Одной из секций тюремного блока «С» 5:55 вечера. 5 страница

Тук, тук.

Блядь.

Я открываю глаза и замечаю, что потираю свой член через джинсы. Теперь у меня огромный чертов стояк. Блядь.

- Да, - говорю я, подвигая кресло ближе под стол так, чтобы Лорен не увидела выпуклость на моих штанах.

Она открывает дверь, заходит внутрь и присаживается на кресло напротив меня.

- Да, Лорен, чем могу тебе помочь? - ставлю локти на стол, дабы прикрыть еще больше свою эрекцию.

- Я хочу поговорить с тобой об Эйлин, - начинает она.

- Тут не о чем говорить.

- Ты уделяешь ей очень много времени, что, я уверена, очень здорово. Видимо, она делает успехи. Но со стороны кажется, что между вами происходит что-то большее.

- Это не… - начинаю я, но она вытягивает руку в останавливающем мою речь жесте.

- А теперь послушай, я уже давно работаю на тебя, и ты никогда не смотрел на свою пациентку подобным образом. Но эта, я знаю, с ней все по-другому. Ты сияешь, когда возвращаешься от нее. Ты даже ночевал у нее в доме. Да, я знаю, что она была больна, и ты оставался присмотреть за ней, но здесь определенно что-то большее. Я знаю это.

- Лорен, тут правда…

- Не надо, Дом. Не надо мне лапшу вешать на уши, - говорит она, наставляя на меня свой тоненький пальчик. - Я не идиотка. Я вижу, как ты изменился. Ты не нервничаешь, как раньше, особенно после того, как возвращаешься от нее. - Лорен перестает говорить и садится в кресло, кладя ногу на ногу, смотря на меня и ожидая ответа.

Что тут скажешь?

Я сам даже не знаю, что происходит. Как я должен объяснить это Лорен?

- После Челси и того, что она мне сделала, - начал я, не глядя на Лорен. Мне не хочется видеть ее глаза, потому что я не хочу увидеть там исходящее от нее осуждение. Она никогда раньше не критиковала меня, мне было бы больно, начни она думать обо мне хуже. - Измена Челси разрушила меня, Лорен. Притворяясь беременной, пойдя на крайности, чтобы имитировать растущий живот, не разрешая мне прикасаться к себе или сходить с ней на ультразвук… - я прерываюсь, чтобы как-то сохранить самообладание. - Каким же чертовым идиотом я был, веря в то, что моя жена, будучи на третьем месяце беременности, не желает, чтобы я ходил с ней на ультразвук, потому что она не хочет, чтобы я был с ней в кабинете? Я ее муж и врач, черт побери. Ради бога, я психиатр. А ведь даже и не предполагал, что она обманывает меня.

- Ты просто любил ее, - тихо говорит Лорен.

- Как я мог быть настолько глуп? Знаешь, когда Эйлин спросила меня, хотел ли я детей, я, твою мать, соврал ей, сказав, что я никогда серьезно не задумывался об этом. Как мне рассказать ей, что врач, которому она доверяет преодолеть свои страхи, законченный идиот? Как мне сказать ей, что все, чего я хотел - иметь ребенка? Как рассказать, что моя жена обвела меня вокруг пальца, притворившись беременной, с одной лишь целью - продолжить жить на мои деньги?

- Ты не знал, что задумала Челси. Она никогда до этого не давала тебе повода усомниться в себе. Любовь наделяет всех нас шорами[1], Дом.

Мне так стыдно. Милая материнская улыбка Лорен говорит о том, что она умает, что я был не дураком, а просто мужчиной, любящим свою жену.

- Эйлин так чиста, так красива и доверчива, она слишком хороша для меня.

- Между вами огромная разница в возрасте. Это само по себе может иметь последствия, если вы согласитесь продолжать отношения. - Лорен указывает на одно из общественных табу. - Уже не говоря о том, что ты ее врач, а она твоя пациентка. - А это еще одно из основных табу.

- Я знаю, и чесно говоря, я не знаю, сможет ли Эйлин когда-нибудь иметь нормальные отношения.

- Нуу, это вовсе не тебе решать. Ты не можешь решать за нее или говорить ей, что по-твоему мнению нужно ей.

- Нет, не могу, но она еще не готова столкнуться с тем, что я чувствую к ней.

- И что же ты к ней чувствуешь? - невинно спрашивает Лорен, но я знаю, что она делает. Она заставляет меня увидеть и признать мои чувства к Эйлин. Я полностью отдаю себе отчет в том, что она сейчас манипулирует мной, я и сам занимаюсь тем же.

- Еще слишком рано говорить об этом.

- Правда? - спрашивает она с притворным удивлением, почти смеясь надо мной. - Потому что, как я думаю, ты совершенно точно знаешь, чего хочешь, Дом.

- Ей еще предстоит через многое пройти. - Качаю я головой, запуская пальцы в волосы.

- Вам обоим предстоит пройти долгий путь, но разве оно того не стоит? Тех чувств между вами?

- Хммм, - это все что, я могу сказать и, соглашаясь, качаю головой.

Она встает из кресла.

- Сегодня я ухожу домой раньше обычного; Чарли ведет меня на свидание. И принимая во внимание то, что сегодня пятница, какие у тебя планы на вечер?

- Мы с Оскаром идем на ужин, выпьем что-нибудь. Ничего интересного, - говорю ей я.

- Черт, этот твой братец что-то с чем-то. Была бы я лет так на двадцать пять помоложе. Как у него дела?

- У него все отлично. На износ работает над каким-то крутым делом, поэтому, собственно, мы и идем сегодня ужинать.

- Просто помни, что я уйду через часа два для того, чтобы приготовиться к свиданию с Чарли. - Лорен идет к двери. Не доходя до нее, она поворачивается и смотрит на меня. - Все получится. Все вещи находят свой путь к общему знаменателю, - говорит она, оставляя меня наедине со своей мудростью.

Я тру руками лицо, расчесываю пальцами волосы и возвращаюсь глазами к пустому экрану своего компьютера.

Стояк пропал, но после нашего разговора с Лорен, я смущен даже больше, чем был до этого.

Что останется в моей жизни, если я продолжу врать сам себе.

Но…

Я также знаю, что я хочу удержать то, что есть между мной и Эйлин, каким бы хрупким оно не было.

Пока я оставлю свои чувства при себе.

лава 15

«Заткни уже эту дырку, Мик.»

Больно. Прекратите. Это больно. Не надо больше. Прекратите. Вы делаете мне больно.

Помогите!

Моя голова под водой. Меня все глубже и глубже засасывает в черную, темную пустоту. Утопая и падая, я задыхаюсь в попытке проложить себе путь из зловещего, полного демонами, туннеля.

Мои глаза широко распахиваются, и я делаю огромный вдох.

Сердце колотится с опасной скоростью.

Глаза ничего не видят от слез из-за этого ошеломляющего кошмара.

Эти ужасные моменты снова и снова проигрываются в моей голове, будто я только что пережила их впервые. Пытка, продолжающаяся часами, днями, годами.

Садясь на кровати, я смотрю на пляшущие вокруг меня бесплотные тени.

Я подтягиваю колени к груди, обхватив их руками. Впиваясь зубами в плоть своего колена, я изо всех сил пытаюсь удержать вместе оставшиеся части себя.

Но я не могу бороться со страхом.

Те злобные чудовища под моей кроватью останутся там навсегда.

Эти кровожадные чудовища в моей голове кричат, что мне не выбраться; мне не спастись.

Зачем я пытаюсь бороться с ними?

Телефон рядом с моей постелью словно насмехается надо мной, призывая позвонить Доминику и поговорить с ним. Рассказать ему, что прямо сейчас мне очень плохо.

Я знаю, что я не в порядке.

Но вдруг я смогла бы уйти, убежать от чудовищ и ночных кошмаров?

Я задаюсь вопросом, смогла бы я летать, как синяя сойка?

Если расправить в стороны руки, как синяя сойка расправляет свои крылья, и спрыгнуть из окна, спасут ли меня мои руки-крылья, унесут ли они меня?

Устремится ли синяя сойка рядом со мной, указывая мне дорогу в другую вселенную?

Положит ли полет конец моим мучениям, принесет ли мне счастье?

Если бы хоть на мгновение, это было правдой, я рискнула бы принести своему телу освобождение от страданий.

Я дарю своему разуму видение свободы. Может мне достаточно повезет найти окончательное облегчение ото всех преследующих меня несчастий.

Наконец-то, после трех тяжелых лет, я принимаю решение освободить себя от ужаса прошлого.

Беру телефон, намереваясь попрощаться с теми, кто мне дорог. Сказать им, что я нашла свою независимость и собираюсь куда-то, где мне больше не будет больно.

Первому я звоню Доминику.

- Эйлин, - он отвечает на пятом гудке. Его голос хриплый от сна. - Все нормально?

- Более чем, Доминик. Я знаю, что мне надо сделать, чтобы преодолеть то, что они со мной сделали. Я только хочу, чтобы ты знал, что теперь со мной все в порядке. Тебе не нужно больше приходить сюда.

- Что ты сделала? - Тон его голоса понижается, становясь более напряженным, сна в нем как не бывало.

- Ничего я не сделала, - говорю я счастливо. - Я собираюсь сегодня полетать. Синяя сойка укажет мне дорогу.

- Эйлин, мне бы хотелось по-настоящему попрощаться с тобой. Я сажусь в машину и еду к тебе. Свари мне кофе, пожалуйста? Мне, правда, хотелось бы выпить свой последний латте, приготовленный самым лучшим бариста, которого я знаю.

До меня доносится писк его брелока, и потом машина заводится.

- Я могла бы это сделать для тебя, но мне не терпится увидеть как выглядит мой новый дом. Поторопись, хорошо? Знаешь, я буду по-настоящему скучать по тебе, Доминик. Но я уверена, мой новый дом подойдет мне.

- Ты разве не встречаешься с Фейт через несколько часов? Ты же не хочешь пропустить встречу, правда?

Я вылезаю из кровати, включаю свет, ища свои джинсы и свитер.

- Я бы с радостью увиделась Фейт, но думаю, она будет рада узнать, что я счастлива. Она поймет.

- А родители, ты уже позвонила своим родителям?

- Нет, еще нет. Я позвоню папе с мамой, после того как поговорю с тобой.

Наконец-то, после почти трех лет, я ощущаю, словно огромный камень свалился с моих плеч. Я в состоянии снова легко дышать, зная, что голубая сойка укажет мне путь.

- Что ты ела сегодня на обед?

Обед? Он спрашивает о еде? Своеобразно, но если подумать, он и в свои лучшие дни немного странный.

- Ничего особенного, сегодня это был горячий сэндвич с сыром. Что ел ты? - спрашиваю я, спускаясь по лестнице, чтобы включить кофемашину.

- Я ходил ужинать со своим братом, Оскаром. Мы были в том маленьком итальянском ресторанчике. Его держит Нонна, которая готовит вкуснейшую лазанью из тех, что я когда-либо ел. А еще, у нее просто фантастический чесночный хлеб. Я подумал, что мог бы сводить тебя туда как-нибудь. Это очень маленький и тихий ресторанчик, тебе бы понравилось там.

Мысли покинуть этот дом больше не пугает меня. Как же так? Как только мы с Домиником выпьем кофе, и я позвоню родителям, я пойду туда, куда голубая сойка укажет мне.

- Может быть, если я когда-нибудь вернусь из Утопии.

- Как ты думаешь, когда ты вернешься, Эйлин?

- Ну, если там так же хорошо, как обещают, может быть я останусь там насовсем.

- Можешь открыть мне дверь?

Я слышу стук в дверь и знаю, что это Доминик. Я с удовольствием иду к двери и включаю свет на крыльце. Глядя в глазок, я вижу Доминика, стоящего по другую сторону сетчатой двери. Я вешаю трубку и кладу ее на тумбочку в прихожей.

Выключаю сигнализацию и открываю тяжелую деревянную дверь. Доминик выглядит просто великолепно в своих черных джинсах и обтягивающей серой футболке. Я отпираю сетчатую дверь и, отступив в сторону, жду, пока он зайдет внутрь.

- Я только что включила кофеварку, пойду сварю нам кофе, - говорю я, как только он ступает внутрь. Запираю дверь и включаю сигнализацию.

- О, никакой спешки. Просто свари мне свой лучший кофе, раз уж мне придется ждать Бог знает сколько, чтобы попробовать его снова. - Доминик идет в кухню и садится на свой стул.

Я подхожу к кофеварке и начинаю готовить наши напитки.

- Думаю, для меня так будет лучше, Доминик, - улыбаясь ему через плечо, говорю я.

- Ты еще только в предвкушении поездки, а я уже вижу, какая ты беззаботная сейчас, так что может быть, это действительно то, что тебе нужно.

- Правда?- Спрашиваю я, поворачиваясь и глядя на него. - Ты, правда, думаешь, что так будет лучше для меня?

- Конечно, но сначала я хотел бы поговорить с тобой о том, почему ты так стремишься уехать?

Я приношу ему его латте и отворачиваюсь приготовить кофе для себя.

- Ммм, Эйлин, чертовски вкусный кофе, ты сама себя переплюнула.

Ощущаю прилив гордости от того, что сделала Доминика счастливым.

По-другому я никогда не смогу этого сделать.

Беру свой латте, сажусь в бежевое кресло, в котором сижу всегда, и делаю глоток своего кофе.

Он прав, это лучший кофе, какой я когда-либо варила.

- Что заставило тебя решиться искать Утопию? - делая еще один глоток, спрашивает он.

- У меня снова был кошмар ночью, и когда я наконец-то проснулась, то поняла, что это не та жизнь, которую я должна была прожить. Большая часть меня умерла в тот день, а сейчас ничего кроме уродства не осталось, - говорю я с легкостью. - Мне следовало двигаться дальше, но я не смогла.

- О чем был этот сон?

- Тот же, что и всегда. Он говорит Мику «заткнуть уже эту суку» и продолжает все с той же жестокостью, словно я ничто, никто, не человек вовсе, будто у меня нет сердца, нет крови, которая течет по венам. - Я уставилась в одну точку на столе и просто концентрируюсь на ней. Я, правда, больше не желаю вспоминать тот кошмар.

- И что случилось после того, как ты проснулась?

- Я решила, что собираюсь улететь отсюда. Мой друг, голубая сойка, покажет мне путь. Смотри, у меня тут есть ее перышко. - Я лезу в карман, но перышка там нет. Блин, я должно быть, забыла его рядом с кроватью. - Подожди, оно наверху. - Я подскакиваю и несусь принести мое перо.

Волна горя захватывает меня, как только мои пальцы касаются почти невесомого пера на моей прикроватной тумбочке.

Не уверена, как долго я стояла, зачарованная пером цвета индиго.

Должно быть долго, потому что Доминик входит в мою комнату.

Я не вижу его. Я чувствую его.

Тепло его тела манит меня.

Не говоря ни слова, он становится позади меня и кладет руку мне на плечо.

Слезы бегут из глаз и с каждым новым вдохом, мое дыхание становится все более поверхностным.

- Эйлин, - его глубокий баритон умоляет меня, но я качаю головой. Я не готова повернуться и встретиться с ним лицо к лицу.

- Я здесь, я рядом. Я не оставлю тебя, - говорит он низким, уверенным голосом.

- Я только хочу, чтобы все это закончилось, - сквозь слезы шепчу я, мой голос надломился.

- Это не закончится. Нам только нужно найти для тебя способ справляться с этим. Видеть красивые сны по ночам, и чтобы дни были наполнены солнцем, не позволять мрачным сумеречным кошмарам причинять тебе боль.

Позволив перу упасть на пол, от отчаяния и стыда, я закрываю лицо руками.

- Что я могу сделать? - спрашиваю я Доминика, наконец повернувшись к нему лицом.

- Для начала, ты снова ляжешь спать, а я собираюсь устроиться на ночь в этом вот кресле. - Он указывает на то же кресло, в котором спал, когда я болела. - Утром, ты представишь меня своей лучшей подруге Фейт. - Он идет к моей кровати и расправляет покрывала. - А в понедельник, мы вместе пойдем туда, где тебя нашли.

Холодок пробегает по всему моему телу. Плечи напрягаются, и мой желудок сжимается от одной только мысли, что я выйду наружу. Даже думать не хочу о том, что он собирается отвезти меня туда, где меня нашла та пара, где я должна была умереть, но выжила.

Не говоря ни слова, я долго трясу головой.

- Это необходимо сделать, чтобы открыть в себе способность находить выход, Эйлин.

Доминик возвышается надо мной, его напряженный взгляд проходит сквозь барьеры, которыми я окружила себя. Он глядит не с унижением или жалостью, а с беспокойством и заботой. Он хочет помочь мне, хочет, чтобы я доверяла ему, и я ему доверяю.

Безусловно.

Но пойти туда, где я была брошена умирать, наверняка подтолкнет меня за грань. Разве он не понимает этого?

Может это как раз то, что мне необходимо.

Посмотреть прошлому в лицо, для того, чтобы двигаться дальше.

Но…

Смогу ли я?

лава 16

Открыв глаза, первое что я вижу - это кресло в котором спал Доминик.

Но его там нет.

Сложенное одеяло и подушка заменяют собой мужчину, который должен быть там.

Я глубже зарываюсь в одеяла, зная, что он где-то поблизости. Он не может быть далеко; он всегда рядом.

- Ты еще спишь или притворяешься, что спишь? Как по мне, оба варианта хороши, потому что, если ты еще спишь, я съем за тебя твой завтрак, - говорит Доминик, входя в комнату.

Я поворачиваю голову и вижу, как он несет серебряный поднос моей бабушки с чашкой и тарелкой.

- Что это? - садясь на постели и облокачиваясь на спинку кровати, спрашиваю я.

- Не радуйся так сильно, это всего лишь тост с медом и чашка чая. Я не мог разобраться, как работает эта твоя навороченная кофемашина, поэтому нашел пакетики с чаем. - Он делает несколько шагов и ставит поднос мне на колени.

- Спасибо большое. Никто и никогда не приносил мне еду в постель. - Я беру чашку и делаю глоток чая.

Слабый, слишком слабый чай. Но я совсем не хочу ранить его чувства, поэтому пью.

- Фейт будет здесь через пару часов. Мне бы хотелось заскочить домой, принять душ и переодеться, потом я вернусь. Договорились?

- Да, конечно, - говорю я, откусывая по кусочкам тост.

- Хочешь поехать вместе со мной?

Я перестаю жевать и смотрю на Доминика, сидящего в своем кресле. Во мне загорается маленький огонек страха.

- Нет, не думаю, что смогу.

- Завтра мы едем на пруд, где тебя нашли, ты же помнишь? Это важно.

- Я знаю. - Я не хочу ехать, но понимаю, мне необходимо самой увидеть, что место, где меня обнаружили, не несет в себе зла. Оно не навредит мне; это просто место, где меня бросили. Я не могу винить географию за такие обстоятельства. Это так же глупо как ненавидеть любимого автора за то, что в своей последней книге, он убил любимого тобой персонажа.

Просто это так.

- Я знаю, - снова подтверждаю я. - Я знаю, - говорю в последний раз, больше для себя, чем для Доминика.

- Когда позавтракаешь, не хочешь спуститься вниз и запереть за мной дверь?

Я ставлю поднос на прикроватную тумбочку и встаю с кровати.

- Я сделаю это сейчас, у тебя будет больше времени и тогда не придется торопиться .

Доминик спускается следом за мной по лестнице и, открыв дверь, я выпускаю его наружу.

- Я вернусь до того как приедет Фейт, - выходя на крыльцо, говорит он

- Доминик, спасибо.

- Не стоит меня благодарить, всегда пожалуйста. - Он делает шаг навстречу, но останавливает себя. Трясет головой, запустив руки в волосы, и тихо вздыхая, уходит.

Еще до того, как он подходит к машине, я закрываю и запираю сетчатую дверь. Перед тем как выехать на улицу, Доминик медлит и оглядывается на мой дом, а я не могу отвести от него глаз до тех пор, пока он не скрывается из виду.

В дверь звонят, и я слетаю вниз, зная, что это или Доминик или Фейт.

Доминик еще не вернулся, но это нормально, и поэтому последние пару часов я провела убирая и подготавливая себя к встречи с Фейт.

Она плакала, когда увидела меня в первый раз после нападения. Она плакала за меня, по тому, что я потеряла, и по тому, что я пережила, пока они издевались надо мной.

Я не желаю, чтобы это повторилось, потому что не хочу помнить больше, чем уже помню.

Нет, сегодня счастливый день; день, в который злым, темным тучам не разрешается показываться.

Сегодня я хочу видеть только мягкие, пушистые белые облачка и чудесных, кобальтово-синих соек.

Глядя в глазок, я вижу стоящего Доминика, держащего охапку ярких цветов. Я отключаю сигнализацию, открываю дверь, и ничего не могу поделать с собой - расплываюсь в широченной улыбке.

Я отпираю сетчатую дверь и распахиваю ее, впуская Доминика внутрь.

- Это тебе, - говорит он, протягивая мне букет. Я подношу его к носу и еще до того, как успеваю вдохнуть, до меня доносится его нежный аромат.

- Спасибо большое, - говорю я, закрывая за ним дверь, и заперев прозрачную и деревянную двери, включаю сигнализацию. - Они прекрасны.

- Я не знал, какие цветы ты любишь, поэтому купил те, которые, как мне показалось, тебе понравятся.

Мы идем на кухню, я достаю хрустальную вазу и, наполнив ее наполовину водой, начинаю расставлять в ней цветы.

- Они, правда, прекрасны, Доминик.

- Эйлин, что ты ждешь от сегодняшнего дня? - спрашивает Доминик.

- Я просто хочу увидеться с Фейт, узнать как у нее дела, - отвечаю я, аранжируя тонко пахнущие цветы.

- И все?

- Я знаю, что настало время начать выздоравливать. Я не уверена, стану ли когда-нибудь снова такой же, как была раньше, но мне надо перестать чувствовать себя мертвой внутри. Мне необходимо чувствовать, и я не могу сделать это, если продолжу прятаться от мира. Я одинока, и я скучаю по Фейт. Я устала ощущать стыд и бояться. Устала ненавидеть себя. - Я иду в сторону Доминика и ставлю вазу на середине стола. Садясь напротив, я смотрю на него, пытаясь представить себе мир, в котором я не ограничена своим укромным убежищем.

- Для начала, мне надо научиться жить без страха и стыда, - я ставлю локти на стол, и положив голову на руки, закрываю глаза.

- Вдвоем мы сможем починить твою сломанную жизнь, чтобы ты смогла снова дышать.

Я поворачиваю голову, и открыв глаза, вижу Доминика, смотрящего на меня. - Именно это я и имею в виду, Эйлин. Скоро ты сможешь дышать свободнее. - Он поднимает руку и тыльной стороной гладит мою щеку, и в нетерпении, я прижимаюсь к его ладони, как только он дотрагивается до меня теплой рукой.

Доминик отступает прочь и, отведя взгляд, прочищает горло. Я снова сделала это.

- Я знаю, - говорю в попытке скрыть неловкость от неправильно истолкованных знаков внимания, которые как мне кажется, я видела. Он не хочет меня. Я не готова принять это. Возможно, никогда не смогу. Я выдумала это, дабы поддерживать свою надежду. Я обманываю саму себя.

Слышится дверной звонок, и я тороплюсь ответить на него. Мне надо оставить все это дерьмо на потом. Сейчас время восстановить мою дружбу с Фейт, а не того, что происходит между мной и Домиником.

Я иду к двери, делая еще один, очищающий вдох. Доминик стоит рядом со мной, даря мне поощрительную улыбку:

- Ты можешь сделать это. Я буду рядом.

Отключив сигнализацию, открываю первую дверь. Я поражена красотой Фейт. Ее длинные, темные волосы распущены, они длиннее, чем я помню, и ее большие карие глаза улыбаются мне с такой любовью. У меня не получается достаточно быстро открыть эту чертову прозрачную дверь, а мне так не терпится поскорее впустить Фейт и просто обнять.

В ожидании она подпрыгивает на крыльце. Мои руки возятся с замком, и я никак не могу заставить их правильно двигаться.

- Позволь мне, - говорит Доминик, отодвигая мои руки, подбадривая меня своим спокойным поведением и милой улыбкой.

Я отступаю назад, и Доминик с легкостью открывает дверь. Фейт, не дожидаясь пока дверь полностью откроется, влетает внутрь и, крепко обняв меня, долго не отпускает.

Моя радость зашкаливает. Слезы свободно текут по щекам, и я держусь за Фейт так, будто она может исчезнуть, как только я ее отпущу.

- Я так соскучилась по тебе, Элли, - говорит Фейт. Она всегда звала меня Элли; это было мое прозвище.

- Мне тоже тебя не хватало.

Мы стоим в дверях, держась друг за друга, неизвестно как долго. Глубокий голос Доминика возвращает нас обратно к реальности:

- Дамы, я делаю себе отстойный быстрорастворимый кофе, присоединитесь?

Смотрю на него и закатываю глаза.

- Вы новый доктор Элли? - спрашивает Фейт, обнимая меня за талию, пока мы идем в кухню.

- Определенно, это я. Доминик Шрайвер, рад познакомиться с вами. - Он протягивает Фейт свою руку, но она, отпустив меня, обнимает его.

- Вам удалось заставить ее позвонить мне, и за это я должна вам больше, чем рукопожатие.

- Она сделала все сама, - говорит он, неловко похлопывая ее по спине, и отодвигается.

- Я приготовлю нам настоящий кофе, - подхожу к своей кофемашине и включаю ее. - Чем ты занимаешься, Фейт?

- Уф, с чего начать? Во-первых, я работаю секретарем в адвокатской конторе в городе. Начала встречаться с милым парнем, Майклом Грином. Мы вместе уже полтора года. Он полицейский и вечно на работе. На прошлой неделе он предложил переехать к нему, но я не уверена насчет этого. Знаешь, мне нравится приходить и уходить, когда захочется.

- Я так рада за тебя, Фейт. Похоже, у тебя все хорошо.

- О, это точно. А теперь, когда моя лучшая подруга, наконец-то, появилась снова на горизонте, все стало еще лучше. Может быть, мы с Майклом придем поужинать вместе с тобой. Мне бы хотелось, чтобы ты познакомилась с ним.

Я поворачиваюсь и ищу Доминика. Он сидит за столом, дав нам с Фейт спокойно поговорить. Но я еще не могу ответить на предложение Фейт согласием.

Доминик поднимается и встает рядом со мной. Он берет у меня из неожиданно трясущихся рук чашку кофе и ставит ее на столешницу.

- Наш кофе готов?

Я качаю головой.

- Тебе нужно молоко?

Снова качаю головой. Фейт с любопытством смотрит на меня, пытаясь понять, что случилось.

Я не могу впустить к себе в жизнь ее парня. Я не готова позволить другому мужчине прийти ко мне домой. В особенности, незнакомому мужчине.

Что если он плохой и только лишь хочет навредить мне?

Все мое тело начинает трястись, и я ощущаю, как потеют мои ладони.

- Посмотри на меня, Эйлин.

Я гляжу в его спокойные карие глаза, которые вглядываются в мои.

- Речь только о тебе и Фейт. Ни о ком больше.

Я киваю на слова Доминика.

- Это твой дом. Ты можешь контролировать, кто приходит к тебе. - Голос Доминика понижается, и он кладет руки мне на плечи. - Твой дом, - повторяет он.

- Даа, это мой дом. - Я делаю глубокий вдох и неотрывно смотрю на него. - Здесь я в безопасности.

- Ты в безопасности.

- Я в безопасности. - Снова говорю я .

- Ты в порядке? - спрашивает он, продолжая смотреть на меня.

С Домиником, стоящим рядом со мной, мне не так страшно, и я не так нервничаю. Я снова киваю.

- Я в порядке. Спасибо тебе. - Я оборачиваюсь к Фейт и улыбаюсь ей, - Извини меня. Но я не могу принять здесь Майкла. Я еще к такому не готова.

- Прости меня, Элли, я даже не подумала, прежде чем сказать.

- У меня есть некоторые болевые точки. Это не твоя вина, Фейт. Откуда тебе было знать?

Доминик берет свой кофе и отходит в сторону, давая мне и Фейт поговорить.

Следующие четыре часа проходят за разговорами с моей лучшей подругой, в попытке наверстать упущенное за три года. Доминик почти не разговаривает, только иногда, с присущим ему странным чувством юмора, вставляет свои комментарии, тем самым заставляя нас с Фейт смеяться.

Когда Фейт уходит, я запираю дверь и смотрю на Доминика, сидящего в гостиной и листающего что-то в своем планшете.

- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает он, не поднимая на меня глаз.

- Ну, сначала было немного трудновато, но я так рада, что она пришла. Мне ее очень не хватало.

- Ты хорошо справилась.

Я медленно иду в гостиную и сажусь на противоположный от Доминика край дивана.

- Не знаю, насколько хорошо справлюсь завтра, - признаюсь я. Говоря начистоту, я в ужасе. Не уверена, смогу ли сделать несколько шагов от входной двери.

- Я не дам тебе оступиться, Эйлин.

Я не так уж боюсь упасть самой, сколько утянуть за собой Доминика, пока он пытается спасти меня.

лава 17

К 9 вечера я уже в ужасе.

Целый день я пыталась контролировать свои страхи по поводу завтрашнего дня, чтобы не тревожить Доминика, но больше терпеть не могу.

Я нервно хожу туда-сюда. Мое тело дрожит, сердце бешено бьется, пот катится градом.

Мои штанишки почти намокают от страха при мысли пойти туда, вернуться на то место, где меня нашли.

Но также я знаю, что если смогу сделать это, то со мной все будет хорошо. С Домиником рядом, мне будет легче справиться.

- Ты не находишь себе места с самого обеда, - говорит Доминик, откинувшись на диван и широко расправив руки на спинке.

- Мне по-настоящему страшно, - отвечаю я со всей искренностью.

- Чего конкретно ты боишься?

Я останавливаюсь и чувствую, что хмурю брови, пока раздумываю над его вопросом.

- Всего. Вдруг я еще что-нибудь вспомню, когда мы приедем туда? Что, если это вернет меня обратно? Или наоборот, ничем не поможет? Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что я нервничаю и до чертиков напугана.

- Чувствовать себя так - нормальная реакция. То, что мы собираемся сделать пугает. Но думаю, это поможет тебе двигаться дальше.

Я запускаю пальцы в волосы и тяну со всей силы, только бы почувствовать что-либо помимо этого ужаса.

- Твою мать! - кричу я расстроенно и снова начинаю ходить туда-сюда.

- Не делай этого, Эйлин. Причинять себе боль - это не ответ. - Он встает и идет мне навстречу и, подойдя ко мне, нежно берет за плечи и приседает, чтобы заглянуть в глаза. - В тебе столько силы, а ты ее не видишь. Меня просто поражает твоя храбрость.