Измена? Предательство?

Осколками моря

http://ficbook.net/readfic/205549

Автор: Daikire (http://ficbook.net/authors/Daikire)
Беты (редакторы): Ри Тао

Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Дан/Никки(Основной), Кет/Лару\Дан, Шои/Никки\Кайл(Дополнительные)
Рейтинг: NC-21
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, Ужасы, PWP, POV
Предупреждения: BDSM, Смерть персонажа, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс, Секс с несовершеннолетними, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Миди, 64 страницы
Кол-во частей: 36
Статус: закончен

Описание:
Мальчишка из богатой семьи. Все стандартно: няньки, слуги, родители, которых он почти не видит, а из-за этого лезет везде, чтобы пощекотать себе нервы. И вот случилось то, чего он совсем не ожидал. Доигрался...
Сначала банальный раб, подстилка и дырка для траха, потом практически постоянный любовник, так еще и в девушку заставляют одеваться. Только конец совсем невеселый, даже слишком.

Посвящение:
Спасибо тем, кто не ленится меня читать и давать стимул писать дальше.

Публикация на других ресурсах:
Да на здоровье, только ссылку мне киньте, пожалуйста, в личные сообщения. Вам не сложно, и мне приятно.

Примечания автора:
Прошу всех, кто прочитает, оставить отзыв. Мне ведь нужно знать недочеты, которые есть в моей работе, не так ли?)

Пролог

POV Никки

Я ненавижу свою жизнь. Одни сплошные ограничения, никакой свободы. Сижу как птица в клетке, разница лишь в ее размерах. Слышали такое выражение: "Мой дом – моя крепость"? Ну а мой дом - это самая настоящая тюрьма. Красивая тюрьма, забитая дорогими игрушками. Золотая клетка, в которой я чувствую себя канарейкой, необходимой родителям лишь для того, чтобы тешить собственное самолюбие. Не могу больше здесь сидеть! Эти стены давят на меня. Заебался круглыми сутками заниматься одним и тем же - ничем. Меня переполняет ненависть к этому дому. К этой чертовой клетке. Кажется, именно тогда, когда стало совсем невыносимо, в мою голову пришла мысль: "Сбежать". И именно тогда я решил привести свой, казавшийся таким безупречным, план в исполнение. Стоило ли...

Побег

Невысокий, худенький и довольно красивый парнишка, почти что мальчик, с совсем еще детскими чертами лица, бродил по тротуарам, не разбирая дороги. День, когда он сбежал из дома, запомнился ему на всю жизнь. Удушливая погода, невыносимая жара перед грозой, густой, тяжёлый воздух и безжалостно палящее солнце, еще не скрывшееся за угрюмыми свинцовыми грозовыми тучами, надвигающимися с горизонта.

Практически пустые улицы и это недоразумение, которое, довольно улыбаясь, идет куда-то. Сбежал. Весь его план состоял только в этом, а что же делать дальше? Юноша не задавался этим вопросом, пока не проголодался. Дома ему стоило лишь позвонить на кухню, чтобы все было готово буквально через несколько минут, ведь Никки ненавидел ждать. А теперь он невольно взбесился, когда понял, что придется все делать самому.

Для его возраста паренек был поразительно неприспособлен к жизни. А впрочем, это было не удивительно, ведь он всю жизнь прожил в окружении прислуги, делавшей за него практически все. Никки еле заставил себя заговорить с незнакомым мужчиной, чтобы выяснить, где находится ближайший магазин. Показали, объяснили, вот только ещё и облапали, оставив после себя ощущение, что его просто облили грязью: так было противно чувствовать на себе чужие руки.

Короткий разговор с продавцом, и вот мальчик уже сидит на скамейке, уплетая купленные булочки. Он и не заметил за этим занятием, как подул порывистый холодный ветер, выгнавший с улиц всех редких прохожих. Небо внезапно потемнело, и уже через пару минут ливануло так, что Никки сразу же промок и замерз.

Мокрая одежда липла к телу и неприятно холодила, заставляя мальчишку стучать зубами. Поэтому он чуть ли не с радостью кинулся к знакомым черным машинам, какие были у подчинённых его отца. И даже появившееся предчувствие, что все не так хорошо, как кажется, не смогло его остановить. И ни одной предвзятой мысли не приходило Никки в голову, пока крепкие пальцы неожиданно не сжали его хрупкие руки, заламывая их. Мальчик начал дергаться, лишь когда ощутил болезненный укол в сгиб локтя. А дальше уже ничего и не смог сделать, провалившись в темноту...

2."Куколка"

- Хорошенький, - это было первое, что услышал мальчик, когда только начал приходить в себя, с трудом разлепив глаза.

- Очень хорошенький. Из него получится отличная игрушка, - послышался второй голос практически у Никки над ухом, а потом юноша почувствовал, как по его телу медленно поползла рука, отчего резко дернулся, свалившись на пол и испуганно глядя на тех, кто стоял рядом с ним.

- Гляди-ка, куколка проснулась, - обладатель первого голоса, высокий и слегка худощавый крашенный блондин пихнул второго мужчину в бок, кивая на еще более сжавшегося от этого движения мальчика.

- Ку-у-уколка... - почти ласково позвали его. Никки только помотал головой, сжимаясь еще сильнее, и попытался отползти в угол.

- Он тебя боится, - лениво ответил блондину второй, голубоглазый брюнет с пирсингом в губе.

Почему-то Никки обращал сейчас внимание именно на такие, совсем, казалось бы, незначительные детали, завороженно глядя, как свет играет на металлическом шарике. Он даже не успел испугаться по новой, когда этот самый брюнет крепко схватил худое запястье, потянув мальчика на себя и практически сжав в объятиях. Ник только и смог, что приглушенно пискнуть, попытавшись вырваться. Однако у него не получилось - хватка была слишком сильной.

- Упрямая куколка, - с улыбкой сказал черноволосый мужчина.

Услышав тихий смешок над ухом, Никки замер, боясь пошевелиться. Сейчас его почти трясло от страха, мальчик не понимал, зачем нужен этим двоим, и какого черта они его трогают и почти что лапают.

- Продай его мне: сделаю из него хорошего мальчика, - в доказательство брюнет медленно провел губами по затылку мальчишки.

- Что-о? - опомнился тот, вырываясь из крепких объятий и отскакивая в сторону, - какое еще "продать"?! Я свободный человек!

- Куколка с характером, - хмыкнул блондин, довольно кивая приятелю, - ты сделал хороший выбор, потом поделишься, каков он.

- Ты никто теперь. Раб, - мужчина опять обратился к ошарашенному мальчику, развратно улыбнулся, а затем продолжил, указывая на голубоглазого, - игрушка, которая теперь принадлежит ему.

- Но... - Никки попытался было что-то возразить, однако сразу заткнулся под обращенным на него тяжелым взглядом. Не выдержав напряжения, сознание медленно покидало парня. - Нельзя так...

Наказать?

POV Никки

Голова болит... так странно, я почти ничего не помню после того, как упал там, в спальне... Спальня!? Я буквально подпрыгнул на месте, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Это было совсем не то помещение, в котором я очнулся в первый раз. Куда более темное из-за закрытого занавесками окна, и эта темнота мешала оглядеться, различить предметы. Понемногу глаза привыкали к темноте, и контуры я смог различать почти что четко, только не мог понять, что висит на самой дальней от кровати стене. Увлекся настолько, что совсем пропустил тихие шаги и из-за этого реально испугался яркой и внезапной вспышки света, за которой последовал уже знакомый голос: "Куколка очнулась, как приятно...".

Тот самый брюнет, который меня "купил". Ведь это невозможно! На дворе двадцать первый век, и мы живем в цивилизованной стране, какое тут может быть рабство?

- Отстань от меня, - тихо шиплю, надеясь, что он послушается и не будет меня трогать. Только от моих слов улыбка на его губах стала не мягкой, а пугающей. Ой, зря я это все сказал...

- Куколка... - почти мурлыкающий тон заставил меня сжаться в комочек, один вид этого брюнета приводил меня в панический ужас, и я просто не знал, что делать. Его шаг в мою сторону. Ещё один. Ещё.

- Н... не подходи! - почти истерический вскрик. Как девчонка, ей Богу. Аж самому стыдно, но иначе сейчас не могу, - и вообще-то, у меня есть имя!

Он усмехается? Точно... неужели все, что я сказал, для него пустой звук? Ещё шаг. Когда он успел подойти так близко и нависнуть надо мной? Страшно, сердце сейчас просто из груди выскочит.

- Плохая куколка... непослушная. Таких нужно наказывать, - ещё одна дьявольская ухмылка на его губах, и он медленно провел по ним языком с блеснувшим шариком пирсинга. Что? Наказать? Нет, я не хочу! Что же со мной сделают?...

Взгляд с двух сторон

POV Дан

Симпатичный мальчик. Хрупкий, худенький такой, а глаза большие-большие, и сейчас так ярко выделяются на бледном лице, как морская вода над глубинами. Однако, что-то меня на романтику потянуло. Действительно красивая куколка, с ним будет интересно играть. Боль, унижения... я даже облизнулся, подумав обо всем, что буду с ним делать, но отвлекся от своих мыслей, как только услышал совсем тихий всхлип. Вновь перевел на него взгляд. Боится, действительно боится и не знает, что я буду делать. А у него мягкая кожа, гладкая и теплая. И бледная. Кровь будет смотреться красиво, это точно. Алое на белом. Мне уже нравится.

- Боишься? - спросил это нарочно очень мягко, но мальчишка от моего голоса снова сильно дернулся, отползая в самый угол кровати и смотря на меня широко распахнутыми глазами. Потом видимо понял, что я от него хочу, закивав так, что поневоле испугаешься, не оторвется ли голова. Решил подойти к нему, сдерживаясь от того, чтобы прямо здесь не растянуть и грубо оттрахать, слишком уж он был возбуждающий. "Карамель" - невольно пришло на ум такое сравнение, и я снова облизнулся, уже склоняясь над кроватью и потянув за узкое запястье мальчишку к себе, причем тот даже не старался сопротивляться. Шок? Кстати, вполне возможно.

POV Никки

Страшно... он так смотрит на меня, словно уже раздевает глазами. Зачем я нужен ему? В кровать, как постельная игрушка? Это... это ведь кошмарно. На глаза невольно наворачиваются слезы, и я даже не пытаюсь сопротивляться, когда он тащит меня к себе и усаживает к себе на бёдра, заставляя обхватить его ногами, чтобы не упасть. Хотя я лучше предпочту свалиться, чем вот так висеть-сидеть. Это унизительно. И ничего не придумать, что можно сделать. Склоняется ко мне, мягко касаясь губ. Дергаюсь, теперь уже точно падая на задницу и довольно больно ударившись ею. Со страхом смотрю на него снизу вверх - что будет делать?

5."Прелюдия"

- У тебя вкусные губы... сладкие... - казалось, падение мальчишки брюнета нисколько не заботило, он так и продолжил стоять, разве что потянулся, чтобы поднять Никки с пола, вновь усаживая его на кровать с коротким:

- Подожди здесь, - а сам отошел к находившемуся тут же шкафу, достав из него наручники, с которыми вернулся к ещё более перепугавшемуся пареньку. Ответом был дикий взгляд, а когда Дан начал защелкивать на руках мальчишки холодные обручи, тот, совершенно молча вцепился зубами в его кисть, после чего, испугавшись того, что сделал, попытался отползти ещё дальше.

- А вот это было зря... - вся доброта мигом исчезла с лица брюнета, который, совсем уже не церемонясь, подтащил Никки к себе, буквально швырнув его после этого на кровать, мигом очутившись рядом и цепляя цепь наручников за спинку кровати.

Мальчишка был напуган настолько, что, казалось, у него сейчас истерика начнется - слезы и так застыли в огромных глазах. Подергав несколько раз наручниками, все-таки осознал, что ему не высвободиться, и поэтому, когда его "хозяин" наклонился, чтобы вновь его поцеловать, согнул ноги и со всей силы пихнул Дана в грудь, отчего тот практически отлетел от кровати, едва не упав на пол. Зря мелкий это сделал, очень зря, потому что в глазах поднявшегося на ноги мужчины читалось лишь одно: бешенство.

- Значит, по хорошему ты не хочешь? Будет по-плохому, куколка,- и уже совсем не церемонясь, Дан начал разрывать на Никки одежду, не заботясь о нем самом, и о том, что на нежной коже остаются следы от неосторожных действий.

Первая ступень.

- Ку-у-колка... - тихо прошептал на ухо совсем сжавшемуся от страха Никки Дан. И ведь было чего бояться, мальчик лежал совершенно обнаженным, вот только поза, в которой он находился, возбуждала еще больше, чем если бы парнишка лег совершенно спокойно, расслабившись, а тут... Никки лежал, подтянув колени к груди, на боку, спиной к своему "хозяину", отчего тот мог прекрасно рассмотреть и хрупкую спину с выступающими позвонками и острыми лопатками, и округлую попку, и соблазнительную розоватую дырочку между ягодиц, которая будто бы приглашала, чтобы в нее вошли. Все впечатление портила только лишь бившая мальчишку крупная дрожь, да тихое и учащенное дыхание. Он боялся, очень боялся. Боялся ощущений, боялся неизвестности, боялся того, что с ним будут делать дальше.

Не в силах более себя сдерживать, Дан наклонился, касаясь прохладными пальцами обжигающе-горячей кожи. Кажется, у мальчишки от потрясений поднялась температура, и от этого простого прикосновения он вздрогнул и перевернулся на спину. Наконец осознав, что он полностью голый, дернулся, чтобы прикрыться, а когда это не вышло, то отвел глаза, заливаясь густым румянцем. Ему был сделан еще один укол, из-за чего у Никки притупились естественные реакции, именно из-за них мальчишка был настолько спокоен, и не истерил, как хотел бы. Просто все как-то не доходило до мозга, все казалось каким-то расплывчатым, как если бы он перегрелся на солнце.

Дан поднес пару пальцев к его губам, немного хрипловато приказав:

-Оближи их...

Как загипнотизированный, не отводя взгляда широко распахнутых глаз от брюнета, паренек высунул маленький розовый язычок и провел им по поднесенным к лицу пальцам, обильно смочив их слюной, как и было велено "хозяином". Ему было по-прежнему страшно, но бороться не было сил. Домашний ребенок, совершенно незнакомый с жизнью, он не знал и не хотел знать, как именно люди могут обращаться с такими же людьми. Дан только довольно усмехнулся и с тихим: -Послушная куколка...таким ты мне куда больше нравишься,- резко ввел пальцы в совсем узкую и тесную дырочку.

Последовал тихий вскрик, и мальчишка все-таки не смог сдержать крупных, покатившихся по щекам, слез, тихо всхлипнув от боли. Брюнет, не дожидаясь, пока он привыкнет, начал двигать пальцами, начиная элементарную растяжку, а заодно и нащупывая тот бугорок, прикосновение к которому смогло бы доставить Никки удовольствие. Нашел, и аккуратно прикоснулся к нему пальцами, ощущая, как парнишка дернулся от странных, но довольно приятных ощущений. Только самому парню было еще сложнее держаться сейчас, поэтому, даже не снимая, а лишь расстегнув джинсы и стянув немного белье, Дан сам забрался на кровать, нависнув над Никки, и одним резким толчком вошел в его тело.

- А-а-аххх... - сорвался с его губ невольный стон. Такой узкий, такой горячий. Просто идеальный.

- Нннх... - мальчишке же было очень больно, несмотря на всю предварительную подготовку, и он еле-еле сдерживался, до крови кусая губы, чтобы не закричать от боли. Ему опять не дали времени привыкнуть, а когда брюнет начал двигаться, то при каждом толчке с трудом удерживал рвущиеся с губ стоны наслаждения. Даже оргазм подступил неожиданно быстро, не дав в полную силу ощутить всю сладость этих ощущений. Темп голубоглазый еще более ускорил, практически вбиваясь в податливое тело мальчишки, задевая членом простату, от чего Ник все же вновь застонал, чувствуя, как смешиваются боль и удовольствие, как постепенно исчезает первая, затмеваясь вторым, волнами накатывающим и буквально накрывающим с головой. Мальчишка досадливо застонал, когда вспомнил, что руки связаны, и что теперь ему никак не дотянуться до своей возбужденной плоти, чтобы приблизить разрядку. Досадливо захныкал, в первый раз поднимая глаза на своего...любовника? Хозяина? Насильника? Кого? Тот понял его, опустил свою руку и принялся двигать ею вверх-вниз по стволу члена, каждый раз большим пальцем массируя головку. Первым все же кончил Никки, не выдержав всего этого и выгибаясь под брюнетом. Следом за ним и сам Дан, на этот раз не сдерживая стона от такого яркого оргазма и даже не успев выйти из мальчишки, излился в него и лишь после этого вышел, опускаясь на кровать рядом со своей "куколкой", и задумчиво посмотрел на него.

7."Что тебе ещё нужно ?"

Первым пришел в себя Никки, попытавшись сесть и тут же рухнув обратно, тихо застонав от пронзившей все тело боли, от которой, казалось, совсем не было пощады. Мальчишка буквально скрутился в комочек, но это совершенно не помогло. И тут же почувствовал, как его обнимают сильные руки его... хозяина? Дан просто обнял мелкого,прижав к себе.

- Ты как? - тихо поинтересовался он,когда только подтянул паренька ближе.

- Больно... болит все, - хрипло отозвался тот, жмурясь от острой боли и невольно стараясь прижаться поближе, под защиту этих больших и сильных рук.

- Терпи, маленький... - Дан почти что нежно приподнял его голову за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

Последовал долгий-долгий взгляд глаза в глаза, пока мальчишка не выдержал и не моргнул, смущенно покраснев, что заставило его хозяина довольно улыбнуться и потянуться к припухлым от поцелуев и слегка кровоточащим губам, для начала просто проводя по ним языком. Впрочем, парень очень быстро отстранился, почувствовав, как Никки совсем слабо пытается ответить на поцелуй. И вновь эта довольная улыбка и совсем невесомое прикосновение губами ко лбу.

- Спи, куколка, я скоро буду. - парень убрал руки и поднялся, медленно и со вкусом потянувшись,словно показывая единственному зрителю свое довольно красивое тело. Мальчишка, лишь только подняв глаза, тут же их опустил, вновь залившись густым румянцем. И снова короткий смешок в ответ на это действие и, сверкнув напоследок голой задницей, хозяин покинул комнату. Прошло, наверное, минут десять или пятнадцать, прежде чем Дан снова вернулся в комнату, вот только картина в ней совершенно переменилась. Никки уже почти отошел от действия тех лекарств, что ему были вколоты, и теперь совсем тихо плакал, пряча истерические всхлипывания в подушку. Выглядел он, как невольно сравнил брюнет, как маленький и совсем запуганный котёнок, которого сначала поманили теплым молоком, а потом жестоко пнули и выкинули за ненадобностью.

Густые, но мокрые и слипшиеся сейчас ресницы дрогнули, и на хозяина был поднят полный самых различных чувств взгляд. В нем смешались презрение и ненависть, обида и какое-то истерическое полубезумие, боль и даже совсем немного восхищения. Но больше всего в глазах было выражения страха.

- Что тебе ещё нужно... - послышался словно прокуренный и хриплый от слез голос. Никки, не дожидаясь ответа, осторожно повернулся к Дану спиной, показывая, что не хочет разговаривать совсем.

- Не смей мне тыкать, если не хочешь повторения прямо сейчас. - Голос вновь был холодный и грубый, как тогда, когда Никки только их первый раз увидел.

- Хорошо, простите... - и вновь со страхом в голосе. Боится. Очень сильно. Сломался ли?

Это еще мелочи

"Больно, холодно немного и очень обидно. Накачать препаратами и заставить извиваться под собой как последнюю шлюху. Хотя в общем-то, шлюхой я теперь и являюсь, его собственной шлюхой...", - думал мальчишка, горько усмехаясь про себя.

"Ник, в кого ты превращаешься? Что сказал бы отец. Как бы презирал, что подумала бы мама..." - Тут мальчишка не выдержал и тихо всхлипнул, но тихо, сдавленно, стараясь не разбудить спящего рядом хозяина. Да, паренек готов был его так называть, хоть и чувствовал себя как оплеванный при этом.

- Ненавижу... - невольно сорвалось тихое и жалобное с его губ, и тут же мальчишка вздрогнул от неожиданности, услышав за своей спиной холодное "Вот как? А тебя никто и не заставляет любить" от, как казалось Никки, спящего Дана.

Парнишка тут же сжался в ожидании удара, снова дернувшись, когда холодные пальцы крепко сжали его плечо, рывком разворачивая к себе. Мальчик даже зажмурился, однако ресницы предательски дрожали под этим пристальным взглядом, а на щеках все еще виднелись дорожки от не успевших высохнуть слез.

- Открой глаза, - холодно, как по лицу ударил. Мальчишка неохотно открыл глаза и сдавленно пискнул, обнаружив лицо брюнета буквально в паре сантиметров от своего. Холодные, холодные глаза, словно две льдинки. Взгляд, который заставляет поежиться, пытаясь отстраниться. Пальцы, сжимающие бледную кожу крепко, до синяков, до кровоподтеков, до ссадин, чуть ли не ломали хрупкие кости.

- Мне больно, прекрати! - Никки снова попытался вырваться, и снова безуспешно.

Дан через пару минут все-таки отстранился, бросив равнодушное "На колени, спиной ко мне".

- Нет! Я не хочу этого, пожалуйста, не надо! - мальчишка мгновенно потянулся за брюнетом, почти что заревев, и крепко обнимая его ноги, в которые уткнулся мокрым от слез лицом. Худенькое тело сотрясалось от рыданий, а острые плечи конвульсивно вздрагивали каждый раз, когда с губ парнишки срывалось очередное "Не надо, умоляю, нет".

Дан за всем этим "представлением" наблюдал со все тем же равнодушным и холодным выражением лица, вот разве что в глазах иногда мелькало что-то странное, похожее на отголосок чувств.

- Так нравится унижаться? - спокойно спросил он, когда, наконец, смог оторвать от себя Никки, вновь встряхнув его за плечи и пристально всмотревшись в заплаканное личико. Мальчишка тут же перестал реветь и даже стал серьезным, насколько это вообще было возможным в таком состоянии.

- Я... я ненавижу это... ненавижу унижения, а ты только это со мной и де... делаешь, - постоянно прерывающимся, хриплым от слез голосом ответил мальчишка, - зачем тебе все это? - Он даже снова уже готов был устроить истерику от безысходности, вот уже и слезы в глазах появились.

- "И откуда в нем вся эта жидкость берется..." - с невольной жалостью, смешанной пополам с раздражением, подумал Дан, дергая мальчика ближе к себе. Тот как-то удивленно икнул и даже, кажется, забыл как дышать, из-за чего брюнет даже не смог сдержать тихого смешка, в этот раз довольно нежно касаясь губ мальчишки. Никки только совсем уж широко распахнул глаза, неуверенно отвечая на этот поцелуй и,немного поколебавшись, все же обнял хозяина руками за шею. Казалось бы, милое и невинное действие, от которого на губах Дана расползлась хищная и собственническая улыбка. Можно, сказать, даже отчасти дьявольская.

- На этот раз ты избежал наказания, но в следующий раз не надо и просить о прощении. Не поможет. И еще, для тебя я хозяин или господин, никаких обращений на "ты", все понятно? - брюнет говорил это как можно более твердо, чтобы до мальчишки дошло, а главное, сохранилось у него в памяти.

Ответом был кивок, Никки предпочел вообще рта не раскрывать, чтобы не сказать что-то не то вслух.

- Не слышу, - Дан повысил голос совсем ненамного, но этого хватило, чтобы паренек тихо пробормотал:

- Я все понял, х-хозяин, - с трудом выдавил он из себя последнее слово, опуская голову. Как-то и все равно ему уже было, что станет с ним дальше.

Вторая ступень.

Эти дни тянулись как резина. Никки и не мог бы сказать, сколько он уже находится в этом доме, слишком уж плохо он себя чувствовал. Мальчишку лихорадило, поэтому практически все время он проводил на кровати, свернувшись клубочком и сунув руки между коленей в тщетной попытке согреться. Через какое-то время после того, как он в очередной раз очнулся... Сколько прошло с самого начала? Дни? Часы? Минуты? Паренек не знал. Так вот, через какое-то время в комнату заявился его хозяин, бросая на свою игрушку недовольный взгляд.

- И долго ты так валяться собираешься? - спросил брюнет.

Никки еле-еле перевел на него взгляд,переворачиваясь на живот и приподнимая голову.

- Я чувствую себя плохо, помоги, а... - он и сам с трудом узнал свой голос, осипший, хриплый, да и вообще паренек произнес это, с трудом ворочая пересохшим языком.

- Кажется, мы договаривались об обращениях, м? В тот раз я тебя пожалел, теперь ты осознанно нарушил приказ. - Дан прищурил глаза. Его совсем не волновало, что мальчишке плохо, и что подобная просьба с обращением на "ты" - лишь результат отвратительного самочувствия. Его волновали лишь собственные желания, и больше ничто. И "куколка" должен был бы к этому привыкать уже.

- Простите... - в глазах Никки мелькнул и пропал страх, сменившись полным безразличием ко всему происходящему и к своей судьбе в особенности. Не было никакой реакции и тогда, когда Дан его дернул за волосы, рывком поднимая на колени, а затем не особо щадящим толчком между лопаток заставил опуститься на четвереньки, удерживаясь за спинку кровати. Неприятный и резкий шлепок по левой ягодице заставил тихо всхлипнуть, рефлекторно прогнувшись в пояснице и, тем самым, открываясь ещё больше.

Никки трясло: руки, которыми он судорожно вцепился в спинку кровати, дрожали, и мальчишка еле-еле оставался в прежнем положении. Приходилось прикладывать все усилия для того, чтобы элементарно не свалиться ничком на кровать. Ребенку это удавалось, пожалуй, даже слишком плохо, и поэтому он, не выдержав, наконец, тихо попросил:

- Хозяин, пожалуйста, не мучайте... - когда стало совсем уже плохо и невыносимо, умоляюще попросил паренек, поворачивая голову так, чтобы увидеть Дана. Увиденное заставило его вздрогнуть и теперь уже, не выдержав, свалиться на кровать. Хозяин с совершенно равнодушным лицом стоял около противоположной стены, перебирая кнуты и выбрав, наконец, один с узлообразным утолщением на конце, почти что любовно провел пальцами по его рукоятке, а затем, почувствовав обращенный на себя взгляд дико перепуганного ребенка, усмехнулся и посмотрел на него.

- Нравится, малыш? - улыбка брюнета была поистине какой-то безумной, да и к кровати он подошел совсем медленно, наслаждаясь самим состоянием Никки. Тот дернулся, попытавшись хотя бы отползти подальше, но слабое тело и этого не смогло позволить своему хозяину, поэтому, не успев приподняться, мальчишка снова рухнул на кровать.

- Не надо... - это звучало почти безнадежно, паренек знал, что жалеть и щадить его не будут. И опасения его подтвердились, потому что брюнет снова вздернул его за волосы, ставя на колени и не давая пошевелиться, прицепляя за наручники к спинке кровати.

-Надо, куколка, и не отвертишься. - Очередная жестокая улыбка со стороны хозяина, и резкий свист кнута...

Ммм...?

Жесткий и резкий удар по нежной коже, повлекший за собой громкий вскрик со стороны неожидавшего такой боли мальчишки. Мгновенно появившаяся и начавшая кровоточить отметина. Спустя мгновение рядом легла другая, не менее сильная. Затем еще и еще, пока вся кожа не покрылась кровавыми отметинами. Никки уже не кричал, он мог только тихо и хрипло стонать, потому что сорванный голос не позволял даже просто что-то сказать. Мальчишке казалось, что этот ад никогда не закончится, поэтому, когда через какое-то время после последнего удара очередной вспышки боли не последовало, он даже как-то расслабился, пусть и мучась, что же будет дальше.

Паренек бы и голову повернул посмотреть, только ужасно мешали лезущие в глаза длинные пряди черных волос. Да и увиденное его бы не порадовало: Дан снимал с себя одежду медленно, неторопливо обнажая свое прекрасное тело. На него-то и уставился Никки, всё-таки извернувшись так, чтобы волосы не мешали смотреть. Брюнет стоял спиной, стягивая с себя футболку. Мальчишка, несмотря на ноющую спину, повернулся так, чтобы в полной мере насладиться бесплатным стриптизом, если это так можно было назвать. Только музыки и чуть приглушенного света и не хватало для полноты картины. Широкие плечи, рельефные, но не перекачанные мускулы, ровный загар, узкие бёдра и красивая задница... да и сам он был красивым, даже слишком.

"Он слишком красив, чтобы быть натуралом..." - почему-то мелькнуло в мыслях мальчишки, правда, потом он сам себе и отвесил мысленно пощечину, слишком уж странно было думать так о том, кто его мучил.
Тем временем, Дан уже полностью разделся и повернулся к пареньку, разумеется, заметив такой внимательный взгляд, усмехнулся и подошел к кровати.
- А вот теперь можно и поиграть, - с этими словами парень вновь взял в руки кнут.

11.Это только начало...

- Снова? - нет, Никки не сопротивлялся, потому что понимал: иначе будет хуже, больнее и унизительней. Но он был совершенно не готов к тому, что Дан, склонившись над распластанным телом, не снимая наручников, отцепит его руки, а потом наклонится и проведет губами по спине, будто отмечая каждый позвонок. Неожиданно, но приятно.

Правда, мальчишка все же не удержался и тихо зашипел, когда губы дошли до первого рубца от удара кнутом, поэтому постарался хоть как-то выгнуться так, чтобы не тревожить все эти следы на своей спине. Не помогло и это, его хозяин нянчиться с мальчишкой не собирался, поэтому парой грубых толчков заставил его принять именно ту позу, которая была Дану нужна: на коленях, прогнувшись как можно больше в пояснице, с вытянутыми вперед и сцепленными руками. Унизительно, но почему-то паренек ничего не мог поделать, и лишь продолжал все так же сильно бояться своего хозяина.

Брюнет не стал его подготавливать, сейчас ему хотелось видеть и слышать, как больно будет его жертве, поэтому ласковое касание к внутренней части бедра было, скорее, лишь иллюзией заботы, потому что после этого одним толчком, резко, парень вогнал рукоятку кнута в и без того почти что разорванную дырочку, до самого упора, разрывая мышцы, разрывая нежную кожу, калеча все... Он действительно словно бы наслаждался тем выражением муки, что застыло на лице Никки, пустыми глазами и громкими криками боли, которые рвались с губ мальчишки, и постепенно стихли, превратившись в полузадушенные хрипы.

Дан был самым настоящим садистом, которому это нравилось. И он надеялся, что новая игрушка будет сломана не так быстро, как все прочие, что были до этого паренька. Движения внутри, продолжавшие причинять мелкому такую боль, не прекращались, а лишь набирали темп, шероховатая поверхность скользнула и коснулась простаты, и парень со стоном выгнулся, но уже из-за острого, переплетающегося с болью удовольствия, которые, казалось, невозможно было разделить друг от друга. И когда Никки стал ощущать себя практически раздавленным морально, когда он, как последняя шлюха, начал стонать от наслаждения, и подаваться навстречу толчкам, практически кончая от такого обращения, тогда только Дан убрал и отшвырнул в сторону кнут, одним резким толчком входя в полностью растраханное тело.

Двигаться он начал сразу же, резко, грубо, не сбавляя темпа, буквально вколачиваясь в порванную подобной той, что была, растяжкой. Чтобы кончить, ему не потребовалось много времени, он бурно излился спермой внутри тела мальчишки. Эта горячая жидкость причинила новую порцию ужасающих мук, казалось, боль охватила все измученное тело. Поэтому, когда Дан, наконец, вышел из него и небрежно расстегнул наручники на запястьях, паренек без сил рухнул на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и тупо начал реветь. Сил кричать уже не было, а малейшее движение отзывалось так, будто в тело одновременно вонзались тысячи иголок. Никки уже не чувствовал, как его взяли на руки и куда-то понесли, довольно аккуратно и бережно, нет. Он просто отключился, не выдержав того, что с ним делали. А ведь это только начало...

Измена? Предательство?

Никки даже не поверил своим ушам, глазам и ощущениям, когда очнулся в теплой кровати, заботливо укутанный и даже перевязанный. Парнишка попытался приподняться и тихо застонал от боли, когда почувствовал, как заныла от боли спина. На этот звук в дверном проеме показался тот самый блондин, который его Дану и продал. Масляно улыбаясь, парень приблизился к кровати, на которой мальчишка тщетно пытался отползти в сторону, так, чтобы его было сложнее достать. Это было похоже на игру в кошки-мышки: Никки пытался свалить от парня подальше, а блондинчик медленно и с усмешкой на лице гонял его по всей кровати, пока мелкий, наконец, не рухнул на пол, тихо вскрикнув от сразу же охватившей все тело боли.

- Попался! - тихо сказал блондин, подхватив его на руки, растрепал ладонью волосы на голове и усадили на кровать. Паренек смог только обалдело на него вытаращиться, только сейчас заметив, что лежит не просто на чужой кровати, а в чужой комнате, и, похоже, чужом доме – потолки были куда выше, чем в доме Дана. "Дан... а где он, кстати?" - этот вопрос мальчишка и прохрипел вслух, посмотрев на блондина.

- Ну-у-у... он в соседней комнате, а сюда тебя притащил потому, что не знал, что следует делать с твоей задницей дальше, – улыбка мужчины слегка поувяла, и теперь блондин уже спокойно поднялся на ноги и вышел в коридор, и уже оттуда донесся его голос: "Дан, твоя куколка пришла в себя, проведай его, что ли".

От этих слов мальчишка съежился, уже не обращая внимания на почти что разрывающую боль в спине, сжался, чтобы не видеть своего мучителя, не видеть его холодных глаз, не видеть рук, которые его мучили. Он больше не мог смотреть на хозяина. Никогда. Забыть все, что произошло, как страшный сон – вот, чего хотелось пареньку в данный момент. Он и отвернулся, и отполз к самому краю – все, чтоб не встречаться с ним взглядом. Поэтому, наверное, мальчик и не услышал тихих, но уверенных шагов Дана, и встрепенулся, почувствовав мягкое и осторожное прикосновение ладони к своим волосам. Вздрогнул и сжался еще сильнее, не зная, какого шага ожидать дальше от того, чьих извращенных наклонностей мальчишка так боялся. Брюнет уселся на кровать рядом со своим рабом, подтягивая его к себе на колени, и растрепал пряди волос, после чего просто приподнял голову Никки за подбородок, заглядывая ему в глаза. Большие и очень испуганные глаза, даже не так, наполненные диким страхом.

-Не трону я тебя, не здесь же, - усмехнулся парень.

Эти слова, впрочем, парнишку нисколько не успокоили. Получалось, его будут снова трахать, как только Ник вернется домой, неужели так и будет? Мелкий терзался в мыслях этим вопросом, продолжая смотреть на хозяина как кролик на удава, который его сейчас возьмет и сожрет, не оставив ни косточки. А потом отражения мыслей промелькнули и в голове голубоглазого, и он невольно рассмеялся, снова проведя рукой по волосам Никки и представив себе подобную картину. Мальчик недоуменно глянул на хозяина, не понимая, почему ему так весело.

А уж ответом на этот молчаливый вопрос он посчитал то, что Дан внезапно поднялся, легко поднимая худенькое тело на руки, и вышел из комнаты, ногой захлопнув за собой дверь. Когда он уже спустился вниз, из боковой двери как чертик из табакерки выскочил тот самый блондин, снова натягивая дежурную улыбку, которую Никки видел ранее, еще когда застал его у себя в комнате.

- Уходишь уже? – спокойно поинтересовался блондин, подходя к другу, – Я бы посоветовал остаться еще ненадолго, у меня там такого мальчишку привезли, ммм... – он демонстративно медленно облизнул губы, взглядом чуть ли не коварного соблазнителя смотря на брюнета. Тот на какое-то время задумался, а потом покачал головой, после чего кивнул на свернувшегося клубочком у него на руках Никки.

- Мне его нужно домой отвезти, а вот после вернусь к тебе, интересно посмотреть, а может и опробовать приобретение... – и оба мужчины обменялись понимающими и даже почти что заговорщицкими взглядами.

Никки было обидно практически до слез. Он искренне ненавидел своего хозяина за сломанную жизнь, но вот подобное парнишка посчитал просто предательством со стороны Дана. Мелкий и не задумывался, что по сути дела является простой игрушкой, и потому слишком сильно обиделся. В его голове все мелькала одна мысль: “Почему хозяин на это согласился? Почему?” Но ответа на это он сам себе дать так и не смог.

Горечь воспоминаний