Прошение о присвоении пожизненного звания пэра

Имя: Ребекка Блумвуд

Адрес: Одиннадцатая Вест-стрит, 251, апартаменты Б, Нью-Йорк

Желаемый титул: Баронесса Ребекка Блумвуд из Харви-Николс

Основные достижения:

Патриотизм

Я долгие годы служила Великобритании, поддерживая экономику посредством розничной торговли.

Торговые связи

Все время проживания в Нью-Йорке я способствовала укреплению международных торговых отношений между Британией и Америкой, так как я всегда покупаю чай «Твайнингз» и «Мармайт»^[9].

Общественные выступления

Я участвовала в телевизионных дебатах на актуальные темы (в мире моды).

Деятельность в сфере культуры

Я коллекционирую произведения античного искусства и произведения изящных искусств, особенно знаменитые венецианские вазы и утварь для бара 1930-х гг.

Персональные обязательства в случае назначения:

Как новый член палаты лордов я бы хотела возложить на себя обязанности консультанта по моде – сфере, до сих пор пренебрегаемой, но являющейся жизненно необходимой для самого духа демократии.

Поговорим серьезно. Разумеется, я не собираюсь выходить замуж в Нью-Йорке. Нет, конечно. Об этом и думать нечего. Я выйду замуж, как и собиралась, дома, с прекрасным шатром в саду. Нет никаких оснований менять эти планы. Абсолютно никаких.

Разве что…

Черт. Допустим – только допустим! – что кое в чем Элинор права.

Свадьба ведь действительно бывает не каждый день, так? Это вам не день рождения, не Рождество. Венчаются один раз. И если выпадает шанс сделать это событие незабываемым, то, пожалуй, за такой шанс нужно хвататься.

А прошествовать перед четырьмя сотнями гостей, под звуки струнного оркестра, в фантастическом цветочном убранстве – действительно будет незабываемо. А потом всем скопом усесться за немыслимый обед. Робин дала мне несколько вариантов меню – ничего себе! Розетка из омара по-мэнски… Консоме из дичи с кнелями из фазана… Дикий рис с кедровыми орешками…

Конечно, в Оксшотте и Эштеде неплохие продуктовые лавки, но вряд ли там разбираются в кедровых орешках. (Я и сама, если честно, не разбираюсь. Но мне-то и не надо.)

И возможно, Элинор права и в другом: наверняка мама будет только признательна, если ее избавят от утомительных хлопот. Ну да. Вдруг это для нее непосильный груз и она уже сама не рада, что взвалила его на свои плечи? А если мы поженимся в «Плазе», ей и делать ничего не понадобится – только прийти на праздник. К тому же маме с папой не придется тратиться… То есть для них же лучше!

И вот на обратном пути в «Берниз» я извлекаю свой мобильник и набираю номер моих родителей. Мама снимает трубку, слышится финальная мелодия из «Криминального часа»^[10], и внезапно меня охватывает тоска по дому. Представляю себе, как мама и папа сидят там, за опущенными шторами, и уютно мерцает огонь в газовом камине.

– Привет, мам!

– Бекки! – восклицает мама. – Как я рада, что ты позвонила! Я пыталась тебе переслать по факсу меню из службы доставки, но у тебя аппарат не работает. Папа спрашивает, давно ли ты проверяла картридж,

– Я… не помню. Мама, послушай…

– И знаешь что? Знакомый невестки Дженис работает в фирме, делающей надписи на воздушных шариках! Она говорит, если мы закажем двести шариков или больше, то гелием их наполнят бесплатно!

– Круто! Послушай, я тут прикинула насчет свадьбы…

Что это я вдруг разнервничалась?

– Да-да? Грэхем, сделай телевизор потише.

– Мне пришло в голову… Так, лишь вариант… У меня вырывается пронзительный смешок. Что мы с Люком могли бы пожениться в Америке!

– В Америке? – Долгая пауза. – Что значит – в Америке?

– Это просто предположение! Знаешь, раз уж мы с Люком здесь поселились…

– Вы живете там всего год, Бекки! – Мама шокирована. – Твой дом здесь!

– Ну да… Но я подумала… – мямлю я.

В глубине души я надеялась, что мама воскликнет: «Замечательная идея!» – и дело в шляпе.

– Как же мы организуем свадьбу в Америке?

– Э-э… Может, устроим ее в… в большом отеле?

– В отеле? – Похоже, мама решила, что я сбрендила.

– И Элинор помогла бы… – Я с трудом подбираю слова. – Я уверена, она посодействует.., понимаешь, если окажется слишком дорого…

На другом конце провода резко втягивают воздух, и я зажмуриваюсь. Черт меня дернул помянуть Элинор!

– Ну что ж. Спасибо, мы обойдемся без ее содействия. Мы прекрасно можем справиться сами. Это идея Элинор – насчет отеля? Она что, полагает, что нам хорошую свадьбу организовать не под силу?

– Нет! – поспешно говорю я. – Это так… пустяки! Я только…

– Папа говорит – если она такая мастерица по отелям, пусть и останавливается там, а не у нас.

Великолепно. Я все окончательно испортила.

– Слушай, мам… забудь. Это была глупая мысль. – Я тру щеки. – Так как продвигается дело?

Мы болтаем еще несколько минут, я выслушиваю рассказ о милом сотруднике из компании, продающей шатры, и про то, какие там разумные расценки, и про то, что сынишка этого сотрудника учился в одной школе с кузеном Алексом – разве не тесен мир? К концу разговора мама полностью успокаивается, и злополучная тема американских отелей забыта.

Я прощаюсь, отключаю телефон и с шумом выдыхаю. Правильно. Решено. Надо позвонить Элинор и все сказать ей. Ни к чему ходить вокруг да около.

Я снова включаю мобильник, набираю две цифры – и останавливаюсь.

С другой стороны – а стоит ли копья ломать?

В смысле – мало ли что. Вдруг мама с папой вечером все обсудят и передумают? Может, приедут, чтобы самим посмотреть. А когда собственными глазами увидят бальный зал… представят, какое это будет волшебное зрелище… какое роскошное… какое ослепительное…

О господи. Я не в силах с этим распрощаться. Пока еще нет.

Когда я добираюсь до дома, Люк с мрачным видом сидит за столом над какими-то бумагами.

– Ты сегодня рано! – радостно говорю я.

– Надо заняться кое-какими документами, – отвечает Люк. – Надеялся обрести здесь мир и покой.

– Хорошо.

Подойдя ближе, я обнаруживаю, что все бумаги озаглавлены «Фонд Элинор Шерман». Открываю рот, чтобы высказаться, – и закрываю.

– Итак, – Люк с легкой улыбкой поднимает на меня глаза, – что ты думаешь о «Плазе»?

– Выходит, ты знал? – Я потрясенно смотрю на него.

– Да. Конечно, знал. Я бы тоже пришел, если бы не деловой ланч.

– Но, Люк… – Только бы не переиграть. – Ты же помнишь, что моя мама готовит свадьбу в Англии.

– Времени прошло совсем мало, верно?

– Ты не должен был просто так устраивать эту встречу!

– Мама думала, что это будет для тебя сюрпризом. И я так думал.

– Это было как снег на голову! – резко парирую я, и Люк озадаченно смотрит на меня.

– Тебе не понравился «Плаза»? Я думал, ты будешь ошеломлена!

– Конечно, мне там очень понравилось. Дело в другом.

– Я знаю, что тебе всегда хотелось торжественную, великолепную свадьбу. И когда мама предложила устроить все в «Плазе», это был настоящий подарок. Должен признаться, это моя идея с сюрпризом. Я думал, ты придешь в восторг.

Люк выглядит поникшим, и меня мгновенно охватывает чувство вины. Мне и в голову не приходило, что он участвует в этой затее.

– Люк, я и вправду в восторге! Просто… боюсь, маму не обрадует то, что мы с тобой поженимся в Америке.

– А уговорить ее ты не можешь?

– Это не так просто. Твоя мать держалась чересчур надменно, сам знаешь…

– Надменно? Она же хочет устроить нам чудесную свадьбу!

– Если бы она захотела, то могла бы устроить чудесную свадьбу в Англии, – замечаю я. – Или помогла бы маме и папе – тогда чудесную свадьбу они устроили бы все вместе! А она вместо этого обзывает их садик «деревенским захолустьем»! – Стоит мне вспомнить пренебрежительный тон Элинор, как негодование разгорается с новой силой.

– Уверен, что она и в мыслях не держала…

– Только потому, что это не в центре Нью-Йорка! Да что она об этом знает!

– Прекрасно, – отрезает Люк. – Ты свое мнение высказала. Тебе такая свадьба не нужна. Но, если хочешь знать мою точку зрения, мама проявила неимоверную щедрость. Предложила оплатить свадьбу в «Плазе» и к тому же организовала роскошный вечер для празднования помолвки…

– Кто тебе сказал, что я горю желанием праздновать помолвку? – Ой! Опять не успела прикусить язык.

– Не находишь, что это грубовато?

– А может, мне нет дела до всей этой мишуры и блеска и… до всей материальной стороны! Может, моя семья мне дороже! И традиции… и честь! Ты же знаешь, Люк, мы так ненадолго на этой планете…

– Довольно! – раздраженно кричит Люк. – Твоя взяла! Если с этим такие проблемы – забыли! Не хочешь приходить на праздник по случаю помолвки – не приходи, а жениться будем в Оксшотте. Счастлива?

– Но… – Я умолкаю и тру нос.

Конечно, как только Люк произнес эти слова, я начинаю склоняться в другую сторону. Ведь, если вдуматься, предложение просто изумительное. А если мне удастся как-нибудь переубедить папу с мамой, может, это и впрямь станет самой фантастической порой в нашей жизни.

– Вопрос не в том, чтобы жениться непременно в Оксшотте, – говорю я наконец. – Надо… надо принять правильное решение. Ты же сам предлагал не терять головы…

Выражение лица Люка смягчается, и он встает.

– Знаю. – Он вздыхает. – Бекки, прости.

– И ты меня прости, – бормочу я.

– Это же просто нелепо. – Люк обнимает меня и целует в лоб. – Все, чего я хотел, – это подарить тебе свадьбу твоей мечты. Если ты и в самом деле не хочешь свадьбы в «Плазе» – конечно, этого не будет.

– А твоя мать?

– Мы просто объясним ей, как ты к этому относишься. – Несколько мгновений Люк смотрит на меня. – Бекки, для меня не имеет значения, где мы поженимся. И мне все равно, будут у нас розовые цветы или голубые. Для меня главное, чтобы ты вышла за меня и чтобы весь мир об этом узнал.

Голос у него такой уверенный, такой ровный, что к горлу внезапно подкатывает комок.

– Для меня тоже главное только это, – произношу я, сглотнув. – Самое-самое главное.

– Хорошо. Так давай договоримся. Ты вольна сама принимать решения. Только дай мне знать, где объявиться, – и я объявлюсь.

– По рукам. Обещаю дать тебе как минимум сорок восемь часов на подготовку.

– Хватит и двадцати четырех. – Люк снова целует меня, а потом указывает на буфет: – Кстати, первый подарок к помолвке.

Я заглядываю туда – и открываю рот. Синяя, как яйцо малиновки, коробочка, перевязанная белой лентой. «Тиффани»!

– Можно открыть?

– Вперед!

Вне себя от возбуждения, я развязываю ленточку, открываю коробку – и обнаруживаю стеклянную голубую чашу, покоящуюся в папиросной бумаге, и карточку, гласящую: «С наилучшими пожеланиями от Марти и Элисон Гербер».

– Вот это да! Какая красота! Кто эти Герберы?

– Не знаю. Мамины друзья, наверное.

– Значит… все, кто придет на праздник, принесут подарки?

– Полагаю, да.

– О… конечно.

Ну и ну. Я в задумчивости разглядываю чашу, провожу пальцем по ее сверкающей поверхности.

Знаете, а Люк, пожалуй, прав. Это действительно будет грубо – швырнуть щедрость Элинор ей же в лицо.

Ладно, вот как я поступлю: подожду до празднования помолвки. А там уж приму решение.

Событие намечено на шесть часов вечера, в следующую пятницу. Я собираюсь прийти туда пораньше, но на работе выдается безумный день сразу с тремя авралами – и появляюсь я лишь в десять минут седьмого, несколько взвинченная. Есть и хорошая сторона: на мне бесподобное черное платье без бретелек, и сидит оно так, будто на меня и сшито. (Предназначалось оно, скажу по секрету, для Риган Хартман, одной из моих клиенток. Но, по-моему, оно ей не очень подходит.)

Двухэтажная обитель Элинор находится на Парк-авеню; там просторное фойе с мраморными полами и отделанные ореховым деревом лифты, где вечно пахнет какими-то дорогими духами. Я выхожу на шестом этаже и сразу слышу гул голосов, через который пробиваются звуки фортепиано. В дверях образовалась целая очередь, и я вежливо жду позади пожилой пары в меховых пальто. Квартира, похоже, полна гостей.

Честно говоря, апартаменты Элинор мне не слишком по душе. Они оформлены в бледно-голубых тонах, заставлены диванами с шелковой обивкой и затянуты тяжелыми тканями, а на стенах висят самые скучные картины, какие мне доводилось видеть. Не верю, что эти шедевры действительно нравятся Элинор. Если уж на то пошло, сомневаюсь, что она вообще на них смотрит.

– Добрый вечер, – врывается в мои раздумья чей-то голос, и я спохватываюсь, что подошла моя очередь. Женщина в черном брючном костюме, со списком в руке, одаривает меня профессиональной улыбкой. – Позвольте узнать ваше имя?

– Ребекка Блумвуд, – скромно отвечаю я и жду, когда она ахнет или по меньшей мере засияет, узнав, кто перед ней.

– Блумвуд… Блумвуд… – Женщина пробегает глазами список, переворачивает страницу и проводит пальцем до самого конца. – Не вижу вашего имени.

– Правда? – Я растерянно смотрю на нее. – Должно где-то быть!

– Проверю еще раз… – Женщина возвращается к началу списка и просматривает его уже медленней. – Нет, – качает она головой, – боюсь, вас здесь нет. Сожалею. – И поворачивается к только что подошедшей блондинке: – Добрый вечер! Позвольте узнать ваше имя.

– Но… но… это же праздник для меня! То есть не совсем для меня…

– Ванесса Диллон.

– Да-да, – отзывается привратница и с улыбкой вычеркивает ее имя. – Прошу. Серж примет у вас пальто. Вы не могли бы отойти в сторону, мисс? – холодно говорит она мне. – Вы загораживаете дверь.

– Вы обязаны меня впустить! Я должна быть в списке! – Я заглядываю в дверь, надеясь увидеть Люка или на худой конец Элинор, – но там толпа незнакомых мне личностей. – Пожалуйста! Я должна быть там!

Женщина в черном вздыхает.

– У вас есть с собой приглашение?

– Нет! Я же не знала, что оно мне понадобится! Я… обрученная!

– Кто? – Привратница тупо смотрит на меня.

– Я… о господи. – Снова заглянув внутрь, я неожиданно замечаю Робин. На ней расшитый серебряным бисером топ и пышная юбка.

– Робин! – зову я приглушенным голосом. – Робин! Меня не пускают!

– Бекки! – беззаботно чирикает Робин. – Заходите! Пропустите все веселье! – И радостно салютует бокалом шампанского.

– Видите? – в отчаянии восклицаю я. – Я их знаю. Честно, я не обманщица!

Привратница смотрит на меня долгим взглядом – и пожимает плечами:

– Хорошо. Можете войти. Серж примет у вас пальто. У вас есть подарок?

– Э-э… Нет.

Привратница молча закатывает глаза с выражением «откуда только такие берутся» и поворачивается к следующему в очереди, а я проскакиваю внутрь – а то еще передумает.

– Я ненадолго, – сообщает Робин, когда я присоединяюсь к ней. – У меня еще три репетиции званых ужинов. Но я хотела повидаться с вами сегодня, потому что у меня потрясающие новости. Вашей свадьбой займется очень талантливый дизайнер. Шелдон Ллойд, ни много ни мало.

– О! – отзываюсь я ей в тон, хотя понятия не имею, кто такой этот Шелдон Ллойд. – Круто.

– Потрясены, конечно? Всегда твержу: хотите, чтобы что-то сбылось, – займитесь этим сейчас! Так вот, я поговорила с Шелдоном, мы обсудили кое-какие идеи. Он считает, что замысел со «Спящей красавицей» великолепен. И по-настоящему оригинален. – Робин озирается по сторонам и понижает голос: – Шелдон предлагает… превратить залу с террасой в заколдованный лес.

– В самом деле?

– Да! Я так взволнована! Вы должны это увидеть!

Робин открывает сумочку и извлекает эскиз. Я смотрю на него и не верю своим глазам.

– Березы импортируют из Швейцарии, и еще будут гирлянды волшебных огней. Вы пройдете по зеленой аллее, из деревьев, под сенью листвы. Сосновые иглы создадут чудесный аромат, по мере вашего продвижения будут распускаться цветы, а над вами будут петь специально обученные птицы… Что скажете насчет механической белочки?

– Гм… – Я слегка кривлюсь.

– Вот и я тоже не была уверена. Хорошо… Забудем о лесных зверюшках. – Она достает ручку и что-то вычеркивает. – Но в остальном… Это будет великолепно. Согласны?

– Я… ну…

Сказать ей, что я еще не окончательно решила выходить замуж в Нью-Йорке?

Но я не могу. Она тотчас остановит все приготовления. А потом пойдет и скажет Элинор, и тогда разразится скандал.

Но самое главное – я уверена, что в конце концов мы поженимся в «Плазе». Надо лишь переубедить маму. От такого предложения отказываются только сумасшедшие.

– Вы знаете, что Шелдон работал со многими голливудскими звездами? – спрашивает Робин, еще больше понижая голос. – Когда встретитесь с ним, можете посмотреть его портфолио. Говорю вам, это нечто!

– Действительно? – Меня охватывает волнение. – Звучит здорово!

– Так, все, – Робин смотрит на часы, – пора бежать. Но я буду на связи. – Она пожимает мне руку, допивает свое шампанское и спешит к дверям, а я, все еще слегка одурманенная, смотрю ей вслед.

Голливудские звезды! Если мама об этом узнает – разве не посмотрит она на затею Элинор иначе? Разве не поймет, какая это дивная возможность?

Беда в том, что у меня недостает мужества снова поднять эту тему. Я даже не осмелилась рассказать ей о сегодняшней вечеринке. Она только расстроится и скажет – уж не думает ли Элинор, что мы недостаточно хороши для вечеринки в честь помолвки? Или что-нибудь в этом духе. И я почувствую себя еще более виноватой. Надо найти способ так преподнести маме эту идею, чтобы она с ходу не разобиделась. Может, потолковать сначала с Дженис… Расскажу ей про голливудских звезд…

Взрыв смеха где-то поблизости выводит меня из раздумий, и я обнаруживаю, что стою в полном одиночестве. Озираюсь по сторонам в поисках кого-нибудь, к кому можно было бы присоседиться. Странно немного: ведь это задумывалось как вечеринка в честь нас с Люком, но здесь добрая сотня человек, а я никого из них не знаю. Смутно припоминаю одну или две физиономии – но настолько смутно, что неловко подойти и поздороваться. Пробую улыбнуться только что вошедшей даме, но она косится на меня с подозрением и проталкивается к компании, сгрудившейся у окна. Тот, кто говорит, что американцы дружелюбнее англичан, никогда не бывал в Нью-Йорке.

Я вспоминаю, что где-то здесь должен быть Дэнни, и вглядываюсь в толпу. Я приглашала и Эрин с Кристиной, но они все еще были по уши в работе, когда я уходила из «Берниз». Надеюсь, попозже они появятся.

Ну же, я должна с кем-нибудь пообщаться! Хоть с Элинор. Не то чтобы это была самая желанная компания, но, может, она по крайней мере знает, не пришел ли уже Люк. Я как раз проталкиваюсь мимо группы женщин в черных туалетах от Армани, когда до меня доносится чей-то голос:

– А невесту вы знаете?

Я замираю, прикидываясь, будто вовсе и не подслушиваю.

– Нет. Кто-нибудь знает?

– Где они живут?

– Где-то в Вест-Виллидж. Но они, кажется, переезжают в этот дом.

Что такое? Куда мы переезжаем?!

– В самом деле? Я думала, сюда въехать невозможно.

– Только если вы не родня Элинор Шерман! – Женщины с веселым смехом растворяются в толпе, а я тупо смотрю на лепные завитушки на стене.

Что они себе в головы втемяшили? Я в жизни сюда не перееду. Ни за что.

Я бесцельно брожу еще несколько минут, раздобыв бокал шампанского и стараясь сохранять на лице беззаботную улыбку. Но она все время норовит растаять. Совсем не так я представляла себе празднование нашей помолвки. Сначала меня не пускает цербер у двери. Потом выясняется, что я ни с кем не знакома. И наконец, из угощений тут только низкокалорийные, насыщенные протеином кусочки рыбы, – и то официанты будут шокированы, если вы и в самом деле проглотите хоть один.

Я невольно с легкой тоской вспоминаю вечеринку в честь помолвки Тома и Люси. Конечно, такого размаха там не было. Дженис приготовила большую чашу пунша, мы устроили барбекю, а Мартин спел «Ты одинок сегодня вечером» под караоке. И все же… По крайней мере, это было весело. И я знала почти всех гостей. Уж точно больше, чем здесь…

– Бекки! Что это ты прячешься? – Слава богу, Люк. Ну где его носило?

– Люк! Наконец-то! – Я бросаюсь к нему и вскрикиваю от радости, заметив рядом с Люком лысоватого человека средних лет; он приветливо улыбается мне. – Майкл! – И я крепко сжимаю его в объятиях.

Майкл Эллис – один из самых моих любимых людей во всем мире. Он обосновался в Вашингтоне, где возглавляет необычайно успешное рекламное агентство. К тому же Майкл – партнер Люка в американском отделении «Брендон Комьюникейшнс», а также его наставник. И мой, если на то пошло. Если б не совет Майкла, я бы в жизни не перебралась в Нью-Йорк.

– Люк говорил, что ты, возможно, придешь, – искренне радуюсь я.

– Думаешь, я бы такое пропустил? – Майкл подмигивает. – Мои поздравления! – Он поднимает бокал. – Знаешь, Бекки, держу пари, ты жалеешь, что не приняла мое предложение насчет работы. В Вашингтоне у тебя были бы реальные перспективы. А вместо этого… – Он покачивает головой. – Только посмотри, как все обернулось. Потрясающая работа, такой мужчина, свадьба в «Плазе»…

– Кто тебе сказал про «Плазу»? – в изумлении спрашиваю я.

– Да все! Похоже, затевается грандиозная вечеринка, да?

– Ну… – Я застенчиво пожимаю плечами.

– Как мама, в восторге?

Я припадаю к шампанскому, чтобы увильнуть от ответа.

– Сегодня, смотрю, ее нет?

– Нет. Ей же так далеко ехать! – Смех у меня получается неестественный, и следующим глотком я осушаю свой бокал.

– Я принесу тебе еще, – говорит Люк, – и найду мать. Она спрашивала, где ты… Я только что попросил Майкла быть моим шафером, – добавляет он, прежде чем отойти. – По счастью, он согласился.

– Правда? – восхищаюсь я. – Фантастика! Лучше не бывает, правда?

– Неправда! – Майкл хохочет, запрокинув голову. – Несколько лет тому назад мои друзья надумали, чтобы я их поженил, Я подключил кое-какие связи, и меня назначили священником.

– Думаю, из тебя получился отличный пастор! Падре Майкл. Люди будут ломиться к тебе в церковь.

– Пастор-атеист. И полагаю, что не первый. – Майкл делает глоток шампанского. – Так как дела на торговом фронте?

– Отлично, спасибо.

– Знаешь, я рекомендую тебя каждому встречному. «Нужна одежда – обращайтесь к Бекки Блумвуд в „Берниз“». Я это всем говорю – помощникам, официантам, бизнесменам, прохожим на улице…

– А я все удивляюсь, откуда берется эта странная публика, – улыбаюсь я.

– Если серьезно, я хотел попросить об одном маленьком одолжении. – Майкл слегка понижает голос. – Буду признателен, если ты поможешь моей дочери Деборе. Она только что порвала со своим парнем, и, боюсь, сейчас у нее та самая черная полоса. Я сказал ей, что знаю кое-кого, кто может поправить дело.

– Само собой. – Я тронута. – Буду рада помочь.

– Только не разори ее. Она живет на адвокатское жалованье.

– Постараюсь не разорить! – смеюсь я. – А как насчет тебя?

– Считаешь, мне нужна помощь?

– Честно говоря, ты и так выглядишь что надо. – Я киваю на его темно-серый костюм. Уверена, сдача с трех тысяч долларов была небольшая.

– Всегда стараюсь приодеться, если мне предстоит встреча с красивыми людьми. – Майкл с явным удовольствием обводит глазами собравшихся, и я слежу за его взглядом. Поблизости самозабвенно, без умолку трещат шесть женщин средних лет. – Ваши друзья?

– Не совсем, – признаюсь я. – Вообще-то я мало кого здесь знаю.

– Я так и думал. А… как ты ладишь с будущей свекровью? – Вид у него такой невинный, что меня разбирает смех.

– Прекрасно, – хихикаю я. – Можешь себе представить…

– О чем речь? – спрашивает Люк, внезапно возникая у моего плеча. Он вручает мне бокал шампанского, а я бросаю быстрый взгляд на Майкла.

– Просто обсуждали свадебные планы, – беспечно говорит Майкл. – Уже решили, где проведете медовый месяц?

– Об этом еще речь не заходила. Но у меня есть кое-какие идеи, Люк. Надо отправиться куда-нибудь, где красиво и жарко. И роскошно. Куда-нибудь, где я еще не была.

– Знаешь, я не уверен, что смогу позволить себе целый месяц. – Люк слегка хмурится. – Мы только что заполучили Северо-Запад, и нам может потребоваться новое расширение. Боюсь, придется довольствоваться вариантом выходных, прихватив денек-другой.

– Выходных? – Меня охватывает паника. – Какой же это медовый месяц!

– Люк, – с укором произносит Майкл, – так не пойдет. Ты должен увезти свою жену на прекрасный медовый месяц. Я на этом как шафер настаиваю. Где ты еще не бывала, Бекки? В Венеции? В Риме? В Индии? В Африке?

– Из всего этого – нигде!

– Понятно. – Майкл приподнимает бровь. – Чревато расходами.

– Все видели мир, кроме меня, Я ни Австралию не видела, ни Таиланда…

– И я не видел. – Люк пожимает плечами. – Кому какая разница?

– Мне есть разница! Я еще ничего не совершила! Ты знаешь, что лучшая подруга матери Сьюзи – боливийская крестьянка? – Я устремляю на Люка выразительный взгляд. – Они вместе толкли маис в льяносах!

– Похоже, быть вам в Боливии, – замечает Майкл.

– Так вот чем ты собираешься заниматься в медовый месяц! Толочь маис!

– Просто мне кажется, что мы могли бы немного расширить наш кругозор. Например… отправиться в пеший поход.

– Бекки, ты в курсе, что это такое? – мягко спрашивает Люк. – Все твои пожитки в одном рюкзаке. И его надо нести.

– Я справлюсь! – вызывающе говорю я. – Легко! И мы бы встретили множество интересных людей…

– Я и так уже знаю множество интересных людей.

– Ты знаешь банкиров и рекламщиков! А хоть с одним боливийским крестьянином ты знаком? А с каким-нибудь бездомным?

– Вроде как нет, – говорит Люк. – А ты?

– Ну… нет, – признаю я после паузы. – Но не в этом дело. Мы должны их знать!

– Хорошо, Бекки! – Люк поднимает руку. – Предлагаю решение. Ты организуешь наш медовый месяц. Где угодно – но он должен занять не больше двух недель.

– Правда? – Я приоткрываю рот. – Ты серьезно?

– Серьезно. Ты права, нельзя же пожениться и обойтись без медового месяца. – Он улыбается мне. – Удиви меня.

– Ну, держись! Удивлю!

Я жадно глотаю шампанское, и все во мне бурлит от волнения. Вот это круто! Я сама устрою медовый месяц! Отправимся на изумительный курорт в Таиланде или еще где-нибудь. А если потрясающее сафари?..

– Кстати, о бездомных, – обращается Люк к Майклу. – В сентябре мы окажемся на улице.

– Шутишь? – изумляется Майкл. – С чего это?

– Истекает срок аренды, и владелица продает дом. А жильцов – вон.

– Ой! – Я внезапно отвлекаюсь от заманчивого видения: мы с Люком на вершине одной из пирамид. – Вспомнила! Люк, я тут слышала странный разговор. Какие-то люди говорили, что мы переедем в этот дом. С чего они это взяли?

– Это не исключено, – рассеянно соглашается Люк.

– Что? – Я тупо смотрю на него. – Что значит – не исключено? Ты с ума сошел?

– А почему нет?

Я слегка понижаю голос:

– Ты и вправду полагаешь, что я поселюсь в этом затхлом ящике, набитом старыми каргами, которые только и знают, что глазеют на меня так, будто я воняю?

– Бекки, – прерывает меня Майкл, выразительно качая головой.

– Правда! – Я разворачиваюсь к нему. – В этом доме ни одного симпатичного человека нет! Кого ни встречу – все полные…

И я резко смолкаю, когда до меня доходит, что пытался сказать Майкл.

– Кроме… матери… Люка, – добавляю я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более естественно. – Разумеется.

– Добрый вечер, Ребекка, – раздается у меня за спиной ледяной голос, и я оборачиваюсь, чувствуя, как пылают щеки.

Вот она, стоит позади меня, белое платье в греческом стиле складками ниспадает до пола. До того бледная и тонкая, что смахивает на одну из колонн в собственной квартире.

– Здравствуйте, Элинор, – вежливо говорю я. – Замечательно выглядите. Извините, что я немного опоздала.

– Ребекка, – Элинор подставляет мне щеку, – надеюсь, вы здесь общаетесь? Не просто топчетесь подле Люка?

– Вроде того…

– Для вас это хорошая возможность встретиться с важными людьми, – продолжает Элинор. – С председателем этого дома, например.

– Конечно… Да, пожалуй.

Кажется, не лучший момент сообщать ей, что я и в миллион лет сюда не перееду.

– Ей я представлю вас позже. А сейчас я хочу произнести тост. Если вы оба пройдете к подиуму.

– Превосходно! – Я стараюсь изобразить энтузиазм.

– Мама, вы, кажется, встречались с Майклом, – произносит Люк.

– В самом деле, – говорит Элинор с любезной улыбкой. – Как поживаете?

– Прекрасно, благодарю, – галантно отзывается Майкл. – Я намеревался прийти на открытие вашего фонда, но, к сожалению, не сумел выбраться из Вашингтона. Я слышал, оно прошло очень успешно?

– Действительно. Спасибо.

– И вот еще одна удача. Я как раз говорил Люку, как ему повезло, что он выбрал такую красивую, одаренную, образованную девушку, как Бекки.

– В самом деле? – Улыбка Элинор слегка коченеет.

– И вы наверняка разделяете мое мнение. Молчание.

– Безусловно, – цедит Элинор наконец и после краткого колебания водружает ухоженную руку на мое плечо.

Вот счастье-то. Будто прикосновение Снежной королевы. Я кошусь на Люка, а он весь светится от удовольствия.

– Что же! Тост! – радостно восклицаю я. – Вперед!

– Увидимся позже, Майкл, – говорит Люк.

– Удачи. – Майкл еле заметно подмигивает мне. – Люк, – добавляет он потише, когда Элинор направляется прочь, – я хотел бы поговорить с тобой по поводу благотворительной деятельности твоей матери.

– Ладно, – произносит Люк после паузы. – Отлично.

Это мое воображение – или он как будто готовится к обороне?

– Но прежде – тост, – улыбается Майкл. – Мы здесь не для того, чтобы обсуждать дела.

Я иду вместе с Люком и Элинор, и все вокруг оборачиваются и начинают перешептываться. Подиум расположен в конце комнаты, и, поднимаясь на него, я ощущаю нервозность. Повисает тишина, взоры всех собравшихся устремлены на нас.

Две сотни глаз – и все устраивают мне «обзор по-манхэттенски».

Стараясь держаться свободно, я выискиваю в толпе знакомые лица – лица своих. Но, кроме Майкла, я здесь никого не знаю. Где же мои друзья? Ну да, Кристина и Эрин в пути – но где Дэнни? Он обещал, что придет.

– Леди и джентльмены, – величественно начинает Элинор. – Добро пожаловать. Для меня неописуемая радость приветствовать вас здесь сегодня по такому торжественному случаю. Особенно Марсию Фокс, председателя этого дома, и Гвиневеру фон…

– Плевала я на ваш дурацкий список! – раздается от дверей пронзительный крик, и головы поворачиваются как по команде.

–…фон Ландленбург, компаньона фонда Элинор Шерман, – произносит Элинор, и челюсть ее напрягается.

– А ну пусти, тупая корова!

Слышится шум борьбы и негромкий вскрик, и теперь уже все в комнате тянут шеи, выглядывая, что там происходит.

– Убери от меня руки! Я беременна, дошло? Если что – засужу!

– Поверить не могу! – кричу я в восторге и спрыгиваю с подиума. – Сьюзи!

– Бекс! – Сьюзи врывается в комнату, загорелая, пышущая здоровьем, с бусинами в волосах и внушительной округлостью под платьем. – Сюрприз!

– Беременна? – Таркин топает за ней в своем допотопном пиджаке поверх фуфайки, и вид у него изрядно ошеломленный. – Дорогая, ты о чем?

– Мы хотели сделать тебе сюрприз, – говорит Сьюзи, когда переполох стихает и Элинор заканчивает свой тост, где мы с Люком упоминаемся единожды, а фонд Элинор Шерман – шесть раз. – Как завершение нашего медового месяца! Мы приехали к вам…

– И я, как водится, оказался там как раз вовремя… – вставляет Дэнни и улыбается мне виновато.

– И Дэнни предложил вместе отправиться на вечеринку и тебя ошарашить!

– Кого ты ошарашила, так это Таркина, – хихикаю я. С моей физиономии не слезает радостная ухмылка. Сьюзи, Таркин и Дэнни появились все вместе!

– Знаю. – Сьюзи строит печальную гримаску. – Я-то хотела преподнести ему новость поделикатней.

– В голове не укладывается, что он не догадался. Ты только посмотри на себя!

Вряд ли что-либо могло подчеркнуть ее живот больше, чем это красное платье в обтяжку.

– Ну, Тарки пару раз высказался по поводу моего животика, – рассеянно замечает Сьюзи. – Но я сказала ему, что очень чувствительна к критике, и он прекратил. В любом случае, он уже в порядке. Полюбуйся на него!

Она указывает на Таркина, окруженного компанией оживленных нью-йоркских дамочек.

– Вы живете в замке? – слышится голос одной из них.

– Ну… да. Как правило.

– Вы знаете принца Чарльза? – с выпученными глазами спрашивает другая.

– Играли в поло пару раз… – Таркин озирается, отчаянно ища, куда бы удрать.

– Вы должны познакомиться с моей дочерью, – провозглашает какая-то леди, как тисками обхватывая его плечи. – Она обожает Англию. Она посещала Хэмптон-корт^[11]шесть раз.

– А он импозантный, – произносит негромкий голос у меня над ухом. Я оборачиваюсь: Дэнни смотрит через мое плечо на Таркина. – Он что, модель?

– Кто?

– Эти разговоры, что он якобы фермер. – Дэнни затягивается сигаретой. – Это же трепотня, верно?

– По-твоему, Таркин похож на модель? Мне не удается сдержать рвущийся наружу смех.

– А что? – Дэнни обиженно кривит губы. – Смотрится фантастически. Вокруг него я мог бы создать целую коллекцию. Принца Чарльза – встречал… Руперта Эверетта встречал…

– Дэнни, а ты в курсе, что он традиционной ориентации?

– Конечно, я в курсе! За кого ты меня принимаешь? – Дэнни в задумчивости умолкает. – Но он учился в английском пансионе, верно?

– Дэнни! – Я даю ему тычка. – Привет, Таркин! Удалось вырваться?

– Привет! – Вид у Таркина смущенный. – Сьюзи, дорогая, ты передала Бекки посылку от ее матери?

– Ой, она в отеле. – Сьюзи поворачивается ко мне: – Бекс, мы заскочили к твоим по дороге в аэропорт. Они только об одном и думают! Ни о чем, кроме свадьбы, говорить не могут.

– Я не удивлен, – замечает Дэнни. – Похоже, будет нечто волшебное. Кэтрин Зета-Джонс может съесть собственное сердце.

– Кэтрин Зета-Джонс? – заинтересованно переспрашивает Сьюзи. – Что ты имеешь в виду?

Я цепенею. Дерьмо! Думай!

– Дэнни, – небрежно роняю я, – по-моему, вон там – редактор «Повседневной одежды для женщин».

– Правда? Где? – Голова Дэнни разворачивается по кругу. – Вернусь через секундочку! – Он растворяется в толпе, и я перевожу дыхание.

– Когда мы приехали, они как раз сцепились из-за размеров шатра. – Сьюзи хихикает. – Заставили нас сидеть на газоне, изображать толпу гостей.

Не хочу об этом слышать. Я судорожно глотаю шампанское и пытаюсь придумать другую тему.

– Ты рассказала Бекки, что еще случилось? – спрашивает Таркин, и вид у него внезапно становится очень серьезный.

– Э-э… Нет. Еще нет, – виновато говорит Сьюзи, и Таркин издает глубокий, торжественный вздох.

– Бекки, Сьюзи должна кое в чем признаться.

– Это верно. – Сьюзи с пристыженным видом закусывает губу и смотрит в пол. – Мы были в доме у твоих родителей, и я спросила, можно ли взглянуть на свадебное платье твоей мамы. Мы все им восхищались, а у меня в руках была чашка кофе… И тогда… сама не знаю, как это произошло, но… я пролила кофе на платье.

– На платье? Ты серьезно? – спрашиваю я, боясь поверить в свою удачу.

– Конечно, мы предложили почистить его, – говорит Таркин. – Но я не уверен, что его можно будет надеть. Ты не представляешь, как нам жаль, Бекки. И мы, разумеется, оплатим новое платье. – Он заглядывает в свой пустой бокал. – Можно мне еще?

– Так платье… погублено? – мне просто необходимо удостовериться.