Сыновья Бога белого и черного 3 страница

Шаманка, превратившись в ястреба, поднялась и села на край облака. Вилюйский шаман, ища своих противников, стал озираться и поднял глаза вверх. В этот момент ястреб, сидящий на краю облака, осквернил его в оба глаза. От этого шаман лишился зрения.

Затем шаманка попыталась совершить камлание, чтобы извлечь снизу Душу брата, но тот оттуда сказал ей, чтобы не трудилась напрасно.

— Ты не сможешь добраться до меня и не вытащишь, ибо твой голос слышен здесь не громче, чем комариное жужжание.

Конечно, шаман умер.

***

Жил еще один шаман по имени Ёлкён-Бырайыа, предок Ольтекского наслега. По рассказам, он был кровожаден и умертвил многих шаманов. Для этого было достаточно, чтобы он плохо подумал о них. Поэтому все шаманы того времени относились к нему враждебно.

Однажды объединились Духи «абаасы» девяти шаманов и стали нападать на него. Они принимали разные образы: становились медведями, волками, собаками, иногда боролись с ним в образе быка и т.д. Так как их было много, они стали одолевать того шамана. Поэтому он, точнее, Дух шамана, вынужден был обратиться в бегство. Дух его, превратившись в птицу, полетел на Лену и дальше вниз по ней. Злые Духи девяти шаманов тоже превратились в птиц и погнались за ним.

Передний шаман, направляясь вниз по Лене, вдруг заметил огонь шаманского глаза величиной не менее полного месяца. В том районе жил один тунгусский шаман по имени Баахынга, дочь которого была страшной и сильной шаманкой. Звали её Сангаар-Удаган. Тот огонь исходил от ее глаза.

Прилетев к этой шаманке, Дух Ёлкён-Бырайыа обратился к ней со слезной мольбой:

— Вот за мной по пятам гонятся злые Духи девяти шаманов. Спаси! Запрячь в широком просторе своем, заткни в узкой щели твоей!

Удаганка вняла просьбе и скрыла его, а тех шаманских бесов, что гнались за ним, уничтожила.

Настал момент, когда Ёлкён-Бырайыа должен был отправиться домой, но преж­де состоялся разговор с шаманкой.

— Я спасла тебя от неминуемой гибели. Чем же ты думаешь отблагодарить меня?

— Что бы ты сама хотела получить от меня?

— Три раза по девять людей и столько же голов скота определенной масти.

— А в каком месте я должен приготовить все это? — справляется шаман.

— Я бы хотела сама прибыть в твои края. У меня сильное желание обозреть эти места. Но вот скажи, найдется ли у вас такое дерево, которое могло бы выдержать мою тяжесть, если я на него сяду? — спросила удаганка.

— Да, имеется! Между двумя озерами Харбаджаайы и Батыгыччыма есть высокий мыс, на нем растет огромное дерево, которое у нас слывет под именем Почтенная листвень. Это дерево могло бы выдержать твою тяжесть. Но, однако, ты должна сообщить, когда, к какому времени выедешь, чтобы я приготовил все нужное.

— Ну вот и хорошо! Я прибуду к тебе в красное полнолуние девятого месяца (т.е. в январе на следующий день после полнолуния, когда месяц к началу ущерба, по понятиям якутов, всегда показывается на горизонте в виде огромного красного диска. Эта пора считается урочным временем злых Духов).

Условившись так, они разошлись.

К назначенному времени шаман приготовил все обещанное — три девятки людей и скота излюбленной Духами масти.

В красный ущерб девятого месяца удаганка Сангаар прибыла в назначенное место, а шаман там ее встретил. Прилетела птица такой огромной величины, что заслонила собой солнце и небо. Прилетев, она одним ударом ноги сломала верх­нюю половину почтенной лиственницы и села на толстый обломок дерева. Тут она поела все приготовленное — по три девятки людей и скота. Дарами она осталась довольна. Но вот они распрощались, и птица собралась в обратный путь.

Поднимаясь от дерева, она оттолкнулась от него с такой силой невероятной, что остаток ствола вывернулся с корнем. Благодаря этому сила ее взмахов ослабела, и она неожиданно снизилась до самой земли. Ее крылья ударились в правый и левый мыс речки, которая тут протекала. Упершись в эти мысы, она отпрянула от земли и полетела дальше. Когда старуха (шаманка-птица) перелетела через озеро Бытыгыччима, вдруг оторвался ее игольник и упал в озеро. Это место, где упал ее игольник, до сих пор никогда зимой как следует не замерзает. Только при очень сильных морозах чуточку покрывается тонкой ледяной пленкой.

— Ну вот, Рыбья Кость, пора нам уже спать, — сказал Алтай Кам. — Скоро ты будешь рассечен Духами, обретешь видение. И сам сможешь увидеть Кут и Сюр. Энергию удачи и силу жизни, и тогда ты сам сможешь делать все то, о чем я тебе рассказал.

Во сне Рулону приснилось, как он идет в удивительном мире, где вместо деревьев и травы были причудливые кристаллы, похожие на кораллы с веточками и листьями. Они переливались яркими цветами радуги. Он шел, а чудесные каменные цветы все мелькали и мелькали, появляясь и исчезая на его пути.

Тут он понял, что спит и видит сон. Он был осознан во сне. Он видел, как одни картины сна сменяются другими. Внезапно он понял, что и вся наша жизнь такой же сон, только с постоянным продолжением, как фильм «Санта-Барбара». Что явь, что сон текут из будущего в прошлое. Внезапно он оказался в каком-то темном пространстве, где не было ничего, и даже его самого. Однако он как-то осознавал, что он есть. Вскоре эта темнота оказалась ослепительным светом. Тогда он понял, что стал осознанным в мире без сновидений, в мире Тенгри.

ЧАСТЬ 3. ТРОПА ПОСВЯЩЕНИЯ

Поиск смерти

Холодные капли упали на его лицо. Открыв глаза в темноте, он сперва не мог понять, где очутился. Подняв руку, он уперся ей в деревянный потолок. Судорожно начав ощупывать все вокруг, он осознал, что находится в каком-то деревянном ящике. С леденящим ужасом к нему стало приходить понимание, что это гроб, что его похоронили. Он стал отгонять от себя эту навязчивую мысль. Может, надо мной просто пошутили?

Но что-то внутри его подсказывало, что это не так, что он действительно лежит под землей. От леденящего страха он дико завыл и стал колотить в крышку гроба: «Откройте, откройте!» Но услышать его было некому. Земля поглотила его вопли. От этого леденящий ужас еще более охватил его существо. Судорожно вспоминая, как же это могло получиться, он припомнил, как стоял вместе со Святогором у идола и старец сказал:

— Ты должен умереть, чтобы переродиться. Готов ли ты?

— Да, конечно, я давно этого ждал, — ответил Рулон.

Тогда он не предполагал, что это может быть так жутко и неожиданно. Он лег, попытался расслабиться, но тут же почувствовал, как что-то ползает по его ногам. Он попытался это стряхнуть, но оно продолжало ползать.

Руками до ног дотянуться было невозможно. Он начал ощупывать пространство и обнаружил вокруг себя какие-то предметы. Внезапно он понял, что это кости. Рядом с ним лежало что-то округлое и гладкое — это было похоже на человеческий череп. Ужас и омерзение охватили его еще больше. «Зачем, зачем сюда положили все это?» — судорожно думал он. В голове все крутился голос Святогора: «Ты должен умереть!»

«Ведь не тело должно умереть, ложная личность — весь комплекс выдуманных представлений о себе, которые я накопил за жизнь, все мнения и оценки, вся привязанность к памяти о людях и событиях, что были со мной в прошлом. Только тогда можно стать новым, только тогда можно получить рождение свыше», — лихорадочно соображал Рулон.

Он вспомнил, как Святогор привел его в древнюю пещеру, где жили наши предки в каменном веке. На стенах пещеры были сделаны наскальные рисунки мамонтов, бизонов и каких-то человечков в шлемах с антеннами.

— Что это такое? — спросил Рулон. — Инопланетяне, что ли?

— Да, — ответил Святогор. — они принесли на Землю разум и вселили его в существ, которые раньше жили как звери, и с той поры эти существа стали людьми — появилась пещерная цивилизация. Инопланетяне построили здесь свои Храмы, в которых они поклонялись Вселенскому Разуму. Эти Храмы стоят до сих пор и известны нам как пирамиды в Египте и Америке, Стоунхендж, Аркаим и другие гигантские сооружения. Но вскоре инопланетяне покинули Землю и стали наблюдать за ее развитием с воздуха, из своих НЛО. Но поскольку они дали человеку очень немного разума, то он скоро стал для него проклятием. Только немногие люди от рождения имеют больше ума, и они становятся великими среди людей. Однако древние жрецы разработали методы развития и превосходства разума, которые начинаются с того, что человек должен умереть и родиться заново новым человеком, без предрассудков и привязанностей.

— Но зачем нужно рождаться снова? — спросил Рулон. — Разве нельзя с детства правильно воспитывать человека?

— Дело в том, — ответил Святогор, — что в детстве ребенка воспитывают ме­ханически, несознательно, и как бы ни было хорошо такое воспитание, оно развивает человека без его участия. Истинное воспитание должно быть уже самостоятельным, но к тому времени человек становится уже взрослым. К тому же многие люди воспитываются дураками, и поэтому их воспитание желает лучшего.

Взяв две кости мамонта Святогор стал кружиться с ними вокруг костра и ритмично бить в них.

— Вот первый музыкальный инструмент древних, при помощи которого люди входили в транс и соединялись с миром Богов.

Рулон тоже взял две кости и стал стучать в них в том же ритме, пританцовывая по кругу вокруг огня. Он тоже стал входить в транс. Внезапно увидел густой темный лес, в нем поляна, закрытая высокими деревьями от света солнца. На поляне стояла маленькая изба на четырех высоких столбах. Он подошел к ней и по лестнице поднялся к двери. Открыв ее в полутьме, он обнаружил лежащий там скелет и в ужасе бросился прочь, но, не сумев спуститься, упал. Из открытой двери избушки высунулся скелет и полетел на Рулона. Не отрывая от него взгляда, крича от ужаса, Рулон пополз, как таракан. Но тут скелет упал на землю и превратился в старуху, которая рассмеялась своим глухим голосом.

— Что, Рулон-дурак, испугался меня, а я Баба Яга — хранительница входа в подземный мир. А это моя избушка на курьих ножках. В таких лабазах раньше хоронили мертвецов, и такие дураки, как ты, приходили и тревожили их, чтобы покойники-предки помогли им проникнуть в подземный мир Кащея, в котором они искали смерть, чтобы переродиться из дураков в богатырей-царевичей. Скоро и ты попадешь в этот мир, но посмотрим, выйдешь ли? — расхохоталась старуха.

Видение исчезло. Рулон, поеживаясь, лежал в гробу в обществе скелета.

— Вот я и здесь, но что будет дальше? Как я умру и перерожусь? — подумал он.

Гладкий череп, лежащий рядом с ним, показался ему головой той Бабы Яги, которую он увидел в своем видении. «Наверное, он здесь, чтобы помочь мне соприкоснуться с миром мертвых, провести меня по нему», — догадался он.

В ночном небе горели яркие звезды. Святогор затопил баню и, выйдя из нее, сел рядом с Рулоном возле идола.

— Вот они, роженицы, — указал он на созвездие Большой и Малой Медведицы.

— А что они рождают? — спросил его Рулон.

— Рождают они Души. Большая — Душу Силы. А Малая — Душу Полета, которые приходят из небесного мира Прави и вселяются в младенца. Сварог же дает человеку вечный Дух. И вот с этими тремя человек появляется в нашем земном мире Яви, чтобы по окончании его срока жизни перейти в мир Нави — под землю, где он продолжит делать то же, что делал и на Земле.

В мире Яви к каждому человеку приставлены берегини — добрые Духи, которые охраняют его в жизни. Но из мира Нави в мир Яви часто выходят упыри — умершие. И все, к чему они прикасаются, получает метку смерти. Такого человека, который встречается с ними, могут подстерегать утраты, болезни и даже гибель. Вот почему хоронить мертвецов нужно осторожно, чтобы через них не соприкоснуться с миром Нави.

В то время, пока мертвец лежит три дня до захоронения, в доме занавешивают черным зеркала, потому что в полумраке можно увидеть его тень в этом зеркале и соприкоснуться с миром Нави. Вот и ты можешь посмотреть в зеркало, чтобы увидеть их. Колдуны вырывают могилы и подкладывают могильную кость своим жертвам. И тогда к ним приходит упырь, кость которого они подложили, и начинает утягивать их в мир Нави. Но, если человек жаждет стать богатырем, сверхсуществом, он должен искать смерти. Чтобы все старое, человеческое, умерло в нем, все привнесенное внеземным разумом. И тогда он ищет смерть, чтобы она унесла все ложное в нем. И для этого он идет на могилы. Я и сам получил новое рождение на могиле волхва Пересвета, на которой я лежал 40 дней и 40 ночей, пока не обрел дар общения с Богами.

— В каком же мире живет Сварог? — спросил Рулон.

— Вот идол, — указал рукой Святогор, — у него три уровня — это три мира, а над ними голова идола — это и есть Сварог, который в этих трех мирах и вне их.

Первоначально был Великий молочный океан с кисельными берегами. Из этого молока сгустился, створожился мир. Молоко есть мир Прави — мир Кос­мического закона, гармонии. Молоко створаживающееся — это мир Яви, вечно формирующийся, растущий. А осевший на дно творог — мир Нави, мертвый, застывший. У головы Сварога четыре лица — по четырем сторонам света, а это означает, что он присутствует во всем, но ограниченный разум инопланетян, навязанный человеку, понять этого не может. Камень, дерево, зверь — все они Боги, все они растворены в окружающем мире, все интуитивно постигают реальность, видят Духов и иные миры. Человек же всего этого лишается, когда его учат говорить, он видит лишь то, что его научили видеть. И вот поэтому наши предки, чтобы избавиться от этого ига, снова сливались с природой, поклонялись грому, ветру, дереву, реке, чтобы слиться с ними. И снова обрести то подлинное видение, которое было у человеческих существ до инопланетного нашествия.

— А вот и банька натопилась. Баня это не место, где просто моются — это молитвенное место, где люди поклоняются Сварогу. Обнажаясь, оставаясь только в том, в чем их создала природа, сбрасывая все лишнее, наносное, все выдуманные проблемы и омывшись, смыв водой все вредные накопившиеся за день эманации и нервные напряжения. А пар и высокая температура затем помогают войти в состояние транса и увидеть мир Прави и Нави, недоступные видению, затемненному разумом. А затем в холодную воду. И в этот момент даже у самых закоренелых умников выключаются все мысли, и они могут узреть свою истинную природу правнуков Сварожьих.

Зайдя в предбанник, Рулон увидел вырезанное из дерева изображение старца.

— Это Сварог, — пояснил Святогор и, положив ладонь правой руки на грудь, а ладонь левой руки на низ живота, начал молиться. — о прадед, о дуб, о сноп, о Сварог, сотворивший людей в бане из пота на вехоте своем! Помоги нам, праведникам твоим, очиститься здесь, в храме твоем, чтоб узрить истинную природу твою ведения и благости.

Рулон, сложив руки как Святогор, вторил молитве. Помолясь и раздевшись, они вошли в баню, где уже стоял сильный жар. Святогор плеснул на камни воды, и все пространство окутали густые клубы пара так, что очертания предметов в бане стали прозрачными.

— Вот такими туманными были вещи в мире Прави, — сказал Святогор, — пока не воплотились в Яви. В туман они и уходят — в мир Нави. Почаще смотри в туман, чтоб понять, как все призрачно. Не думай, что все, как ты видишь, верно. Нет, все призрачно, все быстро меняется и никогда не стоит на месте. Ну а теперь давай я попарю тебя березовым веничком. Ложись на полати, и пока я буду парить тебя, ты старайся чувствовать тело и ни о чем не думай, гони все мысли, чтоб только чувствовать себя и окружающий мир.

Рулон лег, а Святогор принялся охаживать его своим веником. Первые удары показались Рулону болезненными, но затем он привык и сосредоточился на теле. При этом его голова прояснилась, он стал лучше чувствовать свое тело и слышать все окружающие звуки: треск сучьев в очаге, шипение капель, случайно попавших на камни, свист и удары веником. Попарившись, они сели на полатях.

— Теперь пребывай в этом безмолвном состоянии, и постарайся увидеть мир Сварога.

Рулон сидел распаренный на полатях, держа свою голову пустой. И только медленно вдыхал влажный горячий воздух. То ли от высокой температуры, то ли от отсутствия мыслей он отключился от реальности. И внезапно он увидел, как яркая молния, осветившая полнеба, ударила в огромный ветвистый дуб, росший посреди поля, усеянного стоящими на нем снопами. Дуб вспыхнул от ударившей в него молнии, из этого пламени появился старик в длинной русской рубахе до пят, с большой белой бородой до колен. В руках он держал длинный посох с закругленной рукоятью.

Рулон сразу понял, что это Сварог. Своим громовым голосом он произнес:

— Время, пространство и реальность порождены ограничением того ума, коим наделили тебя. Отбрось ум, и ты увидишь мир истинно. Ум должен умереть, чтоб ты ожил, чтоб проснулся от спячки.

— Но как же я без ума? — воскликнул Рулон в полном недоумении и тут же очнулся на полатях.

— Ну что, совсем тебя сморило? — рассмеялся Святогор.

— Да. Я видел ... — начал рассказывать Рулон.

Святогор остановил его жестом руки.

— Не нужно, потом расскажешь. А сейчас давай-ка окунемся в холодную воду.

Они вышли из бани и бросились в показавшуюся им ледяной воду небольшого озерка. Рулон нырнул с головой, медленно всплывая, он смотрел в воду. Мыслей не было, новое безбрежное видение реальности открылось ему.

***

Казалось, стало нечем дышать. Рулон перевернулся в гробу и лег на бок. Он представил, как сдохнет здесь и потом его найдут в гробу всего скрюченного с растопыренными, скребущими гроб пальцами, выпученными глазами и высунутым языком. От этих мыслей стало жутковато. В голову, как перед смертью, стали приходить воспоминания прошлого, медленно затягивающие его энергию в преисподнюю.

***

«КамАЗ» быстро ехал по Чуйскому тракту. Рулон сидел рядом с шофером и постоянно вспоминал слова Алтай Кама.

— Теперь, Рыбья Кость, предстоит тебе изучить и русское язычество. Здесь, недалеко от Белухи, есть древнее поселение язычников, которые замаскировались под старообрядцев. Еще с древних времен страшного крещения Руси в Киеве огнем и мечом они стали уходить все дальше на восток, покуда не дошли до Алтая, где православная церковь еще не добралась до еретиков, чтоб покарать их и искоренить истинно русское учение, заменяя его греко-еврейским аскетизмом, оказавшимся очень пагубным для русского народа и приведшим его к октябрьской катастрофе.

В глухой тайге рядом с древней пещерой, в которой жили люди во времена счастливого каменного века, они построили идола и капище вокруг него. Выходя как бы на охоту, они приходили туда, чтобы славить Сварога и других Богов — его детей и внуков.

Пока они ехали, шофер рассказал Рулону, что недавно вывез с Алтая геолога с женой, которых чуть не убили алтайцы. Оказывается, этот геолог воспользовался алтайским гостеприимством, сам не желая достойно ответить на него.

Когда их геологическая партия расположилась недалеко от удаленного алтайского поселения, где местные жители промышляли охотой и разведением маралов, геолог подружился с алтайцем. И тот, согласно обычаю, пригласил его в свой дом. После того как они выпили и закусили, алтаец уложил его спать с собственной женой. Жену там принято предоставлять всем постояльцам, при этом алтайцы часто хвалятся: «Этого ребенка мне сделал тот, а этого — этот».

И все было бы хорошо, но вскоре к геологу приехала его жена, и алтаец тоже собрался в гости, чтоб сделать ребенка на память другу-геологу. Придя в гости, он выпил и закусил. И вот наступила ночь. Его убеждали, что у русских нет такого хорошего обычая. Он не мог этого понять и стал очень недружелюбно и агрессивно настроен. Так что русским геологам пришлось поспешно уехать оттуда.

Слушая этот рассказ, Рулон подумал, что этот обычай алтайцев очень мудрый с позиции природы, ибо он позволяет наиболее быстро осуществлять обмен генофондом и рождать здоровое и сильное потомство. Видимо, в силу этого обычая у алтайцев считается, что род идет по женской линии и что свою силу ребенок получает именно от рода матери.

Позднее Рулон узнал у язычника Святогора, что древние славяне имели свой взгляд на семью. Их семья состояла из сообщества нескольких мужчин и женщин, которые имели друг с другом ритуальные сексуальные взаимодействия по сложной схеме, в которой был предусмотрен даже временный целибат для восстановления и накопления энергии.

Сексуальные взаимодействия могут быть самыми разными, и римская моногамия просто является одной из них. Однако люди настолько зациклены на внушенных им представлениях, что не могут воспринимать жизнь по-другому. И всю дорогу душат себя этой зацикленностью на внушенных им установках.

Избранник Духа

Ослепительный белый снег скрипел под лыжами. Вокруг стояли высокие ели и кедры. С огромными белыми лапами, с которых при одном только прикосновении ветра падал сверкающий снег.

Рулон ехал по тайге уже третий день. Он ехал в поисках шаманского поселения, где должен был пройти последнее посвящение. Но уже в который раз ему так и не удалось найти шаманскую юрту. Видно, не хватало личной силы. Он потрогал на своей груди талисман, подаренный Шри Джнан Аватаром Муни и, почувствовав божественную
виб­рацию, продолжил свой трудный путь. Внезапно с огромного дерева с шумом сорвалась большая черная ворона и, громко хлопая крыльями, пролетела над головой Рулона. За ней летело еще две, заполняя тишину своим резким карканьем. Осмотревшись кругом, он увидел рыжую белочку, ловко взбирающуюся по толстому стволу высокого кедра. На мгновение она остановилась и посмотрела вниз. Рулону даже показалось, что она смотрит на него. Понаблюдав еще минут пять за жизнью лесных обитателей, он отправился дальше.

***

Рулон все ехал на лыжах по тайге. Солнце клонилось к закату. Нужно было сделать привал на ночь. Остановившись в уютном месте с хорошей энергией и расчистив снег, он, наломав веток, разжег большой костер.

***

Костер догорал, Рулон сгреб все угли в одно место и расчистил землю. Она уже успела прогреться, и от нее поднимались легкие клубы пара. Нарубив еловых лап, он наложил их на эту теплую землю, приготовляя себе ложе для ночлега. Оставив маленький костерок, он лег на это ложе, соорудив небольшой шалаш, и быстро погрузился в сон. В сновидении к нему явилась прекрасная девушка в традиционном алтайском одеянии.

— Я Умай — Богиня Земли. Я языческая мать твоих предков, я — Мать-Сыра земля, возьми ж меня и владей мной. Я твоя, — с этими словами она скинула свое одеяние и предстала нагой перед Рулоном.

Они стояли вдвоем на свежевспаханном поле. Умай протянула к нему руки, и ее волосы внезапно распустились из тугих кос и покрыли все ее тело до пояса.

— Догони же меня! — крикнула она и, быстро повернувшись, побежала.

Рулон бросился за ней и обнаружил, что он является огромным быком. Он долго бежал по этому бескрайнему полю, пока не овладел ей прямо на мягкой, слегка влажной земле. Войдя в ее лоно, он почуял могучую силу, входящую в него, — силу самой земли.

Очнувшись, он понял, что это знак его удачи, что сегодня он найдет стойбище шамана. Рулон лежал, смотря в небо. В нем виднелась Полярная звезда, просвечивающая через ветки шалаша. Вскоре забрезжил рассвет, и путник стал собираться в дорогу.

— Умай, Умай! — повторял он. Хозяйка тайги является охотникам перед удачной охотой, поэтому, собираясь в лес, они несколько дней не спят с женами, чтоб накопить силу и совокупиться с Умай, дающей удачу.

Встав на лыжи, посланник Ашрама побрел по пробуждающейся тайге, которую уже хорошо освещало холодное зимнее солнце.

Древние охотники знали истину. Они понимали, что пустая трата сексуальной энергии приведет к невезению, а накопление силы и направление ее на свою цель принесет удачу. Однако, несмотря на большую озабоченность сексом, мыши совсем не умеют пороться.

Бубен Шамана

Яранга, сооруженная из оленьих шкур, одиноко возвышалась в бесконечной равнине. Непроходимые сугробы со всех сторон окружали ее, и лишь небольшое пространство вокруг жилища шамана было примято здешними обитателями, со­баками и оленями. Олени стояли недалеко от яранги. Длинные ветвистые рога свидетельствовали об их почтенном возрасте. Чистые пятнистые шкуры блестели на солнце. Тут же рядом обитали и лохматые собаки, которые встретили его дружным лаем. Они лаяли и резвились, радуясь возможности отдохнуть от своих упряжек, валяющихся тут же неподалеку.

Подняв полог яранги, вышел старик. Состис сразу понял, что это Алтай Кам, о котором ему говорили еще в преддверии. На нем была теплая меховая шапка, закрывающая лоб до бровей, теплое шаманское одеяние из кожи и меха со множеством интересных металлических предметов, колокольчиков, тонких пластинок, медальонов с различными изображениями — все это создавало звон при каждом движении шамана. Алтай Кам внимательно изучил своего гостя проницательным взглядом темных глаз, над которыми нависли густые черные брови, отбрасывающие тень на половину лица.

— А, это ты, Рыбья Кость, — приветствовал он Рулона, — заходи, заходи.

Сняв лыжи, путник прошел в ярангу и расположился у очага, грея у огня замерзшие руки. Все здесь казалось таинственным, наполненным какой-то особой жизнью. Пылающее пламя, казалось, исполняло мистический танец, созданный духом Огня.

— откуда вы знаете моё детское прозвище? — удивленно спросил он.

— Я, брат, много чего знаю. Эта кличка самая шаманская, — ответил старик, подкладывая дрова в очаг. — Солнышко-то садится, скоро начнем камлание.
Спро­шу духов о твоей доле, суждено ли тебе принять шаманство. Зимой-то оно труднее дается.

Тем временем в яранге распространился резкий запах жареного мяса, который напомнил Рулону о чувстве голода.

— Как там ученик Гесера? — спросил шаман о Джнан Аватаре.

— он передавал вам привет, Алтай Кам, — почтительно ответил шаману Рыбья Кость.

— Снимай верхнюю одежду, давай подкрепимся перед камланием. Много си­лы тебе нужно будет, — сказал старик и подал Рулону кусок жареной оленины и густой чай из трав.

Они ели молча. Слышно было, как в тайге поднимается ветер и повизгивают собаки. Поев, шаман начал готовиться к камланию.

Старик надел свой шаманский наряд, сделанный из оленьей шкуры, увешанный металлическими бляшками и колокольчиками. На нем также были прикреплены хвосты зверей и птичьи перья. На голову шаман надел металлический обод с оленьими рогами. Он сел у огня и плеснул в очаг немного водки, от которой ярко вспыхнуло пламя. Затем плеснул еще немного на бубен и выпил оставшуюся сам.

— Пусть Дух Огня и Дух Бубна опьянеют, — сказал Кам. — Тогда ритуал пой­дет на славу.

Он взял бубен, который представлял собой обод метрового диаметра, обтянутый кожей, на задней части которого висело много металлических подвесок. На рукоятке была вырезана голова и фигурка человека.

— Это мой Учитель, Хозяин Бубна, — пояснил старик. — Давай, погрей бубен над огнем, — сказал он, подавая Рулону свою реликвию. — А я пока поворгую, созову духов-помощников.

Сидя у огня, он взял хомуз и начал беззвучно петь заклинания, которые вместо языка старика выговаривал
язык хомуза, нагнетая мистическую атмосферу таинства. Вскоре показалось, что в яранге появился еще кто-то. Чувствовалось присутствие ка-
ких-то сущностей, которые, казалось, двигались, дышали и переговаривались вокруг. Старик отложил хомуз, взял бубен и запел песню. Начал себе подыгрывать на нем.

— Повторяй за мной песню, —
сказал он, — и хлопай в ритм со
мной.

Рулон начал подпевать, плохо
раз­бирая слова и больше подражая
мо­тиву, негромко прихлопывая в ладоши в ритм с бубном. Шаман опустил голову в бубен и продолжил петь, как будто обращался только к своему инструменту. Вскоре он встал и начал приплясывать, стуча колотушкой по бубну уже быстрее и выкрикивая слова песни. При каждом его движении все железные бляшки его костюма начинали греметь, создавая непрерывный шум. Рыбьей Кости показалось, что он начинает кружиться и
пля­сать вместе с шаманом, что его
под­нимает вверх какая-то неведомая Сила. Звуки бубна стали слышаться с разных сторон, то удаляясь, так что казалось, шаман находится за пределами яранги, то приближаясь, слышались где-то внутри головы. По чуму что-то летало. Послышались писки, хлопанье, совиный хохот и другие непонятные шумы, появляющиеся сразу с разных сторон и сливающиеся в мистическую какофонию. Внезапно Рулону показалось, что он вылетает через верхнее отверстие юрты и куда-то летит, подхваченный неведомой силой. Вдруг перед собой он увидел огромную лиственницу, растущую от земли до неба, на которой у основания каждой ветки находились гнезда. Рыбья Кость летал вокруг этого дерева вместе с Алтай Камом. Старик тянул его за собой на аркане. Сам он сидел верхом на олене, в которого превратился его бубен. Они взлетели к верхним веткам.

— Вот твое гнездо, Рыбья Кость. Здесь растет твоя Душа, и скоро ты станешь шаманом, ибо она уже созрела.

Внезапно рядом с ними появилась крылатая росомаха, которая села на гнездо и зарычала на Рулона.

— Я твоя Мать-зверь, — сказала она, — и тебе нужно быть шаманом, удары твоего бубна услышит весь мир. У твоего тела было много матерей, но я твоя истинная мать, мать, взращивающая душу.

Вскоре все исчезло, и Рыбья Кость обнаружил себя лежащим на полу яранги. Рядом лежал старик. Кряхтя, он стал подниматься и снимать с себя тяжелый кафтан, весящий, может, даже полпуда. После камлания, уставшие, они легли спать, подстелив себе теплые шкуры оленей.