Третичный бестиарий; часть II

Сквернообразная тварь на рисунке – гобиконодон, одно из самых крупных мезозойских млекопитающих. Он жил в раннем меловом периоде, достигал размеров кошки и питался крупными насекомыми и мелкими позвоночными, в том числе недавно вылупившимися из яиц маленькими динозавриками. Благодаря постоянной температуре тела он, как и большинство других млекопитающих, был активен ночью – именно от ночных охотников мезозоя современным млекопитающим достались слабое по сравнению с птичьим зрение (у большинства зверей монохромное – это плата за возможность видеть в сумерках, ибо ч/б сетчатка более светочувствительна), отменное обоняние, вибриссы на морде и тонкий слух с симпатичными наружными ушками в качестве бонуса.

Позднемеловые хищные млекопитающие пропорциями по-прежнему напоминали современных крыс, куниц да мангустов – длинные гибкие туловище и шея, короткие лапки: такая форма тела идеально приспособлена для жизни и охоты в норах, в завалах валежника и камней, на деревьях – в местах, малодоступных для охотников-динозавров. Сегодняшние обитатели подобных местечек выглядят примерно так же, и им хорошо (кстати, змеи – специализировавшиеся как охотники на млекопитающих в их родной среде – вообще утратили ноги, они им только мешали в буреломах и подземных галереях).

Но вот когда с исчезновением динозавров пришла пора выйти из подполья и начать охотиться на раздобревших травоядных собратьев – выяснилось, что простым увеличением хорька в размерах крупного хищника не получишь, а кошки, вопреки поговорке, быстро не родятся – добротный хищник должен иметь множество специализированных приспособлений, на приобретение которых эволюционным путем уходит не один миллион лет. И вот пока карнивораморфы – предки нынешних хищных – методом проб и ошибок специализировались, вершины пищевых пирамид занимал черт-те кто.

Например, упавшее было знамя двуногих хищников мезозоя подхватили их ближайшие родственники – птицы, получившие в наследство от аллозаврид совершенное бипедальное шасси и легкий полый скелет, позволяющий достигать значительных размеров при сохранении маневренности. Знакомьтесь – диатрима aka гасторнис:

Этот представитель отряда курообразных, обитавший в Азии и Северной Америке в первой половине палеогена, достигал двух метров в высоту и весил около центнера. Понятно дело, не летал. Голова этой птицы вместе с полуметровым, напоминающим по форме орлиный, клювом была размером примерно с голову современной лошади.

Не было найдено не одного массового захоронения – похоже, каждая особь или пара имела чётко установленную охотничью территорию, внутри которой сородичей не терпела. Гнезда большинства современных нелетающих птиц охраняются обоими родителями; можно предположить, что то же самое было и у гасторниса. Птенцы, как и положено курообразным, вылуплялись уже сформированными, способными к самостоятельному передвижению и питанию, хотя, конечно, нуждались в родительской опеке и охране.

Будучи хищником, диатрима питалась в основном мелкими млекопитающими, клюв ее, напоминающий в профиль металлорежущие ножницы, обладал достаточной мощью, чтобы раздробить кости и прикончить небольшую жертву одним ударом. Бегала она, несмотря на внешнюю тяжеловесность, очень неплохо (птицы, напомню, легче, чем кажутся): сходный по пропорциям нижних конечностей современный казуар легко делает по джунглям 50-60 км/ч.

Вымирание ее около 41 миллиона лет назад совпадает с появлением и распространением совершенных крупных хищных млекопитающих, вроде гиенодона (о нем позже), для которых гигантская птица, надо полагать, была не столько даже конкурентом, сколько добычей.

Помимо птиц, успели подсуетиться представители второй уцелевшей ветви архозавров – крокодилы. Водные крокодилы до сих пор занимают нишу верховного хищника пресноводных водоемов в теплых областях планеты… это, кстати, единственная ниша, которую гигантские рептилии сохранили за собой со времен мезозоя (и в которой сохранились сами), причем отстояли ее у млекопитающих в конкурентной борьбе.

Дело было так. На заре эры млекопитающих жили такие мезонихии – предки современных копытных. Тогда они еще не решили, кем хотят стать в будущем, и некоторые из них, такие как пакицет, приноровились питаться не растительностью, а рыбой.