Духов и их действиях в отношении к людям

ы приведем только некоторые рассказы, о которых необхо-

Ì

димо упомянуть и представить критическую оценку.

Меланхтон, друг Лютера, рассказывает следующее: од-

нажды в дверь дома Лютерова постучался какой-то монах; вошед-

ши в комнату, он обратился к Лютеру с такими словами: «Прежде я

разделял некоторые папистические заблуждения, и очень желал бы

послушать их объяснение». Лютер просил его высказать свои сом-

нения и без труда дал ответы на некоторые из них. Монах пред-

ставил более трудные возражения, и Лютер сердито отвечал: «Сту-

пай прочь; ты мне мешаешь, я теперь занят другим». Эту историю

передает сам Лютер. Заметив же, что у монаха руки похожи на когти

птицы, Лютер сказал ему: «Хотя ты сатана, но спутать всех своими

сетями ты не можешь». — И мнимый монах или сатана, как думает

Лютер, со страшным ревом и шумом исчез из комнаты, оставив в

ней отвратительный запах, от которого не могли избавиться в тече-

ние долгого времени1 .

Кто теперь поверит, что сатана действительно являлся Лютеру: а

между тем сам Лютер искренне был убежден в этом, и по этому по-

воду написал большое рассуждение о богослужении католической

Церкви, о молитвах за усопших, о чистилище и проч. 2

В этой же книге Лютер утверждает3 , что Эколампадий убит был

диаволом, о себе самом говорит, что однажды в полночь явился к

нему диавол и вступил с ним в спор. Доводы духа были так сильны,

что он после этого спора с духом долго беспокоился. Сильный голос

духа и то, что он на свои вопросы давал и ответы, совершенно сбили

с толку Лютера, который по этому случаю замечает: «Дух злой мо-

жет удушить и убить, а также силою доводов довести человека до

тоски, которая доводит человека до смерти, как я сам испытал на

себе» — собственные слова Лютера.

Как, кажется, не поверить искренности Лютера, который так наив-

но передает факт? А между тем мы отвергаем действительность яв-

ления. Лютер был слишком мечтательный и религиозный, и пото-

му, несмотря на безнравственность Римского клира, так поразившую

его, сначала вовсе не думал производить переворота в религии или

реформы в ней. Решившись на реформу, он естественно испытывал

Philipp. Melancth. Theolog. С. I. Oper. fol. 326, 327.

De Abroganda Missa Privata, Part. II.

Ibid. Tom. VII, pag. 226.

87

борьбу убеждений старых, проклятых и новых, святых, как думал

он. Ему казалось, что против его святого дела вооружены не только

католики, но и духи злые, в явления которых вера в то время была

очень сильна. Борьба расстроила мечтательную фантазию, которая

рисовала ужасные образы, казавшиеся действительными при оди-

ночестве Лютера в комнате.

В Мольсгейме, в капелле Игнатия1 , есть надпись, которая пере-

дает следующую историю: один молодой дворянин, по имени Ми-

хаил Людвиг фон Бубенгофен, был послан своим отцом ко двору

герцога Лотарингского для изучения там французского языка. Но

кроме этого, он здесь обучился еще многим дурным вещам и между

прочим развил в себе здесь безграничную страсть к картежной игре,

которая едва совершенно не погубила его. Он проиграл в карты все

свои деньги: и вот, однажды, когда он наедине делал смету своим

проигрышам, ему пришло в голову, что если бы демон обратил на

него внимание и принес ему денег, то он готов был бы вступить с

ним связь на каких угодно условиях. В ту же минуту явился пред

ним юноша его лет, красивого телосложения, с приятными манера-

ми, но его взгляд наполнил душу молодого человека ужасом, так

как он принял незнакомца за демона. Незнакомец, смеясь, потре-

пал испуганного дворянина по плечу и сказал: «Чего ты испугался?

разве я так неприятен, так гадок, что возбуждаю отвращение? По-

смотри, как много у меня серебра, желаешь получить его?» Эта

приятельская речь несколько ободрила несчастного, и он отвечал:

«Серебро? но какого рода серебро? никуда не годное, фальшивое,

которое вовсе не поможет моему горю?» «Нет, серебро хорошее,

говорю тебе, серебро настоящее, пробное! и знаешь ли, как много?

столько, сколько только ты захочешь иметь его! Вот оно, рассмат-

ривай его, пробуй, пускай его в оборот, и если найдешь его годным,

обратись опять ко мне для того, чтобы нам с тобой заключить

связь». Молодой человек отправился к своим товарищам, которых

он застал еще за картами, начал опять играть с ними и не только

отыграл у них свои деньги, но еще выиграл у них. Теперь, когда он с

радостью возвращался домой, встречается с ним его злой враг.

— Ну что, правду я тебе говорил, или нет? Хорошим серебром

снабдил я тебя, или нет?

— Весьма хорошим, отвечал юноша, я желал бы иметь его по-

больше.

— Хорошо, сказал демон, но чем же ты заплатишь мне за него?

Когда Михаил стал отговариваться бедностью, демон сказал ему:

«Ты вовсе не беден кровью, и можешь дать мне ее капли четыре», и

вслед за этим взял его левую руку и сделал на ней в одном месте

разрез, не причинив, впрочем, при этом никакой боли. Выдавив из

раны несколько капель крови в чашечку желудя и подав ему бумагу

Игнатия Лойолы, основателя Иезуитского Ордена.

88

и перо, демон сказал ему: «Пиши», и начертил ему десять букв (ко-

торые тот должен был написать), которые, как потом оказалось,

были большей частью греческие и которые не представляли ника-

кого смысла. Потом он велел ему написать на другом листе еще

гораздо большее число букв, похожих на прежние и затем сказал:

«Эта бумага твоя!» и с этими словами вложил ее в рану, которая при

этом в один момент так срослась, что остался только рубец. Демон

сказал потом: «С этим ярлыком ты можешь требовать от меня всего,

чего только пожелаешь; что ни прикажешь, все будет исполнено, и

это будет в течение целых семи лет, по истечении которых ты сде-

лаешься моим всецело. Это последнее ты обещаешь мне в другой

записке, которую я беру себе. Согласен ли ты на мои условия?»

Молодой человек глубоко вздохнул, однако согласился, и бес исчез.

На другое утро он снова явился, посоветовал молодому человеку

перестать читать некоторые небольшие молитвы, которые тот имел

обыкновение прочитывать и отобрал у него много благочестивых

книг для того, чтобы, как говорил он, могли свободнее и чаще вместе

проводить время.

С этих пор обольститель постоянно, день и ночь, был при Михаи-

ле в качестве слуги, научал его делать разные необыкновенные ве-

щи, всегда дурного свойства, и постоянно побуждал его к различ-

ным порочным делам. Так протекла большая часть семи лет; моло-

дому человеку наступал 20-й год, когда отец отозвал его обратно

домой, в надежде, что его сын при дворе получил хорошее, при-

личное ему образование. Но его сын был самый испорченный, са-

мый потерянный человек.

Срочного времени оставалось уже только несколько месяцев, и он,

мучимый угрызениями совести, в отчаянии махнувши на все рукой,

делал все, что только могло представиться ему самым необыкновен-

ным и вместе самым постыдным. Он хотел отравить своих родите-

лей, зажечь их дом, но ни того, ни другого Бог не допустил сделать

демону, который уже дал было несчастному все нужные для совер-

шения этих злодейств вещества; равно как не допустил Он молодо-

го человека и до самоубийства. Два раза стрелял он из ружья в свою

грудь, и в оба раза ружье осекалось. Этот последний факт неистов-

ства открыл для других его внутреннее растерзанное состояние;

сестры его не отходили от него для того, чтобы он опять не решился

на неудавшееся злодейство и со слезами умоляли его сказать им,

что заставляет его решаться на такое ужасное дело; но получили от

него один ответ, что вскоре он приведет в исполнение то, на что

решился, что это необходимо. Когда его мать узнала дело в общем

виде, она также начала настаивать, чтобы он открыл яснее, в чем

именно дело; и он наконец открыл ей все; мать от его рассказа упа-

ла в обморок. Но так как она принадлежала к Швенкфельдской сек-

те и обратила к ней и своего сына, то она могла только оплакивать

его, нисколько не заботясь о средствах к его спасению; наконец, од-

нажды демон пришел к нему в ее присутствии и согнул его тело в

обруч так, что голова его пригнулась позади к ногам; это понудило

мать отдать сына на попечение духовным. Но он, оправдываясь от-

вращением. какое он чувствовал к этим последним, ушел от них в

Эйхштадт, где он стал жить еще позорнее прежнего. Но здесь поймал

его брат, вюрцбургский каноник, сковал его, привез в Мольсгейм и

отдал тут его на руки Иезуитам.

Демон понял теперь, что его добыча будет вырвана из его пасти, и

нельзя пересказать, сколько угроз, искусства, хлопотни и запугива-

ний употреблял он для того, чтобы удержать ее за собой. Он напа-

дал теперь на молодого человека то в виде черного льва, то в виде

другого какого-нибудь зверя и делал вид, как будто хочет растерзать

его, так что от страха и ужаса несчастный бросался в объятия ду-

ховных отцов, хотя, кроме его, никто не видал привидений, но иног-

да и другие слышали неистовый рев демона. Спасение было начато

с строгой публичной исповеди, по предварительном совершении

над грешником некоторых первоначальных заклинаний. Но он чув-

ствовал к духовным отцам, к их действиям и намерениям такое от-

вращение, что один простой взгляд их был для него мучением, и

если он хоть на несколько мгновений отдавался размышлениям,

ему кто-то невидимо говорил на ухо: «Как это ты позволяешь себя

утомлять подобными вещами?» Преследователь посоветовал ему

сделать подложную расписку и бросить ее в каком-нибудь месте для

того, чтобы дело таким образом показалось поконченным и он бы

был оставлен. Но служитель, который был приставлен в Михаилу,

подметил обман и предостерег ректора, и ректор теперь так неот-

ступно стал действовать на Михаила, что он наконец решился на

строгую и искреннюю исповедь. Но какого труда стоила она ему

вследствие тех страшных видений и диких нападений со стороны

демона, которые ему пришлось переносить при этом. При помощи

несколько раз повторяемых заклинаний и молитв, исповедь однако

совершилась; Михаил теперь почувствовал в себе удивительную си-

лу к отражению дальнейших нападений. После этого решено было в

капелле Св. Игнатия с молитвой к этому Святому совершить пол-

ные заклинания демона, с целью принудить его возвратить вложен-

ную в руку Михаила записку и другую, написанную вместе с этой;

для заклинаний назначено было 12-е октября; молодой человек

обычным образом и со всею строгостью приготовился к ним; ректор

совершил литургию и несчастный в присутствии многих духовных

отцов и других посторонних людей произнес свое исповедание ве-

ры, отрекся от сатаны и это свое исповедание и отречение, запи-

санные на бумаге, он отдал ректору, который положил их на прес-

тол. И потом, когда Михаил был приобщен Св. Тайн, он страшно

содрогнулся и, дрожа весь, вскричал: «Два страшных демона стоят

возле меня!»

Посредством повторенных заклинаний он был освобожден от этих

привидений. Ему представилось, что по обеим сторонам алтаря

стояли на задних ногах два козла и держали расписку. Потом эти

козлы обратились в бегство; заклинатели стали искать расписку и

увидели у своих ног тот самый маленький клочок бумаги, который

юноша носил в руке. При виде расписки, у него полились из глаз

слезы, особенно когда он посмотрел на то место своей руки, где бы-

ла заложена расписка и увидел, что рубец на ней исчез, так что от

него остался только легкий след. Теперь нужно было вынудить де-

мона отдать и другую записку, и для этой цели повторено было все

то, что было делано дня отнятия первой расписки. Когда дело до-

шло до вторичного совершения Св. Причастия, к величайшему ужасу

заклинателя и Михаила, который теперь, впрочем, уже укрепился

нравственно, явился гадкий аист. Аист держал во рту ту самую рас-

писку, которую старались получить, и между тем как продолжалась

усердная молитва, расписка выпала у него изо рта, как бы против

его воли, после чего он тотчас исчез. Проискавши напрасно долгое

время этой записки на полу, нашли ее наконец на престоле в том

самом месте, где священником положено было клятвенное отрече-

ние юноши. Возвращенный таким образом Богу, Церкви и себе са-

мому, молодой человек поблагодарил своего спасителя и стал жить

по-христиански. Для того, чтобы увековечить память об этом чуд-

ном происшествии, папа Павел V поручил викарному епископу Страс-

бургскому, Адаму, и аббату Бенедиктинского Альторфского монас-

тыря, Георгию, вместе со многими другими свидетелями происшес-

твия исследовать дело, и следователи по окончательном допросе

признали и объявили, что молодой человек своим чудесным спасе-

нием обязан, после Бога, молитвам Св. Игнатия. Вся эта история

для вечной памяти о ней была начертана на доске, и эта доска пове-

шена в церкви Игнатия в Мольсгейме, отстоящем на полторы мили

от Страсбурга, где ее можно видеть и доселе. Эта история рассказы-

вается также в сочинениях:

1. «De vita et instituto Sancti Ignatii Societatis Iesu fundatoris Libri

quinque, ex Italico R. P. Danielis Bartoli S. I. Romae edito, Latine redditi,

a P. Ludovico ex eadem Societate. Lugduni sumptibus Laurentii Anifson,

an. MDCLXV, cum privilegio»

2. Görres. Christliche Mystik. III. 13d. VII. Seite 720-725.

Что сказать об этом рассказе? Прежде всего и главнее всего не-

обходимо обратить внимание на ту редакцию, которой он пущен в

ход, для определения достоверности его. Рассказ передан Иезуита-

ми в церкви Игнатия Лойолы и в книге о его жизни — для возвы-

шения и Игнатия Лойолы и Ордена, им основанного. Для человека

не понаслышке знакомого с характером деятельности Иезуитов, дос-

таточно сказать, что приведенный рассказ передан Иезуитами, что-

бы рассказ был отвергнут. Но кто незнаком с происхождением, ис-

торией и характером деятельности Иезуитской, несколько суеверен,

тот примет этот рассказ за чистую монету. И потому мы считаем не

лишним сказать несколько слов о происхождении Иезуитов, чтобы

показать неверность рассказа, хотя г. Кальмет не делает с своей сто-

роны замечаний. Для определения, что такое Иезуиты, мы восполь-

зуемся замечаниями г. Ю. Ф. Самарина, занимавшегося специально

вопросом этим1 . В ответном письме патеру Мартынову вот что гово-

ворит г. Самарин: «Основатель вашего (Иезуитского) Ордена назы-

вал Божию Матерь своею дамою, себя ее рыцарем, из-за нее вызы-

вал на дуэль какого-то Мавра, и уверял своих учеников, что Бог-

Отец взял его в товарищи к Иисусу Христу; это дало тон всему Ор-

дену, и вы, по примеру старших, приравниваете теперь Иезуитов к

Апостолам первых веков. Но Игнатию Лойоле, судя по рассказам

его биографов, может, до некоторой степени, послужить извине-

нием искренность его помешательства. Воображение его помутилось

на единовременном чтении рыцарских романов и житий святых;

одно с другим перепуталось и под влиянием этой комбинации, Ис-

панский дворянин преобразился в какой-то небывалый, оригиналь-

ный тип полу-Дон-Кихота, полу-юродивого. Но ужели это образец

для всех, и чем оправдаются последователи, в которых здравый рас-

судок остался нетронутым» 2 . Лойола, действительно Испанский дво-

рянин, раненый в сражении, опасно заболел и по совету врача, не

обладавшего предвидением, постоянно читал романы, поэмы и жи-

тия святых; расслабленный физически и расстроенный от боли тела

умственно, Лойола вздумал создать новый Орден. Эта мысль так уси-

лилась в расстроенном его воображении и уме, что и выздоровев, он

не отказался от этой мысли, и по благословенно папы Павла III,

основал Орден Иезуитов. Это и есть тот Игнатий, названный святым,

которому посвящена церковь в Мольсгейме, и будто молитвами ко-

торого Михаил избавился от нечистой силы. Но можно ли считать

святым того, кто оскорблял Божию Матерь, называя Ее своей да-

мой, и оскорблял Иисуса Христа, называя Его своим товарищем?

Можно ли называть полу-Дон-Кихота полоумного святым, и можно

ли рассчитывать на его молитвы? Очевидно, что ни молитвы Лойо-

лы, которых конечно не было, ни его ходатайство, которого нельзя

ожидать, не избавили Михаила от демона, а между тем Иезуиты

утверждают, что ходатайству Лойолы перед Богом обязан Михаил.

Если же так, то, судя об этом рассказе естественно, логически, мы

должны будем спросить, да и всякий на нашем месте спросит: до-

верять ли рассказу переданному, можно ли принять за несомненно

Пять писем г. Самарина, которые написаны в ответ на письмо Иезуита Мартынова, по-

мещены в газете «День», за 1865 г., начиная с №№ 45 и 46, в которых напечатано и пись-

мо Иезуита Мартынова. Эти письма вполне заслуживают внимания и уважения, как пото-

му, что г. Самарин серьезно занимался изучением этого предмета, так и потому, что изу-

чил глубоко этот предмет, осмыслил и с умением и тактом передал его. В этих письмах

вполне охарактеризован Иезуит, как такой: в них выведена наружу пошлость Иезуитов

теоретическая и практическая, как людей и как монахов.

«День» 1865 г. №№ 45 и 46, стр. 1084-1085.

истинный этот рассказ? Можно ли, наконец, хоть наполовину при-

нять переданный рассказ на веру? Свойство Иезуитов таково, что

они готовы прибегнуть ко всем, даже низким, недобросовестным

средствам, готовы врать беспощадно, лишь бы только возвысить

своих. Г. Самарин характеризует это их свойство, когда говорит об

их сочинении: «Imago primi saeculi». Книга эта, говорит г. Самарин,

«произведение в своем роде единственное, как Геркулесовы столбы

самохвальства. В ней говорится, что Иезуитское общество рождено

от самого Христа и насчитывает трех основателей: Иисуса Христа,

Божию Матерь и Игнатия Лойолу; что земная жизнь Спасителя,

черта в черту, совпадает с историческою судьбою Ордена, который,

через это, как бы отождествляется с божественным своим основа-

телем; что каждый Иезуит, до конца жизни пробывший в Ордене,

непременно попадет в рай, и что когда душа его отделяется от тела,

Спаситель выходит ей навстречу и вводит ее в царство небесное —

это привилегия Иезуитов, засвидетельствованная многими святы-

ми; что Божия Матерь молилась на земле так же, как Лойола, и

передала ему свою систему духовных упражнений, что общество

имеет все свойства солнца и луны, сияет во вселенной, благотворит

всему миру и все охраняет во время ночи. Затем исчисляются под-

виги отдельных лиц, членов Ордена, которые уподобляются львам,

орлам, Самсону, Апостолам и Архангелам; наконец, оглядываясь на

прошедшее и на тогдашнее положение Иезуитского Ордена в Ев-

ропе, авторы в каком-то лирическом опьянении восклицают: «Мы

можем применить к нему пророчество Исайи о народе Божием и о

Церкви: будут царие кормителие твои, и княгини их кормилицы

твоя: до лица земли поклонятся тебе и прах ног твоих оближут…

и изссеши млеко языков и богатство царей снеси… и людие твои

во век наследят землю и т. д.» (Ис. 49, 7, 23; 60, 16, 21) 1 . Эта книга, о

которой идет дело, написана и издана через сто лет после начала

Ордена. Сколько в ней кощунства, сколько оскорблений для Спаси-

теля. Что за сравнения Лойолы со Спасителем, Иезуитов с Апоcто-

лами и Архангелами! когда же это общество учреждено Спаси-

телем? Очевидная ложь, самохвальство и нахальная бессовест-

ность Иезуитов в отношении к неведущим. А после этого и рассказ

о Михаиле лишается всякого доверия. Иезуиты способны и готовы

насказать самых диких и нелепых небылиц, лишь бы возвысить

своих, особенно основателя Ордена, в глазах незнающих дела. Са-

мый рассказ о Михаиле по своему характеру — чистая средне-

вековая басня. Иезуиты воспользовались суеверными рассказами

и из них составили приведенный рассказ, чтобы возвысить и себя и

своего основателя. Тем же, которые могут сделать подобного рода

возражение: почему же современники не уличили их во лжи? мы

ответим, что Иезуиты передают всегда факт так, как будто он совер-

«День» 1865 г. №№ 45 и 46.

93

шился за 30 или 40 лет до передачи ими сообщения верным хри-

стианам, когда никто не мог поверить дела de facto: да никто бы и не

решился спорить с Иезуитами, для личной безопасности, — Иезуиты

никому не простят.

Один молодой человек знатного рода1 , по имени Клар, впослед-

ствии священник, решившись посвятить себя исключительно Богу,

поступил в монастырь, и здесь он вообразил, что он имеет общение

с Ангелами. Но так как монахи не верили ему в этом, то он сказал

им однажды, что в следующую ночь Бог даст ему белую одежду, в

которой он и явится среди них. Действительно, около полуночи весь

монастырь был сильно встревожен; в келье молодого монаха был

необыкновенный свет и шум такого рода, как будто в ней ходило

взад и вперед и разговаривало много людей. Потом Клар вышел из

своей кельи и показал братии одежду, в которую он был одет; она

была из материи удивительно ослепительной белизны и такой нео-

быкновенной тонкости, что монахи еще ничего подобного никогда

не видали, так что никто из них не мог понять, из чего она соткана.

Всю остальную часть ночи монахи провели в хвалебном и благо-

дарственном пении за чудные благодеяния Божии. Утром хотели

представить Клара Св. Мартину, но он всеми силами противился

этому, потому что, как говорил он, ему строго запрещено было яв-

ляться к Мартину. Когда монахи стали еще более настаивать на том,

чтобы он шел к святителю, туника его вдруг исчезла в глазах всех

присутствовавших, из чего заключили, что это действие нечистой

силы. Другой монах воображал, что он Илия-пророк, третий, что он

Евангелист Иоанн и т. п. Эти факты и много им подобных передает

Сульпиций Север с тем, чтобы возвысить Мартина, биографию ко-

торого он написал. Очень естественно, что Сульпиций мог передать

очень много самых нелепых рассказов, не намеренно, без крити-

ческой оценки, как потому, что у него не хватало на это столько ре-

шимости, смелости, так и потому, что он не мог осмыслить их; в

этом случае он отдал справедливую дань времени.

Все платили дань времени; наклонность к мечтательности, к пред-

рассудкам, суеверию была общим достоянием того времени, общей

настроенностью, не говори уже об отдельных личностях. Если нео-

платоники, Магомет, гностики воображали, что они имеют общение

с духами, то почему же какой-нибудь средневековый монах не мог

вообразить, что он пророк Илия? Если и умные люди, напр. Лютер,

воображали, что на них нападают демоны, что им являются ангелы,

то почему же Клар, мечтательный, мистик, с расстроенным вообра-

жением, не мог вообразить, что к нему являются духи, и почему не

мог кто-нибудь дополнить этот рассказ новыми самоизобретенными

сведениями о шуме в монастыре, о тунике и т. п. ..? Чего не предста-

вится воображению в возбужденном состоянии, в котором человеку

Sulpit. Sever. Vit. S. Martini, c. 15.

94

кажется, что он видит то, чего на самом деле, объективно, никогда

не было. Аякс, по словам Гомера, воображая, что видит пред собою

Улисса, Агамемнона и Менелая, убил вместо них животных. Это не

иное что, как ослепление, обман внешних чувств, настроенных к это-

му возбужденным воображением или, говоря другими словами, это

такое состояние, в котором мы видим и слышим то, чего на самом

деле нет, а того, что действительно совершается кругом нас, не ви-

дим и не слышим. Все эти явления необходимо приписать расстроен-

ному, больному воображению, страху, или слабоумию, суеверию,

коварству и злобе, искусству и ловкости искусных шарлатанов, ко-

торые издеваются над простаками и пользуются их суеверием.

Часто во сне мы видим то, чего желали страстно или, вообще, что

прежде занимало наше воображение страхом пли надеждою. Часто

мы видим во сне и то, чего прежде никогда не представляли, что

скорее составило предмет нашего отвращения, чем желания и люб-

ви. Но нам и в голову не приходит задумываться над подобными

снами. Все эти сонные явления объясняются разгоряченной кровью,

испарениями, соками обремененного желудка, местом, на котором

спим в т. п. Но суеверные придают этим снам предсказательное зна-

чение, беспокоятся, мучаются в ожидании несчастья и т. п. Лежа во

время сна навзничь в комнате, наполненной нечистыми испаре-

ниями, особенно во время грозы, мы чувствуем давление в груди,

которое не иное что, как прилив крови, зависящий от указанных

причин или условий. Суеверные думают, что это душит человека

нечистый дух, тем более, что проснувшемуся, пока он не протрет

глаза, кажется, что пред ним стоит страшный человек (это в детстве

я сам на себе испытывал не раз), который хочет броситься на нес-

частную жертву; но этот призрак исчезает, как только глаза про-

терты или, правильнее говоря: когда кровь, прилившая к груди и к

голове и возбудившая мозг, придет в нормальное состояние, страш-

ный призрак исчезнет. Да не только в сонном, но и в бодрственном

состоянии человеку иногда представляется то, чего на самом деле

вовсе нет. Много таких случаев, что больной и слабый зрением ви-

дят то, чего здоровый не видит. Пьяному все представляется в уд-

военном виде; больному желтухой все представляется в желтом

цвете; палка в темноте может показаться привидением. Иные по

злобе или просто из шалости надевают черные или белые покры-

вала, выходят на улицу ночью, чтобы напугать других, а суеверы,

увидев этих пугал, утверждают, что видели нечистую силу, или злого

духа. Иногда такие духи беспокоят дома потому, что роль нечистых

духов разыгрывают иногда воры или любовники, для достижения

своих целей.

Замечено, что чем более в стране господствует невежество, тем

более распространено в ней суеверие, и более видную роль играет в

ней нечистый дух. Людовик Вивес замечает, что в новооткрытой Аме-

рике ничто так не обыкновенно, как видение духов, которые яв-

ляются будто бы среди белого дня, и не только где-нибудь в поле, но

и в деревнях и в городах 1 . Олай Магнус, архиепископ Упсальский,

который писал о древностях северных народов, замечает 2 , что в Нор-

вегии, Швеции, Финляндии и Лапландии видят духов, которые со-

вершают чудеса; некоторые из них служат людям и водят их лоша-

дей и другой скот на пастбища.

Мы думаем, что предубеждения детства гораздо более имеют зна-

чения в отношении к этой вере, чем разум и опыт. Это суеверие

всасывается, если можно так выразиться, с молоком матери. Где нет

рассказов о духах, там ничего не слышно ни о явлениях духов, ни о

привидениях. Татары и магометане не верят ни в какие явления ду-

хов, хотя убеждены, что ангелы являлись Аврааму и другим патриар-

хам, и что Архангел Гавриил являлся Магомету. Абиссинцы, народ

очень невежественный и грубый, не верят ни в явления духов, ни в

привидения.

Да что говорить о сказках наших предков, когда и в настоящее

время весьма много ложных историй и сказок о явлениях духов,

которые так распространены в народе, который безусловно верит

им, несмотря на то, что в настоящее время народ менее суеверен,

чем в былые времена, когда суеверие особенно способно было соз-

давать небылицы. Принимая пугала за явления духов, суеверы всег-

да старались передать факт в вычурном цвете, с прибавками от себя,

и придуманная ложь передавалась из уст в уста с новыми и новыми

дополнениями. Это своего рода кошмар, эпидемия, которой спосо-

бен был заразиться и заражался всякий сколько-нибудь суеверный.

И нам остается только пожалеть, что наши предки были так суе-

верны, невежественны, что верили в возможность таких небылиц,

которые остались нам в наследство.

∆ ∆ ∆

Ludov. Vives, De veritate fidei, Lib. I, pag, 540.

Olaus Magn., Lib. III.

ГЛАВА V