Рождаемость и смертность

В наше время в развитых странах чаще всего встречаются одно-, двух- и трехдетные семьи. Нам часто указывают на то, что у наших прадедов имелось по 4 — 7 братьев и сестер, говорят, что это некая древняя норма. Сколько же детей в семье должно быть с точки зрения биолога? Чтобы понять нелепость самой постановки вопроса, зададимся другим: сколько детей достаточно для воспроизводства популяции? В идеальном случае (если нет смертности в детском и репродуктивном возрасте) одной среднестатистической матери достаточно за жизнь произвести одну дочь.

человекообразных обезьян: 25 — 27 лет. Созревала женщина позднее человекообразных, годам к 15. Беременность длится менее года, и родится, как правило, один ребенок. У занимавшихся собирательством первобытных людей пища была такова, что ребенок мог жить на ней только после трех лет, когда вырастали зубы. До этого его приходилось кормить или подкармливать грудным молоком. Многие ученые считают, и не без оснований, что в те времена у женщины, пока она кормила молоком, следующая беременность обычно не наступала (как у современных человекообразных). В благоприятной ситуации мать успевала родить трех детей и погибала раньше, чем младшие достигали самостоятель-

строит гнездо, аэрирует отложенную в него икру, а затем водит и охраняет мальков. Эти рыбки при равных в сравнении с сельдью затратах энергии на воспроизводство вкладывают в каждого потомка значительно больше энергии. Естественно, что детская смертность у них на несколько порядков ниже. Это называется К-стратегией.

Человеку как виду свойственна, конечно, К-стратегия. Но в пределах своей потенциальной плодовитости он может сдвигаться в сторону R-стратегии. Это не раз случалось в прошлом.

По сравнению с другими млекопитающими сходных размеров потенциальная скорость размножения человека низкая. Большинство женщин не могут родить более 6—11 детей за жизнь, так как организм изнашивается от родов. Но и эта потенциальная плодовитость в течение многих сотен тысяч лет не реализовывалась. Вспомним, мы об этом уже частично говорили. В давние-давние времена средняя продолжительность жизни человека была такой же, как у

ности. При столь низкой плодовитости численность популяции едва удавалось поддерживать, и ее рост был медленным. Нужно заметить, что в те времена дети погибали от голода, травм и хищников, но зато редко гибли от заразных болезней: люди жили небольшими изолированными территориальными группами, что препятствовало передаче инфекций.

Освоение земледелия и животноводства позволило увеличить плотность популяции по сравнению с собирателями и охотниками по крайней мере в 10 раз. А в очагах земледелия, на лучших землях, плотность доходила до очень высокого уровня. Большая плотность создает, как мы знаем, благоприятные условия для распространения детских (т.е. наиболее заразных) болезней. Детская смертность повысилась. Но ее компенсировало увеличение рождаемости. Последнее оказалось возмож-

ным, во-первых, потому, что при устойчивом производстве пищи стала продолжительнее жизнь взрослых, а во-вторых, люди нашли заменители материнского молока для детей старше года — молоко домашних животных и семена культурных растений. Женщины теперь могли рожать чаще и дольше. Но в течение многих тысячелетий (в старых земледельческих очагах) и столетий (в новых) этой рождаемости только-только хватало для покрытия высокой детской смертности. В этих условиях у земледельческих народов выработалась установка на реализацию полной плодовитости женщин, рождение 6—11 детей. Возникавшие именно в это время и в этих районах высокой плотности населения (Ближний Восток, Индия, Китай) мировые религии требуют от женщин: «Плодись, плодись»,— и обре-

кают на презрение бесплодных или малодетных. За 17 веков нашей эры численность людей выросла, как вы помните, всего от 200 до 500 миллионов. Это значит, что в среднем у матери выживало чуть больше двух детей — меньше, чем у современной матери. Да, в отличие от нас у наших предков было много братьев и сестер, но не рядом в жизни, а на кладбище. В такой обстановке у традиционных земледельцев неизбежно формировалось сочетание стремления иметь много детей, детолюбия с легким отношением к их смерти («Бог дал — Бог и взял»).