составляет специи
ядовитые и ими отравляет животных. Эти специи совсем не сверхъес-
тественного изобретения; в них нет ничего такого, что нужно бы
приписать демону, разве, в самом деле, нельзя допустить, что Гокке
самому пришло в голову заняться приготовлением ядовитых специй.
Приготовлять же эти специи Гокке мог придумать сам или же мог
научить его этому кто-нибудь другой из негодяев, ему подобных.
Г. Андре говорит далее, что в смерти Гокке тоже же не было ниче-
го такого, что можно было приписать демону. Его смерть, говорит
он, была делом совершенно естественным: единственной причиной
ее были ядовитые испарения, отделившиеся от приготовляемых спе-
ций. Замечании Андре мы считаем вполне разумными и потому ни-
чего не прибавляем от себя.
∆ ∆ ∆
ГЛАВА XXVIII