Данный перевод выполнен специально для сайта www.Jrward.Ru. 12 страница

– Тогда я отвезу тебя.

Вин отрыл рот, чтобы возразить, но женщина положила руку на его плечо.

– Что, если приступ повторится, когда ты будешь за рулем?

Когда их взгляды пересеклись, солнечные лучи пробились сквозь плотные облака, и столб прозрачного тепла опустился на них сверху, купая в золотом сиянии.

Джим нахмурился, и поднял взгляд на небеса, ожидая увидеть действо в духе Микеланджело, с рукой Божьей, указывающей на них двоих. Но нет, только небо, солнце, облака… и стая канадских гусей, с криками улетающих на юг.

Джим снова взглянул на пару. То, чего мучительно не хватало во взгляде Вина на Девину во время ужина, нарисовалось прямо сейчас: Вин не отрывал глаз от женщины перед ним, и Джим мог поставить свое левое яичко на то, что если он сейчас спросит парня что-нибудь о том, во что она одета, ее рост или, ну например, ее духи, то получит ответ со стопроцентной точностью.

Джим нахмурился еще сильнее… Что, если он ошибся? Что, если истинным путем Вина была не Девина?

– Пожалуйста, Вин, – взмолилась женщина. – Позволь ему отвезти тебя.

Да черт с ним. Позже будет время поразмыслить об этом. Прямо сейчас нужно доставить Вина домой.

– Давай ключи, дружище.

– Пожалуйста, – побуждала женщина.

Вин так и сделал. Достал связку ключей, точнее, в случае М6, черный брелок и протянул его Джиму.

– Как ты вернешься к байку? – спросил Вин.

Джим похлопал по заднему карману, думая, что вернется на такси… и обнаружил, что был так же вне закона, как и Эдриан. Нет бумажника. А значит – нет ни прав, ни денег на такси. Черт, байк не был зарегистрирован или застрахован.

Выражение Джима ответило за себя, когда Вин засмеялся.

– На твоем Харлее нет номеров. А у тебя нет прав, верно?

– Не собирался заезжать так далеко. Но ты не беспокойся. Я соблюдаю правила дорожного движения.

– На твоей машине механика? – спросила женщина у Вина. Когда он кивнул, она покачала головой. – Стыдно признавать, но я не умею ездить на ручной коробке. Но, может, я могу последовать за вами и отвезти тебя, – она кивнула Джиму, – до дома?

– Вполне сойдет и до сюда.

– Ты вызовешь эвакуатор для мотоцикла? – спросила женщина. – Потому что ты вне закона по всем пунктам.

– Ага. Эвакуатор. Закажу его.

Окей, самое время для прощания наедине.

Вин указал на свою машину.

– Учитывая, что у тебя ключи, может, прогреешь машину?

Джим приподнял бровь.

– Я могу вести себя как твой шофер, но на мне нет кепки и униформы. Так что, если хочешь немного уединения, просто попроси. – Парень повернулся к Марии-Терезе. – Буду ждать тебя у входа в Коммодор.

Она кивнула в ответ.

– Увидимся там.

Вин наблюдал, как парень сел в М6 и закрыл дверь. Мгновенье спустя, завелся двигатель, а из салона донеслась вибрация. Включилось стерео. Мило. Мария-Тереза покачала головой.

– Тебе на самом деле нужно к доктору.

– Станет легче, если я скажу, что приступы происходят с одиннадцати лет?

– Нет.

– Ну, я еще не умер от этого. – Он внезапно подумал о видении, об оружии и звуке выстрела, и изо всех сил постарался не вложить в голос все переживаемое им отчаяние. – Слушай, я не знаю, что происходит у тебя в жизни… – Когда ее лицо напряглось, он не стал заканчивать предложение. – Я понимаю, что владелец клуба всячески оберегает тебя, но только в пределах «Железной Маски». Что, если кто-то проследует за тобой до дома?

– Если бы ты видел мой дом, то понял бы, почему я не беспокоюсь об этом.

Вин нахмурился, думая о том, что она, по крайней мере, подготовлена.

– Обещаю, я не стану совать свой нос в твои дела, но если ты узнаешь, что кто-то преследует тебя, обратись в полицию. Если не сможешь поехать к ним, то попроси своего босса лично уладить проблему.

– Эм… спасибо за совет.

Черт, его бесило это. Если бы только он знал, что сказал ей во время транса, хотя… вот черт, выстрел сказал ему предостаточно, не так ли.

– Где ты живешь? – мягко спросил он.

Она открыла рот, и на какое-то мгновение ему показалось, что она собиралась ответить. Но потом она остановила себя.

– Где конкретно находится Коммодор? На случай, если я отстану от вас, ребята.

Он объяснил ей дорогу.

– Я живу на двадцать седьмом и двадцать восьмом этажах.

– На обоих?

– На обоих.

– Не удивлена. – Он чувствовал, как она снова закрывается от него, обрывая возникшую связь. – Я буду держаться за вами.

Когда она отвернулась, он взял ее за локоть.

– Скажи свой номер мобильного.

Последовала длинная пауза.

– Прости… я не могу.

– Все нормально. Я понимаю. Но у тебя есть мои номера. Пожалуйста, звони. В любое время. – Он отодвинулся в сторону, открывая дверь еще шире, чтобы она могла сесть в машину. Он подождал, пока она не пристегнется, и только потом закрыл дверь. После двух попыток двигатель с хрипом заработал на холостом ходу, и Мария-Тереза взглянула на Вина, будто ждала, когда он направиться к своему «БМВ».

Звук опускаемого стекла М6 заставил Вина выругаться. Как и голос Джима:

– Чтобы я отвез тебя домой, ты должен сначала сесть в машину. Если, конечно, ты не запрыгнешь сразу на передний бампер.

Вин поплелся к «БМВ» и сел на пассажирское сиденье.

– Не теряй ее из виду.

– Не потеряю.

Так и вышло. Джим отлично поладил с М6. Он вел быстро, проворно… но не так шустро, чтобы Мария-Тереза не смогла угнаться за ним.

На фоне играющего классического рока Вину не нужно было объясняться, как он оказался в ресторане с Марией-Терезой. Совсем нет.

– Просто ответь на один вопрос, – сказал Джим, будто читал его мысли.

– Мария-Тереза разговаривала с копами, а также ее босс. – Вин глянул на него. – Они не упомянули о нас, и в дальнейшем не станут.

Джим зыркнул на него.

– Не об этом хотел спросить, но все равно приятно слышать. Что насчет камер безопасности?

– О них позаботились.

– Мило.

– Рано радоваться. Я сказал Марии-Терезе, что в случае опасности или какого-либо давления на нее, ей следует предоставить нас на блюдечке с голубой каемочкой.

– Ответь мне на один вопрос.

– Какой?

– Что ты будешь делать с Девиной?

Вин скрестил руки на груди.

– Просто потому, что я с кем-то позавтракал…

– Чушь полная. И даже не спорь. Что ты будешь с ней делать?

– Почему тебя это волнует? – Последовала длинная пауза. Настолько длинная, что они дважды проехали на красный сигнал светофора.

Ускоряясь после второго, Джим посмотрел на Вина. Его обезоруживающие глаза пылали.

– Волнует, Вин. Потому что сейчас я верю в демонов.

Вин резко повернул голову в его сторону, и Джим, обратив свой взор на дорогу, продолжил.

– Я не шутил, когда говорил, что здесь, дабы спасти твою душу. Хотя, начинаю думать, что неверно все понял.

– Неверно понял?

– Расскажи мне о своих припадках.

– Погоди. Что ты там неверно понял?

– Я не думаю, что тебе суждено быть с Девиной. – Парень медленно покачал головой и посмотрел в зеркало заднего вида. – Моя работа – помочь тебе пережить этот период твоей жизни и оказаться в лучшем месте. И, как я начинаю верить, это значит, что тебе нужно быть с этой женщиной, которая… ага, проехала на красный вслед за нами.

– Тебе следовало остановиться, – рявкнул Вин, схватив зеркало и повернув его так, чтобы увидеть в нем Марию-Терезу.

Она гнала за ними, не отрывая взгляда от М6, брови сосредоточенно напряглись. Губы слегка шевелились, будто она напевала что-то или говорила сама с собой, и ему стало интересно, какой из двух вариантов был верным.

– Так, что там насчет твоих обмороков? – подтолкнул Джим приятеля.

– Тебя это не удивляет, верно? – Вин вернул зеркало в исходное положение. – Слышал когда-нибудь о медиумах?

– Ага.

– Ну вот, я вижу будущее, а иногда еще и говорю во время предсказаний. Есть и другое дерьмо. Ну… вот такие дела. И не думай, что это праздник, отнюдь. Я изо всех сил пытался избавиться от видений, думал, что получилось. Похоже, что нет.

Мощный движок М6 равномерно ускорялся и притормаживал, когда Вин резко сказал:

– Ты заработал сто очков к карме за то, что не смеешься над этим.

– Знаешь что? Я бы от души посмеялся пару дней назад. – Джим пожал плечами. – Сейчас как-то не расположен к этому. Так всегда было?

– Началось в детстве.

– Так… что ты увидел о ней? – Когда Вин не смог заставить себя ответить, Джим пробормотал, – Окей, догадываюсь, что не ужин при свечах или романтическую прогулку по пляжу.

– Едва ли.

– Что там было, Вин? Мне ты можешь сказать. Мы оба увязли во всем этом.

Вин не на шутку разозлился.

– Верно, я показал тебе свои секреты. Сейчас выкладывай свои. Что ты, мать твою, делал…

– Я умер. Вчера днем… я умер, и меня послали обратно, чтобы помогать людям. Ты первый в списке.

Настала очередь Вина смачно заткнуться.

– Похоже, ты тоже выиграл бонусные баллы за отсутствие смеха, – пробормотал Джим. – Скажем так, у нас обоих ситуация «Что за черт?!». Мне нужно спасти твою задницу от тебя самого, и как я уже говорил, у меня возникло предчувствие, что решением является не Девина, а женщина в той Камри позади нас. Так почему бы тебе не перестать пороть эту чушь и не сказать, что ты увидел в том видении… потому что я не горю желанием завалить первое же задание, и чем больше я знаю, тем лучше.

Джим Херон не был похож на бредившего, и, учитывая опыт Вина, когда доходило до всяких странностей, он решил, что мог принять на веру слова парня. Даже если они казались не более реальными, чем… ну чем спиритические трансы, для примера.

– Я увидел… выстрел.

Джим медленно повернул голову.

– В кого? В тебя или в нее?

– Не знаю. Думаю, что в нее.

– Ты когда-нибудь ошибался?

– Нет.

Руки парня сжались на рулевом колесе.

– Вот те на. Ну и дела.

– Звучит так, будто нам есть что обсудить.

– Ага.

Но больше они ничего не сказали. Они сидели плечом к плечу в машине, и Вин не смог проигнорировать метафору, что они вдвоем мчались по одной дороге, и что ждало их впереди – знал один Бог.

Взглянув в зеркало заднего вида, Вин молился, чтобы стреляли не в Марию-Терезу. Лучше в него. Гораздо лучше.

Наконец добравшись до Коммодора, они заехали в подземный паркинг, а Мария-Тереза осталась ждать у входа, и Вин подумал, что это к лучшему: ему бы снова захотелось попрощаться с ней, но хорошего понемножку.

– Мое место – одиннадцатое, вон там.

Когда М6 припарковали, Вин вышел из машины, забрал ключи у своего нового приятеля, и потом их пути разошлись: Джим направился к лестнице, ведущей на улицу.

Вин пошел в противоположную сторону, к лифту, и когда двери широко раскрылись перед ним, он вошел внутрь и развернулся. Джим почти достиг двери, широкими шагами сокращая расстояние.

Вин заблокировал двери лифта от закрытия и крикнул парню:

– Я собираюсь порвать с Девиной.

Джим замер, оглядываясь через плечо.

– Хорошо. Но будь помягче с ней. Она любит тебя.

– Она определенно делает вид, что любит. – Но под всей этой «любовью» крылось что-то лживое… отчасти, именно поэтому он хотел ее: уж лучше иметь дело с холодным расчетом, потому что корысти он доверял больше, чем любви.

Но не сейчас. С ним произошли перемены, перемены, которые не мог контролировать или остановить, и они были вестниками тех видений. Обычно его день состоял на 99% из решения деловых вопросов. Последние двадцать четыре часа? Всего процентов пятьдесят; Его мысли были заняты более важными проблемами… касающимися Марии-Терезы.

– Я свяжусь с тобой.

– Окей.

Вин позволил дверям лифта закрыться и нажал кнопку своего этажа. Он должен поговорить с Девиной, причем нужно покончить с этой волынкой как можно быстрее. Не просто потому, что так будет честно по отношению к ней… у него возникло некое чувство срочной необходимости, не связанное с нежеланием ранить ее чувства.

Тот ужасный кошмар до сих пор преследовал его… прочно укоренился в его мозгу.

На двадцать восьмом этаже лифт издал тихое «дзинь», и Вин вышел в коридор, направляясь к своей двери. Когда он открыл дверь в дюплекс, Девина сбежала по лестнице с широкой улыбкой на лице.

– Смотри, что я нашла, убираясь в твоем кабинете. – Она протянула руки с коробочкой из Рейнхарда на ладонях. – О, Вин! Оно идеально!

Девина кинулась вперед, обнимая его за шею, и ему стало тошно от ее духов еще больше, чем от захвата. Когда она защебетала о том, что ей не следовало открывать коробочку, но она ничего не смогла с собой поделать, о том, как идеально кольцо село на ее палец, Вин закрыл глаза и в воображении увидел отголоски ночного кошмара.

Уверенность зажглась в его груди, неоспоримая, как его отражение в зеркале.

Она была не той, за кого себя выдавала.

Глава 20

Сев в зеленую Камри, Джим наклонился и протянул руку.

– Джим Херон. Подумал, что мы могли бы и познакомиться.

– Мария-Тереза.

Улыбка женщины была легкой, но теплой, и Джим, ожидая услышать фамилию, понял, что называть ее она не собирается.

– Спасибо, что подвезешь, – сказал он.

– Пустяки. Как Вин?

– Для парня, который недавно отключился на парковке, он выглядит нормально.

Джим смотрел на нее, пристегиваясь.

– Держишься? Говорить с копами – дело не легкое.

– Тебе Вин рассказал? Ты знаешь о записях с камер и...

– Да, рассказал, и спасибо.

– Да не за что. – Она включила поворотник, посмотрела по зеркалам и тронулась с места после того, как мимо проехал внедорожник. – Могу я кое-что спросить?

– Валяй.

– Как долго ты спишь с его подружкой?

Джим напрягся в плечах и прищурился.

– Что, прости?

– Позапрошлой ночью я видела, как ты ушел с ней из клуба, а она до этого около часа на тебя пялилась. То же самое прошлым вечером. Без обид, но я довольно часто вижу подобное, так что сомневаюсь, что на парковке вы только за руки держались.

Ну и ну…а она умна. Эта Мария-Тереза умна.

– Что ты думаешь о Вине? – спросил он.

– Не ответишь? Я тебя не виню.

– Какая у тебя фамилия? – Он мрачно улыбнулся, когда воцарилась тишина. – Не ответишь? Я тебя не виню.

Она покраснела, и Джим, выругавшись, смягчился.

– Слушай, извини. Последние пару дней выдались нелегкими.

Она кивнула.

– Меня это не касается, вообще-то.

В чем он не был так уверен.

– Просто из любопытства, что ты о нем думаешь?

Ожидая ее ответа, Джим задался вопросом, с каких это пор он превратился в современную версию Энн Ландерс с болтающимся между ног достоинством? А дальше он начнет делать масочки и гладить свою одежду.

Или даже… стирать ее.

Неважно.

– Ну, во всяком случае, – сказал он, подозревая, что она так и не ответит, – я не так уж и много о нем знаю, но Вин хороший парень.

Она посмотрела по сторонам.

– Как долго вы знакомы?

– Я на него работаю. У него – стройка, а у меня – молоток. Будто Небеса к этому руку приложили. – Джим подумал о Четырех Парнях и закатил глаза. – Буквально.

Когда они подъехали к светофору, она сказала:

– Я не ищу его внимания. Или чьего-либо еще.

Джим взглянул на небо сквозь устремлявшиеся в него небоскребы.

– Не обязательно искать, чтобы найти то, что тебе нужно.

– Я не собираюсь быть с ним, так что… да. Все верно.

Прекрасно. Шаг вперед. Два назад. Вин, казалось, проявляет интерес, но Марии-Терезе до этого и дела нет – хотя ясно, что парень ей нравится, и что он ей достаточно не безразличен, чтобы она волновалась о том, как тот доберется домой.

Они снова тронулись и проехали мимо идущей бок о бок парочки, державшейся за руки. Они не были молоды; они были стары.

Очень стары.

Но старость затронула только их кожу, а не сердце.

– Ты когда-нибудь была влюблена, Мария-Тереза? – тихо спросил Джим.

– Нашел, что у проститутки спрашивать.

– Я нет. Не был влюблен, то есть. Просто стало интересно, была ли ты.

Он коснулся стекла, и старушка это заметила, определенно подумав, что он ей помахал. Когда она подняла свободную руку, он задумался, что, может, все-таки и помахал.

Джим слегка ей улыбнулся, а старушка ответила ему тем же, и затем они отправились каждый своей дорогой.

– Почему для тебя это важно? – произнесла Мария-Тереза.

Он подумал о Вине в том холодном, роскошном дюплексе, окруженном прекрасными безжизненными предметами.

Затем он подумал о Вине, смотрящем на Марию-Терезу, купающуюся в солнечном свете.

В тот момент душа парня была целой. Он изменился. Действительно был живым.

– Это важно, потому что я начинаю думать, – пробормотал Джим, – что любовь может быть всем.

– Я верила в это, – хриплым голосом сказала Мария-Тереза. – Но потом вышла за того, за кого вышла, и всю эту иллюзию ветром вынесло в окно.

– Может, это была не любовь.

Благодаря ее смешку он понял, что находится на верном пути:

– Что ж, может быть.

Они свернули на парковку ресторанчика и подъехали к его Харлею.

– Еще раз спасибо за то, что подвезла, – сказал он.

– Была рада помочь.

Он вышел из машины, закрыл дверь и посмотрел, как она развернулась. Когда Мария-Тереза отъезжала, он запомнил номер автомобиля.

Убедившись, что она уехала, он надел свой шлем, завел байк и выехал с парковки. Учитывая список его преступлений, незарегистрированный Харлей можно было даже не относить к таковым.

Кроме того, сильный ветер, бьющий в грудь и по рукам, снимал стресс и прочищал мозг – но ему стало дурно от того, что обнаружилось. Его следующий шаг был очевиднее некуда, и, хоть он был этому совсем не рад, но порой от дерьма никуда не деться: на нем висели женщина, которой нужно сохранить жизнь, видение Вина о выстреле, и два противных студента, которые теперь мертвы, спасибо пулям. Ситуация требовала информации, и он знал лишь один способ ее получить.

Он не любил торговать собой, но порой приходиться делать то, что нужно… и Джим был готов поспорить, что об этой мантре Мария-Тереза тоже знала не понаслышке.

Как только он свернул на подъездную дорожку к своей хате, из-под грузовика выполз Пес и радостно заковылял к мотоциклу, провожая его до гаража. Сняв шлем, Джим наклонился для подобающего приветствия, и Пес быстро замахал хвостом, чудо, что парнишка вообще удержался на лапах.

Так странно, что дома его кто-то ждет.

Джим подхватил Пса, перекинул его через руку и поднялся по лестнице. Зайдя внутрь, он гладил его, пока не нашел свой мобильник на незаправленной постели.

Сидя на матрасе, чувствуя, как маленькое теплое тельце Пса свернулось около его бедра, Джим долго и упорно размышлял, прежде чем набрать номер. Казалось, будто он ступил в прошлое, и от воспоминаний о нем ему стало плохо, что было довольно-таки интересно.

Боже, он пытался начать здесь все заново?

Осмотревшись, Джим увидел все глазами Вина: две кучки одежды, двуспальная кровать, удобной разве что двенадцатилетнему, мебель, на которой повсюду стояли штампы «Доброй Воли», и на потолке всего одна лампа с трещиной на плафоне.

Не совсем подходит для «начать все заново», но, опять же, по сравнению с тем, где он был и что делал, считается и сон на лавочке в парке.

Джим прожигал взглядом телефон, ему был ясен исход разговора, если на другом конце провода старый знакомый голос.

Но, тем не менее, Джим набрал одиннадцатую цифру и нажал кнопку вызова.

Когда прекратились гудки, но голосовая почта не включилась, он произнес всего одно слово:

– Захария[102].

В ответ раздался лишь смешок человека, которого невозможно удивить, не в этой жизни.

– Ну и ну… никогда не думал, что снова услышу это имя.

– Мне нужна информация.

– Да что ты говоришь.

Джим сильнее вцепился в мобильник.

– Нужно всего лишь отследить номерной знак и личность установить. Да ты и в гребаном сне это сделать можешь, дерьма ты кусок.

– Да, именно так и надо просить, чтоб я что-то для тебя сделал. Безусловно. Из тебя изумительный дипломат.

– Иди на хер. Ты мне должен.

– Да ну?

– Вот именно.

Воцарилась тишина, но Джим знал, что собеседник оставался на линии: те спутники, которые правительство использует для таких людей, как его бывший босс, были достаточно мощными, чтобы поймать сигнал в самом, блин, центре Земли.

Снова раздался тихий смех.

– Прости, старый друг. Есть закон о сроках на долги, и твои прошли. Больше мне не звони.

Телефон умолк.

Джим с минуту смотрел на него, а затем бросил обратно на кровать.

– Кажись, это тупик, Пес.

Боже, что если Мария-Тереза какая-нибудь мошенница, и Вина просто развели?

Растянувшись на смятых простынях, он устроил Пса у себя на груди, потянулся к небольшому столику и нащупал пульт от ТВ. Поглаживая жесткую шерстку Пса, Джим направил пульт на крошечный телевизор напротив изголовья кровати, и большой палец завис над красной кнопкой с надписью «ВКЛ».

Помощь мне бы не помешала, парни, подумал он. Что мне со всем этим делать?

Он нажал на кнопку, и на стеклянном экране появилось изображение, превращаясь в четкую картинку. Парень в костюме вел женщину в длинном красном платье от лимузина к реактивному самолету. Он не узнал фильм, но, учитывая, что последние двадцать лет своей жизни он провел в основной части военных сил, времени на хождения по чертовым кинотеатрам было не так уж и много.

А когда смысл до него наконец-таки дошел, Джиму пришлось засмеяться. Очевидно, в «Красотке» шла речь о том, как проститутка и бизнесмен влюбились друг в друга. Он глянул на потолок:

– Кажись, в первый раз я все не так понял, да, ребята?

***

Тем вечером, когда Мария-Тереза зашла в Собор Святого Патрика, ее почти не слушались ноги, и проход до алтаря казался длиннее на милю. Когда она проходила мимо капеллы святых, направляясь к исповедальне, то остановилась у четвертой ниши. Фигуру благочестивой Марии Магдалены в полный рост сняли с пьедестала: несомненно, статую из белого мрамора забрали, чтобы очистить от пыли и осадка от ладана.

Разглядывая на пустое место, Мария-Тереза осознала, что окончательно решила уехать из Колдвелла.

Слишком много всего накопилось. Просто в ее жизни был не тот период, когда она могла увлечься мужчиной, а это уже случилось с Вином. Если не брать в расчет тех мертвых студентов, больше времени, проведенного с ним, пойдут ей только во вред, и она была свободна, способна в любой момент отправиться в путь…

Она напряглась, услышав скрип двери позади себя, но, когда оглянулась, рядом никого не оказалось. Как обычно, церковь и все скамьи в ней в основном были пусты – впереди молились две женщины в черных вуалях, а сзади на коленях сидел мужчина в бейсболке «Ред Сокс».

Пока она продолжала идти по проходу, тяжесть решения относительно отъезда из Колдвелла мучила ее. Куда она подастся? И сколько денег уйдет на то, чтобы придумать другую личность? И работа. Как с ней быть? В подобном бизнесе Трэз один такой, и «Железная Маска» была единственным местом, где она могла заниматься тем, чем занималась.

Вот только, как оплачивать счета?

Перед двумя исповедальнями стояла пара человек, поэтому ей приходилось ждать вместе с ними, один раз приветственно улыбнувшись, а затем отводя взгляд. Именно так все и проходит. Согрешившие не хотят разговаривать перед исповедью, и Марии-Терезе стало интересно, повторяют ли они мысленно свою речь так же, как и она.

Каковы бы ни были их проблемы, она посчитала, что может переплюнуть их в греховности. На раз-два.

– Привет.

Обернувшись, она узнала парня из молитвенной группы. Он был молчаливым, как и она, постоянный присутствовал, но редко открывал рот.

– Привет, – сказала она.

Он кивнул и уставился в пол, скрестив руки и прижав их к себе. Не понятно почему, но она заметила, что от него пахло ладаном, какой используют в церкви, и этот сладкий дымчатый запах ее успокаивал.

Они вместе сделали два шага, когда кто-то зашел внутрь… затем еще два шага… а следующей будет Мария-Тереза.

Когда из-за толстой бархатной шторки вышла женщина с покрасневшими глазами, настала очередь Марии-Терезы, и она на прощанье улыбнулась парнишке из молитвенной группы, прежде чем ступить в кабинку.

Когда она закрыла шторку и села, деревянная панелька отъехала в сторону, и по другую сторону разделявшей их медной перегородки показался профиль священника.

Перекрестившись, она тихо сказала:

– Простите меня, Отец, ибо я согрешила. Два дня прошло с моей последней исповеди.

Она замолчала, потому что хоть и проговаривала эти слова много, много раз, произносить их все еще было трудно.

– Говори со мной, дитя. Облегчи душу.

– Отец, я… согрешила.

– Каким образом.

Будто бы он не знал. Но смысл исповеди в озвучивании своих злодеяний; без этого не может быть ни отпущения грехов, ни облегчения.

Она прокашлялась.

– Я… была с мужчинами вне брака. И прелюбодействовала. – Потому что на некоторых из них были обручальные кольца. – И… я произносила имя Господа всуе. – Когда увидела, как Вин упал на землю около ресторанчика. – И я…

Прошло какое-то время, прежде чем список подошел к концу, и профиль священника серьезно кивнул, когда она замолчала.

– Дитя мое… несомненно, ты знаешь ошибочность своих путей.

– Я знаю.

– И прегрешения против путей Божьих не могут остаться…

Священник продолжал говорить, Мария-Тереза закрыла глаза, принимая каждое его слово близко к сердцу. Боль от того, как глубоко она погрязла в грехах и того, что делала с собой, сжала ее легкие, вышибая из них весь воздух.

– Мария-Тереза.

Она встряхнулась и посмотрела на перегородку.

– Да, Отец?

– … и поэтому я… - Священник остановился. – Простите?

– Вы назвали меня по имени?

На его профиле появился хмурый взгляд.

– Нет, дитя мое. Не называл. Но за твои прегрешения, я постановляю…

Мария-Тереза огляделась, хотя кроме деревянной панели и красной бархатной шторки смотреть тут было не на что.

– ... te absolvo a peccatis tuis in nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen[103].

Опустив голову, она поблагодарила священника, и, после того, как он закрыл перегородку, глубоко вздохнула, подняла сумочку и вышла из кабинки. Из соседней доносился голос другого грешника. Тихий. Приглушенный. Совершенно невнятный.

Когда она снова шла по проходу, паранойя заставила ее окинуть взглядом собор. Две женщины с вуалями сидели на прежних местах. Молившийся мужчина ушел, но двое других заняли его место.

Ей было невыносимо оглядываться, задумываться, слышала ли она свое имя и беспокоиться о том, следили ли за ней. Но с тех пор, как сбежала из Лас-Вегаса, она была настороже, даже слишком, и ей казалось, что так будет всегда.

Выйдя на улицу, Мария-Тереза побежала к своей машине и спокойно вздохнула только тогда, когда закрылась в ней. Впервые Камри завелась с первой попытки, будто адреналин девушки передался двигателю, и она поехала в клуб.

К тому времени, как она заехала на парковку «Железной Маски» и вышла из автомобиля со своей сумкой, паранойя извела ее до чертиков. Никто за ней не ехал. Не было теней, желающих убить ее. Ничего, выходящего за рамки обычного…

Ее взгляд метнулся к переулку, где нашли тела… и она тут же вспомнила, почему все время волновалась.

– Как ты?

Мария-Тереза так быстро обернулась, что ударилась о свою сумку. Всего лишь Трэз, который ждал ее у задней двери.

– Я… в порядке. – Он прищурился, но Мария-Тереза лишь подняла руку. – Не начинай. Не сегодня. Я знаю, ты хочешь как лучше, но прямо сейчас у меня нет на это сил.

– Ладно, – пробормотал он, делая шаг назад, и уступая ей дорогу. – Предоставлю нужное тебе пространство.

К счастью, он сдержал свое слово, оставив ее у раздевалки, чтоб она могла переодеться. Оказавшись в своей ужасной униформе, поправив волосы, намазав веки тенями и накрасив губы, она пошла по длинному коридору, ведущему к самому клубу, полностью отстранившись от того, кем была и где находилась.

Держась в стороне от толпы, она быстро нашла клиента. Мимолетный зрительный контакт, немного вильнуть бедром, легкая улыбка, и у нее появился первый кандидат на ночь.

Парень был полнейшим гражданским. Другими словами - он бы неплохо выглядел где угодно, кроме «Железной Маски». Шесть футов ростом, каштановые волосы и карие глаза, пахло от него «Eternity for Men» от Кельвина Кляйна – приверженец классики, из чего следует вывод, что он не был таким уж мягким, но, по крайней мере, имел достаточно хороший вкус. Милая одежда, но не слишком, и он не был окольцован.

Разговор о деле был неестественным и неловким, и он постоянно краснел, из чего становилось ясно, что он не только никогда не занимался сексом за деньги, даже в мыслях не было.

Добро пожаловать в клуб, подумала она.

Он последовал за ней в одну из уборных, и, в характерном искажении действительности, Мария-Тереза будто отделилась от тела и была на два шага позади, наблюдая, как они исчезают за закрытой дверью.

В тесной приватной ванной Мария-Тереза взяла предложенные им деньги, засунула их в потайной карман своей юбки, и шагнула к нему, ее тело было холодным, как лед, рука дрожала, когда она задела его. Изогнув губы в поддельной улыбке, она приготовилась к его прикосновениям, заставив свое тело оставаться на месте, молясь, что ее самоконтроля будет достаточно, чтобы не выбежать отсюда с криками.