Бруколаках. Рассказ о бруколаке на острове Мико

екоторые полагали, что пораженные громом не истлевают. Это

Í

взгляд Закхия (Zacchias); Паре (Paré) и Комин (Comines), ве-

рившие так же в нетление пораженных громом, думали, что

причина нетления пораженных громом в том, что их охватывала и

проникала насквозь сера молнии и заменяла собою соль в организ-

ме.

В 1727 году, в яме, около госпиталя в Квебеке, были открыты

неповрежденные тела умерших 5-20 лет до этого монахинь, у кото-

рых, несмотря на то, что они покрыты были известью, текла кровь

из открытых мест.

Довольно распространено было мнение, что умершие под клят-

вою отца или матери часто являлись живым днем и ночью, гово-

рили с ними, звали и беспокоили их. Лев Алляциус рассказывает

много подобного рода фактов. По поводу этих явлений он, между

прочим, замечает, что жители острова Хиоса, услышав в первый раз

зовущий их голос, не отвечают из страха, что это дух или привиде-

ние. Если зов повторится, думают они, то это не бруколак, т. е. не

привидение на их языке; если же отвечали на первый и второй зов,

то привидение исчезало, но отвечавший непременно умирал.

Чтобы избавиться от злых гениев, принято было за правило: вы-

копать труп являвшегося или явившегося лица и по совершении из-

вестных обрядов сжечь его. После этого, думали они, явление при-

видения не повторится. Думали также, что умершие преступники и

злодеи оставляли свои гроба, что явление их смертоносно для ви-

девших или отвечавших им, и что демон служит их телам с тем, что-

бы при их посредстве пугать живых и лишать их жизни.

Для избежания этих опасных явлений, обыкновенно сжигают

или раздробляют труп преступника, или вынимают из него только

сердце, или перед погребением его способствуют разложению трупа,

или же отсекают голову, или наконец сквозь виски вбивают в голову

большой гвоздь.

Кроме этого, Греки думают, что эти умершие ночью гуляют, при-

готовляют себе пищу и едят. Г. Рико в своей истории «О современ-

ном состоянии Греческой церкви» говорит о многих трупах, здоро-

вых и красных, в жилах которых спустя сорок дней после смерти

кровь была такая же свежая, как у молодых людей с сангвиничес-

ким темпераментом. Это так общеизвестно, что каждый может рас-

сказать много подобных фактов со всеми подробностями. Г. фон

Турнефор (Tournefort) приводит даже обряд выкапывания так назы-

ваемого бруколака на острове Мико (в Греческом Архипелаге), на

котором был он 1-го января 1701 года. Вот его слова:

«Я был очевидцем на острове Мико ужасного поступка, совер-

шенного над одним из тех умерших, которые, по мнению острови-

тян, являются после погребения. Человек, о котором идет речь, ос-

тровитянин, от природы угрюмый и сварливый. Он найден на поле

убитым неизвестно кем и каким образом. Спустя два дня после того,

как он похоронен был в городской церкви, разнесся слух, что умер-

ший бегает ночью, входит в дома, опрокидывает посуду, гасит огонь,

хватает людей за спину и т. п.

Сначала над этим смеялись, но потом дело получило серьезный

характер, когда начали жаловаться и почтенные люди. Многие ли-

ца, пользовавшиеся доверием и уважением, подтверждали достовер-

ность носившихся слухов и, без сомнения, не без причины. Даже во

время совершения литургии в церкви, в которой был похоронен

этот умерший, он не оставлял своих проделок и вовсе не думал ис-

правляться. После долгих споров представителей города, священни-

ков и монахов, решили, по древнему обычаю, который не известен

мне, дожидаться окончания первых девяти дней после погребения.

На десятый день после погребения в церкви, в которой похоро-

нено было тело, совершили литургию с тем, чтобы изгнать демона,

поселившегося, как все думали, в трупе. После обедни вырыли тело,

чтобы совершить над ним обряд изгнания демона. Положили вынуть

у мертвого сердце, и городской мясник, дряхлый и неискусный, на-

чал с того, что вскрыл, вместо груди, брюхо и долго рылся в кишках,

не находя искомого. Наконец ему сказали, что нужно разрезать диа-

фрагму1 , и сердце наконец вынули. Труп сильно вонял, и потому за-

курили фимиам, но дым, смешавшись со зловонным запахом, толь-

ко увеличил вонь и начал действовать на мозги окружавших труп.

Их воображению, возбужденному зрелищем, являлись видения.

Думали, что тяжелый дым исходит из трупа; постоянно твердили,

что в церкви бруколак, одно имя которого способно было поколе-

бать своды церкви; многие из присутствовавших находили кровь

этого несчастного свежей и красной. Мясник божился, что кровь

очень тепла. Из этого заключили, что в мертвом диавол поддержи-

вает жизнь; это заключение стояло в тесной связи с представлением

о бруколаке. Очень многие клялись, что заметили, будто труп так

же мягок, как и прежде, когда переносили его с поля в церковь для

погребения, что, следовательно, он бруколак, о котором везде гово-

рили. Я стоял у самого трупа и потому верно мог наблюдать; обо-

няние мое сильно страдало от страшной вони от трупа. На вопрос,

что я думаю о покойнике, я отвечал, что считаю его обыкновенным

мертвецом.

Диафрагма – грудобрюшная преграда, разделяющая наше тело на две части: грудь и

живот. Понятно, что мяснику мешала диафрагма отыскать сердце. Прим. переводч.

273

Желая осветить помрачившуюся их фантазию или, по крайней

мере, ослабить волнение, я сказал: нет ничего удивительного, что

мясник почувствовал некоторую теплоту, пошарив в истлевших уже

кишках; вонь так же обыкновенна, как и от навоза, когда его раз-

роют. Что касается до красной крови, которую можно видеть на ру-

ке мясника, — это не что другое, как зловонная нечистота.

Вопреки этому представлению, решили отправиться на морской

берег и там сжечь сердце умершего, думая прекратить этим непри-

ятные выходки бруколака, который бил людей, ломал двери, бил ок-

на, рвал платья, опустошал кружки и бутылки. Из последнего вид-

но, что мертвец сильно страдал от жажды. Странно только то, что

дом консула, в котором мы жили, был пощажен бруколаком. Этот

факт доказывает только печальное состояние умственного развития

островитян. Воображение было у всех и каждого болезненно, рас-

строено; целые семейства оставляли свои дома и уносили постели

на край города для ночлега. Наступление каждой ночи встречаемо

было всеобщим плачем; даже люди благоразумные бежали из своих

домов. О всеобщем предрассудке я решился не говорить ни слова и

этим избежал опасности быть признанным за неверующего, а также

едких насмешек. Свое поведение я оправдываю тем, что невозмож-

но же было в самом деле объяснить всему народу его заблуждение.

Думавшие, что я сомневаюсь в истинности рассказываемого факта,

приходили ко мне и разубеждали меня в моем неверии. Они думали

уверить меня, что умерший бруколак, свидетельством мясника и мис-

сионера П. Рихарда, Иезуита. «Это католик, говорили они, следова-

тельно, вы должны верить ему». Меня бы постоянно беспокоили,

если бы я отверг и это столь убедительное доказательство. В каждое

наступавшее утро повторялась та же комедия: нас угощали расска-

зами о новых проделках, в которых упражнялся мертвец, и жалова-

лись на его беззакония.

Более заботливые думали, что для полной безопасности не ис-

полнена существеннейшая часть обряда. По их мнению, следовало

совершить обедню после того, как вынуто было сердце у несчастно-

го. Только этой мерой предосторожности, думали они, диавол не-

пременно был бы изгнан и, без сомнения, не воротился бы опять в

труп. А так как литургией началась церемония, то диавол имел до-

вольно времени удалиться и потом опять воротиться в тело умершего.

Несмотря эти суждения, дело, очевидно, нисколько не улучши-

лось. Собирались по утрам и вечерам, спорили, совершали процес-

сии в течение трех дней и трех ночей; священники заставляли

поститься; дома и двери кропили св. водою и наливали ее в уста бед-

ного бруколака. Бывавши часто бывая в городском приказе, я всегда

настаивал на том, что в благоустроенных государствах в подобных

случаях приказывают ночной страже строго наблюдать за всем, что

происходит в городе. Совету моему наконец последовали, и в пер-

вую же ночь схватили нескольких бродяг, которые, очевидно, при-

нимали участие в ночных беспорядках. Через два дня бродяги,

когда их выпустили из тюрьмы, опять возобновили свои проделки в

награду за страдание в тюрьме: опустошали кружки с вином в до-

мах, оставленных на ночь. Граждане опять прибегали к молитве.

Однажды после совершения молитвы вбили несколько сабель в

могилу умершего, которого в тот день, по просьбе родственников,

выкапывали около трех или четырех раз. Бывший в это время на

острове Албанец доказывал, что в подобных случаях очень нелепо

со стороны христиан употреблять сабли. «Вы не видите, вы слепы!

говорил он, что сабли в точке соприкосновения образуют форму

креста и тем самым препятствуют диаволу выйти из трупа». Пред-

ложение просветителя не имело, однако, успеха. Бруколак нисколь-

ко не исправлялся, и потому все были в страшном смятении, не

знали, как избавиться от него, как вдруг, как будто сговорившись,

решили сжечь бруколака. Это, конечно, лучше, чем оставлять ост-

ров, как некоторые думали; в самом деле, многие семейства собрали

свои пожитки с намерением отправиться на остров Сиру или Тину в

Греческом Архипелаге.

По приказанию городских властей тело умершего перенесено бы-

ло на вершину острова св. Георга, где приготовлен был большой

костер из сосновых дров с тем, чтобы труп сгорал медленно. Остан-

ки этого несчастного в короткое время были пожраны пламенем.

Это было 1-го января 1701 года. После этого перестали жаловаться

на бруколака, говорили, что диавол ловко обманут, пели песни и

ругались над диаволом.

Весь Архипелаг держался того мнения, что только мертвецов-Гре-

ков может оживлять диавол. Жители острова Санторина весьма боя-

лись таких привидений. Жители острова Мико после того, как их меч-

ты рассеялись, опасались преследования Турок и Тинского епископа

столько же, сколько и бруколака. Дело в том, что на остров св. Геор-

га они не пригласили ни одного священника, когда сжигали труп,

из опасения, что Епископ потребует деньги за то, что они без его

позволения выкопали и сожгли труп; что касается Турок, то они при

первом своем нападении страшно ограбили остров и таким образом

кровь невинного крестьянина была вполне отмщена. — Несмотря на

все это, Греки не суевернее и не невежественнее других народов». —

Этого достаточно для нашей цели из рассказа г. фон Турнефора.

ГЛАВА Х